Союзник поневоле (гет)

В воздухе пахло весной. Обычно это означало много работы в саду, но Гарри не был против. Ему даже нравилось возиться с растениями, ухаживать за ними и делать их красивыми. Дадли обычно оставлял его в покое в такие моменты, не желая пачкаться и действовать матери на нервы. Хотя она обычно баловала его безмерно, испачкать её пол было непростительно даже для него.

Гарри находил некоторые весенние цветы очаровательными. Он мог гладить их лепестки и заставлять их открываться или закрываться по своему желанию. Его тётя пришла проверить, как он работает, и увидела, как он играет с этими цветами. — Что ты делаешь? — спросила она. — Похоже, эти цветы чувствительны к прикосновению, — объяснил он. — Если я глажу внешнюю сторону лепестков, они раскрываются; если глажу внутреннюю — они закрываются.

Её взгляд снова сделался нечитаемым.

— Не думаю, что дело в цветах. Давай я попробую.

Гарри показал ей, где и как он прикасался. Как бы тщательно она ни пыталась повторить его действия, цветы не двигались. Только когда Гарри касался их, они двигались словно по команде.

— Попробуй пожелать им раскрыться или закрыться, не прикасаясь, — предложила Петуния.

Таким образом это не работало. Гарри попробовал коснуться только стебля. Это, казалось, помогло, поскольку цветы тут же отреагировали на его волю.

Глаза Петунии увлажнились.

— Лили тоже любила играть с цветами, — сказала она. — Теперь, когда ты освоил это, попробуй научиться призывать предметы к себе. Не делай этого там, где кто-то может увидеть, но попытайся заставить вещи приходить к тебе по твоей воле. Я думаю, это может быть полезным умением.

Она вытерла глаза и пошла обратно к дому, не забыв очистить обувь перед тем, как войти внутрь.

В тот вечер, когда его отправили спать, он подслушал, как его тётя разговаривала с дядей.

— Некоторые соседи начинают сплетничать, что мы не подходим для этого района, — сказала она Вернону.

— Почему это? — удивился он. Гарри был уверен, что дядя при этом нахмурился.

— Ну, они видят Дадли в хорошей одежде, а другой ребёнок, которого мы растим, одет в лохмотья. Они думают, что мы не можем позволить себе купить хорошую одежду и для него тоже.

— Это нелепо! Я могу позволить себе всё, что пожелаю! Я просто не хочу платить за этого урода!

— Вернон, он ребёнок, а не урод. Если бы ситуация была обратной, ты знаешь, моя сестра не позволила бы Дадли чувствовать себя менее любимым, чем Гарри.

— Твоя сестра тоже была уродом, и именно поэтому она умерла! Ты не можешь заставить меня принять его и любить!

— Нет, не могу, но я также знаю, что ты не любишь спать на диване, не так ли, дорогой?

Голос Вернона изменился.

— Конечно, нет, Пет. Просто…

— Я не хочу, чтобы соседи стали думать о нас хуже из-за того, что ты не можешь терпеть некоторые особые таланты, которые есть у людей! Я собираюсь купить ему полный гардероб. Возможно, не такой дорогой, как у Дадли, но всё равно хороший и чистый.

— Конечно, Пет. Как скажешь. Пойдём спать?

— Конечно, дорогой. У тебя был трудный день на работе, — в её голосе была слышна победная улыбка.

На следующих выходных тётя Петуния повела его за покупками, пока Дадли и его отец были заняты просмотром какого-то футбольного матча по телевизору. Она отвела его только в ближайший торговый центр, но и этого было достаточно. Они вернулись домой всего с несколькими пакетами, но каждый был забит одеждой всех видов, а также обувью и достаточным количеством нижнего белья, чтобы Гарри чувствовал себя комфортно. Дадли подозрительно посмотрел на него, но ничего не сказал. Гарри знал, что задачей Вернона было заставить сына принять перемены и убедиться, что он не уничтожит новый гардероб Гарри.

Работая в саду, Гарри всё ещё использовал свою старую одежду. Во время работы он то и дело вспугивал всевозможных животных из укрытий. Чаще всего это были мыши и крысы, но он также встречал белок, кошек и многих других. В этот раз, когда он обрезал мёртвую ветку у основания живой изгороди, он услышал шипение ещё до того, как что-либо увидел.

— Зачем ты делаешь ломаешь моё логово? Я не смогу так высиживать яйца.

Гарри удивился. Он никогда не знал, что змеи умеют говорить, но всё же попытался ответить:

— Извини. Мне нужно было убрать мёртвые ветки, чтобы освободить место для новых, более здоровых. Я не знал, что ты прячешься здесь.

— Теперь мне придётся рыть где-то ещё и переносить яйца в безопасное место.

— Может, я могу помочь? Я могу посадить тут цветы, чтобы твоё логово было незаметным.

— Если ты сделаешь это, я буду благодарна тебе, юный волшебник. Я даже позволю одному из моих детёнышей стать твоим фамильяром, если захочешь.

— Что такое фамильяр?

— Это как магический питомец, друг и помощник. Если ты установишь связь с молодой змеёй, она может стать почти частью тебя, давая дополнительные силы и способности.

— Это интересно, но мне нужно начать работать, если я хочу, чтобы ты и твои яйца оставались в безопасности.

Гарри посадил там новый куст роз, который спрятал логово змеи лучше, чем старая ветка, а шипы напрочь отвадили даже самых любопытных хищников. Закончив работу, он не задумывался о разговоре со змеёй. Разве не все животные разговаривают в детских сказках? Почему в реальной жизни должно быть иначе?

Бег сделал Гарри подтянутым, но не прибавил роста. Гарри всё ещё был маленьким, особенно по сравнению с Дадли. Его новая одежда также делала его визуально меньше, чем раньше, поскольку не болталась на нём мешком. Дадли и его банда всё ещё пытались поймать Гарри и побить, но поскольку их усилия слишком долго не приносили результатов, они начали искать более лёгкие цели. Хотя Гарри был доволен, что они больше не гоняются за ним, ему не нравилось, как они издеваются над другими детьми. Он всё равно пытался помешать им приставать к младшеклассникам. Его тренировки с начала осени наконец приносили плоды. Всякий раз, когда Дадли или кто-то из его банды пытался избить ребёнка поменьше, происходили странности. Ничего грандиозного, вроде того случая, когда Гарри оказался на крыше. Нет, это были просто повседневные досадные происшествия, вроде спадающих в самый неподходящий момент штанов, когда хулиган пытался напугать другого ребёнка, или развязывающихся шнурков, из-за которых обидчик падал. Никто не мог связать такие события с Гарри, и он был рад, что может помогать другим, не подвергая себя опасности.

Именно во время пасхальных каникул Гарри нашёл в себе смелость спросить тётю о своих родителях. Вернон отвёз Дадли навестить тётю Мардж. Петуния решила не ехать, сославшись на головную боль. Даже для Вернона было очевидно, что его жена и его сестра плохо ладят, поэтому он не настаивал.

Петуния сидела на кухне, держа чашку чая, как обычно, когда Гарри присоединился к ней. Несмотря на первоначальное нежелание, он обнаружил, что когда рядом нет других, его тётя была довольно приятным собеседником.

— Тётя Петуния, расскажи, пожалуйста, о моих родителях? — робко спросил он.

Минуту она молча разглядывала его.

— Налей себе чаю и принеси печенье. Посмотрим, что я смогу рассказать.

Он не знал, чего ожидать. Он уже знал, что рассказы дяди о «тех никчёмных пьяных уродах» не имели ничего общего с правдой. Он даже слышал, как его тётя называла его мать «леди». Он знал, что его мать была талантливой ведьмой и предполагал, что его отец должен был быть волшебником, по крайней мере, судя по тирадам Вернона. Больше он мало что мог сказать наверняка.

— Ну, твоя мать была моей младшей сестрой, как ты, наверное, знаешь. Она была на два года младше. Я очень любила её, когда мы были маленькими девочками. Я знала, что у неё есть особые таланты, но меня это не беспокоило. Некоторые талантливы в пении, другие — художники, музыканты, скульпторы или обладают другими талантами. Я всегда была той, кто поддерживает всё в чистоте и порядке. Моя мама прекрасно пела, хотя это было просто хобби, а мой отец отлично справлялся с работой по дому. То, что у Лили был другой талант, поначалу не казалось чем-то особенным.

Она отпила из своей чашки, словно пытаясь дать воспоминаниям уложиться.

— Затем появился этот мальчишка Снейп, который начал забивать ей голову историями о ведьмах и волшебниках. Он первый сказал ей, что она настоящая ведьма, так же как он был волшебником. Мне он не нравился. Он был из бедного района и никогда не выглядел чистым.

Она вздохнула.

— Затем она получила письмо из школы. Видишь ли, магических детей приглашают учиться в школе, подходящей для их талантов. Я не хотела отпускать её от себя. Я попросила, чтобы меня тоже взяли туда. — Она грустно улыбнулась. — Мою просьбу вежливо отклонили. У меня не было магии, поэтому я не могла учиться там. Я даже не могла увидеть школу, как ты уже знаешь.

Она снова вздохнула. — Вот тогда-то мы и начали отдаляться друг от друга. Я осталась дома с родителями и прежними знакомыми, а она уехала в этот интернат. Там Лили обзавелась новыми друзьями, узнала много нового, приобрела опыт — всё то, чего меня лишили. Я завидовала ей, обижалась и злилась. Я стала испытывать неприязнь к сестре, хоть и продолжала её любить. В конце концов, именно поэтому я и выбрала себе в мужья такого предсказуемого и приземлённого человека, как Вернон.

Гарри чувствовал её разочарование, хотя не мог понять, была ли она разочарована в Верноне или в себе.

— Лили вышла замуж всего через несколько месяцев. Её парень был всем, чем не является Вернон. Он был утончённым. Он был обаятельным. Он всегда знал, как сделать комплимент, особенно женщинам. И он был богат. Я до сих пор не знаю, насколько богат он был и что случилось со всем его имуществом. Всё, что я знаю, — это то, что он любил Лили всем сердцем и душой, и это делало его идеальным в моих глазах. Вот, я покажу тебе несколько фотографий.

Она пошла в кабинет и принесла обратно два старых альбома. Гарри мог видеть свою мать маленькой девочкой, как она превращается в потрясающе красивую молодую женщину, выходит замуж за очень привлекательного мужчину. Гарри не мог не заметить, что он очень похож на своего отца.

— Да, ты похож на отца, но у тебя глаза матери, — подтвердила Петуния.

Становилось поздно. Вернон должен был вернуться в любую минуту. С грустной улыбкой Петуния отнесла альбомы обратно на место, а Гарри начал готовить ужин. Было бы неправильно заставлять Вернона ждать своей еды.

Гарри теперь быстро рос. С тех пор как его тётя изменилась, или, может быть, благодаря его стараниям лучше контролировать свою магию, он стал получать больше еды. Это было далеко не то количество, которое ел Дадли, но вполне достаточно для Гарри. Его тётя обычно настаивала, чтобы он ел до прихода остальных, давая ему лишь скромные порции в присутствии Вернона. Он не был высоким для своего возраста, примерно среднего роста. Он всё ещё выглядел стройным, так как его мышцы были жилистыми, а не массивными.

Уверенность Гарри тоже росла. Со своими физическими и магическими силами он мог хорошо защитить себя, а также других. Однажды он позволил одному из друзей Дадли схватить себя, только чтобы легко вырваться, оставив противника кричать от боли, которую тот считал, что должны испытывать только другие.

В библиотеке он больше не тратил время на поиски книг. Когда рядом никого не было, он просто думал о книге, которую хотел, и она оказывалась у него в руке. Обычно достаточно было пожелать, чтобы она вернулась на место, и книга плавно уплывала на место.

Но лучше всего он чувствовал себя рядом с тётей. Когда рядом не было Вернона и Дадли, тётя заботилась о нём как мать, хотя никогда не говорила вслух, что любит его. Благодаря ей Гарри рос счастливым и уверенным в себе мальчишкой.