Риск страшной потери (гет)

Проснувшись, Лена вышла в гостиную и обнаружила, что Ромы дома нет. Наверное, решил пораньше уйти на работу. Тем лучше для Измайловой, поскольку лишний раз видеть супруга ей не хотелось.

Пойдя на кухню, Елена достала сковородку и разбила на неё два яйца. Пожалуй, глазунья была единственным блюдом, которое женщина умела готовить. И Рома был единственным человеком, который не делал ей на этот счёт замечания…

— Стоп! Хватит думать о Савицком! — сказала себе Лена. — Хочет разводиться — пусть разводится. Только пусть потом не воет от одиночества.

Догадки Измайловой оправдались. Савицкий действительно решил прийти на работу раньше всех. Он знал, что Зимина сегодня придёт рано, поскольку ей нужно было разобрать бумаги. И вот, подойдя к кабинету начальницы, Рома постучал в дверь.

— Войдите! — поставив на полку папку, отозвалась Ирина.

Когда Савицкий вошёл в кабинет, она увидела у него в руках какую-то бумагу.

— Ром, это что? — поинтересовалась Зимина.

— Ирина Сергеевна, это рапорт о переводе в другое отделение, — Роман протянул свою рукопись.

Внимательно ознакомившись с рапортом, женщина нахмурилась.

— А с чего вдруг ты решил уйти? — удивилась она.

— Так, личные обстоятельства, — отмахнулся Савицкий.

— Странно, — прокомментировала Ирина. — Ты, конечно, как хочешь, но твоё решение мне всё равно не понятно. Отделение ведь недалеко от твоего дома, здесь и Ткачёв, и Измайлова… — тут Зимину осенило. — Или это как-то связано с кем-то из них?

В ответ Рома лишь промолчал. Но по его лицу Ирина Сергеевна поняла, что попала в яблочко.

— Понятно, поругался с кем-то из них и теперь действуешь по принципу «С глаз долой — из сердца вон». — вздохнула она. — Ром, ну что за детский сад?

— Ира, ты не знаешь всей истории! — Роман отбросил формальности.

— Так расскажи, — не отступала Зимина. — Может, придумаем, как решить проблему, и радикальные методы отпадут сами собой.

Но Рома был непреклонен.

— Ир, если честно, я не хочу это обсуждать, — ответил он. — Скажу только одно. Назад пути нет.

Зимина поняла, что бесполезно пытаться сейчас переубедить друга. Но, понадеявшись на его умение прощать, она решила дать ему шанс.

— Значит так, — решила Ирина. — Пока я твой рапорт подписывать не буду. Даю тебе две недели на то, чтобы ты хорошо подумал и взвесил все «за» и «против». Если не передумаешь — препятствовать не буду.

Поняв, что Зимина будет непреклонна, Савицкий вздохнул.

— Хорошо, Ир, — сказал он. — Пусть будет по-твоему, но, поверь, через две недели я всё равно сделаю так, как решил.

Тем временем Ткачёв сидел в коридоре в надежде поговорить с Савицким или Измайловой. И вот на его счастье в дверях показалась Елена.

— Лен, слушай, надо кое-что обсудить, — дождавшись, пока женщина отметится у дежурного, начал разговор Паша.

— Если ты про Савицкого, то даже не пытайся, — сказала Лена.

— Послушай, ну обязательно надо рвать отношения? — не отступал Ткач. — Может, сядете, поговорите, ты извинишься перед Ромой, он — перед тобой…

— Паш, ты смеёшься? — усмехнулась Измайлова. — Пойми, между нами всё кончено. Рома хочет развестись? Пожалуйста, пусть разводится! Да и я не горю желанием сохранять брак. Уж не знаю, чем ты руководствовался, когда сдал меня ему, но не надо сейчас пытаться восстановить нашу теперь почти бывшую семью.

— Лен, ну… — взмолился Павел.

— Так, всё, Паш, я не хочу продолжать этот разговор! — перебила Лена и пошла к Зиминой.

Подходя к кабинету подруги-начальницы, Лена столкнулась с выходившим из него Ромой. Супруги лишь бросили друг на друга полные презрения взгляды и не обмолвились ни словом. Савицкий пошёл в сторону кабинета оперативников, а Измайлова зашла к Зиминой.

— Привет, Ир, — поздоровалась она. — Я к тебе по тому делу…

— Помню, Лен. Только прежде чем мы обсудим, я хотела с тобой поговорить, — сказала Ирина Сергеевна. — Что у вас там с Савицким случилось?

На секунду Зиминой показалось, что подруга вот-вот взорвётся. И она не ошиблась.

— Ты издеваешься?! — разозлилась Лена. — Сначала Ткачёв, теперь ты! Вы что там, сговорились все?! Интересно, кто следующий начнёт нас мирить?! Костя?! Вика?! Олег?! Может, Зотова ещё приплетёте?!

— Так, Измайлова, во-первых, не истери! — повысив голос, приказала Ирина. — Во-вторых, сядь и расскажи, что произошло между тобой и твоим мужем, а то от него я так и не добилась ответа.

Измайлова осознавала, что даже если она сейчас промолчит, то Зимина всё равно найдёт способы узнать, что к чему. К примеру, начнёт расспрашивать Пашку. Так что отступать было некуда.

— Понимаешь, когда мы праздновали твоё возвращение, случилась конфузная ситуация, — стала рассказывать Елена. — Мне понадобилось отойти, выхожу в коридор — а света нет. Слышу, Паша кричит. Я подошла к нему, чтобы узнать, в чём дело. А он, видимо, перепутал меня с Мариной своей. Ну, он и поцеловал меня.

Зимина нахмурилась.

— А ты что?

— Сначала немного посопротивлялась, но, не стану скрывать, растворилась в этом поцелуе. Понимаешь, Ир, я была рада, что хоть кто-то был нежен со мной! Савицкий же давно забил на подобное. Я потом стала вести себя так, как будто этого не было. Ничего же такого страшного не случилось! А Паша вчера рассказал всё Роме. Тот устроил скандал, обвинил Пашу и меня в предательстве. Я тоже всё высказала. И Рома решил подать на развод. А я решила его не удерживать.

Ирина просто не поверила своим ушам. Она не могла подумать, что Елена так поступит, да мало того — будет с такой лёгкостью обо всём рассказывать!

— Лен, ты вообще в своём уме? — шокировано спросила она. — Как у тебя вообще ума хватило просто так позволить поцеловать себя кому-то кроме мужа, да ещё его лучшему другу?

— Ира, я же сказала, мне от Ромы не хватало ласки, как будто он меня разлюбил… — ответила Лена.

— А ничего, что он свою любовь выражает несколько по-другому? — заметила Зимина. — Вспомни, как он наказывал твоих обидчиков, как защищал тебя, как ради тебя пошёл на кулинарные курсы. Пойми, Лен, когда кто-то выражает свои чувства не так, как ты хочешь, или таким способом, который ты не понимаешь, это не значит, что этот человек ничего к тебе не чувствует.

Измайлова задумалась.

— Знаешь, Ир, может ты и права, — сказала она. — Но в последнее время я задумываюсь, а люблю ли я Рому? Может, у меня не осталось к нему чувств, раз я была в восторге от пашиного поцелуя, и у меня нет желания мириться с Ромой?

Упрямство Елены возмутило Зимину, и она сердито покачала головой.

— Да, Измайлова, что ты, что Савицкий — оба ведёте себя как дети, — молвила Ирина Сергеевна. — В этой ситуации мудрее всех оказался Ткачёв.

— Ир, ну хотя бы не нуди, — попросила Лена.

— Вы с Ромой смотрите, наломаете дров, станете потом жалеть об этом и слёзы лить, а исправить что-либо и вернуть прежние отношения будет уже поздно, — предупредила Зимина. — Да и вообще, надо будет, запру вас обоих в подвале или кладовке, будете сидеть, как тогда мы с Павлом, пока не помиритесь.

Оставшись один, Рома стал разбирать на компьютере файлы. И только он отправил в корзину очередную ненужную запись, как в кабинет вошёл Паша.

— Ром, надо поговорить, — Ткачёв сел за соседний стол.

— Ткач, ты разве вчера не понял, что нам больше не о чем разговаривать? — не отрываясь от компьютера, отрезал Савицкий.

Паша удивился. Обычно Рома всегда быстро прощал близких ему людей, поэтому его поведение немного смутило мужчину.

— Это касается Лены, — продолжил он.

— И уж тем более я не настроен разговаривать насчёт Лены, — не отступал Роман.

— Ромыч, ну выслушай ты меня! — отчаянно взмолился Паша.

Наконец Рома повернулся.

— Нет, Ткачёв, это ты сейчас меня выслушаешь, — с нетипичной для него злобой сказал Савицкий. — Вы с Измайловой, должно быть, решили, что раз я такой добрый и всёпрощающий, то мной можно вертеть как угодно. Ошибаетесь, дорогие мои! Предательство — это такая вещь, которую нельзя прощать. Так что я решил начать всё с чистого листа, поэтому я не только разведусь с Измайловой, но и через две недели уйду в другое отделение. Ушёл бы сейчас, но Зимина не позволила. Вы уж там творите, что хотите, но без меня.

Павел опешил.

— Ром, прошу тебя, одумайся! — воскликнул он. — Не пори горячку!

— Всё, разговор окончен! — ответил Рома. — До задержания Ёлкина я не то что с тобой общаться — слышать тебя не хочу!

Высказав другу всё, что думает, Роман вернулся к своим делам. Павел же нервно глотнул воды. Тирада Савицкого и его заявление насчёт перевода застали мужчину врасплох. Он до последнего лелеял веру и надежду в то, что ему удастся помирить эту сладкую парочку, но и вера, и надежда, казалось, разбились об упрямство обоих. Осталось рассчитывать только на их любовь друг к другу, но Паша начал бояться, что она почти умерла, и здесь уже ничто не поможет.