Повесть "Кота" (джен)

На смятом клочке бумаги карандашом был написан короткий список предметов: брезент, спички, гайки, автомобильная свеча, солидол.

— Пионерский набор для сборки водородной бомбы из подручных средств, — подумал Кот, тяжело вздохнув. Он смял бумажку и выбросил её в сторону.

Если такой хлам и можно найти, то только в пригороде: порыться в забытых вещах некогда живущих там людей, которые либо уехали, либо по другим понятным причинам больше не являются жильцами этих домов. Мародёры уже, казалось, вынесли всё, что только можно, но на самом деле это не так. Одна из местных "аномалий" заключается в том, что сколько ни выноси, всё равно что-то да останется. Местные поговаривают, что это место как временная петля, в которой всё возвращается на свои места.

Работа мальчика на побегушках заключается не в разгадке загадок этого Богом забытого места, а в выполнении поставленной задачи. Одной загадки с Кота хватило; теперь долго не очистит свою совесть.

Скинув автомат с плеча и сделав шаг вперёд, он оттолкнул старую скрипучую дверь, сделанную по всем стандартам роскоши УССР: мягкая обивка, латунные заклёпки и увесистая свинцовая рукоятка с вытертой гравировкой.

Луч света от фонаря освещал конец коридора, упираясь в старый стеллаж, который, по всей видимости, пытались вынести, но он застрял в проходе между двумя квартирами. Воздух внутри был тяжелым и затхлым. В свете фонарика было видно сотни, если не тысячи частиц пыли, из-за которых складывалось ощущение, что ты идёшь сквозь туман.

Первая квартира была открыта. На пороге стояли сапоги, а на полу лежал маленький коврик, будто хозяин дома просто забыл закрыть дверь. От глухой тишины в ушах раздавался шум и писк, а каждый шаг сопровождался треском, словно ты идёшь по свежевыпавшему снегу.

В прихожей на вешалке даже висел ватник с аккуратно подшитой заплаткой, а рядом серенький дождевик с широким капюшоном. Кот потрогал его, повертел и ловким, резким движением свободной руки снял с вешалки, после чего накинул себе на плечо.

Слева находилась небольшая кухня с типичной планировкой того времени и интерьером: белый стол с металлической окантовкой, белые кухонные тумбочки с ажурными узорами бирюзового цвета, газовая плита с четырьмя конфорками и духовкой, а также нишей для "чёрной" посуды. Возможно, у многих детей того времени остались воспоминания о славной порке за то, что они хотели помочь маме по кухне, и, когда никого не было дома, вычищали её до блеска, а на деле лишь сдирали какое-то покрытие.

Подойдя к окну, Кот поднял тонкую тюль и в углу увидел коробок спичек с рисунком красного мака.

— Классика, — тихо произнёс Кот. Тряхнув коробок и услышав лёгкое шуршание, он сунул его в карман.

Его внимание привлекла странная деталь: всё вокруг выглядело так, словно люди, которые здесь жили, просто в спешке бросили всё и ушли, но при этом вентиль на газовой трубе был перекрыт.

— Интересно...

Зона сама по себе интересная вещь. Брошенные дома со стороны кажутся живыми. Некоторые утверждают, что видят, как там бродят силуэты людей, или существ, человекоподобных, похожих на людей. Озолотиться в этих домах вряд ли получится; хоть и можно попытаться поддержать своё материальное состояние, но много ценных предметов не вынесешь. Старожилы у вокзала поговаривают о так называемом “золоте под ногами”, якобы сколько ни ходи по домам, всё будет убрано и возвращено на свои места. Но, увы, жадничать нельзя: неведомая сила оберегает как сам дом, так и имущество. Эта сила понимает, что хозяева не вернутся, и вещи никому уже, кроме местных, не нужны; она не позволит обчистить жильё до нуля.

Кот медленно и аккуратно прошёлся по всем комнатам оставшихся квартир, взял что-то по мелочи: тюбик клея, моток ниток, в старом медицинском саквояже, который нашёл у входа одной из квартир, обнаружил пачку бинтов и марганцовку, пару шайб и гайку. Но того самого и последнего из списка так и не удалось найти, и обыскивать каждый дом в округе ему не сильно хотелось, поэтому он был озадачен.

В посёлке жил механик, который вечно был занят разбором всякого хлама; может, у него что-то будет, — думал про себя Кот.

В одной из квартир он заметил старенькое кресло, сделанное в классическом стиле советского постмодерна. Красная хлощёная ткань, с узорами из жёлтых нитей, какие-то абстрактные цветы. Смотря на такое, вспоминаешь в детстве задорную игру фантазии, когда сидишь и, не зная, чем заняться, начинаешь искать начало и конец этих узоров, водя по ним пальцами. Подлокотники из лакированного прессованного дерева, местами лак уже начал отставать — это тоже порой было детской забавой: сидеть и снимать лаковую шелуху, получая нагоняй за то, что испортил кресло или другую мебель. Затем мама или бабушка с помощью лака для ногтей устраивали так называемую реставрацию домашней мебели.

Кот уселся в кресло и глубоко вздохнул. Небольшая усталость, головная боль и в целом обстановка вызывали некую тоску по чему-то спокойному и обыденному, хотя обыденным уже стало просыпаться на какой-то шконке или матрасе, находящемся не в самом лучшем месте, и уже обыденным стало радоваться тому, что ты проснулся в этом месте.

Удобство советского ортопедического чуда начало обволакивать уставшую от вечной беготни в броне и с автоматом спину Кота, мелкая дрожь проходила по всем суставам, сначала отдавая жаром, а потом приятным холодком. От небольшого релакса Кот выпрямил ноги и прохрустел суставами в коленях и ногах. Приятное ощущение хлынуло по всему телу; ноги становились не то чтобы тяжёлыми, а как будто неизвестная сила их накрывала. Под ещё один глубокий выдох Кот провалился в царство Морфея.