Между разумом и сердцем (гет)

Надежда Викторовна потрогала лоб мальчика и улыбнулась. Здоровый румянец на щеках и отсутствие температуры радовало. Успокоительные действовали, но, вероятно, могла после окончания их действия появиться какая-нибудь неприятная реакция. К этому нужно быть готовым, и женщина знала, что Никита обязательно поможет своему брату успокоиться и перестать бояться. Но пока мальчик спал, его сон не был наделён кошмарами, и женщина, поправив одеяло, ушла в свой кабинет. Нужно было совершать обход больных и навестить Анну, чтобы узнать, что у нее случилось вчера. Для неё и ещё для Марии Ивановны надо взять переносной аппарат для ЭКГ. Собрав всё в сумку, женщина тяжело вздохнула и подумала попросить кого-то отвезти её по адресам. Обычно этим занимался Дмитрий, если не был сильно занят работой, или Никита, если был с машиной. Сейчас Дмитрий остался в больнице на ночь, его можно понять — переживает за жену, а Никита захочет побыть или с братом, или помочь бабушке.

Сегодня была хорошая погода. День обещал быть солнечным и тёплым, что не могло не радовать. Женщина вышла на крыльцо и посмотрела по сторонам. Увидела подходящих к ней Никиту и Вику. Девочка скакала по лужам и выглядела сердитой, а Никита казался уставшим.

— Доброе утро, Надежда Викторовна, — поздоровался Никита с женщиной. — Как он?

— Пока спит. Но сон спокойный, температуры нет.

— Бабушка приготовила ему блинчики. А я принёс одежду. Я могу пройти?

— Конечно, Никита. Что за разговор? Как бабушка себя чувствует?

— Неважно. Сердце болит.

Кирилл услышал голоса и проснулся. Чувствовал он себя нормально, если не брать головную боль, появившуюся сразу после пробуждения, и какую-то непонятную боль в ноге. Это даже была не боль, а странные ощущения. Поняв, что это просто боль от отлеживания ноги, мальчик сел на кровати и взял костыли. Никогда раньше он не передвигался с помощью них, тем более один. Вчера ему помогли, а сейчас никого рядом нет. Просить о помощи Кирилл считал неправильным, поэтому встал на ногу и начал скакать к выходу. Около небольшого межкомнатного порога он не удержал равновесие и грохнулся на пол, больно ударившись рукой о порог. Этот грохот услышал Никита и молниеносно подбежал к брату, но Кирилл, нервно хмыкнув, кое-как поднялся и облокотился о дверной косяк. Потом задумчиво почесал голову и наклонился за упавшими костылями и снова чуть не грохнулся, но угодил в руки брата. Никита помог ему добраться до туалетной комнаты, затем он сам поскакал обратно, представляя себя хромым кузнечиком. Теперь минимум три недели, если не дольше, он не сможет гулять с мальчиками Роберта Даниловича. Хотя, если вспомнить всё, что случилось в лесу, то получится, что он не хочет вообще больше связываться с этими животными. От этих воспоминаний стало страшно, и он вздрогнул. Покрепче сжал руками костыли и добрался до кровати. Началась какая-то внезапная паническая атака, заставившая его сердце биться чаще, а лицо побледнеть. В воспоминаниях проносились какие-то разрозненные кусочки, не складывающиеся в целую картинку, и часть была окутана туманом. Но он помнил, что напугали его собаки и хриплый голос, сказавший "убить".

Переживания накапливались как снежный ком, и мальчик внезапно стал замыкаться. Вернулись стыд и даже слёзы, которые он хотел спрятать, и пока вроде получилось. Брат никогда не назовёт его плаксой, но так могут подумать другие. Он не хочет, чтобы его считали плаксой и нытиком. Никита пытался уточнить, что случилось, но он ответил, что всё в порядке и сослался на усталость. Хотелось спать, и он повернулся на бок. Укрылся с головой одеялом и закрыл глаза.

— Я зайду попозже, — пожал плечами Никита и ушёл.

Он помог женщине совершить объезд пациентов, и последней её пациенткой была Мария Ивановна. Никита не стал дожидаться, когда эта змеюка отпустит врача, тем более позвонил Дмитрий и попросил за ним приехать. Вика, услышав голос папы, напросилась с ним, да и никаких больше вариантов не было. Оставлять девочку у себя он не может, так как бабушке сейчас нужен покой. Сердечного приступа не было, но всё-таки возраст, и лишние переживания ей не нужны. А маленькая пятилетняя девочка не сможет весь день сидеть тихо и не шуметь. Если она, конечно, со здоровой психикой. У Вики была здоровая психика, и она была достаточно послушной. Просто первый раз она ночевала не дома и без родителей.

Поэтому, усадив девчушку на заднее сиденье машины и пристегнув её, Никита поехал в город. Хотелось разогнаться, чтобы поехать быстрее, но маленький пассажир не давал ему хулиганить. Жажда скорости вероятно передавалась генами, ведь он помнил, что мама часто ругала папу за быструю езду. А потом случилась авария, сделавшая их с братом сиротами. Что-то из памяти стёрлось, ведь тогда Никите было семь, но он помнит полные боли и печали глаза любимых бабушки и дедушки на похоронах.

— Дядя Никита, меня укачивает, — с заднего сиденья раздался голос девочки, потом послышалось её хныканье. Молодой человек на аварийках встал на обочине и помог вылезти из машины девочке. Посмотрел на часы. Ехали сорок пять минут, осталось ехать примерно столько же. И обратно столько же. То есть к двенадцати он должен появиться. А потом поговорит с братом о его страхах. Не хотелось видеть слёзы этого весёлого мальчишки.

Вскоре девочке стало немного легче, и она даже задремала. Никита старался ехать плавно, и иногда получалось. Ещё несколько остановок, и машина подъехала к больнице.

* * *

Сон никак не шёл, и мальчик, поворочавшись на кровати, вздохнул и лег на спину. Прикрыл глаза и стал думать,чем заняться. Чем вообще занимаются в больницах? Наверное, надо попросить Никиту принести ему тетради и учебники, чтобы готовиться? Или он сегодня вернется домой, чтобы в понедельник пойти в школу?

Послышались шаги, и Кирилл, надеясь, что это пришла баба Надя или Никита, открыл глаза и приподнялся на локтях. Каково же было его удивление, когда он увидел идущего к нему человека. Он остановился около кровати и посмотрел на мальчика, который от этого взгляда ощутил внезапную волну страха.

— Ч-что вам надо? — спросил он.

* * *

Машина остановилась около медпункта, и Никита вылез из салона и сразу побежал к брату. Последние минуты была какая-то тревожность. Это было не просто так. Нашёл он брата в комнате в весьма плачевном состоянии. Он плакал, а, увидев вошедших, сначала закричал, но потом успокоился, почувствовав на себе родные руки брата. Начались судорожные всхлипы, сквозь которые он что-то пытался сказать. Дмитрий принёс успокоительное, и Никита с трудом напоил брата. Остался с ним сидеть до тех пор, пока он не успокоится. Дмитрий осмотрелся и увидел недоеденный блинчик, небрежно лежащий на тарелке. Хотел что-то спросить, но, встретившись со взглядом мальчика, передумал. У ребёнка был шок, его сильно кто-то напугал.

Всхлипы становились все реже и тише, и Кирилл заснул на плече брата. Никита уложил его и поцеловал в лоб. Кивнул мужчине, и они вышли на улицу. Разбойница Вика скакала по лужам и была весьма счастливой. Дмитрий покачал головой.

— Я останусь с ним. Если он захочет говорить, то я подпущу вас к нему. Пока я не хочу, чтобы вы его беспокоили. — Никита посмотрел на девочку, а потом перевёл взгляд на Дмитрия.

— Да, я понимаю. Пусть он поправляется.

Дмитрий позвал дочь, и они ушли домой. А Никита позвонил деду и узнал о состоянии бабушки. Ей уже стало лучше, и парень пообещал зайти к ним. А пока он будет ждать Надежду Викторовну. Оставлять брата одного он не будет даже на несколько минут.

* * *

Оставшись в больнице, Женя еще раз уточнила про безымянного пациента, и ей разрешили пройти в реанимацию. Тем более за ночь там никого не осталось. Надев одноразовый халат, полиэтиленовую шапочку и бахилы из нетканного материала, девушка за медсестрой, тучной и неприятной женщиной, прошла в отделение реанимации к самой дальней койке с поднимающимися бортиками, на которой лежал пациент. Лицо отечное, к пальцу подключен пульсометр, а позади стоял считывающий монитор. На лице не было кислородной маски.

— Он в коме?

— Нет. Спит. Просыпался ночью, буянил. Пришлось успокоить. Вы его знаете? Если знаете, можете забрать. Если нет, то мы продержим его еще несколько дней, до полного восстановления, а потом вынуждены будем обратиться в специализированное место, которое занимается такими людьми.

— Вы сказали, что он буянил. Там было что-то конкретное? — спросила девушка, глядя на умиротворенное лицо молодого человека. Рана не лбу была заклеена пластырем, под глазами образовались синяки, он же был около носа.

— Видно словил белочку. При поступлении в организме было два промилле алкоголя, что почти бутылка водки. Но для него это много. Ему очень повезло, что он не умер от отравления.

Девушка притронулась к его руке и почувствовала, что она холодная. Женщина напомнила ей, что реанимация — это не проходной двор, а закрытое для посещений место, и ей просто разрешили навестить этого человека только потому, что больше никого не было. А вообще все вопросы нужно задать врачу. Он как раз скоро должен быть.

Евгения вышла из реанимационного отделения и села на скамью в коридоре. Задумалась. По всему выходило, что этим человеком действительно был Паша. Нужно решить, что с ним делать. Надо будет посоветоваться с Дмитрием, что делать в таком случае. У парня нет документов, с одеждой и деньгами можно помочь, а вот на восстановление документов потребуется время. Нужно сообщить в его колледж, чтобы его не отчисляли. Конечно, всё это скажется на его учёбе и эмоциональном состоянии, но главное, чтобы всё произошедшее с ним не вылилось в какие-то глобальные проблемы. Ладно, всё равно надо поговорить с врачом.

Врач вышел к ней достаточно быстро. Это был высокий широкоплечий мужчина с маленькими глазками-пуговками на круглом лице, с густой шевелюрой тёмно-русых волос и в очках. Одет он был в белоснежный халат поверх хирургического костюма. Он рассказал, что пациента сейчас будут переводить в палату, так как оснований держать его в реанимации уже нет. Все показатели в норме, переломов нет, а ушибы и сотрясение мозга можно лечить и дома. Выслушав врача и узнав, что пациента можно будет навестить в палате, девушка позвонила Дмитрию. Он попросил держать её в курсе.

В палате пациент оказался один. Евгения села на стул рядом с кроватью и погладила его по руке. Он дёрнулся и открыл глаза. Посмотрел перед собой, а потом увидел человека и вздрогнул.

— Кто вы? Где я? — в голосе чувствовалась паника.

— Ты помнишь что-нибудь? — спросила Женя, гладя его по ладони.

— Нет... я... я не помню. Я ничего не помню. — молодой человек испуганно посмотрел на девушку и сжал голову руками. — Я только помню, что... Я шёл по мосту. И меня остановили. Избили. Я... я всего лишь прошёл мимо них...

— Успокойся, пожалуйста, — девушка положила руку на его ладонь. — Ты помнишь, как тебя зовут?

— Паша... Да, Павел Смоленский. Я... я не помню. — парень сжимал руками голову и испуганно смотрел на девушку, которая продолжала гладить его по руке.

Женя не особо представляла, как и о чём надо с ним разговаривать, поэтому просто продолжила гладить его по руке. Парень немного успокоился и даже смог встать с кровати. И, если бы не сильнейшая боль, пронзившая его голову, было бы проще. К тому же в теле была сильная слабость, а любое движение отдавалось болью. Понимая, что не должна эта девушка видеть его беспомощность, он преодолел расстояние до санузла.

Пока он отсутствовал, Женя позвонила Дмитрию, и он, выслушав её, сказал, что постарается вечером заехать за этим идиотом. А пока случились не очень хорошие новости с Кириллом, и ей бы нужно приехать в посёлок. Женя обещала приехать как можно скорее, но пока осталась с пришедшим в себя пациентом. Но Паша хотел спать, и девушке пришлось его оставить одного. Уходя, она услышала всхлип, но надеялась, что ей показалось. Эмоциональная нестабильность ей не нравилась. Вероятно, Дмитрий был прав — ему не помешала бы хорошая взбучка. Но эта взбучка, которую Дмитрий устроил после кладбища, привела к печальным последствиям. Как хорошо, что его вовремя нашли. И как хорошо, что амнезия не была такой тяжёлой.

* * *

Вика целый день была предоставлена сама себе. Она хотела позвать Ксюшу попрыгать по лужам, но подругу не пустила мама, и Вика назвала Ксюшу предательницей, малявкой и маменькиной дочкой. Отправилась прыгать по лужам в гордом одиночестве. Папа не обращал на неё внимания, а послушная лошадка, с которой было интересно, уехала. Мама в больнице, сказали, что через неделю приедет. Но неделя — это целая жизнь. За неделю можно состариться. Она не хочет быть старой. Даже Кирилл не играл с ней, хотя иногда они болтали и играли вместе. Никого не было рядом. И заняться было нечем.

Дмитрий сидел в своем кабинете и составлял очередной протокол. Васька снова нажрался, побил мать, чтобы она дала ему деньги на выпивку, и пьяным сел за руль своего трактора. Путь был коротким, и пострадало дерево. Дмитрий ждал сотрудников ГИБДД, они составили один протокол, и теперь Гончаров составляет другой, об административном правонарушении. В кружке остывает кофе с коньяком, в пепельнице дымится сигарета. Открылась входная дверь, и по коридору побежал слон.

— Папа, — Вика вихрем ворвалась в кабинет и бросилась папе на шею, — мне скучно. Можно я порисую?

— Ага, — Дмитрий достал из ящика стола несколько листов бумаги и карандаши. Девочка сняла куртку и села на пол, чтобы рисовать. А мужчина продолжил заниматься отчётами.

Некоторое время было относительно тихо и спокойно. Вернулась Евгения, которая рассказала про Пашу, и Дмитрий протер руками лицо. Если этого идиота вышвырнут из больницы, а ведь они могут, если не оплатить лечение, то парню негде будет жить. Нужно подумать, куда его пристроить на время, пока будут делаться документы, но почему-то всё сходилось только к одному варианту — Паше придётся пожить у него. В медпункте его держать не стоит, да и Кирилла тоже, отель закрыт, а в дом, где жила Кристина, пока тоже не стоит ходить. Это место предполагаемого убийства, и пока идёт разбирательство, в помещение вход запрещен. Да и, насколько знал Дмитрий, этот дом принадлежал Роберту Даниловичу, а он уж точно не разрешит Паше там пожить. Больше никто Пашу держать у себя не планирует. Мало кто доверяет этому инфантильному и странному юноше. Их можно понять. Нужно поговорить с Алёной. Тем более, ей нужна помощь, раз кесарево было. Да и относилась она к Паше доброжелательно, и он ей частенько помогал.

В пять вечера позвонила Алёна и сказала, что Дмитрий может её навестить. Собрав быстро Вику и оставив Евгению за старшую, он помчался к жене в больницу, обещая Жене, что при возможности поговорит с Пашей и может быть заберёт его из больницы. Но пока нужно повидаться с женой.

* * *

В девять вечера сотрудница цеха стерилизации, Воронина Валентина Петровна, женщина полная и добродушная, ругалась с уборщиком, Мортисом Даниловичем Греем, что он начал уборку в неположенное время, и теперь из-за него весь процесс стерилизации может быть под угрозой. Уборка в таких цехах проводилась раз в два дня, и уборщик должен носить специальную рабочую одежду, стерильную, и пользоваться инвентарём, который предназначен только для этого цеха. Рарьше Мортис не нарушал правила, но сейчас он был недоволен, взволнован и подозрителен. Валентина Петровна отчитывала его как маленького непослушного ребёнка, и мужчина чувствовал, как в груди зарождается ярость. Он прошипел, что убьёт её и хотел было протянуть руку к ее горлу, как увидел какую-то тень. Решив, что это ненужный свидетель, Мортис пошел по коридору, толкая перед собой тележку с ведром воды и швабрами.