Красное на чёрном, или мост в Терабитию (гет)

В этот раз они не успели.

Сразу примчались на сигнал от группы Фрэнка — и не успели. Дом на южной окраине Лондона пылал, над ним плотоядно скалилась зловещая метка. От тройки орденцев осталось всего двое, точнее — полтора. Сам Фрэнк был ранен, по правому рукаву мантии расплывалось мокрое пятно, матово блестящее в фонарном свете. Его молодая жена, хохотушка Алиса сейчас вовсе не смеялась: выставив упрямый подбородок ямочкой вперед, она изо всех сил прикрывала мужа, давая ему хоть мгновение передышки. Впрочем, пострадавший «звеньевой» воспользовался им не для отдыха — перекинул палочку в левую руку и, компенсируя ловкость яростью, снова кинулся в схватку.

Прибудь подмога хоть немногим позже — и неизвестно, чем бы сегодняшний выход закончился для четы Лонгботтом. Потому что противостояло им как минимум семеро, а может, и больше: за спинами передовых, кажется, мелькали ещё одна-две фигуры.

— Что с Марлин?! — рыкнул на ходу Блэк, тут же запуская в ближайшего Упивающегося мощный Ступефай. С лёгкостью, надо сказать, отбитый.

К красавице и гордячке Маккиннон, единственной из всех пассий Звездного отшившей его, а не наоборот, он испытывал легкую сентиментальную привязанность и весьма весомое уважение. Не каждая девица отважится отправить восвояси наследника одного из Священных двадцати восьми, каковым он на тот момент ещё являлся! С тех пор, даже расставшись, Блэк проявлял к ней некий особый пиетет, и естественно, взволновался, не увидев её подле Лонгботтомов.

— Пошла отводить раненого, — не отводя глаз от противника, крикнул Фрэнк. — Одного из дома. Заодно и саму её глянут — ей тоже досталось. Я велел, чтоб позвала помощь и носа сюда больше не казала.

— Тебе самому-то тоже… — Блэк отразил летящее в него режущее и запустил точно таким же в отместку. — Не мешало бы!

С рукава уже капало, и разбивающиеся по брусчатке капли казались черными в тускло-рыжем фонарном свете.

— Нет, — упрямо скривился Френк, словно не замечая волн тревоги за него и одобрения Блэковских слов со стороны Алисы, слишком занятой, чтобы говорить.

— Давай вали, говорю! — рявнул на приятеля и Поттер. — Заодно ещё одну группу сюда свистнешь. И авроров.

— Авроров звали уже, — выкроила секунду между «залпами» Алиса.

— И что?! — оскалился Поттер, увернувшись от рубинового луча.

— Как видишь! — сразила кого-то Оглушающим Алиса.

— Видимо, опять никого свободного нет, — виновато — то ли за запропастившихся служителей порядка, то ли из-за своего вынужденного «дезертирства» — пробормотал Фрэнк, чуть отступая — и мгновенно скрываясь за сдвинувшимися перед ним щитом спинами Поттера, Блэка и Лили.

— Что остальные? В доме кто-нибудь остался? — бросила ему Лили, хотя по виду дома уже было понятно, что очень и очень вряд ли.

— Больше никого, — вздохнул Фрэнк. — Только тот мальчишка, которого увела Марлин.

У Лили заломило висок и заныло в глубине живота. Она знала этот дом — несколько раз их группа патрулировала и ближайший к нему район тоже. Большая дружная семья: трое детей-подростков, отец — свадебный фотограф, мать — веселая пухленькая домохозяйка, и её мать, хитроглазая женщина с прищуром настоящей ведьмы. Кем она, собственно, и была, присматривая и помогая семейству своей дочери-сквиба.

Значит, в живых из всех остался только один из сыновей, а дочь, родители и сама пожилая колдунья погибли — и хорошо если не в этом доедающем их уютный дом пожаре! Здесь спасать было уже некого — но вокруг стояли и мирно спали за стеной маглоотталкивающих чар другие дома, которые непременно должны были завтра утром проснуться.

Фрэнк аппарировал. В рядах Упивающихся тоже началось какое-то движение — мельтешившая ранее позади фигура исчезла, но не успели орденцы воспрянуть духом, что силы почти сравнялись, как появилась вновь, уже другая. Высокая, статная фигура в черной бархатной мантии, единственная из всех Упивающихся, что никогда не скрывала под маской лица.

— Ахха-ха-ха-ха! — раскатилось по мостовой звучным контральто. — Кого я вижу, дорогой братец! Я таааак скучала!..

И Беллатриса Лестрейндж, за которой не поленился сгонять кто-то из УПСов, не способных в большинстве своем на создание Патронуса, не переставая хохотать, запустила в «дорогого братца» пронзительно-зеленой молнией, в которой Лили без сомнений опознала смерть. Блэк дернулся, совершил неописуемый пируэт и отскочил с линии огня, выгнувшись дугой и едва не потеряв равновесие. Но за его спиной оказалась Мэри — и у неё уже не хватало ни времени, ни реакции уйти от смертоносного луча.

Для Лили же время вдруг как будто замедлилось, а то и вовсе остановилось, как в когдатошних снах. Мигом вспомнилась точно такая же ночь — только там было больше ветра и всего один фонарь; точно такая же безликая стена в масках впереди — прочерки разноцветных заклятий рябят в глазах; точно так же, растрепавшись, лезут в лицо волосы, которые невозможно смахнуть — и точно так же вот прямо сейчас, уже в следующее мгновение Мэри осядет на мостовую тряпичной куклой со стеклянными, навеки лишившимися выражения глазами. Осядет непременно, что ты ни делай, потому что это — дракклова проклятущая судьба и предначертание, которое так или иначе возьмет свое. Лили была уверена в этом, но всё-таки попыталась.

Ни одна тайна мира не стоила такой заплаченной за себя цены. Ни одна судьба не заслуживает, чтобы перед ней склонялись без боя. Лили моргнула — и вырвавшаяся из неё сила всей своей долго сдерживаемой мощью обрушилась перед самым носом Мэри, преграждая путь зеленой молнии. Молния плесканула по текучей прозрачной поверхности Щита здоровенной разлапистой кляксой — бледно-салатовой, словно первым в водяную защиту впитался цвет. Всего на долю мгновения, прежде чем раствориться окончательно и исчезнуть.

Но никто этого не заметил: Блэк ещё довершал своё па на одной ноге, Белла была занята тем, что отбивала сокрушительный Экспеллиармус Алисы, помешавший ей насладиться эффектом брошенного в кузена Убивающего, Поттер прикрывал того самого кузена, пока тот потерял боеспособность на эти несколько мгновений, сама же Макдональд, обреченно зажмурившись, в последний миг начала приседать, понимая, что это её не спасет — вместо груди Авада угодила бы в голову.

Выходит, спасло. Успев присесть до самых корточек, Мэри осознала, что не умирает, и рискнула открыть глаза. Видимо, или заклятие прошло выше, не задев блондинистую макушку, или мадам Лестрейндж сбили прицел, за что непременно потом нужно будет сказать спасибо Алисе.

Лили выдохнула. Судьба оказалась не такой уж и неизбежной. Или это только с ней она так неумолима, а к другим способна иметь снисхождение? Мэри поднялась на ноги и пульнула в гущу черных плащей заклинанием. Не попала, но поддержала определенный градус «беспокоящего огня». Самое время было сделать что-нибудь с красой и гордостью Волдемортовой армии, на которую наседали сейчас одновременно Алиса и Джеймс.

Но Лили трясло: впервые смерть пролетела так близко от неё в самом что ни на есть прямом смысле. Не во сне, не в виде умиротворенно лежащих в деревянных ящиках Тобиаса или Эйлин, а самой настоящей Авадой, древним безжалостным заклятием, от которого нет спасения. Не было раньше. До того, как она предложила, а Сев воплотил небывалый доселе Щит, сделанный из идеи воды. И только что успешно выдержавший финальное, настоящее боевое испытание.

Значит, и в этом судьбе предстоит обломать себе зубы: вооруженная подобным щитом, Лили не подпустит беду ни к себе, ни к своему дому! Следом за этой — не связной и цельной, а обрывочной, скачущей как блоха, мыслью готова была хвостом увязаться другая, уже показавшись краешком. Но подумать её Лили не успела.

С ревом и топотом раненых бизонов со спины набежали и вырвались вперед два рыжеволосых гиганта: Гидеон и Фабиан Пруэтты. А по пятам за ними, вращая своим сумасшедшим глазом, спешил Аластор Муди по прозвищу Шизоглаз во главе наряда авроров.

Упивающиеся, завидев подкрепление, один за другим принялись аппарировать, забирая с собой своих раненых: как когда-то объяснял Аластор, не человеколюбия ради, а чтобы живые члены тайного общества любителей бессмертия (и одного бессмертного, в частности) не попадали в руки Министерства. Мертвые, впрочем, тоже — хоть некромантия и пребывала под строжайшим запретом, в Отделе Тайн находились умельцы, способные «разговорить» даже египетскую мумию. Может, конечно, и байки, — тут аврор многозначительно наставлял на слушателей оба глаза, что давало потрясающий эффект, — но вполне вероятно, что УПСы придерживаются этих соображений. Или им, даже мертвым и молчаливым, есть, что скрывать.

Последней, за секунду до сомкнувшегося над улицей антиаппарационного купола, исчезла в воронке Белла, на прощанье невежливо свернув кукиш Муди и подмигнув кузену. Мол, «не по ловцу зверь» и «ещё увидимся» соответственно.

* * *

Напряжение схватки отступило, и на Лили накатила истерика. Едва переступив порог своего дома, она обернулась к Поттеру, который и аппарировал её сюда — сама она была не в состоянии — и закричала.

— Почему?! Почему они все должны гибнуть?! Почему нельзя просто остановить это?!

— Тшшш! — попытался успокоить её Поттер, но когда какую женщину успокаивало это «тшшш»?! — Мы же пытаемся! Чем мы, по-твоему, только что занимались?

— Это капля в море! — залилась злыми слезами Лили. — Мы никого не только не убили, но даже не помогли арестовать! И ни одного Упивающегося ещё не арестовано! А люди гибнут! Сегодня — целая семья!

— Делаем, что можем, — увещевал её Поттер, схватив разошедшуюся девушку за предплечья и удерживая лицом к себе. — Мы же не убийцы, мы противостоим убийцам! Нельзя становиться такими, как они! Дамблдор говорит — убийство раскалывает душу…

Упоминание Великого Светлого не утихомирило, а наоборот ещё больше расходило Лили. Потчевать всех чаем и душеспасительными речами, звеня музыкальной бородой — это не то же самое, что выходить каждый вечер на ставшие опасными улицы и не знать, вернешься ли после домой. В памяти колотилось, как Сев, сидя под деревом, чихвостил другого Великого Светлого, тоже седого и бородатого, только придуманного и не имевшего ни чая, ни бубенцов: «Нет бы самому переместиться к этой Горе и враз закончить дело — а то чужими руками подвиги совершать любой горазд!.. Терпеть не могу таких вот чистеньких!»

Тогда ей казалось — зря он так нападает на убеленного сединами мудреца, а сейчас, особенно — сегодня…

— Дамблдор! — выкрикнула Лили прямо парню в лицо. — Он много говорит, это да! Почему он не вышел сегодня с нами, вместо нас — и тогда бы Белла была в Азкабане, а люди — живы! А лучше — вышел бы против Реддла один на один! Он же победил Гриндевальда, что ему стоит выйти и против этого?! Всего одна смерть способна предотвратить сотни! Но мог бы даже не убивать, как не убил того, прошлого! Победить, скрутить, обезоружить — и сдать дементорам, если так уж боится запачкать руки!

— Молчи! — строго прикрикнул на неё Поттер. — Не говори худого про Дамблдора! Он — великий мудрец и великий волшебник, нам даже себе не представить, какие соображения и планы могут быть в его голове! Всего нам и в жизни не узнать! Если не вышел — значит, было нельзя, значит — не мог, и точка!

— А мы, значит, можем? Подставлять свои шеи? Смотреть, как гибнут мужчины, женщины, дети?! Как гибнут наши друзья?! Кому ещё по силам Волдеморт, как не ему! Если бы он победил Реддла, всё бы кончилось! Все были бы живы! Мэри сегодня была на волосок от смерти — неужели тебе всё равно?!

— Ты не в себе, Лили, это нормально после такого, — бормотал Поттер, придвигая девушку ближе к себе, обжигая дыханием. — Нет, мне не всё равно. Потому я и в Ордене. И ты там поэтому же, Лили. Потому что нам не всё равно. Нам, обоим нам, не всё равно!.. Тебе и мне!.. Мы с тобой… так похожи… как две половинки… Мы две половинки, Лили!..

Поттер притиснул её к себе и с жаром, с жадностью, с каким-то даже неистовством стал целовать, словно гася один огонь другим — огонь негодования огнем подогретой недавно минувшей битвой страсти.

________________________________

Примечание

Добрый дедушка Дамблдор:

https://postimg.cc/NLRDxg3N

А к остальному у меня картинок нет, пардоньте! 🤷‍♀️