Красное на чёрном, или мост в Терабитию (гет)

Сложность ответного письма состояла не в том, чтобы использовать невидимые чернила. Сложность представляло написать о том, о чем физически не можешь написать.

Данная Снейпу клятва не позволяла Регулусу ответить в духе: «Так и так, любезная кузина, мы с друзьями тут решили грабануть на каникулах Гринготтс, чтобы забрать и торжественно испепелить ещё один дракклов хоркрукс полукровного маньяка, именующего себя Волдемортом. Не переживай, опыт у нас уже есть, знания — тоже, потому что одна из нас видит вещие сны, второй — давеча обнёс новое обиталище твоей младшей сестрицы, третий — старательно бухал с твоим зятем, попутно шпионя, и вообще у нас тут тайный магический орден, подрывающий саму суть существования Министерства, так что мы безмерно круты, а половина из нас — и вовсе нелегальные анимаги. Сейчас попрактикуемся на кулонах-колечках, а потом и самого Самого по их стопам отправим, дай только срок».

Возможно, такой пассаж значительно облегчил бы переговоры, и, вероятнее всего, даже остался бы безнаказанным — потому как, в отличие от волшебных двукомпонентных чернил, магловские химические ухищрения наверняка ускользнули от искаженого снобизмом внимания родовитых гордецов. Но ничего подобного из-под пера Рега, равно как из из его горла, выбраться не могло.

Вариант, в котором за него писали бы Северус или Лили, тоже не годился — если бы у нынешней миссис Тонкс не было под рукой свеженького образца в виде первого письма, ещё можно было бы попытаться сделать вид, что за годы разлуки полудетский почерк Рега неузнаваемо изменился, но теперь…

- Надо было сразу мне писать, — сокрушался Сев, в который раз так и этак крутя эту головоломку. — С самого начала. Под твою диктовку, со всеми этими высокородными экивоками.

- Наверное, — покаянно вздыхал Рег, про себя возносивший хвалу стихиям, что «экивоки», призванные изображать дурацкую влюбленность и благоразумно не доведенные до сведения «ложи», пришлись на его долю — иначе бы испепелиться ему на месте не хуже хоркрукса! — Но кто же знал!

- Давайте напишем, как есть? — предлагала прямодушная и лишенная вкуса к интригам Лили. — Что ты не можешь говорить об этом, но это ужасно важно и нужно?

- Не очень-то убедительно это будет выглядеть, но, видимо, ничего другого не остается. Единственный плюс от этого — Меда окончательно убедится, что у меня боггарты на чердаке*, и, может быть, предложит личную встречу, чтобы разобраться-таки в этом деле. На ней я вряд ли буду красноречивей, но смогу попробовать добыть волосок сам.

Так и поступили. Регу было куда легче писать косноязычную чушь вроде «это не моя тайна», «дело чрезвычайной важности», «во имя блага человечества» или «мой долг верности друзьям», не видя лишний раз результатов своих «трудов», поэтому он не раз мысленно поблагодарил чернила за невидимость, а сестру — за предусмотрительность.

Сова унеслась вдаль и через несколько дней вернулась — снова без волоса в конверте, зато с читаемым без дополнительных махинаций уже привычно кратким ответом:

«Ясно, говорить придется не с тобой и не так. Надеюсь, расписание каникул в школе осталось прежним? Тэд встретит тебя с твоей бандой (или кто там с правом голоса) у часов на платформе. Позаботься, чтобы эта родственная встреча оказалась единственной»

Переглянувшись над пергаментом, «банда» едва удержалась от победного клича — свидание с Андромедой Тонкс, в девичестве Блэк, было практически у них в кармане! Лили предложила, правда, написать признание, что встречать их, подвергая Тэда Тонкса риску, вовсе не обязательно — они и так в состоянии добраться, куда будет нужно, но Рег решил не усложнять.

- Всё равно я не знаю, где они сейчас обитают, а свой адрес, учитывая её опальное положение и статус крови её супруга, Меда вряд ли доверит даже невидимым чернилам. Что до прочих родственных встреч, то я не зря провел эти месяцы — по Гербологии у меня два «хвоста», и Слагхорн грозится мне всего лишь семестровым «В», так что я уже сообщил матушке, что Йоль им в этом году придется праздновать без меня. А поскольку Блэки всегда и во всём должны быть лучшими, она прислала мне вопиллер, и теперь я официально лишен родительской милости и карманных денег, пока не исправлю оценки. А если не исправлю, то не видать мне квиддича, как своих ушей. Страшное наказание, пару лет назад я бы даже испугался.

- То есть, в Лондоне тебя на эти праздники никто не ждет? — одобрительно уточнил Сев, поневоле восхищаясь другом — ему самому притворяться тупее и непонятливее, чем есть, было бы куда труднее и противнее.

- Я свободен, как ветер! — улыбнулся Рег, которого школьные отметки и создаваемая ими репутация волновали в последнюю очередь. Карьеры ловца было немного жальче, но на фоне главного, того дела, что он добровольно на себя взвалил, и это меркло и терялось.

После некоторого обсуждения было решено не тащить в семейное гнездо Тонксов всех и ограничить «банду» тремя представителями, они же будущие исполнители «ограбления века». Ремус с Фионой получили возможность насладиться обществом друг друга в гостях то у одних, то у других родителей, но взяли с друзей честное-пречестное слово: если появится хотя бы малейшая вероятность, что их помощь может пригодиться, кричать во все Патронусы, и они тут же прибудут, куда понадобится.

Оставалось дождаться тех самых каникул, и Регу казалось, что никогда ещё время не тянулось так медленно. Из-за волнения и того, что голова была постоянно занята другим, он даже продул важный матч Гриффиндору, упустив снитч, чем незамедлительно воспользовался Поттер. Но, если бы раньше он был не на шутку раздосадован этим, то теперь едва отметил сей факт и тут же забыл, скользя взглядом по качающим Поттера красно-золотым фанатам, как по пустому месту.

У Северуса же и других рейвенкловцев было ещё несколько поводов отвлечься от рутины и томительного ожидания за последний учебный месяц.

Во-первых, в декабрьском номере «Зельеварения» оказалось то, чего недоискались в прошлом. Причем, обнаружил это не Сев, а Слагхорн, по долгу службы если не прочитывающий журнал от корки до корки, то хотя бы пробегающий глазами названия статей.

Сам Северус, не найдя в ноябрьском выпуске своей работы, поставил на этом жирный крест и предпочел не тешить себя более бессмысленными надеждами. Будь он не так взбудоражен предстоящей авантюрой, то наверняка бы принял в расчет, что та неделя разницы, отделявшая одно письмо в редакцию от другого, могла оказаться решающей, и его статья просто не успела попасть в уже сформированный ноябрьский номер.

Теперь же он со всё возрастающим недоумением наблюдал за исходящим сладким ядом усатым профессором, не понимая, чем мог спровоцировать очередной виток зельеварской «любви». После того инцидента с «помощью» у них установилось что-то вроде вежливого (почти всегда) нейтралитета: Северус готовит программные зелья, как считает нужным, и не высовывается на уроках, поправляя преподавателя, а тот, в свою очередь, не занижает ему оценки и не требует неукоснительного следования учебнику.

Нарушение этого статус-кво он списал поначалу на плохое профессорское настроение, а то и на несварение желудка — уж больно пятнистый бледно-красный вид был у Слагхорна, пока тот, уже под конец занятия, не выдал тираду, якобы в пространство, о неблагодарных выскочках, не способных ценить дружеские жесты и благородные намерения, и через головы вышестоящих рвущихся к вершинам славы, которая всё равно выпадает на долю только достойнейших, преисполненных почтения и уважения к авторитетам.

Поддавшись нахлынувшему чувству дежа-антандю**, Северус нырнул в сумку, оставив котел с недоваренным Рябиновым отваром на попечении Лили, и распотрошил так и не вскрытый накануне пакет с журналом. Его статья мало того, что красовалась в самом начале оглавления, её ещё и предваряло вступительное слово выпускающего редактора, основателя и бессменного председателя «Сугубо Экстраординарного Общества Зельеварителей», Мастера Зелий Первой степени Гектора Дагворт-Грейнджера, рассыпавшегося в нем бисером про юные пытливые умы, приходящие на смену закоснелым старикам, и в финале выражавшего надежду вскорости пожать дарованию руку лично, при вручении тому грамоты о Мастерстве, которая, он уверен, не за горами.

Снейп взглянул на идущего рябью Слагхорна — демонстративно, по-над обложкой приподнятого к самым глазам журнала, с минуту понаблюдал за едва не дымящимся профессором — и не почувствовал того торжества, которое не единожды представлял себе в мечтах. Поединок взглядов Слагхорн проиграл, сердито потупившись и продолжив, как ни в чем не бывало, обход класса, пятна со щек переползли на шею и даже немного на макушку, начавшую за последние годы просвечивать сквозь светлую шевелюру, и Сев внезапно понял, что злиться на него больше не может. Жалеть, разве что, а это, в системе снейповых координат, было почти равнозначно «презирать». Или наоборот, но такое сильное чувство как ненависть разменивать на этого старого посредственного индюка всяко не резон.

Северус подвинул журнал по столешнице к Лили, перехватил у неё половник, давая ей возможность прочитать, и дальше до конца урока блаженно жмурился и слегка краснел, выслушивая по «внутренней связи» нескончаемый поток восторгов, поздравлений и восхвалений. Совершенно искренних и таких горячих, что от них нагревались не только уши, но и где-то внутри что-то начинало тлеть ручным, домашним, но таящим в себе бурю маленьким Адским огнем.

Во-вторых же всем им, всем членам «Братства Пяти крышек», за исключением пятикурсника Блэка, удалось успешно сдать зачет по аппарации в последний день перед каникулами. И хотя пользоваться новым умением (как и магией вообще) им по закону ещё не полагалось — кому-то несколько недель, а кому — и несколько месяцев, все ощутили себя капельку свободнее и увереннее. Особенно Сев, которого, как и Лили, отследить с их беспалочковыми фокусами и до того было невозможно, но которому очень импонировал тот факт, что в новый солнечный год он эту «срамоту» с собой больше тянуть не обязан.

Поезд до Лондона отправлялся на следующий день, и Лили нервничала перед отъездом не меньше, а то и сильнее, чем перед первым путешествием в Хогвартс, понимая, что эти две недели решают очень многое, и новый семестр они с Севом и Регулусом встретят либо с хоркруксом и победой, либо в Азкабане, либо, и это тоже нельзя исключать, в сырой земле, в качестве удобрения.

Очень хотелось в преддверии этого схватить Сева в охапку и торжественно наобещать под первой попавшейся омелой каких-нибудь глупостей, вроде «и в горе, и в радости, и пока смерть не разлучит», и чтобы в ответ наобещали того же. Но выступать инициатором подобного действа, слишком похожего на предложение руки, сердца и прочих прилагающихся атрибутов, Лили, разумеется, считала нескромным и ненужным. Даже если это не будет расценено как навязчивость, самая мысль о чем повергала в трепет, то кто поручится, что до кончиков волос рациональному, чуждому, как ей думалось, всей этой возвышенной книжной романтики материалисту-Севу её потаенное желание не покажется смешным, нелепым и чересчур девчачьим?

Если уж оно и самой ей таковым казалось. Но от этого не становилось ни слабее, ни меньше.

________________________________

Примечание

* английский аналог фразеологизма «крыша поехала», только в маггловском варианте там не боггарты, а крысы.

** «уже слышанное» (фр.), по аналогии с дежа-вю, «уже виденным»

Подборочка Севушек-зельеваров

Совсем юный:

https://postimg.cc/QVXBxJvB

Зачем ему книга, он сам какую хочешь книгу напишет!

https://postimg.cc/wyk7Q1RT

От Snapesforte:

https://postimg.cc/k2mfB8c2

«Что это у меня такое получилось?..»:

https://postimg.cc/jLzh02bt

Старательный:

https://postimg.cc/vDmTfHhX

С чувством собственного превосходства:

https://postimg.cc/dDS1BPSF