Гарри Поттер и старуха-процентщица (гет)

Гарри вернулся домой, если, конечно, ту скромную коморку вообще можно было назвать домом, но другого дома у него не было, и этот хостел во владениях миссис Фигг оказался единственным местом, где он проводил время от времени своё детство и куда смог вернуться, когда стал совершеннолетним. Не успел юноша переступить порог и незаметно прошмыгнуть на узкую тёмную лестницу, ведущую к мансарде, как к нему пристал сосед-магл, Эндрю Робертс. Этот Эндрю был неплохим парнем, но таким простоватым, недалёким, он не очень хорошо разбирался в понятиях вроде "личное пространство", "нормы приличия" и тому подобное, поэтому мог, не стесняясь, прямо задавать такие вопросы, которые обычно не принято спрашивать у людей, не являющихся тебе родственниками или близкими друзьями. Но Робертс был беззлобным и добросердечным, всегда стремился помочь в меру своих возможностей, поэтому Гарри поддерживал с ним общение.

— Привет, Гарри, — поздоровался Эндрю, подходя ближе. — А что это был за человек, который приходил за тобой?

— Да это так... один... заходил тут по делам... — попытался ответить Поттер.

— Он буквально ворвался в дом! Спрашивал мистера Поттера. Арабелла упёрлась и говорила, что не разглашает сведения о своих постояльцах без соответствующих документов у лиц, о них спрашивающих, — Эндрю рассказывал восторженно, как ребёнок, только что посмотревший захватывающий фильм.

— А он что? — заинтересовался Гарри, одновременно приглашая жестом Робертса пройти на мансарду и продолжить разговор там.

— А он подошёл к ней ближе и что-то прошептал на ухо, после чего миссис Фигг изменилась в лице и сразу его пропустила, — голос соседа звучал таинственно. — Так кто это был-то?

Гарри отпер дверь каморки и пропустил Эндрю первым, предложив ему стул, а сам сел на кровать.

— Это был следователь, — неожиданно для самого себя Поттер ответил полуправду. — Приходил по одному делу об убийстве, вызывал меня как знакомого жертвы.

— Да ты что?! — всплеснул руками Робертс. — Неужели следователь? А почему не по форме? И документы не показал, и вообще выглядел странно для человека такой профессии?

— Так задумано, — ответил Гарри. — Чтобы не привлекать к себе внимания.

— А что за убийство такое было? Давно ли? — спросил сосед.

— Да бабку одну в ломбарде... — Поттер на секунду задумался, — топором зарубили... И сестру её... А она ещё и беременная была, сестра-то, — Гарри начал сочинять магловскую историю прямо на ходу. — Ну... и... естественно, ломбард ограбили, деньги, золото и всё такое выкрали. Как-то так, в общих чертах.

— Какой ужас! А где это было? В Лондоне у нас? Я что-то не слышал, не читал о таком происшествии, — Эндрю был явно любителем детективных историй.

— Это не в Лондоне, — нашёлся Гарри. — В другом городе. И историю не разглашали сильно, чтобы не спугнуть потенциальных преступников.

— А ты-то какое отношение имеешь к этому всему? — Робертс удивлённо посмотрел на собеседника.

— А я эту женщину знал. Она учительницей у меня в школе была, а потом в ломбарде работала, и я ей носил кое-какие вещи закладывать. — Гарри почувствовал непреодолимое желание рассказать историю. — Вот меня и вызывали, так как я был в списках тех, кто вещи закладывал, чтобы я опознал их среди тех, что преступник не успел или не стал забирать.

— А вещи-то нашёл? — в глазах Робертса горели огоньки интереса.

— Нет... — ответил Поттер. — Пропали. Совсем пропали. Я опись составил на тот случай, если найду потом где-нибудь на перепродажах.

— А преступника-то нашли или как? — Эндрю был похож на ребёнка в этот момент.

— Да, есть один подозреваемый, может, и не один, но я только про одного слышал. Некий Родд Сплит, молодой человек, ровесник мой, и тоже, как и я, бывший студент. Он-то бабку с сестрой её беременной и порешил, естественно, из материальных побуждений... — Гарри сам не понимал, зачем всё это рассказывает и зачем придумывает все эти магловские факты и подробности. — Но больше я, собственно, ничего и не знаю. Сейчас этот Родд Сплит под следствием, и его вину ещё надо доказать. А я лишь как свидетель проходил. Но я давно там был до этого случая, поэтому ничего нового и полезного сказать не смог.

— Понятно... — Эндрю помолчал, о чём-то сосредоточенно думая. — Мне эта тема очень интересна. С детства люблю рассказы и истории всякие про преступников и прочее. Очень мне это интересно, — продолжил Робертс. — Даже жалею, что не стал каким-нибудь полицейским или детективом. Или психологом-криминалистом. Ведь что-то же толкает людей на совершение злодеяний, да? Мы все можем злиться на кого-то, проклинать в сердцах, быть недовольными своими родственниками, соседями, — тут он усмехнулся, — прохожими на улице. Мы можем ненавидеть, завидовать, желать зла и всё это естественные человеческие эмоции. Но далеко не каждый человек способен на преступление. Я даже не говорю об убийстве или ограблении, на воровство или обман и то способен не каждый! Мне всегда было интересно, каково психологическое состояние преступника в период подготовки к совершению преступного деяния (если, конечно, оно было спланировано, а не произошло в состоянии аффекта), в сам момент преступления и после него? Что в голове у человека в этот период? Как это сказывается на его внутреннем мире? — Робертс продолжал и продолжал проговаривать свои мысли, найдя в лице Гарри хорошего слушателя и собеседника. — Я абсолютно уверен, что любой акт исполнения преступления сопровождается всегда болезнью. Не обязательно, что это будет физическая болезнь, скорее даже, болезнь душевная.

Гарри слушал соседа с интересом и даже некоторой тревогой. Поттер и не догадывался, что этот с виду неприметный и простоватый молодой мужчина может так углубленно интересоваться столь узкоспециализированной темой. На какой-то миг Гарри даже испугался, не раскусит ли его сей дилетант быстрее, чем это сделают министерские следователи, но решил ничем не показывать свой страх и, как ни в чём не бывало, продолжать странный разговор.

— Знаешь, Гарри, существует даже такое явление, когда некоторые преступники считают, что они, совершая преступление, делают благое дело, словно санитары леса, очищают мир от неугодных и недостойных, по их мнению, людей. Например, некоторые маньяки, подвергшиеся в собственном детстве насилию со стороны взрослых или ровесников, потом, спустя несколько десятков лет, совершая преступления, убивают на самом деле тот образ из своего детства, тех самых "плохих парней", которые когда-то причинили им вред. Или, например, были случаи, когда маньяк убивал исключительно гомосексуалистов или женщин лёгкого поведения, руководствуясь тем, что он улучшает таким образом генофонд. Подобных случаев немало, даже не надо далеко ходить, достаточно посмотреть на правителей прошлого в разных странах с их идеями... Вот и стоит такой моральный вопрос: якобы существуют на свете такие персоны, которые могут... даже не то что могут, а имеют полное право совершать преступления и никакой закон для них не писан. Вроде как все люди разделяются на "обыкновенных" и "необыкновенных". Обыкновенные не имею права нарушать закон и должны быть кроткими и послушными, а необыкновенные имеют право преступать закон, только лишь потому, что они необыкновенные. Правда, не знаю, кто их наделяет этой необыкновенностью, они сами, что ли? Что ты об этом думаешь, Гарри? — Робертс, наконец, захотел не только говорить сам, но и услышать своего соседа.

— Я не думаю, что необыкновенные люди должны непременно творить какие-то дела, и что они изначально наделены этим правом чуть ли не свыше, как божественные посланники, которые будут исполнять кару или судьбу. Но, в то же время, я считаю, что необыкновенный или, даже правильнее сказать, избранный человек имеет такое право. Не законное право, не прописанное где-то в книгах, а, как бы так выразиться, неофициальное право сам позволить своей совести преступить или не преступить закон, если исполнение его идеи, не скрою, что во многих случаях спасительной для всего человечества, это требует.

Молодые люди помолчали, усваивая только что сказанную информацию, потом Гарри продолжил:

— Тут мы как раз и возвращаемся к упомянутым тобой жестоким правителям. Хотя почему мы только о правителях и маньяках? А сколько в медицине было подобных случаев, когда, совершая по тем временам преступления и всякого рода неэтичные опыты и исследования, врачи делали ошеломляющие открытия, впоследствии спасшие множество жизней? Сколько людей были убиты во имя науки и во имя того, чтобы мы сейчас с вами жили? А сколько были убиты, чтобы мы сейчас жили в том мире, в котором живём? Кто-то всегда будет жертвой, а кто-то палачом. Наверное, чтобы решиться выйти за рамки привычного, нужно быть немного преступником в той или иной мере. Я считаю, что люди и по закону природы, и по воле Всевышнего, изначально разделяются на "простых" и на "высших", первые служат материалом для вторых — это и есть их назначение в природе, как у травоядных назначение быть пищей хищникам, а вторые двигают прогресс, вносят что-то новое в жизнь, совершают преступления во имя лучшего, даже если для этого нужно будет перешагнуть через труп — смотря что за идея лежит в основе их действий. В этом и есть их право на само преступление. Первые консервативны, сохраняют человечество и приумножают его численно, а вторые двигают мир и ведут его к развитию и совершенству. И те, и другие имеют одинаковое право существовать, — Гарри закончил свою такую странную речь, посмотрев на Робертса, пялящегося на него с некоторым недоумением.

— А как же отличать этих "простых" от "необыкновенных"? — спросил Эндрю. — При рождении-то все одинаковые. Вдруг кто-то из "низших" вообразит, что он наделён этим правом. Так и до дурдома недалеко. И много ли их, таких людей, кто право имеет, рождается?

— Нет, людей, способных мыслить по-новому, на мой взгляд, рождается крайне мало, уж не знаю, по какому закону природы это происходит. Но таковы они эти законы... Вселенной, — ответил Гарри.

— А ты бы сам мог? Мог, ну потенциально, чисто гипотетически, совершить преступление? — вдруг спросил Робертс. — Если бы того потребовали обстоятельства.

— Если бы и смог, то уж, конечно, не сказал бы, — засмеялся Гарри. — Но народным правителем я себя точно не считаю. Однако не исключаю, что при особых обстоятельствах смог бы совершить преступление.

Примечания:

Родд Сплит: Гарри выдумал это имя. Как вы можете догадаться, Родд — это сокращение от имени Родион, а Сплит (Split) по-английски означает "раскол".