Будешь ли ты ещё любить меня? (гет)

Она переживала, что возвращение на работу окажется для неё тяжелым испытанием. Она хотела бы возненавидеть Джона за недавнее жестокое высказывание, но, к сожалению, отчасти была с ним согласна. Девушка попыталась стать сильнее, хотя и отрицала это. Когда она все-таки вышла с больничного, на её лице читалось непоколебимое чувство долга, она как будто надела маску сильной личности. Что касается событий той ночи, Харрисон не вспоминал о них, только спросил, как она себя чувствует, бросив на неё мимолетный взгляд, прежде чем вновь сосредоточиться на работе. Сулу проявила больший интерес к событиям, из-за которых она осталась дома, и расспросила её о каждой мелочи. Поскольку Марла умудрилась напиться в жалкой попытке успокоить нервы, её воспоминания были несколько расплывчатыми. Но, как бы начальство ни беспокоил тот факт, что Джон Харрисон выходил на люди, не придавалось значения тому, что он спас её от пьяных.

При разговоре она не упомянула об интересе Харрисона к её портрету Хана Нуньена Сингха. Это была любопытная деталь, которую она предпочла сохранить в тайне. Тогда она была пьяна, устала и смущена, однако до сих пор отчетливо помнила выражение его лица. Если бы это был кто-то другой, она бы подумала, что он вот-вот расплачется. Но дикая ярость, отразившаяся на лице Джона, была стерта напускной вежливостью. Подобное поведение приводило девушку в замешательство, но не так, как раньше.

Ей вновь захотелось увидеть его реакцию, и она чуть было не решилась поработать над новой картиной, изображавшей человека времен Евгенических войн, но Марла в последний момент передумала, и, если Харрисон и хотел увидеть очередную картину с изображением диктатора, он не сказал об этом.

Его работа была близка к завершению, когда он заговорил с ней менее небрежно, чем обычно. Он только что получил сообщение о том, что торпеды прибыли на место назначения. Она не могла решить, то ли раньше она пропустила эту деталь мимо ушей, то ли её от неё скрывали. Сейчас для неё это не имело ровным счётом никакого значения.

Он сидел за столом, уставившись в стакан с виски, и думал о своём. Марла положила планшет и подошла к мужчине, остановилась у одного из верстаков, заваленных запчастями, задаваясь вопросом, собирается ли он уезжать из Лондона. Если да, то будет ли ей не всё равно? Играя с волосами, рассыпавшимися по плечам, она размышляла дальше. Он был самым близким к идеалу мужчиной, которого она когда-либо встречала, и, несмотря на то, что он не проявлял к ней никакого интереса, и на то, что она знала, что он может быть жестоким и высокомерным, она хотела, чтобы он остался.

— Ты специально для меня изменила прическу, — заговорил он, заставив её вздрогнуть. Она задумалась, сможет ли когда-нибудь привыкнуть к тому, что он всегда замечал, когда она на него смотрела, хотя никогда не показывал виду. Она знала, что он замечал её взгляд даже тогда, когда не говорил с ней. Он был до боли наблюдательным, и это ещё больше заставляло её осознавать собственную непригодность к выполнению поставленной перед ней задачи.

— Я просто пробую новый стиль, — заявила она, упрямо вздернув подбородок, хотя они оба знали, что это не так. Она могла бы и дальше притвориться, что он не имеет на неё никакого влияния, но это оказалось бы глупой затеей.

— Выглядит чудесно, — прокомментировал он, наконец-то оторвав взгляд от стакана и посмотрев на неё. Она почти поверила, что комплимент был искренним, но небольшое сомнение, зародившееся из-за его резкого замечания той ночью, заставило её насторожиться. Он проглотил остатки алкоголя, прежде чем встать и натянуть пальто, в котором он выглядел как какой-нибудь антигерой из фильма.

— Моя работа здесь окончена, — он произнес это таким тоном, что можно было предположить, что он уже собрался уходить. Она с опаской подумала, не потому ли он прощается, что у него есть к ней какой-то интерес, кроме меркантильного. — Тебе придется забрать свои картины домой, я не думаю, что начальство их одобрит, — сказал он почти с горечью, когда посмотрел на несколько понравившихся ему холстов, которые она повесила на стены. Марла взглянула на них и почувствовала прилив гордости. Когда он в первый раз попросил повесить на стену одну из её работ, у неё закружилась голова от радости, хотя из-за скромности она покраснела.

— Если бы я была смелой, я бы сказала, что ты ближе всех к тому, чтобы сравняться с моими кумирами по ... решительности. Ты можешь добиться всего, что только захочешь, — сделала ему комплимент рыжеволосая девушка, никак не показав переполнявшие её эмоции. Мужчина, сидевший напротив, действительно начал нравиться ей, несмотря на оскорбление в прошлом. Окружавшая его пьянящая аура была такой притягательной, что невозможно было устоять. Конечно, резкие слова не могут пойти на пользу влюбленности, и её интерес к нему заметно поутих, но всё же не угас, ей не хотелось его потерять. Джон отреагировал в ответ одним из горьких смешков, свидетельствовавших о том, что в её словах звучала ирония, хотя она её и не понимала.

— Амбициозные мужчины получают то, что хотят, не так ли? — ответил он, подходя к ней вплотную. Она вздрогнула, когда его пальцы пробежались по её волосам и слегка коснулись шеи, от его прикосновений по телу девушки словно прошёл электрический разряд. Это было всё, что она могла сделать, чтобы не задрожать от волнения. — Прощай, Марла МакГайверс, — он заговорил, прижавшись губами к её губам, прежде чем она успела ответить. Затем он исчез без предупреждения — телепортировался на звездолёт, о существовании которого она могла только догадываться. Пустое пространство, где он только что стоял, стало одиноким и холодным. Как она могла так сильно привязаться к мужчине, которого знала так мало и так недолго?

Он знал, что поцелуй станет подтверждением её верности ему. Она была увлечена им даже после его промаха и увлечётся ещё сильнее, когда узнает, кто он на самом деле. Он мог бы пользоваться её слабостью до тех пор, пока он и семьдесят два члена его экипажа будут в безопасности, пока он будет готовить свой народ к выживанию в новом столетии. Она станет его ключом к созданию новой империи. Он проигнорировал внутренний голос, нашёптывающий, что за холодным расчётом кроется нечто большее.

Прежде чем присоединиться к своим людям, он должен был нанести последний визит в Сан-Франциско.

Он проник в дом Маркуса; усевшись в шезлонг, он мысленно готовился к встрече с адмиралом и терпеливо ждал, пока солнце не начало садиться за горизонт, заливая комнату золотым светом. Он был разочарован, что свет исходил не от огня. Жаль, он надеялся, что однажды увидит, как старый мир сгорит и из пепла родится новая жизнь, более совершенная.

— Здравствуйте, адмирал. Какой у вас чудесный дом, — прокомментировал Хан, когда Маркус вошел в комнату в халате и с полотенцем, перекинутым через плечо, что свидетельствовало о том, что он только что вышел из душа и был по-дурацки расслаблен. Застигнутый врасплох мужчина опустил планшет, который внимательно читал, и с тревогой посмотрел на Хана. Генетически модифицированного человека от этой сцены распирало самодовольство. Хан заметил, как большой палец Алекса дернулся в сторону значков на планшете, и весело ухмыльнулся.

— Нет смысла вызывать охрану. Они вас не услышат. Никто не услышит. Я отключил системы, как общедоступные, так и частные, — пояснил Хан со сдерживаемой яростью в голосе.

— В чем дело, Джон? — спросил адмирал, глупо пытаясь придерживаться своей старой уловки. Хан едва сдерживался, чтобы не рассмеяться и не переломать собеседнику кости в порыве раздражения. Внешне он оставался спокойным и собранным.

— «Джон»? Неужели мы и дальше играем в эту глупую игру? Вы знаете, кто я на самом деле. Более того, наконец-то я понял, кто я на самом деле, — Хан заявил это с таким спокойствием, словно обмен словами был шахматной партией, и он тщательно планировал ходы.

— Значит, вы здесь, чтобы убить меня, — ответил Маркус. Это был не вопрос — утверждение, к которому он отнесся с поразительным спокойствием, хотя подобную реакцию можно было списать на военную подготовку. Как офицер высокого ранга, возглавляющий разведку, он был на удивление собран.

— Нет, пока вы не расскажете мне всю правду, — предупредил Хан. Ему нужно было объяснение потери своей памяти, своего нового лица. О, он мог догадаться, почему адмирал решил поступить так, а не иначе, но яд был намного слаще из чужих уст. — Начинайте. Сейчас. С того самого момента, как вы нашли меня.

Маркус подробно описал все события. Как они нашли корабль, как разбудили его. Как легко и недальновидно было изменено его лицо, а потом они поиграли с его разумом. Каждое слово, слетавшее с губ адмирала, вызывало у Хана новую волну ненависти и отвращения, пока всё не закипело у него внутри. Разум уступил место грубым эмоциям, когда в мгновение ока он вскочил и поднял адмирала с земли, схватив его за горло.

— Ты убил меня! — зарычал он, усиливая хватку, когда Маркус что-то пробормотал в ответ.

— Похоже... вы не... такой... умный... как думаете... — заявил он, и Хан заметил две красные линии, нацеленные ему в грудь: вертолёты за окном были готовы к стрельбе. Он отпустил Алекса и понял, что ни один из его планов не прошел так гладко, как он думал. Отчаяние охватило Хана с новой силой, когда адмирал сказал, что они нашли семьдесят двух его человек и снова спрятали. Они должны были стать разменной монетой, заложниками, чтобы Алекс мог использовать Хана так долго, как только пожелает. Маркус пытался урезонить сверхчеловека, убедить присоединиться к его делу, но честолюбивые люди берут то, что хотят, и редко принимают то, что им дают в качестве милостыни. Хан был слишком горд для подобных вещей, даже если бы не презирал того, кто стоял напротив.

— Вы забыли, что теперь я могу приходить и уходить, когда захочу, адмирал, — напомнил ему Хан, активируя персональный транспортер. Ему хотелось размозжить Маркусу череп прямо здесь и сейчас, но Хан знал, что у него нет шансов. Несмотря на свои способности к регенерации, он был бы мертв уже через минуту. — Следующая наша встреча… будет последней, — предупредил сверхчеловек, исчезая.

Он транспортировался и спрятался в единственном месте, где его никогда не найдут. Кронос. В конце концов, если Звёздному флоту нужна была его помощь в борьбе с клингонами, зачем им рисковать, вторгаясь на территорию врага, только чтобы вернуть его? Это был идеальный путь к отступлению, которым он не планировал воспользоваться так скоро. Он продумал его как один из вариантов возможного развития событий, но на этом всё и закончилось. Он запомнил координаты планеты сразу же после того, как к нему вернулась память, чтобы возвратиться, если понадобится. Теперь он был на Кроносе, один, его люди в руках врага. Отчаяние овладело им, и Хан взревел в пустоту от ярости и горя. Ярость сменилась слезами, и он упал на колени, оплакивая потерю своих товарищей.

Теперь адмирал Маркус должен понять, что он не в состоянии контролировать генетически модифицированных людей, а если он не мог их контролировать или использовать для контроля над Ханом, то они стали бы просто обузой. Помехой, от которой адмиралу пришлось бы избавиться. Хану не нужно было подтверждение его догадок. Это был единственный логичный вывод. Ничто не могло остановить Маркуса, а почему бы и нет? Его людей могут в любую секунду уничтожить, всего лишь активировав детонатор. Он был последним из своего народа. Но, верный своему слову, Хан позаботится о том, чтобы Маркус заплатил сполна. Если пострадает хотя бы один из его людей, его семья, Маркус и Звёздный флот заплатят в десятикратном размере. С мыслями о мести он в последний раз воспользовался маленьким портативным транспортером, зная, что адмирал вот-вот отключит главный сервер, чтобы ограничить его передвижения. Ему нужно попасть в Лондон, чтобы спланировать следующий шаг.

Он перевёл устройство в режим ручного управления, чтобы его нельзя было отследить. Когда Хан бесцельно бродил по городу, какой-то человек попытался напасть на него. Глотка незадпчливого злодея была перерезана. Смех перешел в крик, когда сверхчеловек ломал ему кости. Безрассудный поступок, но он был в ярости, и ему требовалось время, чтобы успокоиться и убедить себя, что ему не нужно нежелательное внимание полиции. Впереди его ждало много работы, если он хотел отомстить по-настоящему.

После того как Харрисон исчез таким таинственным и незабываемым образом, к Марле подошла лейтенант Сулу. Подробности дела не сообщали кому-то столь незначительному, как заурядный работник архива, но стало ясно, что Джон Харрисон вышел из-под контроля. Это была секретная информация. Ей сказали об этом только потому, что она работала непосредственно с ним. МакГайверс допрашивали, хотя, если начальство не хотело узнать о том, какие блюда ему нравятся больше всего, о его интересе к её картинам или об ощущении от прикосновения его губ к её губам, задавать Марле вопросы было бессмысленно. Всё, что он делал, было выше её понимания. Полная неосведомлённость девушки о роде его деятельности, вероятно, была единственной причиной, по которой её удивление, когда она услышала, что он стал предателем, было искренним. Историк буквально пришла в ужас, но потом, хорошенько подумав, она поняла, как мало знала об этом человеке.

Как только начальство закончило допрашивать Марлу, её отправили в «длительный отпуск». По крайней мере, ей продолжали платить зарплату, так что она не слишком сильно расстроилась.

Теперь всё время она проводила дома, занимаясь живописью. Возможно, после общения с Харрисоном она стала более наблюдательной и начала замечать, что коллеги провожают её взглядами в конце рабочего дня. Так или иначе, её больше не беспокоила людская молва, и ещё она старалась больше не думать о нём.

Марла работала над портретом Александра, когда услышала шум. Она оглянулась вокруг, собираясь вернуться к работе, но внезапно её глаза расширились от ужаса и изумления.

Джон Харрисон стоял на кухне и смотрел на неё сурово и в то же время соблазнительно, и у девушки по спине пробежали мурашки. Она даже не заметила, как уронила кисть.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она хриплым шепотом, когда он шагнул к ней, бросив взгляд на входную дверь, а затем — на окно, выходящее на балкон. Занавески, которые она повесила давным-давно, были задернуты, так что увидеть нежданного гостя с улицы было невозможно. Харрисон шагнул вперёд, и она отступила, хотя и совсем чуть-чуть. Если бы он был так опасен, как её предупреждали, Марле потребовалась бы всего секунда, чтобы выбежать на балкон, и он был бы обнаружен. Несомненно, такой умный человек, как он, знал об этом.

— Мне нужна твоя помощь, — ответил он. Если мужчина и опасался, что она его предаст, то виду не подал. Она задумалась, чем же она, и только она, может ему помочь. В ту злополучную ночь он ясно дал понять, что о ней думает. Его разочарование в ней причинила ей боль, но она не могла его за это осудить.

— Тебя хотят поймать, Джон. Я в отпуске, потому что начальство беспокоится, что я причастна к тому, что ты натворил, — ответила она, давая понять, что не настолько глупа, чтобы помогать ему без объяснений. Но девушка знала, что он заметил, что она не убежала. Он знал, что всего лишь нужно подобрать правильные слова. Какими будут эти слова?

— Меня зовут не «Джон», Марла, — сказал он или, скорее, выплюнул. Его неприязнь к этому имени была очевидна. Он вышел из кухни и проверил, нет ли за окном чего-то подозрительного и не наблюдает ли Звёздный флот за ними. — Меня зовут... Хан, — после сказанного он посмотрел на неё. Мужчина встал рядом с картиной, выполненной в красных тонах. Глаза Марлы сузились в замешательстве, когда она перевела взгляд с одного Хана на другого — с реального на нарисованного. Он совсем не походил на человека из книг, о котором она мечтала, но одно его присутствие было доказательством его правоты.

— Как так? — спросила она после долгой паузы, не зная, какой вопрос задать первым. Он взглянул на своё старое изображение со знакомой горечью, которая теперь, казалось, обрела смысл.

— Адмирал Маркус нашёл меня в глубоком космосе. Как только он узнал, кто я такой, он решил взять меня под контроль. Сначала он стёр мне память и изменил лицо. К несчастью для него, я превосхожу способности людей и восстановил память. Когда я обнаружил, что мои люди в его руках, я попытался их спасти, но меня переиграли, — объяснил он, с отвращением выговаривая слова. Марла медленно приблизилась к нему, протянув руку, чтобы коснуться бледного лица и высоких скул человека, который так сильно отличался от остальных. Джон или Хан не стал уклоняться.

Он позволил ей оглядеть себя, как будто его внешний вид мог подтвердить правдивость его слов. Он совсем не походил на того человека, которым был когда-то, но в нём чувствовалась прежняя сила. Вот почему он ненавидел, когда она писала портреты «Джона». Лицо, созданное для него человеком, которого он презирал.

— Не думаю, что тебе понравится жить в наше время, — заметила она, убирая руку. В его глазах заблестели слёзы. Несмотря на всю мощь и ярость, в нем было и много горя.

— Мои люди мертвы, — заявил он после долгой паузы, глядя куда-то ей за спину. — Ты поможешь мне? — спросил он, глядя на Марлу сверху вниз своим смотрящим в душу взглядом. Она хотела сказать «да», она действительно хотела. Этот мужчина, стоявший перед ней, был Ханом, теперь она в этом не сомневалась. Но, как бы ни ничтожна была помощь, которую она могла ему оказать, за ней бы неминуемо пришли опасность, жестокость и насилие. Несмотря на всю её любовь к мужчинам из прошлого, она не покрывала убийц. Об этом не могло быть и речи.

— Пожалуйста, Хан, пожалуйста, не проси меня, — умоляла она, готовая разрыдаться. Разочарование на его лице было подобно физическому удару. Мускул на его щеке дернулся, и она поняла, что он сердится. Он повернулся, чтобы уйти, но она схватила его за запястье. Через несколько секунд он освободился из её хватки и в ответ с силой сжал её руку. Боль заставила девушку опуститься перед ним на колени.

— Прости, я сделаю все, что ты попросишь, обещаю! — закричала она, разрываясь между страхом, что он причинит ей боль, и страхом, что её бросит первый и последний мужчина, которого она когда-либо по-настоящему любила. Девушка так долго мечтала о нём, что потеря объекта обожания её бы уничтожила. Одержимость этим мужчиной не позволяла ей просто так отпустить его.

— Открой своё сердце, — приказал он. Всего несколько секунд назад его хватка была сильной и болезненной, но теперь она стала нежной и ласковой. Одна часть её понимала, что это было сделано только для того, чтобы подчинить себе девушку, но другой части Марлы было всё равно. Он поднял её на ноги и обнял. Она хотела оттолкнуть его, сказать «нет», но была опьянена энергией, которая, казалось, исходила от него. Он вытер слезы с её щёк и прижался губами к её губам в знак благодарности или вознаграждения. Она никак не могла решить, чего именно. Каждое прикосновение к коже желанного мужчины посылало по Марле электрические разряды, и её сопротивление стало слабым и бессмысленным. Как она могла отказать мужчине, которым восхищалась всю свою жизнь?

Он наблюдал, как она спит. Марла свернулась калачиком на кровати, в которой они оба были пару секунд назад. Она выглядела умиротворенной, но он видел глубже. Её терзали противоречия, которые он не ожидал найти в ней. Он думал, что она никогда не откажет ему, но она попыталась. Это само по себе впечатляло. Он рассматривал её просто как инструмент для осуществления амбиций, но теперь задавался вопросом, не возьмет ли он её с собой, когда свершит месть. Она оказалась сильнее, чем он думал. Не говоря уже о том, что она действительно была красива. Он должен был признать, что ему нравилось вознаграждать её за послушание. Подобное помогало ему отвлечься от навязчивых мыслей об уничтожении адмирала Маркуса.

Мысли об адмирале вызвали в мужчине очередную волну ярости и ненависти. Гнев заглушил остальные ощущения. Его люди погибли. У него ничего не осталось в этом мире. Она была права, когда сказала, что ему не понравится её время. Он демонстративно хотел переделать окружающий мир по своему вкусу, но ярость заглушила даже подобное стремление. Теперь всё, чего он желал, — уничтожить адмирала, уничтожить его мир. Больше ничего не имело значение. Когда Маркус окажется там, где ему следует, Хан покончит с ним и со всеми остальными высокопоставленными чиновниками Звёздного флота.

Новый век научится бояться его.

Глубоко вздохнув, успокаивая нарастающий гнев, он решил отдохнуть. Хан мог поработать над деталями своего плана позже. Нужно время, прежде чем Марла сможет вернуться к работе и стать полезной ему не только как любовница.