Ангел-хранитель для убийцы (гет)

Десять лет назад

Бежать, бежать что есть мочи. Дыхание уже сбилось, но молодая девушка, почти еще девочка, летела по непролазному ночному лесу. Ее светло-русые волосы были наскоро завязаны в небрежный хвост, глаза лихорадочно блестели. Одной рукой девушка прижимала к груди сверток. Она чувствовала — погоня уже близко, преследователи дышат ей в затылок. Времени почти не осталось — только спрятать мальчика и увести погоню по ложному следу.

Ее маленький сын, как будто понимая всю серьезность происходящего, молча глазел, как пролетают мимо ветви многовековых деревьев. Ее малыш, он большей мере, унаследовал ее внешность, хотя, кое-что досталось ему и от отца — синие волосики и острые как у акулы зубки явно были не ее наследием. Хотя, это его совершенно не портило. Аюми знала, что все дети прекрасны и милы, но ее малыш, ее Такуя, был, бесспорно, самым красивым ребенком.

Все случилось внезапно. После той ужасной миссии, во время которой были убиты ее товарищи из Ангобу. Тогда девушка притворилась мертвой. Благо, в свое время мать научила ее особой технике остановки сердца, а потому никто не узнал, что малышка Аюми жива. Никто, кроме Хошигаке Кисаме. Она так и не поняла, почему он не убил ее, почему пожалел и позволил сбежать. Аюми спряталась в пещере недалеко от той скалы, где приняли смерть ее сокомандники. Когда наступила глубокая ночь, девушка покинула свое укрытие и смогла, наконец, отдать товарищам последний долг, после чего она решила уйти как можно дальше от Деревни скрытой в Тумане.

Аюми даже не помнила, как нашла заброшенную хижину, где и поселилась. Именно там и нашел ее, запуганную и вздрагивающую от каждого шороха, Дьявольская Акула, Хошигаке Кисаме. Аюми меньше всего ожидала увидеть его на пороге своего нового жилища. Огромный, выше ее головы на две и весь в крови, он злобно скалился. Но не это было самым страшным. Страшнее его ухмылки была только встопорщившаяся Самехада, висевшая у мечника за плечом. Неужели, он убил и Суиказана Фугуки-сана? Ками-сама! Какой ужас! Девушка прикрыла глаза в глупой надежде, что это всего лишь сон, дурной сон и ничего более.

— Ну, что? Не ждала? — усмехнулся ее ночной кошмар, обнажая свои и без того жуткие зубы.

Когда-то он ей нравился. Когда-то она была влюблена в него, считала, что за не слишком симпатичной внешностью хорошо укрыта тонкая и ранимая душа. Как же жестоко она ошибалась! Аюми горько усмехнулась, услышав его голос. «Нашел, значит» — подумала она с какой-то лихой веселостью.

Мечник же, по-своему расценив ее молчание, прошел вглубь хижины и сел на стоящий у стола табурет. Он слишком устал, чтобы успокаивать эту глупую девчонку. В данный момент ему хотелось только спать. Он не спал уже три ночи к ряду, носился по деревне, улаживая вопросы, выполняя какие-то мелкие, не имеющие никакого смысла поручения этого Фугуки, когда увидел шиноби Листа, покидающего особняк владельца Самехады через окно. Именно в этот момент он понял, что его непосредственный начальник — предатель, приказавший убить ни в чем не повинную команду Ангобу, якобы боясь предательства с их стороны, а сам, как оказалось, сливал информацию противникам деревни. Именно тогда в голове у него созрел план убить предателя. Не то, чтобы Кисаме так уж сильно любил свою деревню, но он считал, что предательство непростительно.

Все прошло даже проще, чем он предполагал. Схватить сонного Фугуки, который никак не ожидал нападения, заковать его в цепи было не сложно. Хозяину Самехады хватило одного взгляда на своего бывшего подчиненного, чтобы понять — это конец.

— Ты понимаешь, за что? — равнодушно поинтересовался мечник.

— Тебе нужна Самехада? — немного растерянно спросил Фугуки.

— Не совсем. Знаете, Фугуки-сан, я не против убийства вообще, но убивать бессмысленно не люблю. Тем более тех, кто ни в чем не виноват.

Его начальник прикрыл глаза. Он все понял. Кисаме как-то удалось узнать о его двойной игре с Конохой. Что же, это все равно должно было случиться.

— Я все понял, — кивнул мужчина.

Это произошло быстро. Один привычный взмах мечом, и еще один из Семи Мечников Тумана отправился к праотцам.

Кисаме вздохнул, и, отбросив ставшую более ненужной катану, поднял уроненную бывшим хозяином Самехаду. Он пнул на прощание тело своего бывшего начальника и собрался уйти, но смутно знакомый голос, раздавшийся откуда-то со спины, остановил мечника на полпути и заставил схватится за оружие.

— Хорошая работа, Кисаме.

Из не замеченного им ранее проема стены вышел Четвертый Мизукаге. Как оказалось, Ягура был в курсе двойных стандартов своего подчиненного и даже дал добро на владение Самехадой. Молодой глава деревни даже предложил ему, отлично представляя себе послужной список Кисаме, работать лично на него. Однако новоявленный владелец Самехады не знал, что делать ему дальше. Он плохо представлял себе будущие перспективы и хотел лишь найти свое место в мире, которое со времени убийства своих сокомандиков, перестало для него существовать.

Он говорил все это, глядя Ягуре в глаза, надеясь заметить отблеск понимания, и даже может быть, какую-то подсказку, как жить дальше, хотя и чувствовал, что что-то не так с главой деревни. Но не мог понять что именно. Как оказалось, чутье воина его не подвело. За спиной Мизукаге он заметил какую-то подозрительно лохматую тень. Зная, что глава деревни не любит, когда к нему подходят ближе чем на метр, Кисаме удивился. А тень, между тем стала говорить, не обращая внимание на стоявшего рядом с ней в каком-то трансе Ягуру.

— Я создам новый мир, — произнес незнакомец. — Сначала, мы начнем с этой нации. Ты избавлялся о своих товарищей до сих пор. Отныне, ты будешь работать со мной.

Учиха Мадара, именно так представился незнакомец, предложил Кисаме вступить в его только что созданную организацию. Мечнику не куда было идти, а посему он согласился принять предложение этого сверкавшего красными очами «Мадары», хотя, если честно, не очень-то верил, что древний воин, воспетый в легендах, может стоять перед ним.

— Хорошо, Мадара-сама, — слегка поклонился мечник, — я вступлю в «Акацуки», однако прошу дать мне пару дней. Нужно раздать долги.

— Можешь делать что хочешь, — пожал плечами древний воин. — Но через неделю жду тебя у Моста.

Кисаме никогда не считал себя сентиментальным человеком, да и человеком, по большому счету тоже. Однако, даже Акуле, как выяснилось, ничто человеческое не чуждо. Найти девчонку оказалось легче легкого. Она пряталась в маленькой хижине на опушке леса. Его приход явно произвел на нее неизгладимый эффект — забилась в угол и даже пискнуть боится.

— Хошигаке-сан, — девушка наконец смогла взять себя в руки, хотя голос явно дрожал, — Вы… Вы пришли меня убить?

Кисаме только усмехнулся, бросив оценивающий взгляд на нее. Аюми приняла боевую стойку с кунаем в руке. В глазах ее плескалось отчаяние, но по всему было видно, что девочка дорого продаст свою жизнь.

— Почему Вы молчите? — в голосе девушки промелькнули истеричные нотки.

— Нет.

— Что «нет»? — удивилась Аюми.

— Я не собираюсь тебя убивать. Я решил вернуть тебе это, — мечник достал из-за пазухи небольшую полоску ткани, оказавшуюся ее протектором. — Я решил, что это тебе нужнее. В деревне знают, что ваш отряд погиб, поэтому домой тебе хода нет. Здесь тоже не безопасно — слишком близко от деревни.

Он говорил отрывисто, четко, без эмоций как будто рубил дрова.

— Я могу у тебя отдохнуть? — спросил Кисаме, не глядя на хозяйку этого домишки.

— Да, конечно, Хошигаке-сан.

Девушка указала ему рукой на набитый соломой тощий матрац и столь же куцое одеяло. Мужчина вяло кивнул и упал ничком на предложенное ему место. Он спал долго, наверное, полдня, спал жадно и ненасытно, как будто в первый или последний раз. Девушка вначале не знавшая, что делать, решила приготовить ужин. Она сходила на речку и наловила рыбы, которую запекла на углях.

Аюми не знала, стоит ли ей будить своего незваного гостя, однако решила рискнуть. Она подошла к нему и стала несильно трясти за плечо. Реакция мечника была мгновенной. Аюми даже не поняла, как и когда он успел прижать ее к полу. Единственное, что она видела — это расфокусированный взгляд маленьких глаз и острый кунай, прижатый к своей шее.

— Хошигаки-сан… — прошептала девушка.

Кисаме не предпринимал никаких попыток прирезать ее, впрочем, как и встать. Он внимательно, уже осмысленным взглядом, прошелся по несчастной Аюми. Эта девчонка была ему симпатична. Маленькая и смелая, эдакий боевой петушок против матерой акулы. Он усмехнулся и склонился еще ниже. Жаркое девичье дыхание и сильное сердцебиение вызывали в нем ответную реакцию. Он любил страх в ее глазах. Ниже, еще ниже. Девчонка, казалось, замерла, боясь даже вздохнуть, и только сердце в ее груди грохотало набатом. Ему вдруг нестерпимо захотелось прикоснуться к ее бархатистой коже, попробовать ее на вкус, что он и сделал, слегка прикусив бьющуюся жилку на ее шее.

Как все произошло не поняли ни он, ни она. Наутро Кисаме покинул этот маленький домик, унося с собой память о пережитой ночи. Аюми слышала, как он уходит, но решила притвориться спящей. Да и что она могла сделать? Девушка подождала с час, после чего и сама покинула эту разбитую хижину. А через девять месяцев родился Такуя. К счастью, он был больше похож на нее, чем на Кисаме, что не сразу наводило мысль о его отце-преступнике. Хотя, ей ли его осуждать. Она и сама в некотором роде была нукенином.

После рождения сына Аюми переселилась в небольшую деревеньку, близ Листа. Кто и как узнал об их существовании, молодая женщина не могла предположить. Просто в одну ужасную ночь она почувствовала отряд Охотников, явившихся по ее душу. Быстро одеться, прицепить к поясу сумочку с оружием, взять на руки сына — на все это ушло не более десяти минут. И вот сейчас Аюми неслась в сторону Конохи, собираясь оставить свое чадо на попечение Деревни Скрытой в Листе. В голове билась лишь одна мысль — «Только бы успеть». Вот они — ворота Конохи. Она снимает с головы протектор и вкладывает его в сверток вместе с бумажкой, на которой написано его имя. Аюми кладет малыша перед воротами и громко стучится. Из-за ворот раздается какой-то шорох — значит, ее услышали. Девушка бросает прощальный взгляд на ребенка — больше ей не суждено его увидеть, — и убегает в ночную тьму. Ее последняя миссия выполнена. Такуя будет жить.

Разбуженный стуком в ворота Котецу не хотел их открывать, однако, тихие всхлипывания, переросшие вскоре в полноценный плач, переубедили его. За воротами лежал белый сверток, который и издавал все эти звуки. Молодой человек поднял его, уже примерно понимая, что там обнаружит.

— Мать честная, — только и смог выдохнуть тюнин, глядя в маленькие акульи глазки. — Только этого нам не хватало.

* * *

Сакура решила выполнить просьбу Итачи. Она отвела его в казармы, накормила плотным обедом и предложила поспать. Учиха, как ни странно, согласился. Спать ему не хотелось абсолютно, но вот подумать, и желательно в одиночестве, нужно было и очень сильно. Девушка проследила за тем, чтобы он выпил общеукрепляющие витамины, укрыла его одеялом и после этого с чистой совестью отправилась в архив.

С некоторых пор это место перестало казаться ей безопасным, хотя, если честно, для шиноби нет безопасных мест по определению. И, тем не менее, девушке было немного неуютно в этих не слишком освещенных помещениях. Стеллаж с досье на тех, кто родился десять лет назад, был хорошо знаком Сакуре. Она стала перебирать папки, в надежде найти дело Кагами Такуи. После долгих поисков, ей все же удалось найти тоненькую папочку в которой находился всего лишь один лист, на котором было написано, что дело хранится в архиве АНБУ. Девушка знала, что в этот архив почти невозможно попасть даже членам АНБУ, но она уже пообещала, что найдет все об этом мальчике и не заберет свои слова обратно. С этими мыслями Сакура направилась к своему сенсею.

Хокаге оказалась на своем рабочем месте. Женщина сидела в кресле, закинув ноги на стол, и внимательно читала какие-то документы. Звук скрипнувшей двери на секунду привлек сиятельное внимание к вошедшей в кабинет девушке.

— Добрый день, Сакура! С чем пожаловала? — поинтересовалась Цунаде.

— Добрый день, Хокаге-сама! — вежливо поздоровалась девушка. — Я к Вам с просьбой.

Женщина убрала ноги со стола и внимательно посмотрела на свою ученицу. За всю историю их знакомства, эта розоволосая девочка в первый раз о чем либо решилась попросить свою влиятельную наставницу и Хокаге стало интересно, о чем же пойдет речь.

— Я тебя внимательно слушаю.

— Цунаде-сама, я хочу попросить Вас помочь мне достать личное дело Кагами Такуи.

— А что с ним не так? — поинтересовалась Хокаге. — Сходи да и возьми в архиве.

— Не все так просто, Цунаде-сама, — тяжело вздохнула девушка. — Оно находится в архиве АНБУ.

«Вот так поворот!» — подумала женщина. Она не могла сказать с точностью, кто такой этот Кагами, столь заинтересовавший ее ученицу, но если учитывать, где находится вся информация на него, он не так прост.

— Хорошо, — задумчиво произнесла женщина. — Я сейчас выпишу тебе пропуск. Только ты мне скажи, кто такой этот Кагами?

— Это ученик, всего лишь тюнин, — ответила Сакура, беря заветную бумажку. — Спасибо, Цунаде-сенсей!

— Интересные нынче пошли тюнины, — пробормотала Последняя из Санинов, возвращаясь к прерванному чтению.

* * *

В архив ее, как ни странно, пустили без всяких проблем. Дежурный принял пропуск и проводил ее к заведующему. Тот, поинтересовавшись, что именно нужно девушке, попросил ее подождать, а сам ушел за делом. Ждать его пришлось недолго, и вот в руках у Сакуры уже находится заветная папочка.

С первой страницы на нее смотрели грустные глаза Кагами Такуи-куна. Когда Сакура сказала Итачи о том, что знает мальчика, она немного покривила душой. Нет, она знала его, но знала заочно. Все учителя, на чьи курсы он записался, были от его талантов в полном восторге — превосходный контроль над чакрой, способности к гензюцу, тайдзюцу, блестящий ум и хорошая память. Мальчик был гением. Об этом знали все. Сейчас Сакура впервые увидела его лицо, и оно показалось ей смутно знакомым. Кого-то он ей напоминал. Девушка перелистнула страницу, где были написаны его показатели — великолепное здоровье, и — Ками-сама! — огромный, просто чудовищный запас чакры. «Возможно, именно это и заинтересовало АНБУ в мальчике» — подумала ирёнин, читая материалы дела.

Однако, чем дальше она читала, тем больше понимала, что что-то здесь не так. «Знаете, Кисаме, мой напарник, он тоже был из Деревни Скрытой в Тумане» — всплыли в ее голове слова сказанные Итачи-саном. Мальчик тоже был из Тумана, судя по найденному с ним протектору. К тому же нукенин что-то говорил о внешности своего напарника. Сакура попыталась вспомнить. Кажется — высокий, синекожий и зубастый. Такуя-кун имел достаточно мелкие зубы и голубоватый оттенок кожи. Сакура перелистнула страницу и почувствовала, как земля стала уходить у нее из под ног — на фотографии были Итачи-сан и его напарник Хошигаке Кисаме собственной персоной. Что ж, теперь становится понятно, почему этот мальчик так заинтересовал АНБУ.