Клон-2 (гет)

Мэри Юс глубоко переживала. Так глубоко, что даже папа ничего не заметил. После ухода профессора она закрылась у себя в комнате и стала вспоминать всю свою не богатую событиями жизнь; и не нашла в этих воспоминаниях ничего хорошего. Кроме… профессора Дамблдора. Удивительно, но он был единственным, за исключением папы и мистера Хагрида, конечно, кто относился к ней не как к ходячему недоразумению, а как к интересной и неповторимой личности. Он так радовался её успехам и поддерживал при неудачах! А теперь всё изменилось, почему? Может быть, всему виной её новый облик?

«Может быть, профессор Дамблдор… Игнотус считает, что теперь я не нуждаюсь в его поддержке? Что я стала слишком хороша для него и теперь буду задирать нос? Так он ошибается! Мэри Юс изменилась только внешне, а внутри я такая же! «Безнадёжно влюблённая», как сказал однажды профессор Снейп.

Но ведь Игнотус не знает ничегошеньки о моих чувствах к нему! О Мерлин, это же очевидно!!! Он просто не в курсе! Надо ему об этом как-то сообщить!»

И Мэри Юс села писать письмо. Исписав целую страницу, она перечитала своё творение и осталась довольна. Теперь нужно решить, как доставить его адресату. Почему-то она подумала, что профессор Снейп не будет в восторге, если она попросит его передать весточку Игнотусу. Значит, надо будет переслать её с совой. Она указала на письме хогвартский адрес, имя получателя и подписалась просто «Мэри Юс»; а потом тихонько вышла из комнаты. Проходя мимо папиной спальни, она прислушалась. Оттуда слышалось громкое мерное сопение папы и — еле различимое — Стролли. «Спят», — подумала Мэри и осторожно прошла на кухню. Там она открыла окно и подозвала почтовую сову Хапсов. Птица недовольно ухнула, наверное оттого, что её оторвали от охоты, но послушно опустилась на окно, а потом полетела по нужному адресу.

* * *

Хлебнув созданного им зелья, Северус… ничего не почувствовал. Он попытался сотворить волшебство, но оно ничем не отличалось от обычного. «Может быть на людей Гениалиссимус действует медленнее, чем на грызунов?» — подумал он и решил не ломать голову, а подождать до завтра.

* * *

Понедельник и без того день тяжёлый, так ещё и совершенно непредсказуемый.

Утром Игнотус хмуро собирался на завтрак. Бреясь у зеркала, он с отвращением рассматривал свою физиономию. «Ненавижу тебя, — мысленно высказался он, глядя в черные глаза. — До чего же противная рожа! И ещё противней оттого, что таких рож на свете две!»

В окне неожиданно появилась сова. Впуская птицу, Игнотус подумал, что день, наверняка, начнётся с дурных новостей. Сова не спешила расстаться с ношей, а упрямо сидела, мигая жёлтыми глазами и пресекала острым клювом любые попытки забрать письмо.

— Что?! — раздражённо спросил её Игнотус. — Ты тоже меня ненавидишь?

— Угу, — ответила сова.

— Ну, и сиди со своим письмом! Или ты думаешь, я буду перед тобой плясать?

— Угу, — ответила сова.

— Щаз! Не дождёшься! Я скорее съём свою шляпу! Поняла?

— Угу.

Игнотус махнул рукой и хотел выйти, как вдруг заметил на письме подпись «Мэри Юс» и вскрикнул:

— Отдай письмо!

— У! — услышал он в ответ.

— Отдай, или я превращу тебя в копилку для кнатов!

— У!

Игнотус поднял палочку, но тут птица всё же благосклонно откликнулась на настойчивые просьбы и жеманно выставила лапку.

— Вот то-то же, — сказал Игнотус и дрожащими от волнения руками стал отвязывать письмо.

Прочтя послание Мэри, он радостно рассмеялся и даже сделал попытку расцеловать сову, за что получил клювом по носу.

— Я так и знал! — кричал он, заваливаясь на кровать. — Она меня любит! Ха-ха-ха!

Сова Хапсов не разделяла восторгов Игнотуса. Пока человек подпрыгивал всем телом на кровати, целуя пергамент, она присмотрела для себя блестящую серебряную ложечку; и улучив момент, схватила её и улетела домой. Всё-таки, Хапсы — они и есть Хапсы. Даже если они совы.

* * *

Завтрак Северус проспал. Полдня прошли как в тумане. К обеду в голове начало проясняться. Сидя в Большом зале, он заметил, что Игнотус чересчур возбуждён и весел, и это как-то не вязалось с его вчерашним поведением.

«Что же могло его так обрадовать? Ох, надо пойти отдохнуть».

Профессор встал и медленно побрёл к себе, чувствуя, как тело наливается тяжестью.

* * *

За завтраком Игнотус украдкой наблюдал за Мэри и поразился, насколько она умеет держать лицо. Девушка изредка бросала на него заинтересованные взгляды, не забывая кокетничать с рядом сидящими молодыми людьми.

«Пусть кокетничает. Любит-то она меня!» — великодушно разрешил Игнотус.

Потом к ней подошёл Брайан Вайт, наклонился и стал что-то шептать на ушко, а она — радостно улыбаться.

«А вот это уже нехорошо».

Игнотус тут же решил, что при случае превратит гриффиндорского очкарика в мерзкого слизня, чтобы не болтался под ногами.

На занятиях Игнотус снял с Гриффиндора в общей сложности сорок баллов, из них все сорок — с мистера Вайта. Пуффендуй же получил пятьдесят баллов, из них все пятьдесят — мисс Юс. Мэри вела себя безупречно, не выказывая никаких признаков влюблённости, но в те мимолётные мгновенья, когда она смотрела на него, его сердце ликовало от счастья.

«Ну и пусть я не могу дотронуться до неё, зато мне никто не запретит любоваться ею и… о, Мерлин, писать ей письма!» — думал Игнотус.

После обеда он написал Мэри ответ, в котором уверял, что испытывает к ней те же чувства, что и она. Он сходил к совятню, выбрал там самую большую и красивую птицу и отправил своё послание.

Удивительные существа — совы! Часто они бывают гораздо мудрее людей, не зря ведь маги доверили им такую сложную штуку, как почта. Можно было ожидать, что сова прилетит к гостиной Пуффендуя, где в это время сидела Мэри-номер два, и тогда неизвестно, чем бы закончилась эта история. Но умная птица преодолела не одну милю, чтобы принести весточку от любимого настоящей Мэри Юс.

* * *

Всё послеобеденное время Северус проспал. Проснулся он, когда солнце начало садиться за горизонт. Он с трудом встал, выпил воды и снова лёг. Спать уже не хотелось, и он лежал, рассматривая потолок блуждающим взглядом. Как обычно, Северус представил Лили, её дивные волосы, улыбку, тёплый взгляд зелёных глаз, и вдруг заметил, что в его видении они стали голубыми. Так вот что привлекло его в юной Мэри Юс — у неё точно такой же взгляд, как у Лили!

«Ну, конечно! Это всё объясняет! Я не втюрился, а просто обманулся».

Эта мысль его приободрила, и он резко встал и позвал Стролли, чтобы та перенесла его к Юсам: надо было исполнять обещание, данное Маркусу — учить Мэри магическим наукам.

* * *

Мэри сияла от счастья. Северусу даже не понадобились усилия для того, чтобы понять причину её радости: настолько вопиющими были её мысли!

«Нужно это прекратить! — думал он. — Никаких писем, иначе всё насмарку! А что делать? Перебить в округе всех сов? Или сидеть рядом с Мэри целыми днями? Бред. Стролли!»

Северус подозвал домовуху и что-то прошептал ей на ухо. Стролли серьёзно кивала, слушая его, а затем странно взглянула на профессора.

После этого Северус провёл с Мэри теоретические занятия по ЗОТС, но лучше бы не проводил: мысли девушки целиком были посвящены Игнотусу, и профессор с трудом сдерживался, чтобы не наговорить ей резкости.

Потом настал черёд трансфигурации. Северус долго и дотошно объяснял Мэри, как нужно взмахнуть палочкой и что сказать, чтобы превратить иголку в спичку и наоборот, но Мэри только бестолково кивала, и смотрела сквозь него. Тогда он предложил ей опробовать знания на практике. Мэри рассеяно взмахнула палочкой, и... спичка мгновенно обернулась иголкой и блеснула серебряным ушком! Мэри, похоже, сама сначала не поняла, что случилось. А потом попробовала ещё — иголка превратилась в спичку. Девушка повторила процесс трансфигурации несколько раз, а потом продемонстрировала своё умение папе.

— Я же говорил, что вы — гений, Северус! — обрадовался Маркус. — Вы за час научили её тому, чему она не научилась за пять лет! Это потрясающе!

— Благодарю, — скромно отозвался Северус.

Похвала, безусловно, была приятна, но он чувствовал, что не имеет никакого отношения к метаморфозе, случившейся с Мэри. Что-то здесь было не так...

Шагая от дома Юсов, он размышлял над произошедшими событиями и пришёл к однозначному заключению: Мэри может успешно творить волшебство, лишь пребывая в состоянии взаимной любви. Этим можно объяснить её успехи в зельеварении — возможно, Игнотус, проводя индивидуальные занятия, испытывал к ней какие-то нежные чувства, а уж она к нему... А теперь, получив любовное письмо, она просто купается в магии!

Удивительно, но Мэри-номер два тоже проявила недюжинные способности, но только в совершенно противоположном случае — когда здорово злилась.

Вот так вот. И никакого Гениалиссимуса.

Северус вдруг остановился и осмотрелся. Странно, но он находился в Хогсмиде, хотя точно знал, что не аппарировал.

«Если бы я аппарировал — то запомнил бы. Это ощущение сдавливания и хлопок — их не было. Я только подумал, что неплохо было бы оказаться в Хогсмиде — и вот, пожалуйста!»

Было прохладно, и Северус подумал о горячем супе, и тут же оказался у таверны «Три метлы», откуда исходил дивный домашний аромат. Поужинав, он представил, что лежит в своей постели, и в мгновенье ока в руке у него оказалась крепкая новенькая метла.

Оседлав метлу, Северус посомневался, но когда подумал, что идти пешком в темноте — не самое приятное занятие, оторвался от земли и воспарил. Северус не любил мётлы — гораздо лучше летать самому, медленно, но зато никаких неудобств между ног. Но сегодня метла как будто срослась с ним, понимая его мысли и беспрекословно их слушаясь. Это было совершенно невероятное, волнующее ощущение! Он летел, радостно покрикивая, и чувствовал себя молодым и сильным.

«Это он! Мой Гениалиссимус! Он действует!» — понял Северус, и от этой догадки стало так хорошо, что он сделал несколько кругов над Хогвартсом и, спикировав с залихватским «Э-эх!», приземлился перед входом в замок.

— Чего орёшь? — услышал он недовольный голос. — Перебудишь всех.

Северус обернулся и увидел Игнотуса.

— Пошли, — сказал Игнотус, озираясь. — Пока никто не увязался.

Северус вспомнил: «Дуэль! Ну что ж, посмотрим, на что ты способен, Гениалиссимус».

* * *

На квиддичном поле было темно и сыро.

Северус и Игнотус встали друг против друга. Было решено подбросить вверх гусиное перо и начинать, как только оно опустится на землю. Светясь в темноте, перо медленно спланировало вниз и замерло. В тот же миг от палочек дуэлянтов отделились красные молнии полетели навстречу друг другу.

Бой продолжался в напряжённом молчании.

* * *

Стролли выполнила приказ Северуса. Маясь от смущения, она подошла к Мэри и сказала:

— Стролли знает, что мисс Мэри пишет письма в Хогвартс.

— Откуда? — удивилась девушка.

— Эльфы знают всё, что происходит в доме, — ответила домовуха, склонив голову. — Стролли знает, как сделать, чтобы письма доходили быстрее, — сказала она, преданно заглядывая в глаза девушке.

— Ух-ты! — обрадовалась Мэри. — А как?

— Пусть мисс Мэри отдаст письма мне, а я перенесу их мистеру Игнотусу за одну секунду. И так же быстро принесу ответ.

— Здорово! А ты отдашь их лично в руки мистеру Дамблдору?

— Клянусь! — выдавила из себя Стролли, пряча руки и моргая — враньё всегда давалось ей с трудом.

— Так это просто замечательно! Я сейчас же напишу ему письмо, а ты отдашь, да?

— Да-да, — подтвердила Стролли и почесала кончик носа.

* * *

Дуэль длилась уже полчаса, но пока не было перевеса ни в одну сторону.

Северус и Игнотус взмокли, несмотря на холод. Магия Северуса, усиленная Гениалиссимусом успешно сопротивлялась Старшей палочке Игнотуса, которая, как известно, обретает невиданную мощь в поединке.

Несколько раз, когда Северус совершал удачные выпады, он мог бы одержать победу, но палочка Игнотуса, казалось, отражала заклинания сама, независимо от хозяина.

— Ха-ха! — радостно закричал Игнотус, когда Северус выдохся. — Убедился, что против меня ты никто? Ты ещё ответишь за то, что сделал с Мэри! — добавил он злобно. — Она любит меня и всегда любила.

При упоминании о Мэри Северус представил её, целующуюся с Игнотусом, и ощутил волну ненависти. Он вдруг понял, что никогда не отдаст ему свою Мэри, будь она сто раз влюблена в этого самодовольного болвана!

— Сектумсемпра! — воскликнул он, посылая заклятие на Игнотуса.

— Экспеллиармус! — раздалось в ответ.

Палочка Северуса вылетела из руки и полетела к Игнотусу. Тот победно захохотал и сказал:

— Ну, вот и всё, Северус. Моя взяла!

— Немедленно прекратите! — раздался возмущённый голос, и они увидели Минерву и с ней, разумеется, Пивза.

— Мама, не вмешивайся, у нас серьёзный мужской разговор! — воскликнул Игнотус.

— Как вам не стыдно! Вы преподаватели! Какой пример вы подаёте детям!

Минерва хотела подойти ближе, но Игнотус предупреждающе выставил ладонь.

— Не подходи, мама. Я ещё не закончил.

— Игнотус! — начала Минерва.

— Нет! Я должен его победить! — упрямо крикнул Игнотус.

— Игнотус, перестань! Ты уже победил!

— Ещё нет! — хищно прошипел Игнотус и, направив палочку на Северуса, воскликнул: — Ступефай!

— Протего! — закричал Северус вскидывая руку, хотя без палочки это было бессмысленно.

Тем не менее, эффект получился неожиданным. От руки Северуса отделились защитные лучи и ураганом опрокинули Игнотуса. Казалось, что магия Северуса, усиленная Гениалиссимусом, оставшись без посредника-палочки, обрела непревзойдённую мощь.

— О, Мерлин! — Минерва подбежала к упавшему.

Игнотус лежал неподвижно и не подавал признаков жизни. Северус подошёл и осмотрел его.

— Нужно немедленно отправить его в больницу, — сказал он.

В Мунго Игнотуса поместили в отдельную палату. Усталый целитель продиагностировал больного и сказал, что после такого сильного воздействия он, возможно, пролежит без сознания несколько часов, а может, и суток.

В холле Северус медленно подошёл к сидевшей неподвижно Минерве и сказал:

— Простите меня.

Минерва горестно посмотрела на него и сказала:

— Вы не виноваты, Северус. Я же видела — вы были безоружны.

Он с сомнением склонил голову набок и подумал, что ослышался, а Минерва продолжила:

— К сожалению, наши дети не всегда радуют нас своими поступками. Но они — наши дети.

Тут она выпрямилась и веско заявила:

— Я не буду причинять вам неприятности из-за этого инцидента. Вы можете спокойно работать в Хогвартсе и дальше.

С этими словами она встала, показав, что разговор окончен.

«Потрясающая женщина!» — думал Северус, возвращаясь обратно в замок.

* * *

В замке его уже ждала Стролли с письмом от Мэри, адресованным Игнотусу. Стойко выдержав схватку с совестью, Северус развернул свиток.

«Дорогой профессор Дамблдор... Игнотус. Я так счастлива, и жду не дождусь, когда снова увижу вас... Как бы мне хотелось вернуться в Хогвартс!..»

Далее следовали ахи-вздохи по поводу того, как она его любит. Северус читал эту любовную чепуху, сцепив зубы. Стролли смотрела на него, не отрываясь.

— Что? — резко спросил он её.

— Девушка ждёт ответа, — сказала она.

«Ответа... Будет тебе ответ».

Он взял перо, чистый лист и начал писать.

«Мэри! К сожалению, наши с тобой отношения были ошибкой. Я долго думал и понял, что между нами нет ничего общего. Потому что я низкий прощелыга, который заботится только о себе, а ты — неземное создание, достойное лучшей доли. Надеюсь, ты найдёшь утешение с другим, более порядочным человеком. Прости и прощай, Игнотус Дамблдор».

Закончив, Северус подумал, что неплохо было написать всё это почерком Игнотуса. И в один миг аккуратные строгие буквы превратились в крупные и вычурные с вензелями и завитушками: Гениалиссимус всё ещё действовал.

Северус запечатал письмо и отдал его Стролли.