Девушка, ставшая солнцем (гет)

Лето 1995 года

Перед глазами Анны предстал большой мрачный особняк, потеснив дома «11» и «13» по обе стороны от него. Оберегаемое чарами Фиделиуса, наложенными самим Дамблдором, величественное некогда строение должно было стать надёжной штаб-квартирой для членов вновь собравшегося Ордена.

Женщина с недоумением оглядывалась по сторонам, созерцая неприветливый экстерьер вокруг. В доме явно долгое время никто не жил, но, даже представляя его в былом великолепии и ухоженности, Анна не могла не испытывать отвращения. Он напоминал старого озлобленного монстра, готового проглотить любого, кто переступит его порог.

— Какая тяжёлая атмосфера, — произнесла Нимфадора Тонкс, разглядывая обшарпанный фасад и колючие заросли, некогда бывшие садом.

За спиной просвистел ветер. Дом №12 недружелюбно глядел на пришедших пустыми глазницами тёмных окон — ни намёка на то, что Анну и её соратников кто-то ожидал внутри. Тем не менее тяжёлая старинная дверь отворилась, и стены вдруг сотряслись от душераздирающего вопля.

— Грязнокровки! Предатели крови! Отребье в моём доме! Вон! Убирайтесь вон!

Оглушённая, группа волшебников не сразу определила, откуда доносился крик, но так же неожиданно, как начался, он смолк. И лишь тогда Анна наконец заметила человека, открывшего дверь. Сириус Блэк.

Он выглядел здоровее и гораздо моложе, чем год назад; растрёпанные волосы отросли до лопаток, придавая мужчине сходство с тем Сириусом, которого Анна знала в школьные годы. Тем не менее под его глазами залегли тени, свидетельствовавшие о многодневном нервном напряжении.

Сириус стоял в коридоре с выражением крайнего раздражения на лице.

— Заходите, только тише, — сказал он. Взгляд всё ещё был устремлён на задёрнутые портьеры. — И лучше не звоните больше в дверь, иначе она проснётся и будет орать на весь дом. Не успел сказать Дамблдору, чтобы он вас предупредил.

— «Она»? — уточнила Анна.

Ей показалось, что Сириус задержал на ней взгляд гораздо дольше, чем полагалось.

— Моя мать. Вернее, её портрет. Я пытался снять его, но она наверняка использовала заклинание вечного приклеивания.

— Попробуем разобраться с этим чуть позже, — спокойно произнёс Люпин.

— Идёмте, я отведу вас на кухню, — бросил Сириус и, прежде чем развернуться, добавил: — В придачу к этому чудесному дому мне достался ещё и на редкость гадкий домовой эльф. Он поклоняется портрету матери и давно повредился умом. Не обращайте на него внимания.

Взгляд Анны, случайно брошенный вверх, как раз упёрся в висевшие на стене лестничной площадки отрубленные головы домовых эльфов. К горлу резко подступила тошнота, и женщина судорожно сглотнула.

— Занятная традиция, правда? — раздался совсем рядом голос Сириуса, наталкивая женщину на мысль, что он за ней наблюдал. — Обезглавливать эльфов, когда они состарятся, и «украшать» холл их головами. Очень в духе моей семьи.

Анна непроизвольно посмотрела на мужчину, но он отвёл взгляд, словно стыдился.

* * *

Собрание прошло в напряжённой атмосфере и окончилось на очень невесёлой ноте. Положение ухудшалось, влияние Волдеморта росло с невиданной ранее силой. Кухня, такая же неприглядная, но чуть более уютная, чем остальные комнаты, опустела. Анна на пару минут задержалась на своём месте, убирая в карман мантии карту здания Министерства магии.

— Как тебе мой дом? — услышала она, едва собираясь подняться на ноги.

Сириус стоял напротив неё по другую сторону большого грубо отделанного стола. В серых глазах мужчины больше не было и тени смущения. Они с вызовом впивались в глаза Анны, словно Сириус готовился к нападению.

Пытаясь разгадать, что означал этот взгляд, женщина призналась:

— Я бы очень не хотела оказаться на твоём месте.

Взор Сириуса слегка смягчился.

— Ты ведь не догадывалась об этом в школе?

Не понимая, к чему он клонит, Анна медленно ответила:

— Не имела ни малейшего представления.

— Этот особняк был построен много лет назад, — продолжал Сириус, не сводя глаз с лица женщины и странным образом не позволяя ей отвести свои собственные. — Он должен был отражать величие семейства Блэк, его магическое наследие и заслуги, — на губах Сириуса застыла кривая мрачная усмешка. — Хотя на самом деле предыдущие члены семьи когда-то давно просто отняли его у какого-то магла. Дом №12, каким запомнил его я, был идеальным выражением характера моих родителей и брата: такой же гнусный и скользкий. Я ненавидел это место. В шестнадцать я отсюда сбежал.

— Что? — не веря собственным ушам, отозвалась Анна.

Сириус обогнул стол и приблизился к ней.

— Пойдём, — сказал он, направляясь к выходу. — Я покажу тебе кое-что.

Ведя женщину по лестницам и коридорам, Сириус продолжал хранить молчание; со всех сторон окружённая тёмными секретами этого отвратительного дома, Анна старалась держаться к мужчине как можно ближе, словно ища защиты за его широкими плечами.

Остановившись у огромного выцветшего гобелена с генеалогическим древом, Сириус указал на небольшую выжженную дырочку:

— Раньше здесь было моё имя. Но я послал этот дом — со всеми его жильцами, одержимыми чистотой крови и другими идиотскими идеями — к чертям. Ушёл жить к Джеймсу, пока мой дядя, — Сириус указал на ещё одну уничтоженную ветвь, — один из немногих нормальных членов семьи, не оставил мне в наследство свой дом. Став совершеннолетним, в нём я и жил до того, как попал в Азкабан.

— Ты никогда об этом не говорил, — наконец сказала женщина, совершенно сбитая с толку.

— Ты не спрашивала, — сухо отозвался Сириус. — Это совершенно не вязалось с образом крутого популярного парня, да?

В памяти Анны слабо колыхнулось что-то смутное и затемнённое. Мужчина продолжал в упор на неё смотреть. Наконец она не выдержала:

— Чего ты хочешь от меня, Блэк? Скажи прямо и не морочь мне голову.

На его губах появилась горькая улыбка.

— Однажды ты сказала мне, чем именно я тебя привлекаю. Я и сам об этом знал. Этого было недостаточно, чтобы завоевать твою любовь, но я имел хотя бы то, что имел.

Она хотела что-то сказать, но Сириус остановил её всё тем же холодным взглядом и продолжил:

— В Азкабане у меня было много времени обдумать твои слова. Дементоры высасывали из меня остатки радостных воспоминаний, и я неизменно возвращался к мысли, о чём ты думала в тот день, когда узнала о моём заключении. Но также я думал о том, каким бы стал в твоих глазах, узнай ты ещё и о моей семье. Отважный Сириус Блэк — ярый противник идей Волдеморта, оказался предателем, в то время как его родной брат, гордость помешанных на чистоте крови родителей, — Пожиратель смерти, — Сириус невесело усмехнулся. — Теперь я не такой красивый и, вопреки своей известности, совсем непопулярный. Годы, проведённые в Азкабане, никогда не изгладятся из моей памяти. А ты, — впервые после их разговора в Хогвартсе он посмотрел на её обручальное кольцо, и во взгляде его колыхнулась боль, — у тебя всё так, как ты и хотела. Никаких неуправляемых хулиганов. Только хорошие парни. — Сириус замолчал, словно собираясь с мыслями, и наконец сказал то, ради чего и затеял весь этот разговор: — Я мечтал увидеться с тобой с того момента, как сбежал. Но знал, что ни к чему хорошему это не приведёт. У меня больше нет того, что заставляло тебя раз за разом впускать меня в свой дом. И от этого мне хочется лезть на стену.

В комнате воцарилась тишина — ещё более оглушающая, чем вопли портрета миссис Блэк. Сириус явно не ожидал никакого внятного ответа, опустив голову и скрестив руки на груди. Не имея сил поверить в услышанное, Анна сделала шаг навстречу мужчине.

— Сириус… Это… — она пыталась отыскать нужные слова, но не могла. — Это… Это ведь воздействие дементоров… Изоляции… На самом деле ты…

— Я — что? — вдруг выкрикнул он, в ярости ударив кулаком по стене. — Какую чёртову отговорку ты придумаешь на этот раз?! Ну и чёрт с тобой… Я давно смирился, что ты не будешь моей… Но ты не можешь допустить даже мысли, что мои чувства настоящие!

Такая вспыльчивость, не свойственная Сириусу прежде, испугала Анну.

— Сириус, я…

— Уходи, — вдруг сказал он.

— Но ты…

Непреклонный, мужчина не позволил ей договорить. Схватив женщину за руку, он потащил её к выходу. Ладонь Сириуса дрожала.

Анна не стала больше спорить. У самой двери она бросила на него последний взгляд, и он отвернулся. Женщина не видела выражения его лица в ту злосчастную минуту и не могла потом себе объяснить, почему, аппарировав подальше от мерзкого дома, вдруг расплакалась.

В последующие недели они практически не виделись, за исключением редких эпизодов краткого пребывания Анны в штаб-квартире по долгу службы. В такие вечера Сириус просто игнорировал женщину, обращаясь к ней исключительно по делу. Однако даже тогда она чувствовала на себе пристальный взгляд его серых глаз.

Июль выдался на редкость дождливым. На этой неделе лило как из ведра. Однако хуже погоды оказалось столкновение Анны с Пожирателем смерти. Будучи шпионом в Министерстве магии, она спешила в Дом №12 с ценными сведениями о дальнейших планах Волдеморта, но на полпути дорогу ей преградил Мальсибер. Он не признал в ведьме Анну Селвин, но это не спасло её от дюжины убивающих проклятий. Стараясь не выдать себя, женщина долго лавировала между деревьев и крыш, но её обезоруживающее заклинание так и не смогло достичь цели. Собравшись ударить снова, Анна направила палочку в направлении Пожирателя, но в этот самый момент зелёная вспышка врезалась прямо ей в метлу, разбивая её в щепки. Стремительно теряя высоту, в последний миг женщина успела произнести заклинание и смягчить падение. Дождавшись приближения Мальсибера, желавшего убедиться, что она мертва, Анна вскинула кровоточащую руку и направила оглушающие чары прямо в злобное уродливое лицо. Не успев понять, что произошло, и разглядеть в обрушивающихся с неба потоках воды женщину, Мальсибер упал набок и уткнулся щекой в грязь. Дрожа всем телом, Анна побежала к штаб-квартире, находившейся в нескольких кварталах.

Когда на пороге показалось небритое лицо Сириуса, ещё даже не переодевшегося ко сну, по позвоночнику Анны прошла волна облегчения. Сириус же, напротив, выглядел крайне встревоженным, даже, к удивлению Анны, испуганным.

— Пойдём, я осмотрю твои раны, — вместо приветствия произнёс он.

Осторожно ступая, чтобы не разбудить портрет миссис Блэк, Сириус и Анна, уже высушившая одежду заклинанием, направились в кухню. Тяжело дыша, женщина опустилась в кресло перед камином. Сириус встал на колени, рассматривая каждый сантиметр порванной мантии, покрытой красными пятнами.

— Это просто царапина, — тихо сказала Анна.

— Что произошло? — не обратив внимания на её слова, спросил Сириус.

Он аккуратно направил на ещё кровоточащую рану палочку. Из неё вырвался голубоватый дым. Рана начала затягиваться, пока не исчезла совсем. Затем мужчина залатал мантию.

— Мальсибер, — отозвалась Анна.

Взмахнув волшебной палочкой снова, Сириус достал бутылку бренди из кладовой и два кубка с одной из многочисленных полок для посуды. Они проплыли через всю кухню к длинному столу и опустились перед женщиной.

Опустошив наполненный Сириусом кубок залпом, она добавила:

— Но он меня не узнал. Я его вырубила на какое-то время — теперь им занимаются мракоборцы.

Обычно Анна не пила даже сливочное пиво, но сейчас ей явно требовалось выпить. Сириус снова наполнил кубок, но она отодвинула его. Всё это время женщина старалась держаться холодно и беспристрастно, чтобы не выдать того, что творилось у неё сейчас в уме и на душе.

— Я собиралась оставить послание для Дамблдора, — она вынула из внутреннего кармана мантии свиток и положила на стол. — Теперь мне пора.

Ей хотелось, чтобы Сириус, вставший со своего стула, чтобы проводить её, остановил женщину. Но он молчал. Сделав несколько нетвёрдых шагов, Анна ждала. Но Сириус по-прежнему ничего не говорил.

И тогда она не выдержала:

— Может, скажешь уже что-нибудь? Или отведённый мне лимит превышен?

Сириус был гораздо выше женщины, и ей приходилось смотреть на него снизу вверх. Однако в данный момент она не испытывала смущения по этому поводу.

— Тебе стоит поспешить, — бесцветно отозвался мужчина. — Уже поздно. Твой муж будет волноваться.

— Беспокоишься о моём муже? — неожиданно зло бросила Анна.

Маска безразличия, которое Сириус так усердно изображал, начинала разваливаться.

— Что тебе надо? — хрипло спросил он. — Зачем ты затеваешь перепалку? Чтобы позлить меня?

— Ты и сам неплохо справляешься, — высокомерно хмыкнула женщина.

Руки Сириуса сжались в кулаки. Гнев, копившийся в его сердце годами, наконец выплеснулся наружу.

— А ты чёртова эгоистка, — сквозь зубы сказал мужчина, уже не в силах остановиться. — Всё та же маленькая стерва, думающая лишь о собственных интересах. А я думал, ты выросла из того, чтобы любой ценой добиться моего внимания, просто потому что я перестал с тобой разговаривать.

В его голосе сквозила незнакомая женщине ледяная ярость, от которой она сникла.

— Дело не в этом, — дрожащим от сдерживаемого негодования голосом произнесла Анна. — Просто я не привыкла видеть в твоих глазах ненависть.

Её слова, выроненные на судорожном вдохе, неожиданным образом стёрли с лица Сириуса гнев. Теперь он казался усталым.

— Я не ненавижу тебя, Анна, — наконец произнёс мужчина. — Никогда не смог бы.

Она продолжала обдумывать ответ. В голове хаотично проносились мысли о том, как вывести мужчину из его состояния угрюмого отчуждения. Ведь Анна ненавидела Сириуса, которому не нравилась она.

И наконец в мозгу ярко вспыхнула сумасбродная идея.

— Тогда поцелуй меня, — вдруг сказала женщина, делая к Сириусу шаг.

Мужчине показалось, что он ослышался, что всё это лишь игра его воображения. Но решительный, почти безумный в своём любопытстве блеск в глазах Анны говорил за себя сам.

— Что?.. — изумлённо спросил Сириус.

— У тебя проблемы со слухом, Блэк?

— Перестань нести чушь, — раздражённо отозвался он, но не отступил, когда женщина сделала к нему ещё шаг.

— Я ведь здесь, перед тобой, — словно не слыша его слов, продолжала она. — Разве ты не мечтал о таких минутах, когда мы были моложе?

В этот момент Анна могла поклясться: спроси её кто-нибудь о том, для чего она так отчаянно пыталась вернуть то, чего давно лишилась, и она не смогла бы найти ответа даже под заклятием «Круциатус». Что-то невидимое в глубине сердца нашёптывало женщине, что ей не хватало Сириуса Блэка все эти годы; его храбрость и стойкость заменяли ему потерянные признание и авторитет. Но, главное, Сириус по-прежнему был крут, потому что без этого мужчина не был бы Сириусом Блэком.

— Ну же, — снова сказала Анна, приблизившись к нему вплотную. — Или ты стал робким?

С этими словами она оставила на шее мужчины лёгкий поцелуй, с удовлетворением замечая, что Сириус вздрогнул.

— Не надо, — тихо выговорил он.

Но женщина не собиралась останавливаться. Она схватила его за руку и ловко просунула себе под мантию. Сириус напрягся.

— Помнишь, как ты мял её? — сказала Анна, медленно двигая его рукой по своей маленькой груди, сжимая и оглаживая.

— Прекрати это, — почти умоляюще сказал Блэк, неспособный вырваться и ощущавший, с какой силой по телу разливается возбуждение.

Чувства, подавляемые неделями напролёт, всполошились и восстали против своего хозяина.

Тем временем, по-прежнему игнорируя его просьбы, женщина оторвала чужую руку от груди и, задрав мантию, прижала горячую дрожащую ладонь между ног. Она резко выдохнула — Сириус тоже.

— Помнишь, как ты подхватывал меня на руки и занимался мной до самого утра? — её слова прерывались частыми выдохами и вдохами, пока она направляла руку Сириуса, лаская себя сквозь нижнее бельё.

И Сириус сорвался. Сколько бы ни говорил он себе больше не приближаться к женщине, как бы ни заставлял себя держаться — он проиграл. Анна была его главной слабостью.

Она вздрогнула от неожиданности, когда мужчина с силой отдёрнул ладонь. Прежде чем Анна успела понять, Сириус обеими руками взялся за длинную тёмно-синюю ткань и грубо стащил с женщины. Она осталась в одном нижнем белье, и он умело, как и много лет назад, избавил её грудь от ненужного сейчас предмета одежды, швырнув его на пол.

Анна хотела снять с Блэка его собственную мантию, но он резко притянул женщину к себе за бёдра. Она ожидала, что он приласкает её грудь, но, посмотрев ей в глаза, мужчина накрыл её губы своими, сминая, и несдержанно протолкнул язык в приоткрытый рот.

Анна обняла Сириуса за плечи, отвечая на поцелуй, и неслышно ахнула, почувствовав слегка болезненный укус. Она собиралась возмутиться, но мужчина резко опрокинул её на мягкий ковёр перед камином, прежде чем наспех избавиться от своей мантии. Едва ткань перестала соприкасаться с его кожей, женщина коротко простонала: крепко схватив и прижав её руки над головой, второй рукой мужчина с силой сжал её сосок, смотря Анне прямо в глаза. Она судорожно вздохнула и неудобно заёрзала, всё ещё удерживаемая второй рукой Сириуса, и слегка выгнулась, ощутив его губы на своей груди. Сириус целовал её, вбирал в рот розовые соски и совсем не нежно сосал. Вместе с тем он оставлял поцелуи на любой части тела Анны, до которой мог дотянуться: щеках, подбородке, шее, плечах и ключицах, — не в силах справиться со своим бешеным желанием. Он не видел Анну тринадцать чёртовых лет. Не мог касаться её мягкой кожи, срывать стоны с её губ. И теперь Сириус снова чувствовал себя так, будто ему двадцать один.

Женщина тяжело дышала; он целовал её, опускаясь губами и языком всё ниже, пока вдруг не разжал пальцы на её запястьях. Не произнося ни слова, Сириус стянул с Анны нижнее бельё и подтащил к себе за бёдра; приподняв и закинув её ноги себе на плечи, языком коснулся клитора и, услышав судорожный всхлип, стал ласкать так неистово, что это больше походило на терзание. Оно было по-настоящему диким, и уже совсем скоро Анна простонала:

— Сириус!.. — она сжимала коленями его голову. — Я…

Вся затрепетав, женщина выгнулась и задрожала.

— Немного не рассчитал, — хрипло пробормотал Сириус, притягивая её к себе для поцелуя.

— Давай, — спустя несколько секунд прошептала Анна и, вдруг положив руки на чужую грудь, заставила мужчину откинуться на спину.

Всё ещё подрагивающие пальцы женщины нащупали застёжку на брюках, в которых Сириусу сейчас явно было тесно. Мужчина наблюдал за действиями Анны, учащённо дыша, пока она стаскивала брюки с длинных стройных ног.

С твёрдого члена стекала прозрачная смазка, поблёскивая в свете камина.

— Что ты собираешься… — начал Сириус, но вдруг поперхнулся воздухом, откидывая голову назад.

Не отвечая на его вопрос, Анна облизнула самый кончик, прежде чем аккуратно вобрать в рот. Член был таким влажным, что женщина едва не подавилась, и, с усилием сглотнув, стала двигаться. Взять его на всю длину она не могла, но громкое учащённое дыхание подсказывало ей, что Сириуса вполне устраивало и это. Положив руку женщине на затылок, он стал направлять её, ускоряя движения. Мышцы его живота напрягались, вторая рука пыталась дотянуться до руки женщины.

Челюсть начинала неметь, но Сириус и не думал кончать.

— Остановись, если устала, — сказал он, смотря в потолок, и, к своему удивлению, Анна обнаружила, что мужчина наблюдал за ней даже в такой момент.

Между тем женщина снова начинала заводиться и, проведя по члену Сириуса рукой пару раз, выдохнула:

— Возьми меня.

Ему не надо было повторять дважды. Быстро подмяв Анну под себя, одним резким движением мужчина вошёл в неё до конца. Она вздохнула. Пристально смотря ей в глаза, Сириус начал двигаться внутри неё — стремительно и жёстко.

Взор мужчины снова затянула пелена удовольствия. Прижимая Анну своим телом к ковру, он вколачивался в неё, такую податливую, на мгновение вспомнив кровать в старом доме женщины, которую однажды сломал.

Он был повсюду; его аура окутывала женщину подобно одурманивающему разум яду. Анна стонала под мужчиной, прося не останавливаться. Она оставляла на его плечах и спине едва заметные царапины, и Сириус сдавленно выдыхал ей в губы.

Он был на пределе. От жара, источаемого камином, ему было неимоверно душно. Прерывистый женский голос, сбивчивое дыхание Анны, её запах сводили Сириуса с ума.

— Не в меня, ладно? — прошептала женщина ему на ухо, и, сжав её бёдра едва не до синяков в обрушившейся на него волне удовольствия, Сириус излился Анне на живот.

Тяжёло дыша, она выползла из-под мужчины, но он схватил её за руку:

— Я с тобой ещё не закончил.

Сириус уложил женщину к себе на колени — лицо щекотал старинный мех ковра. Она опёрлась на локти, приподняв бёдра; мужчина ввёл в неё два пальца, массируя клитор второй рукой.

— Сириус… — простонала Анна, чувствуя слабость в руках.

Сильные пальцы вдалбливались в неё с уже знакомым хлюпающим звуком. Мужчина упивался вздохами, которые она была в не силах сдержать.

— Ещё, Сириус… Немного… — лепетала она в блаженном забытье.

Наконец тело женщины снова выгнулось, и она кончила, сжимая пальцами длинный мех. Не удержавшись, Сириус шлёпнул её по ягодицам — несильно, но она всё равно вскрикнула.

Пару минут Анна лежала на чужих коленях, пустым взглядом смотря на огонь. Сириус молчал, гладя её по спине. В конце концов сев рядом с ним, женщина устало положила голову ему на плечо. Она не могла не заметить, каким непроницаемым и мрачным было выражение лица Сириуса.

— Теперь мне действительно пора, — вздохнула женщина, поднимаясь на ноги. — Уже довольно поздно.

Как быстро, подумал Сириус, она снова стала холодной и отстранённой, едва получив своё. Но он не удивился, ведь ожидал именно этого.

— Ты любишь своего мужа? — вдруг спросил он.

Застыв от изумления со смятой мантией в руках, Анна обернулась к нему:

— Что?

— Твой муж. Старина Роберт Селвин. Ты его любишь?

Сириус старался заставить голос звучать небрежно, но от волнения у него перехватило дыхание.

Опустив глаза, Анна пожала плечами:

— Смотря что понимать под любовью.

Подобный ответ был вполне в духе женщины. Именно поэтому Сириусу в голову мгновенно ударило раздражение. Вскочив, он громко спросил:

— Ты хочешь возвращаться к нему вечером после работы? Хочешь проводить с ним выходные?

Анна замялась, снова потупив взгляд, но затем безмятежно ответила:

— Не всегда.

Отлично, подумал Сириус. Просто отлично. Когда-то он был утешением и поддержкой в сложные для женщины времена — теперь же будет ещё и развлечением, отвлекающим её от проблем в браке. И Сириус подписался на это сам.

Когда тяжёлая входная дверь захлопнулась за её спиной, мужчина прислонился к стене и, закрыв руками лицо, сполз вниз, снедаемый одиночеством и тоской, что раз за разом оставляла ему Анна, едва натянув обратно снятую с неё Сириусом одежду. В голове у него даже мелькнула абсурдная мысль разбудить портрет матери или любезно обсудить с Кричером погоду, лишь бы отвлечься от груза собственных чувств.

Лишь одно слабо утешало разбитое сердце Сириуса Блэка, некогда слывшего любимцем девушек: Анна Селвин не любила своего мужа точно так же, как не любила его.