Белые плащи (джен)

Джонас Блэквуд не особенно рассчитывал что-нибудь заработать фокусами с клинком. Никогда это у него не удавалось, уж больно разборчива была толпа в Королевской Гавани. Но сейчас в его сторону полетела настоящая золотая монета. Полновесный дракон — уж он не забыл на зуб попробовать!

— Покажи ещё раз, — потребовал кинувший монету человечек в плаще.

Ребёнок, ещё совсем малый.

— А мамка тебя не выдерет, что ты её деньги так тратишь? — спросил он.

— Это мои деньги, — ответил тот. — А маме всё равно нет дела, чем я занят.

— Эх, бывает такое, — посочувствовал Джонас и ещё раз показал, как разрубить чучело на четыре части одним ударом. За золотой он ещё и не такое показал бы.

Его мамка тоже за ним не следила, вот он и повадился ходить туда, где хоть какое-то подобие дома было: в септу на Вдовьей Речке. Старый септон Флор был с ним ласков, а септа Грейанна всегда давала на обратную дорогу горсть леденцов или сморщенное, как она сама, яблочко. Они делали это не потому, что Джонас был Блэквуд — просто они любили детей.

Любили рассказывать им истории, учить грамоте, помогали освоить азы закона божьего... и как-то сам собой Джонас начал сторониться деревьев и их слуг, резавших кур да ворон у корней, в пользу тишины, пёстрого света на полу и тихого пения. Начал думать, что боги, которые учат любить друг друга и быть хорошими людьми — как-то интереснее богов, которые ничего не учат, ничего не делают, а только пьют кровь и наказывают за нарушение обычаев.

А потом был ещё сьер Толлиман, межевой рыцарь, остановившийся в Рейвентри на зиму. Его рассказы про турниры, про доблесть принявших обет и славу, которая ждёт каждого, кого помажут семью елеями...

Отец велел выгнать его вон из дома в метель, чтобы он не смущал детей своими байками. Он опоздал: Джонас твёрдо решил стать рыцарем. Первый раз он сбежал из дома, чтобы наняться в оруженосцы, когда ему было двенадцать.

Сидеть не выходило ещё долго.

— Ты так молод, но уже замечательно обращаешься с мечом, — вырвал его из воспоминаний детский голос. — Как тебя зовут?

— Джонас, — ответил он. Отец отказал ему в семейном имени — ещё бы, Блэквуды тысячу лет держатся старой веры, нельзя позволить сыну запятнать репутацию кровавых древоёбов.

— Джонас, не хочешь пойти ко мне на службу? Мне нужно научиться владеть мечом как следует, а не как учат замковые наставники, — сказал тот.

— Хотеть-то хочу, да кто меня возьмёт? Я даже не рыцарь, — горько ответил он.

— Я и возьму. Папа не будет возражать, я думаю. А если дядя начнёт ныть, скажу, что тебе надо меньше платить. Тебе ведь можно платить меньше двух сотен в год? Например, сто пятьдесят, — уточнил мальчик.

Сто пятьдесят оленей в год — это будет сколько же, примерно десять в месяц, и ещё останется? Вполне себе недурные деньги, хватит и снаряжение обновить, а там и на коня накопить можно, и если повезёт, всё-таки найти ход в турнир, чтобы быть замеченным и оцененным. Сьер Толлиман говорил, многих молодых дворян помазывают после турнира, даже если они никогда не ходили в оруженосцах.

— Почему нет. Звать-то тебя как?

— Дейрон, — ответил тот. — Ступай за мной.

Осознание, что лордёныш оказался вовсе даже принцем, Джонаса несколько смутило, как и сумрачный мужчина с холодными глазами, которого ему представили как «дядя, он по деньгам». Дядя по деньгам — это был, должно быть, младший брат самого короля, принц Визерис, — устало покачал головой в сторону племянника.

— Совершенно неукротим, мерзавец, — вздохнул он. — Но если ты согласен работать за сто пятьдесят драконов, и если ты так хорош, как он говорит... можешь остаться. Эймон тебя проверит.

Эймон. Рыцарь-дракон, младше на два года самого Джонаса, но уже славнейший из рыцарей королевской гвардии.

— Я постараюсь не ударить в грязь лицом! — с лёгким ужасом сказал он.

Принц Визерис хмыкнул, и что-то человеческое мелькнуло на его лице:

— Да уж постарайся. Хотя вряд ли получится. Сегодня будет дождь, а значит, грязи на площадке хватит.

Они оба были измазаны одинаково, и Джонас не верил самому себе: он, обычный Блэквуд, не рыцарь и в сущности никто — целый один раз сумел повергнуть Рыцаря-Дракона! И тот не разгневался — наоборот, подал ему руку, как другу и попросил как следует заботиться о кузене!

— Если ты столь же хороший учитель, сколь ты хороший боец — мне скоро будет, кого бояться! — сказал он. — Если не секрет, почему вы не рыцарь, мастер Джонас? С вашими навыками?

Он потупился.

Рассказывать свою историю не хотелось.

— Должно быть, это тяжелая повесть, — догадался Рыцарь-Дракон по его лицу. — Что ж, у всех свои секреты. Но я бы попросил вас принять участие в грядущем турнире — мне всегда не хватает доброго соперника. А там как знать, может быть, и насчёт рыцарских шпор вы передумаете?..

* * *

Сьер Джонас Блэквуд был посвящен в рыцари самим Эймоном Таргариеном после турнира в честь семилетия принцессы Дейны, где он отличился в бугурте, хотя был побеждён Рыцарем-Драконом в джосте. Он служил наставником и присяжным рыцарем принца Дейрона, когда же тот стал королём, сьер Джонас за верную службу получил белый плащ.

Пережив трёх королей, он погиб на Краснотравном Поле, сражаясь на стороне чёрного дракона — поскольку, по его словам, не мог остаться там, где царят Блэквуды.