Барышня и Мародёры (гет)

Веронике было ужасно любопытно, как отреагирует Джеймс на отсутствие друга. С другой стороны, она немного опасалась, что Сириус мог обо всём написать ему, и о помолвке, и о Дурмштранге. Раньше она была бы точно уверена, что Блэк слишком ленив, чтобы писать письма, но теперь оказалось, что она не так уж хорошо знает своего троюродного брата.

Она решила понаблюдать за Джеймсом прямо у Хогвартс-экспресса, для этого ей нужно было попасть на Платформу Девять и Три четверти до него. Она думала, что ей придётся упрашивать Протеуса отправиться на вокзал пораньше, но, на удивление, он сразу согласился.

— Очень хорошо, — кивнул ей брат. — Я смогу дождаться Галатею, и познакомлю вас. Если захочешь, можем даже поехать вместе.

— Я вот всё думаю, — подмигнула ему Вероника, — а как же Лили Эванс переживёт такое зрелище?

Протеус зарделся:

— Ну, во-первых, у меня ничего не было с твоей подружкой.

— А с Галатеей что-то было? — мгновенно отреагировала сестра. Брат покраснел ещё пуще, но сделал вид, что не расслышал.

— Во-вторых, не уверен, что она хотела бы со мной встречаться. В-третьих, маме не понравилось бы, что я дружу с маглорожденной. И в-четвёртых, Лили ведь уже встречается с вашим этим… квиддичным королём. Кажется, его фамилия Поттер.

— Уже нет, — нахмурилась Вероника. — Поттер её бросил.

— Да? Печально, — пожал он плечами, — но, вообще-то, этого следовало ожидать. Насколько я знаю, он дольше месяца ни с одной девушкой ещё не встречался. И так уже рекорд побил… Кстати, он же лучший друг Сириуса. У тебя с ним уже всё в порядке?

У Вероники внутри всё оборвалось.

— С… Джеймсом? — пролепетала она.

— Да с Сириусом же! — вытаращился на неё Протеус. — Блэки приезжали полным составом ради твоей с Сириусом помолвки! Забыла, что ли? Дату назначили, 25 августа!

— Ой, не напоминай мне про эту помолвку! — махнула она рукой и отвернулась.

— Не понял… Мама сказала, что он согласился. А ты, что, хочешь пойти против родителей? — Протеус посмотрел на Веронику со страхом.

— Я не собираюсь замуж за Сириуса Блэка, — твёрдо сказала она, взглянув брату в лицо. — Так что, никакой помолвки не будет.

— Но… Как же ты?..

— До лета у меня ещё есть время.

…На Платформе Хогвартс-экспресса было очень мало народа, а паровоз ещё даже не разводил пары. Вероника с братом встали сбоку от арки и принялись разглядывать прибывающих учеников. Первым она заметила Петтигрю, он выскочил из арки и суетливо отбежал в сторону. Почти сразу за ним появился Люпин, ей показалось, что он был встревожен и бледный больше чем обычно. Он сразу же подошёл к Питеру, и они зашептались. Через некоторое время появился и Джеймс. Вероника так и впилась взглядом в него. На нём была новая модная мантия, а лицо сияло довольной улыбкой. Он сразу заметил своих приятелей и подбежал к ним. Сначала они обнялись, а потом Джеймс стал что-то им рассказывать, очень оживлённо. Он обнял приятелей за плечи и потащил к вагонам. «Кажется, он не знает о Сириусе», — с облегчением подумала Вероника. Теперь она могла уделить внимание и своему брату. Она покосилась на него и заметила, что он нахмурился и прикусил губу. «Похоже, эта слизеринка важна для него больше, чем он признаёт», — подумала Вероника и стала смотреть в поток прибывающих хогвартсцев, пытаясь в девушках угадать Галатею Гринграсс. Вскоре неподалёку появились парень и девушка в школьной форме, которые крепко держались за руки. Вероника обратила на них внимание, во-первых, потому что они прибыли так же, как и она с братом, то есть, с помощью домового эльфа с портключом, а во-вторых, они были очень похожи и смотрели на остальных с одинаковым, слегка пренебрежительным выражением лица, которое было характерно не столько для чистокровных магов, сколько для чистокровных магов-слизеринцев. Она вопросительно покосилась на брата, но могла бы этого не делать: Протеус сам бросился к этой паре. Он горячо пожал руку парню, потом также взял в руки ладонь девушки, но держал немного дольше, чем просто приветствуя. Вероника подошла поближе, но скромно остановилась позади брата. Ей показалось, что он даже чуть наклонился, как будто хотел поцеловать девушке руку. «Ох ты ж, какие мы церемонные!» — подумала она и вгляделась в мисс Гринграсс пристальнее. Небесную красавицу Вероника не увидела, но и такую же невзрачную, как она сама, тоже. Вполне симпатичная, среднего роста, аристократически худенькая и бледная, Галатея обращала на себя внимание длинными прямыми волосами цвета сухой травы и светлыми, водянисто-зелёными глазами. Ничего отталкивающего Вероника в ней не заметила и посмотрела на парня, который не мог быть никем иным, как её братом. Точно такой же худой и бледный, он был чуть выше ростом, волосы носил короткие, и глаза его были потемнее.

Сохраняя на лице улыбку, Вероника подумала: «Если она не считает себя царицей мира, то я пожалуй позволю ей приблизиться к моему брату».

— Гиперион Гринграсс, — начал тем временем знакомство Протеус, — Галатея Гринграсс. А это — моя сестра Вероника Моул. Она учится на шестом курсе, и вы наверняка слышали, что в прошлом году она сдала экзамены сразу за два курса. Министр Магии похвалила её лично, — с гордостью закончил он.

Слизеринцы отнеслись к Веронике вполне дружелюбно. Что уж оказалось тому причиной: то, что она чистокровная волшебница и сестра Протеуса, то, что Протеус — Первый Ученик, или же её собственные успехи в учёбе, она дознаваться не стала, и они все четверо зашли в поезд и сели в одно купе.

К замку они тоже подходили вместе, болтая довольно оживлённо. Вероника при этом ещё успела поискать глазами Джеймса, помахать рукой Лили и Алисе, а также поймать довольно тяжёлый взгляд Северуса.

Во время торжественного ужина в честь начала учебного года Вероника не без удовольствия заметила, как озадаченно вертел головой Джеймс в поисках Сириуса. Он что-то спрашивал чуть ли не у каждого гриффиндорца, и начал, конечно же, со своих оставшихся приятелей, но получал лишь отрицательные ответы. Дошло до того, что он стал приглядываться даже к слизеринцам и пару раз посмотрел на Дамблдора и МакГонаголл.

План мисс Моул «по завоеванию Поттера» вступал в решающую стадию. Вероника еле сдерживала торжествующую улыбку: она хорошо помнила старинную поговорку «На войне и в любви все средства хороши». «Что ж, милый Джеймс, — думала она, — не зря же меня считают упрямой. Раз уж мои родители одержимы идеей меня непременно помолвить с кем-то, так это будешь ты, а не Сириус. Я уверена, что тебе лучшей жены не найти, не на Эванс же тебе жениться, в самом-то деле. «Джеймс и Лили Поттер» — как глупо звучит. «Джеймс и Вероника Поттер» — это же гораздо лучше. Скоро ты и сам будешь так думать. Мы обязательно будем счастливы вместе. А по пути к собственному счастью я ещё и полкурса осчастливлю! А что касается Блэка, так тебе не у МакГонаголл надо спрашивать, а у меня. Пошевели мозгами, милый, и вспомни, что я его троюродная сестра». И всё-таки какой-то частичке её души было жаль, что Джеймс благодаря ей остался без лучшего друга. Тем не менее, она улыбнулась своим мыслям.

— Лес, я смотрю, у тебя прекрасное настроение после каникул, — сказала ей Лили с кислой улыбкой. — А я всё никак не успокоюсь. Мало мне моей собственной трагедии, так ещё, представляешь, моя сестра начала встречаться с парнем!

— И что, у них всё серьёзно? — Вероника вынырнула из своих мечтаний и покосилась на подругу.

— Ну, о свадьбе, я думаю, пока речи нет, но цветы она регулярно притаскивала… Представляешь? Зимой! Цветы! И ведь он магл, а не волшебник.

— Да-а, цветы это серьёзно…

Тем временем гриффиндорцы после ужина пришли в свою башню. Почти все сразу же отправились спать, только некоторые всё ещё не наговорились с друзьями. Вероника видела, что тройка Мародёров засела в своём излюбленном углу, но старалась не смотреть туда слишком часто. А сама она вместе с Лили и Алисой уселась на диван возле камина. Алиса как всегда молчала, но очень внимательно слушала, она всегда любила слушать «про отношения», тем более, что собственных-то у неё не было.

— Знаешь, а я ведь кое-что придумала. Тебе надо начать снова с кем-нибудь встречаться. Только уже по-настоящему. Так ты и Поттеру нос утрёшь, пусть видит, что ты не страдаешь без него, и сестре своей.

— Ой, ты хоть не сыпь мне соль на рану! — горестно махнула рукой Эванс. — С кем мне встречаться?

Вероника состроила загадочное лицо.

— Что? — вскинув брови, уставилась на неё Лили. — Ты знаешь, с кем? То есть, ты знаешь, кому из парней я нравлюсь?!

Алиса оживилась и переводила горящий любопытством взгляд с одной подруги на другую.

— Да ты и сама это знаешь.

— Не знаю!

— Знаешь, знаешь. Вспомни про Амортенцию.

— Ой, не напоминай! — передёрнула плечами Лили. — Это ужас был!

— Ну, не такой уж и ужас, — ухмыльнулась Вероника. — Ты вспомни, какой был у неё третий запах.

— А при чём тут третий запах? — удивилась Лили, а Алиса придвинулась ещё ближе и тоже повторила: — При чём третий запах, а?

— Вы волшебницы или где? — хихикнула Лес. — Уж не знаю, как насчёт других зелий, но про Амортенцию девушка-волшебница должна знать всё, от и до!

— Ну, ты прям’ как моя сестра Петуния! — надула губы Лили. — Та тоже, если что-то знает, так не скажет по-простому, а будет корчить из себя Посвящённую-в-Высшее-Знание. Ты не забывай, я всё-таки не чистокровная, как ты, и имею право чего-то не знать.

«Право она имеет! — мысленно скривилась Вероника. — Ты, что, колдуньей вчера, что ли, стала? За что тебе Слагхорн «Превосходно»-то ставит, да хвалит на каждом уроке? «Ах, какая мисс Эванс талантливая в Зельеварении!» Ну, ладно, сварить не сможешь Амортенцию, но свойства-то знать должна!»

— Ладно, — сказала она вслух, — слушайте и запоминайте, о несведущие мои подруги!

Лили и Алиса захихикали, а Вероника начала декламировать, словно читала учебник:

— Амортенция знаменита не только тем, что вызывает сильную симпатию у того, кто её выпьет, но и тем, что её аромат указывает на пристрастия того, кто его вдыхает. Так же, как у духов, у Амортенции имеется три ноты запаха. Первая нота — то, что вызывает у человека самые приятные ощущения. Вторая нота — то, что радовало человека в прошлом, чаще всего — в детстве. Третья нота указывает на любовь человека. На его идеальную возлюбленную, или на её идеального возлюбленного. Таким образом, запах Амортенции является индивидуальным для каждого волшебника.

— И что? — воззрилась на неё Лили.

— Так это я тебя спрашиваю, что. Какая у тебя третья нота?

— А у тебя? — внезапно спросила Алиса, но Вероника сделала вид, что не расслышала.

— Что, не помнишь? Ладно. Чтó бы вы без меня делали, мисс Эванс!

Девушки опять рассмеялись, а Вероника призвала розовый флакончик из своей тумбочки.

— Ну, давай, отвечай, чем пахнет? — потребовала она, поднося открытый флакон к носу Лили.

Та глубоко задышала:

— Сначала — свежими чернилами на пергаменте… Потом — маминой выпечкой…

— И? — нетерпеливо вскрикнула Алиса.

— …И жареный миндаль, — недоумённо сказала Лили. — Это значит, что мой идеальный возлюбленный — жареный миндаль?! Или, что, тортик?!

Вероника и Алиса расхохотались.

— Дай-ка теперь я! — вскрикнула МакКиннон, выхватила флакончик у подруги и сунула его себе под нос. — Так… Сначала — первый снег. Ах, правда, я так люблю, когда на слякоть ложится первый снег и всё становится таким чистым и красивым! Потом — мамина нарядная шёлковая мантия… — тут она погрустнела: — И это тоже правда, девочки… Я больше никогда не чувствовала такого запаха, как в детстве от маминой нарядной мантии. Я обнимала мамочку и утыкалась лицом в её ворот… Счастливее я, наверное, никогда больше не была.

Подруги вздохнули с сочувствием, они знали, что мама Алисы и Марлин умерла очень рано, ей самой и тридцати лет не было, а дочкам было шесть и семь…

— А что с третьей нотой? — напомнила Лили.

Алиса опять стала нюхать:

— Что-то совсем обыкновенное, — грустно сказала она. — Мятный зубной порошок. У меня самой такой же. Что это значит, Вероника? Что у меня, кроме меня самой, нет никакого возлюбленного?

— Ну, я бы сказала, — та задумалась, — что твой идеальный возлюбленный чистит зубы таким порошком не два раза в день, как все, а гораздо чаще.

— И как мне его найти? — вытаращилась на неё Алиса. — К мальчишкам в умывальню лезть?

Вероника отобрала у неё свой флакончик, тщательно его закупорила (не забыв украдкой тоже понюхать, конечно) и убрала в карман. Потом сказала:

— Да не надо никуда лезть! Просто ты узнаешь его по этому запаху. Согласись, не каждый парень будет благоухать зубным порошком в середине дня.

— Что же, мне теперь у каждого парня обнюхивать рот?! Фу! — проворчала Лис.

— А с моим миндалём что, о всеведающая? — встряла Лил.

— Да тут-то совсем просто! — рассмеялась Вероника. — И даже искать долго не надо. Кто из парней жуёт миндаль горстями? Вон, глянь, — кивнула она на Мародёров в углу, — даже сейчас, после такого ужина.

— Люпин?! — вскрикнула Эванс, едва успев зажать себе рот, чтобы не услышали парни.

Девушки принялись переглядываться. Лили не могла сдержать себя и всё-таки уставилась на Ремуса Люпина. Тот словно почувствовал её взгляд, быстро посмотрел на неё — и сразу же отвернулся. Но уши его отчётливо покраснели.

— Ну, а что? — стала рассуждать тем временем Вероника. Просто рассуждать. Она совсем не собиралась давить на подругу, нет-нет. — Между прочим, он вполне симпатичный. Не такой красавчик, как Блэк, конечно, но и не тролль какой. Он умный, уж из Мародёров, между прочим, он лучше всех учится. Он серьёзный, и характер у него спокойный. Так что, присмотрись к нему, Лил. Амортенция не врёт.

— Э-ээ… И что, я должна сама ему предложить встречаться?

— Не обязательно. Он же староста. Подкарауль его, когда он пойдёт дежурить. Спроси о чём-нибудь. …И вообще, кто кого учить должен, как с парнями обращаться? Да на крайний случай, можно и самой предложить! Люпин робкий, ты ему нравишься, но если ты не сделаешь первый шаг, он так и будет тебя обожать издали.

— Ты думаешь, он меня прям’ обожает? — с сомнением протянула Лили, всё ещё разглядывая светло-русый затылок Ремуса.

— А ты подойди прямо сейчас, да и спроси, — хихикнула Алиса.

Парни тем временем встали и побрели к двери в спальни, зевая и потягиваясь. Поттер шёл впереди и демонстративно делал вид, что не замечает ни Лили, ни Веронику, а Люпин чуть отстал, пропуская вперёд Петтигрю, опять скользнул быстрым взглядом по девушкам, задержал его на Лили и… едва заметно улыбнулся.

— Ну, давай же! — прошипела ей Лес. — Отличный шанс! — и громко сказала: — Пошли спать, Алиса, а то я засну прямо здесь!

Она подхватила МакКиннон под руку и утащила её на лестницу в спальни девочек.

Буквально через пять минут в спальню ворвалась Эванс, красная, как маков цвет.

— Ну?! — выдохнули одновременно две подруги, пожирая её глазами.

— Да! — вскрикнула Лили, улыбаясь от уха до уха. — Мне даже и говорить ничего не пришлось. Он сам начал, что ему очень стыдно за Джеймса, за то, что он так себя повёл. А я ляпнула, мол, тебе-то почему стыдно? А он тогда покраснел и сказал «Потому, что ты хорошая, и мне нравишься».

— Так и сказал?! — восторженно пискнула Алиса. — Вот так «робкий»! Ну, а ты-то что?

— А я сказала, что раз я теперь свободна, то могу пойти с ним завтра погулять после уроков.

— А он?

— А он сказал «Я очень рад, Лили».

— Ух ты-ы… Счастливая ты, Лил! — вздохнула Алиса. — Хорошо быть красивой… Даже если уходит один парень — то сразу же приходит другой.

Вероника обняла её, а Лили обняла их обеих.

— Ничего, Лис, не расстраивайся, — сказала Моул. — Мы обязательно найдём твоего идеального парня.