Вопрос Времени (джен)

— Доктор, здравствуй!

Романа поднялась из-за письменного стола ему навстречу. Она широко улыбалась, но её улыбка погасла, едва она пригляделась к Доктору подробнее.

— Что-то произошло?

Доктор нервно дёргал манжет своего галифрейского одеяния, не в силах посмотреть ей в глаза. Что же случилось? Во что он опять впутался? С тех пор, как они вместе путешествовали, не было ни раза, чтобы Доктор не подвергал себя — а иногда и целые цивилизации, пусть и примитивные, — чрезмерной опасности. Порой в совершенно нелепых обстоятельствах. На ТАРДИС нельзя летать одному. Это знает любой… Кроме Доктора и других из Деки⁽¹⁾. Романа коснулась его плеча.

— Доктор. Что бы ни случилось, я постараюсь тебе помочь. Я сделаю всё, что в моих силах.

Он внезапно поднял на неё взгляд, полный такой боли, ярости и отрицания, что Романе стало не по себе.

— Тогда обещай мне. Пожалуйста, Романа, пообещай.

— Что?

— Вы ведёте разработку оружия, обладающего собственным сознанием? — вместо ответа спросил Доктор.

Романа нахмурилась:

— Да, и мы почти закончили. А что?

Он взял её ладони в свои и сжал. Романа могла ощутить, как дрожат его руки.

— Романа, пожалуйста… — он закусил губу. — Пожалуйста. Останови это. Пообещай мне, что никогда его не используешь.

Она потупилась. Момент должен был стать величайшим оружием даже по меркам Галифрея. Их страховкой на случай чего-то поистине ужасного. Свернуть разработку сейчас, когда до успеха оставалось всего ничего? О да, она верила Доктору, но он иногда воспринимал многое слишком остро. Чтобы остановить исследования, у неё должны быть серьёзные аргументы, а не просто просьба старого друга… пусть и такая отчаянная. Иначе инженеры ей этого не простят. Впрочем, старейшины тоже. Леди-президент не может поступать, как ей вздумается.

— И ты не расскажешь мне, почему? — спросила она, пытаясь выиграть время.

Доктор посмотрел на неё затуманенными, как будто от боли, глазами:

— Это будет конец всему. Я видел… я знаю, к чему это может привести. Гражданская война. Цитадель в руинах. Смерть всего живого. Галифрей падёт, если мы позволим такому оружию существовать. Оно может попасть не в те руки. В руки таких, как… Мастер.

Он едва не закончил последнюю фразу по-другому. Не так просто было перестать видеть хотя бы на мгновение эту картину: Мастер и Романа, сражающиеся за превосходство, за право на Галифрей. Осыпавшиеся пеплом сады, высохшие реки, мгновенно пустеющие улицы, на которых обращаются в прах — прямо там, где стояли — все те, кто только что жил, двигался, разговаривал, боролся… От мала до велика. Даже дети. Уничтоженные в единственный Момент. В Расколе нельзя было увидеть, кто произнёс роковой приказ. Но Мастера тоже развеяло по ветру. А вот Романа, Романа из того мира осталась стоять невредимой. Единственное живое существо на планете, более мёртвой, чем любой кусок камня в космосе. Это и был ответ.

А здешняя Романа (совсем другая, но как забыть искажённое улыбкой мстительного торжества лицо, так похожее на то, что перед ним?) только участливо нахмурилась, будто подозревала, что он не совсем здоров.

— Мастер мёртв. Теперь навсегда.

— Могут быть другие, — отмахнулся Доктор, пряча глаза. Ему казалось, что она непременно сумеет прочесть в них его сомнение и его приговор. — Просто пообещай мне. Прошу, Романа. Если… если мои слова хоть что-то для тебя значат, пообещай!

Она хотела возразить. Но посмотрела на Доктора и внезапно решила: будь что будет. Старейшинам она как-нибудь всё объяснит. Лишь бы не видеть его таким.

— Обещаю, что никогда не использую Момент.

* * *

Ещё чуть-чуть — и будет поздно. Канал связи между Галифреем и Землёй креп по мере того, как сокращалось время и пространство до полного слияния. Надо было на что-то решаться. Хотя Десятому Доктору меньше всего нравилось это «что-то».

Каждый раз, когда Война Времени возвращалась, вместе с ней возвращалась и необходимость убивать. Сколько можно? Наверное, только с его собственной смертью этот ад мог закончиться…

Одна из фигур за спиной Рассилона пошевелилась. Убрала руки от лица. И посмотрела на Доктора.

Конечно, она изменилась. Но этот взгляд он узнал бы где угодно.

Доктор отвернулся. Безумная идея выстрелить в передатчик пришла ему в голову только мгновение спустя. А тогда он просто не выдержал необходимости смотреть ей в глаза. Романа сдержала обещание, хоть это стоило ей отстранения от должности и многовекового заключения в статую, неподвижную и бессильную изменить судьбу своей планеты.

А что сделал он?

Тогда он не рассказал ей всего, потому что не верил Романе до конца.

А надо было не верить себе.

Вот, пожалуй, единственный ответ на вопрос, который всегда задавало ему Время.

1) Декой (Десяткой) в расширенной вселенной Doctor Who называется десятка выпускников Академии таймлордов, к которой принадлежали Доктор, Мастер, Рани и другие талантливые, но склонные к нарушению правил студенты.

Вернуться к тексту