Мир тебе, Воин (джен)

Беата поразилась новости больше сына. Если для Кайта Фестиваль Небесных Кораблей был просто необычным словосочетанием, то для неё праздник являлся неотделимой частью детства. Красочные шествия, которые она наблюдала, сначала сидя на руках отца, потом стоя рядом с матерью, гордость за брата, облачённого в расшитые золотом одежды сателлита, — множество счастливых воспоминаний всколыхнул в женщине рассказ сына. Но чем ярче были картины прошлого, тем явственнее Беата понимала: произошла ошибка. Каким образом среди участников мог оказаться Кайт? Упоминание о Горе Скалатэни казалось нелепой шуткой. Кто же в здравом уме будет тратить такие деньги на совершенно незнакомого мальчика? Она вспомнила год, когда брату, наконец, должно было исполниться шестнадцать. Отец поставил целью заполучить для него место на Небесном Корабле и потратил на это много усилий и средств. А что, если...

Планируя возвращение в родной город, Беата размышляла, стоит ли сообщить об этом родителям. Тайный приезд изгнанной дочери выглядел не очень красиво, но звонок отцу мог показаться скрытой просьбой о помощи. А просить Беата не хотела. Прошёл уже месяц, а она так и не позвонила, и не появилась на пороге родительского дома. Но, возможно, отец, обладающий широкими связями, сам узнал о её возвращении и, воспользовавшись фальшивым именем, решил в довольно необычной форме поддержать дочь и внука. Оставлять без внимания такой щедрый подарок было бы невежливо. И Беата решилась.

Их крохотная квартирка не успела обзавестись телефоном, явно не относившимся к вещам первой необходимости. Выпотрошив кошелёк в поисках мелочи, Беата отправилась на улицу. Сама не зная зачем, она попросила Кайта пойти с ней. Быть может, надеялась, что присутствие сына придаст ей мужества в предстоящем разговоре, а может, хотела, чтобы он скорее разделил с ней горечь поражения.

Погружённые каждый в себя они вышли к реке, где стояла будка с жизнерадостным зелёным телефоном. Кайт остался у берега, а Беата втиснулась внутрь. Традиционные надписи на аппарате сообщали, что звонок в службу спасения будет бесплатным. Женщине очень хотелось позвонить куда-нибудь, где могли её спасти: от предстоящего разговора с отцом, от одинокого недошитого платья, оставшегося на столе в тесной комнате, от необходимости вообще шить эти платья. Она крутила в пальцах монетку, ставшую необычайно тяжёлой. Потом сняла трубку. Беата не набирала этот номер много лет, но время не исказило в памяти ни одной цифры.

На том конце ответил незнакомый голос:

— Особняк господина Маршалла. С кем имею честь говорить?

— Я бы хотела поговорить с Грэмом Маршаллом, — произнесла она, помимо воли робея.

— Как о вас доложить?

— Скажите, что это его дочь.

За время ожидания Беата успела подумать, что старый Палли, называвший её малышкой Беа, наверное, уже умер. Родной дом не узнавал её, как и родной город.

— Здравствуй, Беата, — прервал размышления тяжёлый голос отца.

«Хоть что-то не изменилось», — со странной радостью подумала она. Когда отец сердился, в его голосе появлялась каменная тяжесть. Правда, Беата была хорошей дочерью и редко сердила отца.

— Здравствуй, папа! Прости, что беспокою тебя.

— Что ты хотела? — отец обладал обезоруживающей способностью переходить прямо к делу.

Начало было не самым приятным, и, наверное, продолжение уже не имело смысла, но она всё-таки ответила.

— Возможно, тебе известно. Мы с Кайтом недавно вернулись. И сегодня ему сообщили... Он стал участником Фестиваля Небесных Кораблей. Я подумала... Может, это ты помог ему?

— Ты неправильно подумала, — ответил Грэм Маршалл.

Беата замерла, шумно вдохнув воздух.

— Ясно. Тогда...

— К сведению, я вообще не помню, как фамилия твоего сына.

На это она не знала, что ответить, поэтому просто сжимала трубку, пока в ней не послышалось усталое:

— Мне пора.

— Подожди! — вдруг вскрикнула она, сама удивляясь своей смелости. — Может, тебе известно имя Гор Скалатэни?

— Этого человека я знаю, — сказал отец.

Как секунду назад поразило Беату то, что её предположение о помощи отца рассыпалось в прах, так сейчас она удивилась реальности господина Скалатэни, который действительно оказался крупным предпринимателем, занимавшимся, правда, не машинами и не напитками, а металлургией. Грэм Маршалл даже соблаговолил полистать записную книжку в поисках телефона миллионера.

Закончив разговор неловким «до свидания», не предполагавшим в будущем никакого свидания, Беата нашла взглядом сына. Тот рассматривал что-то на дне реки, казалось, нисколько не интересуясь итогами разговора.

Беата повертела в руках наспех записанный номер, потом достала ещё одну монетку.

— Офис господина Скалатэни, — ответил строгий голос секретаря.

— Я хотела бы поговорить с Гором Скалатэни.

Но и здесь Беату ждала неудача. Миллионер вот уже несколько недель находился в южном полушарии и возвращаться в ближайшее время не собирался. Секретарь ничего не знал о «благотворительной деятельности господина Скалатэни», как он назвал случай, описанный Беатой, и беспокоить президента огромной компании во время отдыха подобными глупостями считал недопустимым.

Последняя ниточка в расследовании оборвалась. А главное подготовка к фестивалю начиналась завтра, и деньги, потраченные Гором Скалатэни, уже невозможно было спасти, даже отказавшись от участия.

И только тогда Беата позволила себе поверить.

Планируя возвращение домой, переезжая, и всё время после переезда она сомневалась, правильно ли поступает. Не является ли её решение трусостью? Может, честнее заменить слово «возвращение» словом «бегство»?

Кайт ошибался, считая швейное дело её работой. Дочь богатых родителей, она никогда не думала, что ей придётся работать. Поэтому специальность выбрала, основываясь исключительно на своих интересах. Ей нравились исторические костюмы, аксессуары — и в университете Беата записалась на курс истории моды, выбрав в качестве практического занятия декор — традиционную вышивку золотой нитью и бисером. Она мечтала, как будет приходить в известные галереи и давать оценку представленным там работам, выступать на открытии выставок, устраивать мастер-классы. И ни в одной из иллюзий она не видела себя с исколотыми пальцами, сгорбившейся под светом настольной лампы над тканью и бисером, который всё никак не заканчивается.

На последнем курсе Беата отправилась с группой встречать Новый год на загадочном холодном севере — и влюбилась в случайно встреченного профессора литературы. Она всегда считала себя хорошей дочерью, но сейчас подумала, что не была достойным представителем семейства Маршаллов. Пожалуй, только в детстве, когда всё, что от неё требовалось, — красиво уложить волосы, надеть нарядное платье и сидеть в обществе кукол, рисовать в альбоме акварельные пейзажи или играть на фортепиано. И это ей нравилось. Самым упоительным было делать то, что нравится, и при этом чувствовать на себе восхищённые взгляды окружающих. «Моя милая девочка», — называл её отец. И она думала, что всегда сможет оставаться этой милой девочкой. Но шло время, она росла, и отцу становилась нужна другая Беата. Только сейчас, услышав спустя столько лет его голос, Беата поняла, что он хотел видеть её изменившейся, повзрослевшей, готовой к решению тех задач, которых требовало благо семьи и его бизнеса. А она хотела смотреть на него и видеть в его глазах восхищение.

Это восхищение она нашла во взгляде Линдэна Сорнэя. Немолодой, тихий, до боли интеллигентный человек, большую часть жизни проводивший в тоске об ускользающей красоте прошлого, он вдруг поднял глаза и увидел перед собой эту красоту. Линдэн полюбил в Беате прекрасную, нежную девочку, и потому стал для неё важнее тех, кому нужна была изменившаяся Беата.

Тогда она этого не понимала, просто знала, что встретила настоящую любовь и должна скорее обрадовать новостью своих родителей. Но Грэм Маршалл ответил кратким и бескомпромиссным отказом. Литература, к сожалению, не сулила ни малейшей прибыли его бизнесу. Тогда отец впервые произнёс вслух, что ей пора повзрослеть. И вот от этих его слов Беата, защитив диплом, сбежала на север.

Приглашение на свадьбу, украшенное бисером и расшитое золотыми нитями, её родители оставили без ответа. Через год родился Кайт, но и это событие не вернуло Беате отца с матерью.

Сидя с малышом в небольшой квартирке, выделенной мужу университетом, она порой вспоминала разговор с отцом и думала с горечью: у неё сын, куда можно дальше взрослеть! Потом спрашивала себя, как сложилась бы её судьба, если бы она не отправилась тогда встречать Новый год на север. Но вечером приходил Линдэн, и мир снова становился ласковым и уютным.

А перед поступлением Кайта в школу раздался тот телефонный звонок, и мир потерял способность волшебным образом изменяться.

Квартиру университет забрал. Она осталась бы одна на улице с ребёнком, если бы не мать мужа. Сэда Сорнэй очень любила внука и Беату считала долгожданной дочерью, посланной ей после двух сыновей. Правда, Кленверт, где жили свекровь и старший брат мужа, находился далеко, поэтому виделись они нечасто. Когда Беата с сыном приехали туда на похороны, Сэда предложила им остаться у неё.

Начался новый этап жизни: одинокий, с сыном, замкнувшимся от непонятной жестокости судьбы, со свекровью, радушной, но со своим жизненным укладом. Жизни, где не было места милой девочке с блестящими лентами в волосах.

Ей часто снилось, что она возвращается в Гелиадор. Однако сны оставались снами. Дом, где к тебе относятся почти как к дочери, неизменно перевешивали пустоту родного юга. Но спустя пару недель после пятнадцатилетия Кайта свекровь умерла. Брат мужа настаивал на том, чтобы оставить квартиру матери себе, обещая, правда, выплатить племяннику полагающуюся компенсацию. Мир Беаты снова рухнул. И как раз в это время позвонила однокурсница и сообщила, что открывает своё дело и могла бы взять её на подработку. Несколько бессонных ночей Беата провела в раздумьях и, наконец, решилась вернуться.

Во снах возвращение проходило торжественно. Родители звонят, говорят, что прощают её и хотят видеть. И она приезжает — сначала с мужем и сыном, потом, когда мужа не стало, вдвоём с сыном — но всегда гордая, радостная и умиротворённая. Реальность оказалась другой: уставшая, полная сомнений и тревог, не победитель, а дезертир. После смерти Линдэна её жизнь превратилась в сплошное бегство. Испугавшись тягот судьбы матери-одиночки, она бежала к свекрови, чтобы больше никогда не вернуться в маленький северный город, в котором познакомилась с мужем. И хотя Кайт со временем позабыл места, где родился, и стал считать родным Кленверт, она понимала, что забрала у него часть детства. После смерти свекрови она снова сбежала — теперь уже в свой привычный мир. Хотя знала, как сын любит север.

Беата обещала себе, что найдёт для Кайта лучшую школу, будет работать днями и ночами, чтобы обеспечить ему достойную жизнь, в выходные они будут путешествовать и любоваться красотами южной природы. Но с каждым днём всё труднее ей верилось в ответ «всё нормально, мама!» на вопрос о новых одноклассниках. Пальцы были исколоты, глаза слезились от ночей, проведённых за вышивкой, а она даже не смогла собрать денег на единственную воскресную поездку.

И когда оказалось, что Кайта действительно пригласили принять участие в Фестивале Небесных Кораблей, Беата поверила, что она не ошиблась, вернувшись домой. Это был словно знак свыше. Наконец-то в её жизни случилось что-то хорошее! Совершенно неожиданно — взяло и случилось! И это хорошее словно оправдывало всё, что было ранее. Конечно, Беату печалила почти четырёхмесячная разлука с сыном, но участие в фестивале поможет Кайту завести друзей, да и в будущем — при поступлении в старшую школу, университет, на работу — пригодится. А для её дела это просто подарок! Теперь у неё точно будут клиенты, может, её даже позовут в основной штат. Может, даже…

Пусть сейчас отец равнодушно выслушал новость о победе внука, но когда он увидит, как блестяще Кайт выступит на фестивале, то сменит гнев на милость. Даже Грэму Маршаллу удалось сделать её брата лишь сателлитом Бога Войны, а её сын станет самим Мелконом! Отец будет гордиться ею!

Видя мечтательную улыбку, блуждающую на губах матери, Кайт понимал, что его судьба решена окончательно. Впервые за долгое время Беата выглядела почти безмятежно счастливой, и он ни за что не лишил бы её этого счастья.

— Это не дедушка. Но Гор Скалатэни действительно существует. Мне не удалось поговорить с ним, его сейчас нет в стране, — мать пересказывала содержание разговора, торопясь поверить в своё новое будущее. — Ты действительно будешь Богом Войны!

Кайт шёл рядом с ней, рассеянно глядя в воду и временами кивая в такт словам. Бывают такие дни, когда к вечеру ты не помнишь, что происходило утром. Вернее, помнишь, но оно кажется далёким, словно из прошлой жизни. Уроки в школе, Князь Меченосец, тригонометрическое препарирование его рубашки. Покупку новой теперь можно отложить до конца лета. Разве это не хорошая новость?

Солнце опускалось за горы, наполняя сумерки зябкой прохладой. Голос матери сливался с голосом реки, и на Кайта навалилась страшная усталость. Вернувшись домой, он достал выданные брошюры, честно собираясь начать хоть как-то готовиться к своему будущему, но через пару минут заснул, уткнувшись в мелованные страницы с портретами богов и героев легенд.

Проснувшись, он инстинктивно потянулся к окну, ожидая увидеть крыши домов, серебристые тополя и небо Кленверта. Привычка, которую не излечил месяц, прожитый в новом доме. Но вместо широкого бабушкиного окна на него смотрел квадрат из непрозрачного стекла. Под рукой что-то зашуршало, и мальчик потерянно уставился в разрисованное белой краской лицо бога.

Пока мама готовила сэндвичи, которым не суждено было отправиться к озеру, Кайт расспрашивал её о фестивале. Обычно довольно скупо говорившая о своём прошлом, Беата теперь вся светилась воспоминаниями. И вырастали толпы людей в нарядных одеждах, выстроившиеся вдоль дороги к Храму Даглар. И медленно плыли меж ними Небесные Корабли, на вершине которых стояли закутанные в сияющие одеяния богов и героев дети.

— Мы были так горды, когда Уорли выбрали! Ему очень шла расшитая золотом мантия.

Кайт слушал восхищённую речь матери и тихо улыбался. Верная себе, она сохранила в памяти красоту и блеск праздника. Какой была дорога к этой красоте и что хранилось там, куда не доходил свет, Беата не знала. Будучи, как и всякая мать, уверенной, что её сын достоин лучшего, она беззаботно радовалась, что Кайту досталась роль Бога Войны Мелкона — самая почётная на фестивале. Но сам избранник мало ощущал себя достойным этого звания. Он не мог похвастаться особенными спортивными навыками и представлял, каким жалким будет выглядеть, если придётся разыгрывать сцены битвы. Мама, правда, сказала, что Боги только участвуют в церемониях и беседуют с людьми. Никаких батальных инсценировок она не запомнила, но известно, что женщины часто пролистывают военные сцены.

Кроме Мелкона, Бога Войны, существовали ещё Наал, Бог Исцеления, и Табит, Бог Милосердия. У каждого из них было два сателлита — Правая и Левая Рука Бога. Кайт мысленно обращался с вопросом к Гору Скалатэни, почему тому понадобилось сделать его непременно богом? Если уж участвовать в фестивале, Кайта вполне бы устроила роль помощника. Но, наверное, чтобы продемонстрировать всю мощь финансовых активов господина Скалатэни, роли помощника было недостаточно.

Днём магия фестиваля уже начала действовать. Позвонила подруга мамы и спросила, не согласна ли та перейти в основной штат. Пока радостная Беата перекраивала ткани и свою будущую жизнь, Кайт смотрел на изображение человекоподобного существа с выкрашенным белой краской лицом и крошечным алым прямоугольником на губах. Из глаз по щекам были проведены чёрные линии, напоминающие то ли боевую раскраску вождя племени, то ли слёзы. Чело бога венчала высокая корона из скрещенных мечей. Невозможно было представить, что это лицо когда-нибудь станет его лицом.

Как ему играть Мелкона? Если на уроках им и говорили о мифологии, то историю этого героя Кайт явно упустил. А может, школьным программам севера не было дела до мифов юга.

Ему вдруг захотелось отрастить внутри себя хрупкую спираль раковины и спрятаться туда. Он поднялся с кровати, в бессознательном стремлении снова уйти к реке, но так и остался стоять. Оставлять маму сейчас, на пороге четырёхмесячной разлуки, казалось неправильным. Кайт обвёл взглядом их крошечную комнату и взял в руки пульт — телевизор порой помогал создавать иллюзию одиночества.

Беата что-то строчила на машинке, а он перебирал один канал за другим, почти отключив звук. Реклама газировки, мультфильм про гоночные машины, праздничный концерт, вечерний выпуск новостей. И Кайт глазами телекамер увидел площадь у подножия башни с приземлившейся на ней инопланетной тарелкой. По проходу, нелепо сгорбившись, брёл мальчик в порванной рубашке. А потом появилась карта с прогнозом погоды, и красивая девушка остановилась указкой на значке «дождь».

Кайт выключил телевизор и лёг на кровать, уставившись в потолок. Но перед глазами всё стояли две картины: коронованный мечами бог и ребёнок-марионетка.

Ночью ему приснился Чайк, поднимающийся на трамплин высотой с гору. А потом оказалось, что это он сам стоит на тонком помосте. Кто-то невидимый толкнул его в спину, и мальчик полетел вниз, беспомощно размахивая руками. Ударившись грудью о воду, он начал тонуть и вдруг понял, что попал в бассейн с белой краской. Густая тягучая жидкость медленно увлекала Кайта на дно, от него постепенно расходились алые разводы. В конце всё стало чёрным.