Хроники Омоину, часть2. Память хранителя Вэйна (гет)

В начале осени Вэйн объявил бедствие. Существа напоминающие гусениц становились все крупнее. Встав на задние лапы, они легко достигали верха стены. Справиться с ними было непросто. Даже арбалетные болты отскакивали от их сверхпрочной брони.

На башнях и днем и ночью стояли по двое, лишь так удавалось сдерживать существ. После прихода очередной стаи многие попадали в Обитель.

Потому Вэйн решил объявить бедствие не дожидаясь, когда начнут гибнуть хранители. К сожалению, степь тоже объявила бедствие почти одновременно с Тейнуэтом, потому хранители с юга империи направились туда. До сейнурской стены было ближе, да и теплый степной климат более подходил для южан.

Вэйну порой подумывал о том, что это несправедливо. Во владениях императора, по его мнению, и так много людей, да еще и лучшие хранители империи ехали к ним на помощь.

Однажды, солнечным осенним утром, он, к своему удивлению, увидел неподалеку от главного здания двух жителей Долины.

Невысокого роста, одетые в желтовато-серые штаны и рубашки подбитые красной нитью, они неспеша шли по дороге, кутаясь в короткие меховые плащи из овечьих шкур. Их сплетенная из тростника обувь шуршала при ходьбе.

Так одевались пастухи и крестьяне в глубинке Долины.

Во время своих путешествий Вэйн с друзьями неоднократно заходили в таверны где они собирались после рабочего дня.

Теперь, при виде этих двоих, Вэйну даже показалось, что в воздухе повеяло запахом вина, пряностей и навоза.

— Да пребудет с тобой солнце, добрый человек,— неторопливо произнес один из путников. Лицо его скрывал капюшон, но голос судя по всему принадлежал молодому человеку.

Вэйн поднял руку, отвечая на приветствие.

— Скажи, добрый человек, кто старейшина в этом поселении?— снова размеренно и неторопливо произнес путник.

— Пожалуй, я,— ответил Вэйн. Теперь он приблизился к пастухам настолько, что смог разглядеть на руке одного из них татуировки хранителя.— Кто вы, откуда?

— С Зеленой горы мы, — говорил путник, тот, что заговорил с Вэйном вначале. — Как услыхали с братом про бедствие, так и в путь отправились, — так же размеренно и неторопливо произнес он.

— От самой Зеленой горы сюда идете? — спросил Вэйн. Он знал, что это одно из самых отдаленных и глухих поселений Долины.

— Подбросил нас один добрый человек до Белого перевала,— произнес его брат, судя по голосу, еще совсем мальчишка.

— А дальше пешком идем, — прибавил первый.

— Почему не в степь? — спросил Вэйн.

— Хотелось мне посмотреть,— прибавил второй, — правда ли что здесь от холода вода в белый пух превращается и с небес падает.

— Бывает и такое,— улыбнулся Вэйн.— Зовут вас как?

— Меня Хаймон,— сказал первый из говоривших,— деда нашего так же звали.

— Меня Феймон, — прибавил его брат, — Так другого нашего деда звали.

— Теперь вам нужно контракт заключить, — сказал Вэйн. — Вы писать-то умеете?

— Да, как же не уметь? — удивился Феймон.

— Служитель Божий научил,— прибавил Хаймон.

Вэйн провел их к главному зданию. Его не оставляло ощущение какой-то неправильности происходящего. В чем она заключалась, он понять не мог, потому, внимательнее присматривался к братьям.

Оказавшись внутри, жители Долины скинули плащи, и Вэйн смог их как следует рассмотреть. Красивые смуглые южные лица с маленьким прямым носом, тонкими губами, и большими выразительными черными глазами в обрамлении длинных ресниц. Над широким лбом вились темные кудри.

Во время прогулок по Долине он видел много таких лиц. Но что-то во их облике, как и в рассказанной ими истории настораживало.

— Какие у вас дары? — спросил Вэйн.

— У меня дар как у Хозяина Огня, — чуть смущенно произнёс Хаймон. Вэйну было нетрудно догадаться, что это означало Огонь и Власть.

— У меня Огонь и Воздух, —прибавил Феймон. Вэйн выдал им шнурки соответствующих цветов, которые братья повязали на запястья. Потом он достал чернильницу и протянул братьям по листу бумаги.

— Пишите: Я, дальше указываете свое имя, фамилию, если она есть, год и место вашего рождения,— начал диктовать Вэйн. Братья взялись за перья.

Теперь Вэйн мог лучше рассмотреть татуировки на их руках.

Лучей было прилично даже у младшего, не говоря уже о старшем. У обоих перстни высшего уровня с изогнутыми лучами. Оба получали их в клане Солнца.

Герб клана в степи было принято изображать рядом с именем учителя. Вглядевшись пристальнее, Вэйн заметил, что у изображения солнца рядом с именем лучи чуть более вытянуты и изогнуты, чем обычно на гербе клана. Это означало, что учителя братьев принадлежали к правящей Семье. Учителем старшего был хранитель Ирмин, а когда Вэйн прочитал на руке младшего имя Лейта, сердце его пропустило удар. При этом братья выглядели очень юными. Старшему хорошо если исполнилось двадцать.

— Вы получили перстни в клане Солнца? — спросил Вэйн.— Долго были в учениках?

— Да не сказать, чтобы долго, — медленно произнес старший.— Года не прошло.

— И у меня года не прошло,— прибавил младший.

— Где же вы научились так владеть даром?— спросил Вэйн. — Не просто получить перстни у членов правящей семьи.

Братья замялись и опустили глаза.

— Тут, добрый человек, дело такое, — начал старший. — Дар у нас в роду у всех сильный. А как пользоваться научились… Про это и сказать совестно.

— Почему же совестно? — удивился Вэйн.

— Да вот, слушай, добрый добрый человек, — начал Хаймон. — Мы с братом пасли в горах стадо нашего отца. По утрам, едва небо светлеть начинало, на прекрасной кобыле золотой масти приезжала в горы красавица в шелковых одеждах.

В уединенном месте, красавица снимала свою верхнюю одежду и подолгу тренировалась с огнем и воздухом. Мы с братом смотрели, как она тренируется и за ней повторяли. Так три года прошло.

— Что же здесь совестного? — не понял Вэйн.

— Когда солнце поднималось высоко над горами,— продолжал Феймон,— красавица спускалась к реке купаться.

— Как она купалась, мы тоже смотрели, — прибавил Хаймон.

— Что за грудь у нее была!— чуть смущенно прибавил Феймон. — Каждая с пол дыни и совсем не обвисала.

— Понятно,— невозмутимо сказал Вэйн.— Тогда пишете дальше:” Все время пока длиться бедствие я обязуюсь защищать стену, проводя на ней не меньше времени, чем проходит от восхода до восхода солнца каждые семь дней. Я предупрежден, что данный контракт утрачивает силу лишь в трех случаях”,— продолжал диктовать он. Братья старательно скрипели перьями.

— “Я соглашаюсь с тем, что в Тейнуэте мое происхождение не имеет значения и потому пока я здесь, я отказываюсь от моей фамилии Хазамери”. — Вэйн назвал единственную фамилию, представители которой могли так невозмутимо изображать крестьян в подобной ситуации.

Братья замерли и посмотрели на него.

— Что у красавицы грудь с пол-дыни, в это я еще могу поверить, — все так же невозмутимо продолжал Вэйн, — Но что крестьяне, заключая контракт, будут об этом болтать, словно у себя в таверне, в это не верю.

— А чего такого? — удивился Феймон.—Ты же нам свояк будешь.

— Али не знаешь, что наша сестра за твоим братом замужем, — прибавил Хаймон.

— Знаю, — ответил Вэйн.

— Тогда прошу сохранить наше инкогнито, — сказал Хаймон. Расслабленная небрежность поз братьев сменилась легкой выверенной пластикой. Они быстро по памяти дописывали контракт.

— Сохраню. Куда я денусь?.. — ответил Вэйн.— Только что же вы разговариваете, как у себя в деревне, неужели не слышали в клане Солнца, как благородные люди общаются? И титул главы Тейнуэта, — Верховный хранитель. Могли бы запомнить, пока от Белого перевала шли!

— Так все одно, свояк будешь, — улыбнулся Хаймон.

— И как вам не стыдно было идти сюда в этом! — Вэйн указал на обувь братьев сплетенную из тростника и покрытую красновато коричневой смолой. — Подумайте, как к вам относиться будут!

— Не вижу в труде пастухов ничего постыдного, — возразил Феймон

— Да это прекрасная обувь,— прибавил Хаймон.— В таких можно легко идти и по острым камням, и по колючей траве. Даже от удара ножом защищает, мы проверяли.

— Обуть бы в такие Огненных стражей,— прибавил Феймон,— да только в стремена их будет трудно засунуть.

— Вы еще и Огненные стражи? — спросил Вэйн. Вспомнились всадники в развевающихся белых плащах, с вышитым золотом на белой одежде гербом Долины. Элитный отряд, служащий лично Хозяину Огня.

— Так подобает для батюшки своего трудиться, пока своей семьей не обзавелись,— ответил Хаймон.

— Понятно, — улыбнулся Вэйн. — А теперь расскажите, как перстни получали.

— Я с хранителем Иримином на стене стоял,— сказал Хаймон.— Как три месяца смог без его помощи продержаться, так он мне и перстни дал.

— А мы с госпожой Лейтой на драконе летали, — прибавил Феймон. — Потом она сказала, что я начинаю напоминать ей тебя, и дала мне перстни.

— Пригласила нас к себе в Белый замок отпраздновать, — прибавил Хаймон.

Некоторое время Вэйн молчал. Неожиданно приятно было снова узнать, что Лейта все еще помнит о нем. И что она по прежнему в Белом замке.

— Как дела у ее брата, Ферна?— спросил Вэйн чтобы его молчание не показалось слишком долгим.

— Приходится руководить тайной службой,— ответил Хаймон. — Ему бы хотелось больше науками и целительством заниматься. Но император хочет чтобы во главе тайной службы стоял близкий человек.

— Вижу, ты хорошо его знаешь, — сказал Вэйн.

— Мы дружим с того дня, как я появился в степи,— ответил Хаймон.

— Ну так что же, люди добрые,— сказал Вэйн совсем другим тоном, подписывая их контракты. — Сейчас идите в дом по соседству, получите доспехи и жилье. После сигнала Хаймону придти на шестую башню ко мне, а Феймону на четвертую к хранителю Эйле. Посмотрим, как вы управляетесь с баранами, что выходят из Бездны.

Братья улыбнулись, накинули плащи и вышли.

. А Вэйн задумался: какими судьбами сюда занесло сыновей Хозяина Огня, и почему они решили переодеться крестьянами? Очень приятно было услышать от них, что Лейта по прежнему его помнит.

Странных и тревожных новостей в последнее время хватало. Белая Роза была уверенна, что нападение на Иту подстроили. Кто-то заранее предупредил бандитов, что в Златоверхом нет охраны и посетителей.

Но Больше всего Вэйна тревожили предположения клана о том, что в Тейнуэте работает опытная тайная служба, членов которой они не могут выследить. На кого эта служба работает они не знали, но точно были уверены, что их цель, — вызвать недовольство хранителей Вэйном. Белая роза предполагала, что именно эта организация причастна к подделке писем Вэйна.

Была и хорошая новость. Соло-Соло ездила в степь, и привезла письмо от Лейты. Воспользовавшись свободной минуткой, Вэйн вновь решил его перечитать.

“Да пребудет с тобой солнце, Вэйн. Прости, что сразу не прилетела и все не выяснила. Я сразу почувствовала, что то письмо писал не ты. Жалею, что не видела тебя столько лет. Ферн обещал во всем этом разобраться. Надеюсь на скорую встречу. Береги себя.

Лейта.”

Вэйн улыбнулся и убрал письмо в сумку. От него веяло каким-то необыкновенным теплом и покоем. Вспомнилось, как несколько дней назад обсуждали все это с друзьями.

— Слушай, а что если это император подделывал твои письма, — сказал Шайн, — Лейта ему самому нужна.

— Думаю, дело не в Лейте, а в ее драконе,— предположил Эйвин.— Серебряных драконов очень мало. А если бы Лейта за тебя вышла, ее дракон достался бы нам. Им, — он указал на юг,— это не нравится.

— Пушистик, обещай что теперь меня будешь слушать, — прибавила Эйла, — Вот я тебе сразу сказала…А ты не верил.

— Да, ты была права, — ответил Вэйн. И с грустью подумал о том, что сам едва не женился на Ите. Тогда он решил, что больше никогда не будет верить чему-то не проверив.

Теперь ему очень хотелось получше расспросить Хаймона о Лейте и ее семье. Надеялся, что это поможет найти ответы.

Когда он подходил к шестой башне, оттуда вверх взмыли два красных сигнала. Вскоре за ней последовали два зеленых

Из Бездны шла новая стая существ, которые стали еще крупнее.

Одного из стерегущих башню хранителей забирали в Обитель. Второй отделался лёгким травмами и теперь рассказывал Вэйну, о своих страхах, по воду того, что существа с каждым месяцем становятся все крупнее.

— Ничего,— услышали они рядом голос Хаймона,— стена как-никак шестьсот лет стояла и еще столько же простоит.

Возражать не хотелось.

Дар у Хаймона оказался неожиданно сильным, атаки точными, правда, на взгляд Вэйна, скорости реакции ему не хватало.

Взаимодействовать с ним они научились быстро и вскоре ни одно существо даже не могло приблизится к стене.

Зато с пятой башни в воздух взлетел красный сигнал. С десятой два красных. С пятнадцатой, зеленый. Все это очень не нравилось Вэйну. Сигналы вначале смены были тревожным признаком.

Радовало лишь то, что Хаймона не понадобилось ни о чем расспрашивать. Как большинство южан, он оказался весьма разговорчивым и охотно рассказывал обо всем.

— Я давно хотел побывать в Тейнуэте,— сказал он, едва им удалось добиться передышки.— Именно здесь по преданию стоял на стене великий мастер с сияющим посохом.

— Расскажи о нем, — попросил Вэйн. — Я знаю много легенд Долины, но такой не слышал никогда.

— Предание рассказывает, что около десяти лет назад он с учениками из всех земель империи ходил по Долине Солнца. Служители Бога пути составили сборник рассказов о его славных делах и духовных поисках. Перечитывал много раз и всякий раз находил там что-то новое для себя, — задумчиво сказал Хаймон.— Неподалеку от Янтарного мастер с учениками сдержали лавину, спасли путников от разбойников. Близь Хельма они победили двух живущих в горах существ, с которыми никто не мог справиться.

Вэйн задумался, вспомнилось как десять лет назад, он с друзьями путешествовал по Долине. Им тоже случалось останавливать лавины, убивать существ, спасать путников от разбойников. — Есть еще много историй о мастере, — продолжал Хаймон,— одна из них о моем спасении. Мы с Феймоном и наша мать обязаны ему жизнью.

— Расскажи, — попросил Вэйн.

— Не многие знают, что мастер с сияющим посохом появился в Долине примерно лет на пять раньше, чем был составлен сборник рассказов о нем,— продолжал Хаймон.— Мне тогда было пять лет. Феймон спустя три месяца должен был родиться.

Тогда были те, кто сильно пожелал нашей гибели, они наняли убийцу, вооруженную иглами с зеленой смертью. Но кто-то проник в сад и остановил ее, сковав кандалами и опоив зельем парализующим волю. Тогда в Долине впервые видели Мастера.

И отец, и его советники считают что проникнуть в Златоверхий незаметно можно было лишь при помощи его невообразимых заклинаний, которые он показывал в ювелирной лавке.

— Так ты и был тем мальчиком — непоседой, который любил кормить лебедей? — спросил Вэйн.

— Я и теперь люблю,—ответил Хаймон.— Ты знаком с кем-то из учеников мастера?

— У вас в саду жили черные лебеди? — спросил Вэйн.

— Да, они и теперь все черные, — сказал Хаймон.

— Вы с матерью, когда кормили их из золотой чаши, сидели на зеленой мраморной скамейке под огромной ивой.

— Да, там и сейчас эта скамейка, и ива— в голосе Хаймона звучало удивление смешанное с восхищением.— Так ты был там?

— Был,—ответил Вэйн. — Я ученик мастера.

— Где теперь мастер?— спросил Хаймон.

— Погиб семь лет назад, — сдержанно произнес Вэйн, — здесь…на шестой башне…

— Как это случилось? — спросил Хаймон.

— Оставался прикрывать, — так же сдержанно ответил Вэйн. Старательно скрывая нахлынувшие воспоминания: тьма, оскаленные, окровавленные морды гигантов, длинные гибкие хвосты. Один захлестывает Гинта… Вэйн почувствовал как сводит пальцы на руках и перехватывает дыхание.

— Да идет он по Белому пути вечно! — благоговейно произнес Хаймон. — Для меня честь стоять на той же башне, что и мастер, и тем более, с его учеником.

Вэйн молчал, пытаясь вернуться в реальность от накрывшего его кошмара.

— Расскажи мне о нем, — попросил Хаймон.— Всегда мечтал встретить кого-то из его учеников.

В это время с третьей башни пришел красный, а затем два зеленых сигнала.

Убедившись, что туда направилась помощь, Вэйн задумался над ответом Хаймону.

— Расскажи, что ты сам знаешь о нем? — спросил он.— Что было сказано в книге о мастере?

— В книге сказано, что мастер любил девушку, которая умерла молодой, и всю жизнь хранил ей верность.

— Да, это так,— сказал Вэйн.

— Еще в книге сказано, что за убийство тех, кто был виноват в ее смерти мастера отправили на ночь за стену.

— И это было, — ответил Вэйн. — С тех пор он оставался прикрывать в одиночку.

— Прикрывать, один!— с восхищением произнес Хаймон. — Слышал, он мог мгновенно создавать мощные заклинания на общеимперском языке.

— Мог, — подтвердил Вэйн. — Учил этому и меня, но я так и не усвоил это искусство.

— Еще у него было семь учеников из разных земель. А когда он во второй раз прибыл в Долину их было уже девять.

— Да, так, — сказал Вэйн.— Одна девушка, из них погибла, но остальные все живы.

— Познакомишь?

— Конечно, — ответил Вэйн, — двое из них, — мой брат и твоя сестра. Можешь расспросить их подробнее, когда будешь в гостях.

— А что ты сам про него скажешь? — спросил Хаймон. — Какой он был?

Вэйну вспомнился прямой четкий профиль Гинта на фоне ночного неба. Его чуть прищуренные темные глаза, нехотя смотрящие в сторону Бездны, скупые точные движения рук, совершенный контроль над стихиями.

— Это был очень мудрый человек, — сказал он. — Гинт видел в жизни много зла, но остался добрым.

— Да, он говорил, что главное это красота,— сказал Хаймон,— Бывает красота вещей, природы, человека, есть красота человеческих поступков, когда люди помогают друг-другу в трудную минуту, не бросают в беде. Мастер говорил, что красота, это след Бога Пути.

Хаймон еще цитировал слова Гинта. Вэйн припоминал, что о чем-то таком учитель говорил и ему, но он не придавал этому значения.

— Не ожидал, что буду стоять на той же башне, где и мастер, да еще и беседовать с его учеником, — сказал Хаймон. — В голосе его по прежнему звучало восхищение.

Вэйн подумал, что чувствовал что-то похожее, когда познакомился с Хозяином Огня.

— Ну, что ты,— сказал Хаймон, судя по всему, прочитав его мысли.— Способных держать скипетр было очень много, а мастер Гинт только один.

С десятой башни в воздух взлетел красный сигнал. С пятнадцатой два красных. Два зеленых с девятой. Ещё несколько красных и зеленых сигналов с отдаленных башен.

Вэйн с Хаймоном пока неплохо справлялись с идущей на них стаей. Около шестой башни скопилась высокая гора из мертвых гусениц, которую другие существа постепенно растаскивали. Те, кто решался двигаться к стене, пополняли собой число убитых.

— Странная все же штука этот скипетр, — задумчиво произнес Хаймон. — Многие очень желают его взять, но не могут. Другие и не думают о нем, но берут. Хотел бы я понять, в чем причина!

— Вот брат мой, Феймон, всегда к этому стремился, — продолжал он. — Много времени уделял тренировкам. Я никогда так не тренировался как он,— с восхищением и нежностью произнес Хаймон. — Когда ему было двенадцать, Феймон поехал в степь и сказал госпоже Лейте, что ему четырнадцать. Он всегда был был высоким и выглядел старше. Не знаю, поверила она, или нет, но в ученики взяла. Феймон получил перстни в тринадцать.

Год летал с Лейтой на драконе. Когда же вернулся домой, взять скипетр так и не смог, — в голосе Хаймона звучала горечь. Чувствовалось, что он очень переживает за брата.

— А ты? — спросил Вэйн.

— Я смог, — ответил Хаймон.

Почему-то Вэйна это совсем не удивило.

— Так ты наследник, — сказал он.— Тебе не стоило рисковать и приезжать сюда.

— Я не единственный наследник, — сказал Хаймон.— Из тринадцати детей моего отца четверо могут держать скипетр. В результате, все придворные гадают, кого из нас выберет отец, и борются за расположение каждого,— вздохнул Хаймон.— Лучше уж стоять на стене.

Вэйн хорошо представлял себе, что такое придворные интриги Златоверхого, и подумал, что понимает Хаймона.

— Расскажи, какой он, Огненный скипетр?—попросил Вэйн.— Что ты чувствовал, когда пытался его взять?

— Скипетр — это средоточие самой природы огня, — сказал Хаймон. — Перед ним я ощущал себя себя крошечной песчинкой, щепкой сухого дерева, что мгновенно вспыхивает и обращается в прах. Казалось, что если я еще немного приближусь к скипетру, меня не станет. И я подумал: “Для чего мне обращаться в прах? Я могу не брать его и жить как прежде. Не придется выслушивать лесть придворных, нести ответственность за страну”. Но с другой стороны я чувствовал что скипетр, скрытая в нем природа огня, таит в себе великую мудрость. Подумал я и понял, что не хочу прожить жизнь, так к ней и не прикоснувшись. Пока я приближался к скипетру мне казалось, что в следующее мгновение он меня испепелит, но я говорил себе, что все равно когда-то стану прахом. А несколько десятков лет не имеют значения по сравнению с той вечной мудростью, что ощущалась в скипетре. Наконец я сжал его в руке и… Это было удивительно.

Я увидел мир, наполненный добротой теплом и радостью. Стало понятно, что имел в виду твой учитель, когда говорил, что зла по сути не существует. Это лишь уклонение от пути добра. И что жизнь длиться вечно…Это трудно пересказать, нужно почувствовать,— произнес Хаймон,— рассказывая, он одновременно сжигал приближающихся к стене существ.

Вэйн вспомнил, что о чем-то таком его учитель любил рассуждать по утрам в таверне, но сам он не придавал этому значения.

— Зла нет, говоришь? — спросил он Хаймона. — А как же Бездна?

— Бездна, это просто проход в другой мир,— сказал Хаймон, мощными потоками огня сжигая подбирающихся к стене существ.— Зло ли то, что она существует? Благодаря Бездне, земли объединились. Насколько я знаю, раньше мелкие княжества Земли дождя воевали между собой. Степные кланы тоже. А теперь все живут в мире. Рядом с Бездной люди становятся великими, как твой учитель.

— Не все, — чуть насмешливо ответил Вэйн, вспомнив тех, кто убил Иту.

— Когда люди делают такой выбор, это зло лишь для них самих, — ответил Хаймон. Похоже он отлично его понял. — Для остальных, это возможность проявить свои лучшие качества.

Вэйн подумал, что Хаймон еще очень молод, слишком мало знает жизнь и потому так рассуждает.

— Расскажи про Лейту, — попросил он. — Как она? Что с ней было все это время?

— Прекрасная госпожа Лейта живет в Белом замке. Летает на серебряном драконе и в одиночку истребляет стаи существ. Так было все семь лет, что мы дружим.

— Не знал, что вы дружите? — сказал Вэйн.

— Дружим, — улыбнулся Хаймон,— с ней и ее братьями. Я признаться, поначалу подумывал о большем, но быстро понял, что место в ее сердце занято. Недавно я был у нее в гостях,— продолжал он. — Лейта спросила, могу ли я связаться с тайным кланом, что присматривает за Тейнуэтом. Я ответил, что хорошо знаю Белую розу. Тогда Лейта впервые заговорила со мной о том, что было между вами. Прежде и она, и ее братья старательно избегали этой темы.

Лейта говорила, что у нее плохое предчувствие. Она сказала, что ее предчувствия всегда сбывались, и что еще никогда ощущение надвигающейся беды не было таким сильным, как сейчас. Попросила передать для тебя письмо. Ты его получил?

— Получил, — ответил Вэйн. — Очень тебе благодарен. Нашу переписку кто-то перехватывал. Мои друзья подозревают, что к этому причастен император.

— Кто угодно, только не император, и не Ферн, — сказал Хаймон. — Эти люди на такое просто не способны.

— Ты и с императором знаком? — удивился Вэйн.

— Я очень хорошо его знаю, иначе не стал бы так говорить,— ответил Хаймон.

Это показалось Вэйну удивительным. Личность человека, что скрывалась под короной-маской была тайной для всех.

— А у тебя есть любимая девушка? — спросил он Хаймона.

— Пока нет, — ответил он. — Я еще в детстве прочитал трактат служителя Вирна о сильном даре. Ищу ту, кого захочу любить всю жизнь. Заводить гарем, как отец я точно не стану,— в голосе Хаймона звучала скрытая злость, — даже если он объявит меня наследником.

Вэйн тоже когда-то прочитал эту книгу. Там говорилось о том, что сильный дар в тех семьях, в которых любовь с годами растет. Если любовь уходит, то слабеет и дар. В молодости это тоже удерживало его от отношений со случайными девушками.

Внезапно через гору тел перебралась гигантская гусеница, раза в два больше тех, что были до. Она двигалась к стене несмотря на воздушно-огненный вихрь который послали ей навстречу Вэйн с Хаймоном.

Лишь у самой стены гусеница замерла, ее панцирь прикрывающий голову был раскален до красна. Вэйн подумал, что Кира и ее близкие очень обрадуются ему, когда за стеной будет поспокойнее.

Но спустя минуту гору убитых перелезла вторая гигантская гусеница, затем третья. Небо над горами начинало светлеть, но эти существа совсем не боялись дневного света.

— Жаль скипетр нельзя выносить из Долины,— сказал Хаймон. — Здесь бы он пригодился. Хорошо, есть одно полезное заклинание, вызывающее к его силе.

У четвертой башни ярко полыхнуло.

— Вот, Феймон уже за дело взялся,— улыбнулся Хаймон.

— Испепеляющее пламя?—спросил Вэйн. Он давно слышал об этом необыкновенно мощном заклинании, которым владели потомки Хозяина огня.

— Оно,— ответил Хаймон.

Теперь они не убивали существ, а лишь не давали им добраться до стены.

Наконец, когда пространство между стеной и бездной было почти заполнено существами так, что они лезли по спинам друг друга, Хаймон начал читать. От звучных таинственных слов древнего языка Долины, казалось, вибрировал воздух.

Под конец Вэйн уже с трудом сдерживал существ, но тут раздался свист, и все вокруг залило невыносимо ярким светом. Вэйн зажмурился. В воздухе запахло свежестью и, почему-то, повеяло холодом.

Когда Вэйн открыл глаза и смог различать предметы, он понял что это светились тела гусениц, которые теперь осыпались прахом.

— Связь с другим миром, — пояснил Хаймон. — Мир огня забирает и существ, и исходящее от них тепло.

Через несколько мгновений от стены до Бездны простиралось ровное пространство присыпанное пеплом.

— А можно так выжечь всю Бездну? — спросил Вэйн Хаймона.

— Кто-то, наверное сможет, но не я, — ответил тот. — Выжечь можно лишь столько, сколько читающий заклинание может охватить умом. Охватить умом Бездну я не могу.

— Как часто можно читать это заклинание? — спросил Вэйн.

— Как и все, — ответил Хаймон. — Одно заклинание между закатом и восходом солнца.

Раздался звук колокола, означающий конец смены. Вскоре двое хранителей пришли их сменить.

Вэйн слушал доклад стражей порядка о том, что этой ночью пятнадцать хранителей попали в Обитель, один едва не погиб. Трое были с опасной зоны. Теперь нужно было думать, кого поставить на башни вместо них.

— Ну и ночь у нас была!— услышал Вэйн голос Шайна. Как ни странно, за все время нашествия новых существ он ни разу не попал в Обитель. Кира больше месяца делала для него новые доспехи, используя похожие на цветы кончики стеблей существа, напоминающего куст. Ничто не могло их пробить.

.— Да, мансер знает, что за ночь, — прибавил звонкий женский голос.

Оглянувшись, Вэйн увидел подходящих к ним Эйлу и Фэймона.

— Привет, Пушистик, — прибавила она. — А вот и братец. Этот пастушок не так прост как кажется,— улыбнулась она, кивая на Феймона.— Существ не боится. А это заклинание вообще просто нечто! Кстати, где вы у себя в горах ему научились? Если я ничего не путаю, его только знатные люди читать умеют.

Хаймон ответил не сразу. Несколько секунд он не отрываясь смотрел на Эйлу, глаза его восторженно блестели.

— Где научились, да…— неуверенно сказал он,— это долгая история.

— Так расскажи, пока наши собираются,— сказала Эйла.

— Есть у нашего дяди таверна при дороге, что идет к Красному, — начал Феймон. — Остановился там как-то отряд, человек десять всадников в шелковых одеждах. Видно, знатные. Поужинали где-то на одно солнце. Вино все лучшее выпили, что у дяди было. Потом оказалось, что денег ни у кого нет. А для знатного у нас нет ничего хуже, чем в долгу у простого человека быть, — продолжал Феймон.— Тогда самый старший из них подошел к дяде и предложил ему на выбор: либо свой перстень, либо обучиться заклинанию. Дядя выбрал заклинание, всех нас ему научил. Очень полезное заклинание оказалось. С тех пор мы так мусор убираем. А еще у отца семья большая —продолжал Феймон,—туалет быстро заполняется. А тут прочитаешь, и чистить не надо.

Столь необычное употребление Испепеляющего пламени развеселило Хранителей. Один Хаймон, похоже, не обращал внимания на то, о чем рассказывал его брат. Он то и дело опускал смущенный взгляд, обращенный на Эйлу.

— Пастушок, ты чего на меня так смотришь?— спросила она наконец.

— Мне кажется, вы самая красивая девушка на свете, — ответил Хаймон.

— Тебе не кажется,— улыбнулась Эйла и потрепала его по волосам.

Вэйн подумал, что многие могли бы сказать Эйле то же самое. Пятнадцать лет на краю Бездны, казалось, прибавили ей красоты. В голубых глазах появилась мудрость. В движениях стало больше стремительности и изящества.

— А ты, пастушок, на дудочке играть умеешь?— спросила она Хаймона.

— Умею, — ответил он, не сводя с нее восторженного взгляда.

В это время в небо взмыли красные сигналы на этот раз со стороны города.

— Какие-то беспорядки, — произнес Вэйн.

— Идем посмотрим,— сказала Эйла. — Ох и подпалила бы я уши тому, кто в такое время устраивает беспорядки. За стеной существ до мансера, а они…

Вэйн не сомневался, что подпалить уши Эйла может запросто.

Красные сигналы посылали со всех краев города. Вскоре Вэйн с хранителями опасной зоны стали свидетелями множества погромов.

За ночь в городе были разграблены и сожжены все таверны и лавки, принадлежащие купцам из Долины солнца. В некоторых находили сожжённые тела убитых хозяев.

Та же участь постигла и чайную Цветок персика. Тел внутри не нашли, и у Вэйна осталась надежда что семье Белой розы удалось спастись.

— Это же мансер знает, что такое!— ворчал пожилой хранитель с прибинтованной к телу рукой. Похоже, он отправился в лавку за зельем, но вместо этого стал свидетелем погрома.

Вэйн молча протянул ему свою пачку с зельем и рассеянно кивнул в ответ на слова благодарности.

Он то и дело спрашивал себя, могла ли быть в случившемся его вина. Еще в начале весны, сразу после того как вышел из Обители, Вэйн рассказал семье Белой розы, что Эйвин обо всем знает. Эту новость они восприняли спокойно. Никто из клана не сомневался, что Эйвин умеет хранить секреты.

У Вэйна по этому поводу сомнений не было. Хаймон, похоже, считывал его воспоминания и выглядел все мрачнее

Но неприятные сюрпризы на этом не закончились. С двадцати башен взлетели красные сигналы. Это означало: “происходит что-то необычное”. Воспользовавшись канатной дорогой Вэйн с друзьями оказались на месте. Оказалось, что на башнях, откуда пришли сигналы утром никто не сменил хранителей.

Пришлось быстро проверять каждый ряд и вскоре выяснилось что не хватает шестидесяти человек.

— Нужно проверить конюшню,— сказал Шайн. — Пешком они бы отсюда не пошли.

Возражений не было. Путь до другого конца города показался усталым хранителям вечностью. Однако, когда они увидели клубы дыма, тянущиеся из почерневших окон, и почувствовали запах горелой плоти от усталости не осталось и следа.

— Это мансер знает что такое, — пробормотала Эйла, когда они помогали извлекать из сожженной и разграбленной конюшни мертвые тела. Все лошади с конюшни исчезли.

— Им что, мансер закон писал?!—сказал Наес, осмотрев по очереди все четыре тела.— Ребята в карты играли…их камнем по затылку…потом сожгли…лошадей увели.

Вэйн молчал. Вспомнились слова отца о том, что не стоило обучать хранителей секретным техникам. Вспомнились предупреждения клана Белой розы о работающей в Тейнуэте тайной организации.

“Не простой человек стоит за этим, — услышал Вэйн мысленный голос Хаймона. — Возможно, есть предатели в Тайной службе Императора, или среди подданных моего отца".

Вэйну казалось будто Бездна надвигается со всех сторон. В его прекрасном городе, где за три года не было ни одной смерти от существ, куда со всех северных земель приходили обучаться ремеслам и искусству владения даром, там, где он лично знал каждого хранителя, кто-то во время бедствия организовал шестьдесят хранителей на побег.

“Ты не можешь бороться и с ними, и с существами одновременно”, — услышал Вэйн мысленный голос Хаймона.

“Как думаешь, зачем кому-то понадобилось шестьдесят хранителей?”— спросил он.

“ Полагаю, собираются что-то захватить — ответил Хаймон. —Я извещу об этом отца, — прибавил он.— Не беспокойся, — продолжал Хаймон, — шестьдесят хранителей это не то, что можно легко спрятать. Им нужно где-то останавливаться, что-то есть. Наши тайные кланы легко их обнаружат. Первыми узнают отец и ты”.

“Полагаешь, те кто все организовал об этом не думали?”— спросил Вэйн.

“Где бы ты стал прятать шестьдесят хранителей?” — спросил Хаймон.

Вэйн задумался. “В лесу, или в горах”,— ответил он. И подумал что при помощи недавно изобретенных летательных аппаратов можно легко проверить окрестные леса. Шестьдесят человек там вряд ли укроются, особенно от той, кому он хотел это поручить.

— Что, пастушок, у вас там, наверное, такого не бывает? — спросила Эйла Хаймона

— Не бывает, — сбивчиво ответил он. — Не понимаю, как можно своих убивать, когда из Бездны идет такое! — он выглядел напуганным и растерянным. Но Вэйн понимал, что это всего лишь маска.

Эйла обняла его за плечи:

— Молодой ты еще, — сказала она, — мало повидал. Не знаешь, что люди хуже существ бывают.

Дав распоряжения стражам порядка относительно тел убитых, Вэйн велел хранителям идти отдыхать. Всех их ожидала ночь на стене.

Ему прежде нужно было дать важное поручение своей ученице. К счастью, она жила неподалеку.

Дверь открыла заспанная Литта, в разорванной в нескольких местах рубашке. Ночь на стене, судя по всему, далась ей нелегко.

— Учитель! — изумленно произнесла она, мгновенно просыпаясь и поспешно приглаживая жесткие белые волосы.

— Прости Литта, что помешал, — сказал ей Вэйн.

— Без причины вы бы не пришли, — коротко ответила Литта, гостеприимно распахивая дверь.

— Да, есть дело, которое под силу только тебе,— произнес Вэйн. Оказавшись внутри он быстро рассказал ей обо всем.

— Шестьдесят хранителей сбежали! — воскликнула Литта широко распахивая свои ультрамариновые с золотым ободком глаза.

— Мне нужно знать, куда они пошли, — сказал Вэйн. — Думаю, сверху ты непременно что-то увидишь.— прибавил он. Вэйн знал что у потомков людей-птиц очень острое зрение, и вдобавок, они отлично видят в темноте.

— Сейчас же вылетаю, учитель, — поспешно произнесла Литта. Она скрылась в комнате и вскоре вернулась одетая в кожаную куртку и шлем с защитными стеклами для глаз.

— Они могли бы уже давно достичь Бонтихилла,— сказал ей Вэйн.— Но я не думаю, что они двинутся туда. Тогда они будут слишком заметны для тайных служб. Потому, полагаю, они укрылись где-то в лесу, или в горах.

— Поняла, — коротко ответила Литта.— Проверю все места до которых они смогут добраться.

Они вышли из дома и поднялись на крышу, где стоял прикованный цепью летательный аппарат, слегка покачиваясь под порывами ветра. Его голубые крылья блестели на солнце.

Кира с отцом сделали его из пластин, покрывающих тела новых существ, по их мнению, это был самый легкий и прочный материал в природе. Над крышами соседних домов пролегала ровная блестящая дорога так же небесно голубого цвета.

Глаза Литты весело блестели. Девушка всецело разделяла страсть Вэйна к полетам.

Она весело запрыгнула на сидение. С ее пальцев сорвались потоки стремительно вращающегося воздуха, которые медленно переместились под крылья и хвост летательного аппарата. Он стал разгоняться и через вскоре взмыл в небо. Литта сделала круг над городом, качнув крылом.

Вскоре аппарат стал крошечной точкой в голубом небе. Вэйн почувствовал, что немного завидует своей ученице. Она парила в небесах, в то время как ему предстояло приводить в порядок город.

Одно Вэйн знал точно: случившееся было нужно кому-то из влиятельных людей. Но кому, зачем, и, главное, как в его городе могло случиться подобное, — от всего этого голова шла кругом. Не оставляло ощущение, что он упустил что-то очень важное. Что-то не заметил. Не принял во внимание. И теперь шестьдесят хранителей ушли неизвестно куда. А это означало, где-то произойдёт что-то очень плохое.

Вернувшись в главное здание и просмотрев в списках исчезших хранителей, Вэйн с радостью отметил, что на опасной зоне сбежавших нет.

Эту ночь Вэйну предстояло стоять на стене с Литтой, но он не сомневался, что справится в одиночку. Шайн вместе с его первенцем, Хельмом, сторожили пятую башню. Хаймона и Феймона Вэйн поставил на третью вместо попавших в Обитель хранителей. Дейм, как всегда, стоял с Кайлой на седьмой.

После побега хранителей замены им всем практически не было.

Хорошо, хоть Зен с дружиной в ближайшее время обещали приехать. Это давало шанс продержаться.

Понимая, что впереди ждет непростая ночь, Вэйн направился к себе домой, чтобы хоть немного отдохнуть. Едва он вошел как сразу почувствовал запах гари и крови. В другое время он бы решил, что это Эйвин проделал какой-то неудачный опыт. Но теперь Вэйн знал, что целитель уже несколько дней не появлялся дома.

Он осторожно приоткрыл дверь в его комнату. Тихо. Постель аккуратно заправлена. В стеклянных ящиках шевелятся существа.

Когда же Вэйн открыл дверь в свою комнату то увидел на полу пятна крови. Пахло гарью. Кто-то лежал на его постели отвернувшись к стене и укрывшись с головой одеялом.

Вэйн подошел ближе. Осторожно отодвинув одеяло он увидел прядь темных кудрей. Внезапно спящий вскочил и молнией метнулся к стене. Вспыхнули два огненных шара.

Мгновение спустя мелодичный женский голос произнес:

— Ты меня напугал!

Огненные шары погасли. На постели Вэйна сидела обнажённая по пояс Соло-Соло, вся в засохшей крови и саже.

— Ты как?— тихо спросил Вэйн.

— Уже в порядке, — ответила она.— У меня сильный дар Жизни.

— Что произошло? — спросил Вэйн.

— Нас уничтожали…— грустно произнесла она,— обвиняли в том, что шпионим для Хозяина Огня…убиваем хранителей. Нет…ты и Эйвин тут не причем, — прибавила она, — нас сдал кто-то из своих…тот, кто хорошо нас знал. Это последнее, что успела сказать мне матушка…Еще она сказала, что ты теперь в большой опасности.

— Что с остальными? — спросил Вэйн.

— Не знаю,— задумчиво произнесла Соло-Соло. — Из чайной мы с родителями сбежали вместе, потом на нас напали…Мне с трудом удалось вырваться…Они же хранители…Даром пользоваться умеют.

Вэйн хорошо представлял насколько беззащитно человеческое тело перед даром хранителей и удивился, что девушке удалось спастись.

— Нашли четыре тела в сожженных лавках, и четыре тела на конюшне,— сказал он, — У всех погибших пальцы на месте, — прибавил он, давая понять, что один из ее братьев точно выжил.

— Где теперь тела?— спросила Соло-Соло.

— В подвале у главного здания.

— Зайду, опознаю, — решительно сказала она.

— Что я могу для тебя сделать? — спросил Вэйн.

— Я хочу помыться,— сказала Соло-Соло.

Вэйн добавил в воду немного изобретенной Эйвином фиолетовой жидкости. Соло-Соло воздействовала на нее даром и вскоре над водой начал подниматься пар.

Девушка неподвижно сидела, чуть прикрыв глаза, пока поток воды двигался вокруг ее тела. Грязь и копоть постепенно сошла. Кожа порозовела. Соло-Соло чуть улыбнулась.

В голову Вэйна даже закралась вроде бы совсем неуместная сейчас мысль, что хорошо было бы ее нарисовать.

— Благодарю, — произнесла она, когда Вэйн закончил. Потом взяла нож и аккуратно срезала кончики подпаленных волос.

— Теперь мне нужна твоя одежда, — сказала Соло-Соло.

— Выбирай,— сказал Вэйн, откидывая крышку сундука.

Несколько минут девушка невозмутимо изучала его содержимое.

Она остановила свой выбор на штанах и рубашке темно серого цвета.

— Что, же, придется побыть мальчиком, — с деловым видом произнесла Соло-Соло. Намотала вокруг упругой аккуратной груди широкую полосу черной ткани. Потом без тени смущения отправила свои изорванные зеленые штаны в камин и принялась надевать на себя одежду Вэйна.

Рубашка была ей велика, а штаны длиннее, чем нужно, но она тщательно заправила их в сапоги. Закатала рукава, потуже затянула пояс. Волосы завязала сзади в высокий хвост.

Движения Соло-Соло стали резкими и угловатыми, на лице появилось небрежно-дерзкое выражение.

— Похожа я на парня?— спросила она.

— Похожа,— заверил ее Вэйн. Способность членов клана менять внешность всегда его удивляла.

Спустя мгновение Соло-Соло вновь стала грустной усталой девушкой в мужской одежде.

— Я есть хочу,— сказала она.

— Пойду возьму что-нибудь в таверне.

— Ее сожгли, — сказала Соло-Соло.— У твоего соседа всегда есть хорошее вино и какая-то еда. Домой он в ближайшее время не вернется.

— Хорошо — сказал Вэйн. Он достаточно хорошо знал Эйвина, чтобы не сомневаться, что тот будет не против.

Соло-Соло ушла в комнату Эйвина и вскоре вернулась с бутылкой вина и тарелкой с ломтями засохшего хлеба и куском сыра, начавшего покрываться плесенью.

— Это можно есть, — заверила она Вэйна.— Как целитель говорю.

Потом быстро и решительно нарезала сыр, открыла бутылку и наполнила вином бокалы.

Соло-Соло быстро заглатывала еду, поспешно запивая вином. Мысли ее, судя по всему, бродили где-то далеко.

— Почему не ешь, — спросила она, вдруг посмотрев на Вэйна.

— Не хочу,— ответил он. Все мысли вертелись вокруг беглых хранителей и погрома.

— Ты не виноват, — сказала Соло-Соло.— Ты хранитель. Твоё дело защищать стену. Это была наша битва, и мы проиграли, — прибавила она. — Но я не сдамся, — тихо и решительно сказала Соло-Соло, в третий раз наполняя вином бокал.— Празднует тот, кто празднует последним.

Вэйн протянул ей нож, что носил на поясе, и кошелек с деньгами.

— Пригодится,— сказал он.

— Благодарю, — сказала Соло-Соло.

Тарелка с хлебом и сыром опустела. Девушка собиралась уходить.

— Да хранит тебя Бог Пути! — сказала она, обнимая напоследок Вэйна. — Береги себя. Ты нужен хранителям, — прибавила она и скрылась за дверью.

В том, что он нужен хранителям Вэйн сомневался. После ночного побега и погрома он чувствовал себя худшим верховным хранителем за всю историю Тейнуэта.

До сигнала оставалось несколько часов и Вэйн решил немного поспать. Ему показалось, не прошло и минуты, как какая-то неведомая сила выбросила его из сна. Сердце колотилось как бешеное. Не оставляло ощущение надвигающейся беды. Вскоре послышался звук сигнала, означающие смену хранителей.

Новые существа, казалось, стали крупнее, но справляться с ними теперь было не трудно. Даже оставалось время подумать. За несколько часов Вэйн не увидел ни одного сигнала о помощи. Казалось, хранители поняли, что опасность исходит не только от Бездны и теперь собрали все свои силы.

Вэйн уже начал подумывать, что ночь пройдет спокойно, как вдруг произошло то, что он последние семь лет видел лишь в кошмарах.

Позади послышался шум. Вэйн обернулся и увидел, что существа идут на него с обеих сторон. Бездна распространилась за стену.

Это было странно, он сам видел, как металлические стержни проверяли сегодня утром. Гирька отскакивала от них ни разу не повредив.

Неожиданно для себя Вэйн почувствовал как его накрывает невиданное прежде спокойствие. Он ощущал незримое присутствие погибших на стене хранителей. Гинт, Миен, Ней, Сиэна и множество других стояли рядом и поддерживали его.

Страх и тревога сменились уверенностью и решимостью. Отбиваясь от существ он наблюдал за мерцающими впереди огнями.

Хранители с первых башен приближались к нему.

Бабушка Наита воздействовала даром Жизни на хранителя в окровавленной одежде.

— Остаюсь, — услышал Вэйн позади себя голос Дейма.

— Где Кайла? — спросил он.

— Ушла… В безопасности она; устала, — пробормотал Дейм.

— Остаюсь прикрывать,— сказала подоспевшая бабушка Наита.

— Нет, госпожа Наита, — сказал Вэйн.— Целители нужны там, — он указал в сторону города.

— Как скажешь, сынок, ты тут главный— сказала Наита, — только ночь тяжелая будет, — вздохнула она.

— За стеной лёгких ночей не бывает, — сказал Вэйн. Он хотел было тоже дать знак, что остается прикрывать, но его удержал Хаймон.

“Стержни заменили утром,— мысленно сказал он.— Их цель, убрать тебя.— Они хотят, чтобы ты остался прикрывать и погиб.”

Вэйн не стал спрашивать, кто, — они? Вместо этого он так же мысленно сказал Хаймону:

“Кого же я оставлю вместо себя? Я, верховный хранитель, допустил что в городе действует враждебная тайная организация. Хранители сбежали. Клан Белой розы пострадал. Некрасиво будет, если я не стану за это отвечать.”

“Если ты погибнешь, они добьются своего”,— сказал Хаймон.

“Надеюсь, хоть тогда они оставят Тейнуэт в покое!— мысленно ответил Вэйн. — Совет выберет нового верховного хранителя”,— прибавил он и дал знак, что остается прикрывать.

— Остаемся прикрывать, — следом за ним повторили Хаймон и Феймон.

— Пастушки, вы чего! — воскликнула Эйла, которая тоже осталась.

— Прикрывать опытные хранители должны... А вы молодые еще.

— Уверяю, госпожа, мы вам пригодимся!— чуть смущенно произнес Хаймон.

— Да, что ты к мансеру!— возмутилась Эйла. — Существ, видел сколько?! Сожрут вас.

— А как же вы? — спросил Хаймон.

— А что мы?... Мне вон уже тридцать пять. Я всего до мансера повидала. А твоему брату сколько?

— Шестнадцать, — сказал Феймон.

Вэйн подумал, что он опять завышает свой возраст.

— Вот, — сказала Эйла, —тебе еще жить и жить. Погибнете здесь,— не увидите больше своих овечек.

— Когда-то давно нас с мамой напали волки,— сказал Феймон. — Вэйн с друзьями нас спасли. Мы у них в долгу. Не правильно это, долг не отдавать.

“Да,— мысленно сказал Хаймон Вэйну, — мы хотим вернуть долг мастеру Гинту и всем хранителям Тейнуэта”.

— Ну, смотри, — сказала Эйла.— Вы оба должны вернуться! Поняли?

— Поняли,— ответили братья.

— Смотрите, чтобы все вернулись, — наказала им уходя бабушка Наита.

Погасли факелы и опять со всех сторон обступила тьма. Вспышки огня выхватывали из темноты идущих на них существ.

Слабые места гусениц все уже успели хорошо изучить. Вэйну показалось что ночь закончится легко, но понял что ошибался. Из Бездны пошли гиганты. Огромные гусеницы, в два раза больше тех, что были прежде. Чтобы убить такую требовалось слишком много дара.

“Нужно задержать их,— услышал Вэйн мысленный голос Хаймона.— Пусть их накопится побольше.”

— Существ не убиваем, только задерживаем, — громко сказал Вэйн товарищам.

— Заклинанием жечь будем?— спросила Эйла, — пытаясь перекричать оглушительное шуршание и скрежет, доносившиеся со всех сторон.

— По другому никак,— ответил Хаймон.

Во вспышках пламени поблескивали огромные шарообразные головы гусениц. Их все больше. Задние лезли по спинам передних. Некоторые рвали и ели мертвых. Со всех сторон мелькали быстрые черные лапы с острым когтем, похожим на кирку. Ритмично двигались трехгранные рты.

Звучащие нараспев слова древнего языка. Существа все ближе.

Вэйн зажмурился от яркой белой вспышки. Повеяло холодом и свежестью. Останки существ осыпались серым пеплом. За небольшим участком Бездны все, у кого был дар Земли, строили стену.

Все пятеро опустились на землю, чувствуя запредельную усталость. Из руки Дейма текла кровь. Сам же он казалось не обращал на это внимания. Дейм сидел неподвижно, глядя куда-то то в сторону и о чем-то размышлял.

Вэйн сделал движение рукой и кровь перестала течь.

— Ты чего! — сказал он ученику. — Тебя, вон, зацепили, а ты внимания не обращаешь.

— Я не заметил, — чуть смущенно ответил Дейм.

Хаймон посыпал рану каким-то желтым порошком из-за чего кровь мгновенно свернулась. Потом Вэйн осторожно наложил повязку.

Он не мог отделаться от ощущения, что с Деймом что-то не так. Обычно замкнутый и молчаливый, его ученик в последние дни совсем не проявлял никакого интереса к окружающему.

“Он знает о побеге,— мысленно сказал ему Хаймон,— Замешана его сестра”. То что Кайла связана с побегом стало еще одной неприятной новостью, но более неподходящего времени для расспросов Дейма трудно было представить.

По обе стороны стены вновь послышался шорох. Вэйн чувствовал, что совсем не отдохнул. Дар был на исходе. Мрачной тенью накрыла мысль, что со стены они не вернутся.

Хаймон незаметно протянул Вэйну коробку с зельем ярко красного цвета. Вэйн знал, что красный цвет означает, что зелье придаёт сил и усиливает реакцию, но такой насыщенной окраски он ещё не встречал.

“ Секретное зелье Огненных стражей,— мысленно пояснил Хаймон,— сейчас это нужно, чтобы продержаться до рассвета.— На рассвете мы с Феймоном прочитаем Испепеляющее пламя. Это позволит отсюда уйти. Потом, после зелья будет плохо, но недолго.”

“ Выглядит как план,— сказал Вэйн. — Ты уже использовал это зелье?”

“Использовал, — ответил Хаймон.— Если гигантов не будет, с ним продержимся.”

Вэйн раздал хранителям по узкой тонкой палочке, потом закурил сам.

— С этим сможем продержаться до рассвета, — пояснил он.

— Я правильно понимаю, что на рассвете испепеляющее пламя снова сработает, — спросил он братьев.

— Конечно сработает, — заверил его Хаймон.

— Вот, тогда мы сможем уйти со стены, — прибавил Вэйн. — Неудобно было выдавать чужой план за свой, но Хаймон просил сохранить его инкогнито.

— Отличный план, Пушистик, — сказала Эйла, закуривая.— А зелье то и правда бодрит, — прибавила она, закурив.

— Только после него плохо будет, — предупредил Вэйн.

— После ночи за стеной быть хорошо не должно, — усмехнулась Эйла и встала.

Вэйн заметил что тревога, не оставлявшая его все эти дни, куда-то ушла. Мир стал более живым и объёмным, с каждой секундой он все больше наполнялся яркими красками.

Гусеницы двигались теперь так медленно, что он без усилий мог отрывать им лапы прежде чем они достигнут стены.

— Да с этим зельем от существ отбиваться, как нечего делать, — сказала Эйла.— Нас пятерых, тут много.

— По моему достаточно,— сказал ей Хаймон. Теперь они стояли спина к спине.

Гусеницы становились все крупнее.

Потом снова пошли огромные. Вэйн чувствовал что несмотря на зелье ему тяжело поднимать руки и применять дар. Пламя стоящего рядом Хаймона тоже стало не таким горячим. Убивать существ больше не получалось. Они могли лишь их удерживать.

К счастью небо начинало светлеть.

Несмотря на их совместные усилия существа приближались. Вэйн совсем близко видел их мощные черные лапы, покрытые жесткими волосами.

Одна ударила его по руке. Боли он не почувствовал, но поднять руку больше не смог.

К счастью на то, чтобы остановить кровь дара еще хватало. Вэйн уже плохо понимал что происходит. Он лишь твердил себе: “ Продержаться до рассвета”.

Когти гусениц уже несколько раз впивались в его доспех, к счастью плотные пластины из их панцирей хорошо держали удар.

“Скоро появится солнце”, — то и дело звучал в его голове мысленный голос Хаймона.

Сын Хозяина Огня всем своим видом показывал, что не собирается сдаваться. От него веяло уверенностью в хорошем исходе, непоколебимой, как нагретые солнцем скалы Долины.

Наконец над горами мелькунул первый луч солнца. В ту же минуту Вэйн почувствовал, как что-то острое вонзилось в его спину. Разорвало доспехи. Дыхание перехватило.

“Это мансер знает что такое” — услышал он шепот Эйлы и Вэйн почувствовал как нападавшую сзади гусеницу отбросило воздушным потоком.

— Еще немного, — сказал Хаймон. В то же мгновение таинственные слова древнего языка Долины зазвучали над стеной. Стоящий позади Феймон вторил брату.

К Хаймону с Вэйном двигались три гусеницы. Двух удалось сдержать, на третью дара не хватило. Вэйн чувствовал как когти на черных волосатых лапах легко рвали его изодранные доспехи, глубоко впиваясь в тело.

Ощущать это существо близко от себя было так омерзительно, что Вэйн сам не понял, откуда у него взялся дар, чтобы отбросить гусеницу.

На него брызнула кровь из раны на шее Хаймона. Тот невозмутимо, будто в трансе, зажал ее рукой, не переставая читать заклинание. В воздухе ощущалась вибрация. Позади звучал голос Феймона. Существа, похоже, не собирались остаться голодными, и продолжали двигаться к ним. Вэйну казалось, что умереть проще чем их сдерживать, но он знал, что если сдаться, то усилия товарищей будут напрасными. На это Вэйн согласиться не мог. В какой то момент он почувствовал, что у него закончился дар, а в следующее мгновение все исчезло в потоке белого света.

Вэйн с наслаждением дышал внезапно посвежевшим воздухом. Когда наконец он открыл глаза то увидел что до самой бездны землю устилают затухающие угольки.

— Теперь нужно вернуться, — прошептал Вэйн. Говорить было трудно. Эйла сидела на земле опустив голову, кашляла и тяжело дышала.

Внезапно они увидели что с только построенной стены к ним движется мост из панцирей новых существ. Кира с сестрой быстро прокладывали его через Бездну.

Вэйн сам не заметил как мост прочно лег на шестую башню. Перед глазами все плыло. Теперь он изо всех сил старался не отключиться.

— Сможешь идти? — услышал он голос Шайна и почувствовал, как его взяли под руку. Хаймон стоял рядом зажимая рану на шее, но кровь все равно просачивалась между пальцами и капала на доспехи.

Вэйн подошел и почувствовал, что дара на то, чтобы остановить кровь у него еще хватит.

Хаймон с благодарностью посмотрел на него.

Хранители под руки вели их через мост над Бездной. Эйлу нес на спине Наес. Ее доспехи и волосы были в крови, глаза безжиженно смотрели в никуда. Встретившись с Вэйном взглядом, она вдруг подмигнула ему и слабо улыбнулась.

— Это Кира придумала такой мост построить,— говорил Шайн.— мы как стену построили, так к вам на помощь пошли.. А тут стая этих…Мы думали все…А вы отбились.

Вэйн подумал, что новые существа едва ли не опаснее гигантов.

— Много погибло? — спросил он Шайна.

— Не поверишь. Никого.— ответил тот.

Вэйн подумал, что это единственная радостная новость. Ему удалось так подготовить хранителей, что после распространения Бездны за стену никто не погиб. “Зато при Сиэне не сбегали по шестьдесят человек за раз!”— мелькнула мысль следом.

— Я был рад умереть вместе с вами,— сказал ему Дейм, когда они достигли стены. Потом он сел на ступеньку, и с его доспехов потоками хлынула кровь. К нему кинулся какой то целитель и сделал жест рукой подзывая кого-то себе на помощь. Следом к Дейму кинулись еще двое.

“Зачем он говорит про смерть?— подумал Вэйн.— Мы ведь вернулись!”

Обернувшись он увидел что Феймон сидит на земле и кашляет кровью. Над ним склонилась бабушка Наита и что-то шептала. Хаймон с кем-то из целителей спускался со стены.

Кто-то положил руку ему на плечо. По синим волосам и множеству браслетов он узнал Сельму. Похоже, она пыталась действовать на него даром Жизни, но он этого почти не чувствовал.

— Ты как оклемаешься немного, я зайду, — говорила она, — в карты поиграем. Давно хочу отыграться.

Вэйн помнил, как они спустились со стены, как она посадила его на что-то покрытое меховым одеялом. Помнил, что было трудно дышать. Потом стало темно.

“Это мансер знает, что такое”, — произнес рядом чей-то голос. Вэйн чувствовал, как кто-то разрезает на нем рубашку. Запах зелий. Вспышки свете. Потоки теплой воды на лице.

— Вэйн, — услышал он над собой голос Эйвина и ощутил действие его дара. Тело казалось тяжелым, неподвижным и болело при малейшем движении. “Хаймон же говорил что после зелья будет плохо, — подумал Вэйн. — Значит ничего, пройдет.

— Я здесь,— прошептал он, так как во рту пересохло.

Эйвин поднес к его губам сосуд от которого пахло травами.

— Я у тебя бутылку вина взял…—чуть виновато прошептал Вэйн, отпив несколько глотков,— девушку угостить.

Эйвин изобразил недовольство.

— Ну, если девушка красивая, то так и быть…— вздохнул он.

— Ты как, Эйвин, — спросил Вэйн, — устал тут с нами?

— А я то что? — чуть недовольно ответил Эйвин,— меня тут не съедят, если дар закончится. А для тех, на кого дара не хватает есть синее зелье. Вот все кто прикрывал уже под ним. А ты нет. Я подумал, ты захочешь с Зеном поговорить. Он уже давно здесь.

Вэйн кивнул.

— Литта вернулась?— спросил он.

— Вернулась, недавно. Хочет с тобой поговорить.

— Она здесь?

— Здесь…помогает мне…хотя, признаться, теперь дара у нее немного.

— Можешь позвать.

Эйвин несколько секунд пристально смотрел на него, потом кивнул и вышел.

На Литте все еще была кожаная куртка. Шлем она держала в руке.

Она подбежала к нему и хотела было поднести руку с исцеляющим касанием, но Вэйн остановил ее.

— Потом, — сказал он.— Что ты видела?

— Ничего не видела,— с горечью произнесла Литта.— Искала всю ночь. На дорогах никого не было. В лесу и в горах тоже. В Бонтихилле о хранителях не слышали.

Видела только как отряд вашего брата ехал еще днем к вам на помощь.

— Где теперь Зен?

— Говорит с Эйвином.

— Хочу послушать, о чем?

Литта кивнула, затем сделала движение рукой и вскоре голоса Зена и Эйвина зазвучали так громко, будто они говорили неподалеку. У ее дара была уникальная способность передавать звук на расстоянии.

— Погибшие есть, — спросил Зен.

— Только Дейм, — грустно ответил Эйвин.

— Дейм!..Как это случилось?

— Прикрывать оставался… ему больше всех досталось…Рассказывают, энергетическая оболочка просто рассыпалась…Такое бывает, когда человек хочет умереть. Если ему, к примеру, стыдно за что-то, или любимый человек бросил.

От известия о смерти ученика Вэйн почувствовал, как в мире становится больше пустоты. Не давала покоя мысль, почему Дейм хотел умереть. Что на самом деле случилось Кайлой.

“ Мне хотя бы один ответ, — думал он. — одни вопросы и ни одного ответа”.

— Как остальные?— спросил Зен.

— Плохо… Слушай, вот ты князь, может сообразишь, что делать. Если бы мы все занимались только ими, то постепенно привели бы их в норму, но сейчас других много. Приходится тратить дар в первую очередь на тех, кто скоро на стену сможет выйти. Иначе там стоять некому будет. Целители, которые с боевым даром, они на стене дар почти весь выжигают. Таких как я мало. Раньше в таких случаях трактирщики всякие помогали. У травокуров дар сильный, даже у простых. Теперь их пожгли, эти… мансер их дери. И меня почти без зелий оставили.

— У меня дочка с очень сильным даром Жизни,—сказал Зен. Надо попросить Литту за ней слетать.

— Думаю, лучше будет их к тебе в замок отвезти… там людей с даром Жизни много. И условия лучше. У нас тут, сам знаешь, воздух плохой. На стену они все равно скоро не выйдут.

— Как они перенесут дорогу? — сказал Зен.

— Под синим зельем нормально, — сказал Эйвин.

— А Вэйн…он сейчас тоже под синим?

— Нет. Хотел с тобой поговорить.

— Тогда я к нему.

— Только не долго…думаю, сам увидишь. Как поговорите, пусть выпьет.

— Понял— сказал Зен. За дверью послышались поспешные шаги. Литта склонила голову и тихо вышла.

— Вэйн, — послышался тревожный голос брата.

— Я здесь, — тихо произнес Вэйн.

Зен сел рядом и осторожно коснулся его плеча.

“Как ты брат?”— мысленно спросил Зен.

“Бывало и хуже, — ответил Вэйн. Меня другое тревожит.”

Передавать информацию при помощи мысленной речи было легко. И Вэйн быстро поведал брату, про Иту, про подозрения Белой розы, про бегство хранителей, и погромы торговцев, а так же про то, что кто-то заменил стержни перед проверкой. О подозрениях Хаймона, что Кайла причастна к побегу, и странной гибели Дейма. “А еще на беглых хранителей как мансер дохнул. Литта всю ночь искала, не нашла, “— прибавил он

Зен слушал молча, не перебивая и не задавая вопросов.

— Ты говоришь страшные вещи,— сказал Зен.— Я с этим разберусь. Тебе не нужно ни о чем беспокоиться. Ты сделал достаточно.

“Мне хотя бы один ответ, — мысленно сказал Вэйн. — Одни вопросы.”

— Я попрошу помощи у императора, — сказал Зен, — клан Солнца поможет разобраться”.

“В клане Солнца могут быть предатели, — сказал Вэйн, — Среди тайной службы. Просить помощи нужно у Долины.”

“С этим вообще проблем нет. Насколько я знаю своего тестя, он уже обо всем знает и задействовал все свои тайные кланы. Разберутся”.

Вэйн подумал, что в словах брата есть здравый смысл. А еще чувствовал, что ему очень не хочется оставлять Тейнуэт. Но с другой стороны он понимал, что здесь дар Жизни нужен тем, кто в ближайшее время сможет выйти на стену. Да и Тиа, учитывая все случившееся, здесь будет в опасности.

— Представляю, как обрадуется Тиа,— сказал Зен, доставая флакон с синей жидкостью.— она очень скучает.

“А все же, как ты думаешь,— спросил напоследок Вэйн, — где сейчас беглые хранители?”

“ Да мансер их знает,— ответил Зен. — У меня в замке их точно нет.”

Зен поднес к его губам флакон откуда по капле сочилось сладковатое зелье. Вэйн чувствовал легкое отвращение от того, что его получают из существ, но делать нечего. Потом стало темно.