Тыквенный пирог (гет)

— Гермиона, ступай домой.

Я вышла на улицу, чтобы проверить, работают ли защитные заклинания должным образом, и, услышав позади себя голос Гарри, рассеянно бросила взгляд на палатку. Полог слегка отогнулся, выпуская в морозную ночь несколько слабых лучиков света. Должно быть, Гарри свечи не загасил. Я чуть улыбнулась:

— Сейчас. Только защиту проверю.

Он взял меня за плечо и нетерпеливо развернул к себе. Мне даже немного неуютно стало от того, насколько серьезен был его взгляд.

— Говоря «домой», я имел в виду совсем домой. Окончательно.

Совсем? Окончательно?! Он что, издевается? Но Гарри продолжал смотреть на меня скорбным и решительным взглядом, и я подавила тяжелый вздох. Неужели он опять за свое — теперь, когда пути назад давно уж отрезаны?

— Гарри, я...

— Пойдем.

Я последовала за ним скорее по инерции, чем от большого желания услышать то, что он хотел мне сказать. На стареньком трехногом табурете подрагивала свеча. Мы уселись друг напротив друга за низкий раскладной столик, на котором осталось блюдце с липкой ложкой и обкусанным засохшим печеньем, и Гарри устремил на меня взгляд, который мне ну очень не понравился. Мне всегда не нравится, когда он смотрит на меня так, будто давно уже решил все за нас обоих.

— Нам нужно серьезно поговорить.

Я вздохнула и на несколько дюймов отодвинула от себя блюдце. Ложка звякнула и упала на стол.

— Говори.

— Ты должна вернуться домой, Гермиона. Здесь оставаться нельзя. То, что я должен сделать, слишком опасно, и я не хочу... — он на мгновение осекся и, откашлявшись, начал снова: — Пойми, я просто не переживу той огромной вины, если с тобой что-то случится — если ты как-то пострадаешь, а то и хуже. Этого я пережить не смогу. И я не виню Ро... — он снова осекся — потому, наверное, что я невольно так скривила губы, будто вместо варенья по ошибке хлебнула горчицы. — В общем, я не виню брата Джинни, что он оставил нас.

Я раздраженно прищурилась, глядя, как он нервно переплетал и расцеплял пальцы.

— Зачем ты мне все это говоришь? Неужели думаешь, что после этих слов я отступлюсь — просто потому, что тебе так хочется?

Мне еще многое хотелось добавить — напомнить, что без меня он не справится, что мои желания следует уважать, что Вольдеморт сам себя не победит и сейчас необходима любая помощь... Сказала бы — только уже много раз говорила, и Гарри понимал это как никто другой. Но все равно требовал невозможного.

— Мы вместе вернемся домой — после всего.

Он посмотрел на меня с ноткой отчаяния.

— А если нет?

Я раздраженно пожала плечами.

— Нет, так нет. Но свой долг мы выполним — или погибнем, пытаясь это сделать.

— Гермиона...

— Послушай меня! — я уже почти кричала. Мерлин, неужели он и правда не понимает?! — Мне некуда возвращаться! Родители живут на другом континенте и даже не подозревают, что у них есть дочь, а дом мы продали! Куда я должна вернуться? И где сейчас безопасно? Нет, Гарри, либо ты сейчас же перестанешь геройствовать, либо... либо... я просто не знаю, что сделаю!

Я шлепнула ладонью по столу в отчаянной надежде, что он наконец перестанет спорить. Но Гарри, похоже, спорить и не собирался. Он яростно вращал в пальцах липкую, грязную ложку и смотрел на меня так, что мне стало не по себе. Этот взгляд я замечала и раньше — так он смотрел на Чжоу, а потом и на Джинни, когда был влюблен.

Неужели?..

Нет, черт подери, не может и речи быть! У меня просто фантазия разыгралась. Сейчас, когда у нас столько проблем, не хватало еще того, чтоб Гарри влюбился в меня! Эта мысль казалась мне настолько дикой, настолько абсурдной, что я сразу начинала ощущать себя не в своей тарелке. Почему именно теперь, когда мы висим на волоске, когда нам ни в коем случае нельзя отвлекаться?..

А может, мне показалось. Может, это и глупости все. Я с надеждой посмотрела на Гарри, ожидая снова увидеть его спокойным и отстраненным, но он вдруг отвел взгляд и, выронив ложку, торопливо полез ее поднимать. Когда Гарри выпрямился, я заметила, что щеки его вспыхнули, как маков цвет. Словно он догадался, о чем я подумала.

— Как я и сказала, — подытожила я, стараясь, чтобы голос звучал недовольно, а не смущенно, — домой мы вернемся вместе.

И, решительно повернувшись, отвела в сторону полог палатки, чтобы возвратиться к проверке защиты вокруг нашего лагеря.

На пороге Гарри окликнул меня:

— Гермиона, постой!..

Я обернулась. Он все еще был красный, как рак, он явно собирался сказать что-то лишнее, что-то ненужное. Но сказал только:

— Я очень тебе благодарен.

Я молча усмехнулась. Что ж, по крайней мере он понимает, что сейчас не время и не место для признаний иного характера. Сейчас нам нужно сосредоточиться на том, как найти и уничтожить оставшиеся крестражи.

Впрочем, потом у нас будет предостаточно времени и на все остальное.