Опасный дар для гадкого утёнка (гет)

Тренировочное поле исчезло. А перед Саней открылся небольшой зал с овальным столом и пятью мужчинами, сидящими за ним на равном расстоянии друг от друга. Мужчина, сидящий во главе стола на кресле с высокой спинкой, и явно главный в этой компании, как раз смотрел в сторону Сани и первый её увидел. Его глаза расширились в удивлении и какой-то хищной радости.

— У нас гости, господа! — произнёс он бархатным баритоном.

Саня невольно попятилась от пугающей силы, ощутив её всем своим существом. Эта сила явно лилась в пространство от главаря непонятного сборища. Высокий, красивый мужчина лет пятидесяти, с короткой бородкой клинышком, аккуратными усами и белоснежными волосами, убранными в низкий хвост, производил жутковатое впечатление своим взглядом. Чёрные, как бездна глаза, словно затягивали в свою глубину.

Аксана шагнула назад, надеясь удрать обратно через портал. Но за спиной она ощутила лишь твёрдую стену. От испуга она почему-то подумала, что страшно грязная после тренировки, а эти господа, которые дружно повернулись к ней, все в приличных костюмах. И магия её сработала тут же без всяких пожеланий, обдав лёгким ветерком и удаляя всю грязь. Ощущение чистоты ни с чем не спутаешь.

— Как она оказалась здесь? — пробормотал один из костюмов.

— Кто это? — задал вопрос другой.

— Отличный улов, — хохотнул третий. — Сработал один из наших порталов, полагаю.

— Ведьмочка? — спросил четвёртый.

— Назовись, дитя! — властно потребовал главарь.

«Куда бежать и как? — билось в голове Сани. — Где я? Кто эти люди?!»

— Здрасти! — выдала она вежливо, краем глаза ища выход. — Кажется, я немного заблудилась.

— Имя, девочка! — уже чуть раздражённо потребовал главарь. — Назовись!

Саня вспомнила орков, которые требовали назвать имя, чтобы иметь право ухаживать за девушкой. И помотала головой.

— Не назову, — ответила вслух. Она уже увидела справа небольшую дверь и ещё одну — через несколько шагов от первой, и ещё одну в дальнем конце зала. Если рвануть с места, успеет добежать до ближайшей? — Извините, мне… пора!

И она, больше не рассуждая, рванула изо всех сил в сторону первой двери, чуть-чуть по дуге, чтобы обогнуть стол. Не зря их гоняли на тренировках!

Она слышала, как резко вскакивают мужчины, падают кресла, шаги бегущих за ней людей. И дверь перед её носом с щелчком захлопнулась. Саня, не останавливаясь, рванула к следующей, успев ощутить чью-то руку на своей спине. Вывернулась, ещё бежит, и вторая дверь закрыться не успела, Саня рыбкой нырнула в проём, благо двери тут открывались наружу. «Закройся!» — рявкнула мысленно, падая на бетонированную площадку с лестницей. И услышала утробный щелчок замка захлопнувшейся двери.

Сильный удар не причинил двери никакого урона. Крепкая на совесть, Саня оценить успела. Вот слышимость оказалась на удивление хорошая.

— Мерзавка! Она заперла дверь!

— Как? Куда она ведет?

— Ключ не подходит!

— Там лестница.

— Поднимай внутреннюю охрану! Камеры проверить. Прочесать всё здание! Брать живой!

Саня поднялась с пола, затравленно глядя вниз и вверх. Лестница вела в обе стороны. Куда бежать? У них камеры! Она внимательно огляделась, ища крохотные глазки. Но ничего подобного не увидела. Но это же не значило, что их нет. Только стоять на месте смысла нет, кто-то уже явно побежал в обход.

Аксана сжала кулаки, сердце в груди колотилось в бешенном ритме, в крови явно гулял адреналин. Ей было страшно, ещё как. Если это не охотники на ведьм, то те, кто над ними. Они узнали в ней ведьму. У них есть приборы, отслеживающие юных вед.

«Хочу быть невидимой! — взмолилась Саня со всей страстью, на какую способна. — Хочу быть невидимой! Господи! Пожалуйста! Прошу тебя!»

Тряхнув головой, чтобы соображалось лучше, яснее, она рванула по лестнице вниз. Два пролёта пробежала за пару мгновений, как показалось, когда кроссовки на её ногах потеряли все краски. Третий пролёт она ещё бежала почти бесцветной, словно стала частью чёрно-белого кино, а уже четвёртый пролёт промчалась невидимкой. Это настолько обрадовало, что Саня резко затормозила, остановившись на безликой площадке.

«Остановиться и подумать!» — скомандовала сама себе. Если камеры видели, как она бежит вниз, то есть смысл вернуться наверх и выбрать другой путь. На каждой площадке она видела двери!

Возвращалась Саня также бегом, не позволяя себе расслабляться. Позже отдохнёт!

Мимо двери в зал с овальным столом прошла осторожно, но за ней царила тишина. Дверь тоже оставалась невредимой и закрытой. Можно вернуться туда и поискать пропавший портал. Но это рискованно, могут увидеть, как открывается дверь. Да и любую дверь открывать также рискованно. И что же делать?

К счастью, выше на этаж двери в боковом проходе не имелось. И Саня по стеночке пошла внутрь этого прохода, точнее — пустого каменного коридора, очень длинного и мрачного.

Её шагов не было слышно, как надеялась Саня. Да что там шаги! Она загнанно дышала, чувствовала, как зашкаливает сердце, но ни дыхания, ни сердцебиения не слышала сама.

А вот и погоня! Саня чуть не рванула назад, увидев впереди двоих мордоворотов в камуфляже. Они направлялись ей навстречу почти бесшумно. И в руках у обоих имелось оружие!

Саня замерла, прижавшись к стене и с ужасом глядя на пистолет в руках одного мужика и длинный нож в руках другого. Разве не было приказа брать её живой? Хотя могли стрелять по ногам. Мужчины приближались стремительно, шагая широко, занимая почти весь проём коридора. Саня сползла по стеночке, молясь, чтобы её не задели.

Тот верзила в камуфляже и с ножом, что шёл с её стороны, ещё по стене лезвием провёл прямо над её головой. Эдак походя! Саня покрылась липким потом, представив, что так бы и стояла невидимая, но уже без головы.

Однако, мужчины прошли, и она снова вскочила, стараясь быстрее удалиться от них на подгибающихся от ужаса ногах.

У нее имелось огромное преимущество — её невидимость, о которой враги не знают. Но как ей это поможет выбраться отсюда, совершенно не ясно. Ей бы план здания, или её планшет, хоть что-нибудь!

Коридор заканчивался очередной лестницей. Саня решительно поспешила вниз, здесь других вариантов она не видела. Но этажом ниже опять нырнула в боковой коридор, лишь бы подальше уйти от того зала, где появилась. Следующую лестницу она проигнорировала, коридор продолжался, сворачивая чуть по дуге. Жаль ни окон, ни каких-нибудь бойниц, только тусклые редкие светильники под потолком. Зато имелись ответвления, и Саня пару раз куда-то свернула. Её одолевали смутные подозрения, что так она только заблудится ещё быстрее. Но разве можно заблудиться, если изначально не знала, где находится?

Дважды она снова спускалась по узким каменным лестницам, снова ныряла в коридоры. Трижды мимо неё пробегали мужики в камуфляже, озабоченные и вооружённые, но Саня умудрялась каждый раз избегать столкновения. То в нишу шагнёт, то на пол упадёт, то прижмётся опять к стене.

Видела она и глазки камер, поблёскивали в неровном тусклом свете кое-где. Не здание, а тюрьма какая-то бесконечная!

Спускаясь по очередной лестнице и ощущая тоску, страх, голод и усталость, Саня неожиданно услышала снизу нехарактерные звуки. Словно тихий шёпот или обрывок непонятной фразы. Правда звуки эти сразу стихли.

Саня принялась спускаться осторожней, прислушиваясь. Что-то неясное слышалось всё чётче, но проанализировать новые звуки не удавалось. По ощущениям, она уже спустилась ниже уровня земли, а лестница всё не заканчивалась.

Хотя нет, ещё один пролёт, и последние ступени упираются в земляной пол. Саня ступила на влажную землю с отпечатками множества следов. Обернулась — за ней следов не оставалось. Вздохнув полной грудью, она ступила в единственный коридор, отходивший от ступеней. Потолок терялся в вышине, на арке, с которой начинался этот туннель, Саня разглядела аж пять камер, причём две боковые двигались из стороны в сторону с еле слышным жужжанием. На Сане они не фиксировались, насколько она могла понять.

Туннель — а иначе назвать его не получалось, шёл не прямо, а изгибался влево, на стенах через каждые пятнадцать шагов воткнуты странные лампы с тусклым светом. Сане они напоминали керосиновые лампы с фитилем и чем-то масляным.

За очередным поворотом туннеля Саню ждало жутковатое открытие. Сообразила она сразу — перед ней натуральные казематы, то есть тюремные камеры. Такие, какие могли быть в прошлом веке, наверное. Просто ниши, забранные снаружи железными решётками в виде вертикальных прутьев арматуры. А за решётками…

Вот думала Саня, гадала, куда деваются ведьмочки, которых ловят охотники. А они здесь, в подвале какого-то здания, в неуютных камерах с земляным полом. Стараясь не жалеть несчастных, а сначала всё проанализировать, всё увидеть, что сможет, Саня медленно двинулась вдоль камер, рассматривая молодых красивых девчонок, только грязных и в каких-то жутких лохмотьях. Объединяли юных пленниц равнодушный и какой-то обречённый вид, и молчание. Кто-то сидел, привалившись к стене. Кто-то лежал на тонкой грязной на вид подстилке. Кто-то справлял нужду возле круглого отверстия, забранного решёткой. В камерах они содержались по одной, по двое, иногда по трое. Всего камер Саня насчитала сорок. А девиц — пятьдесят семь. Огромная цифра на взгляд Сани.

И что ей делать с этим знанием? Словно она могла бы всех их спасти. Служба спасения князя не смогла, а она сможет. Ну-ну, конечно!

Звук множества шагов насторожил, заставил метнуться в пустую нишу, имевшуюся напротив камер с узницами примерно в середине страшного туннеля.

Оказалось, вниз спустился небольшой отряд из трёх вооружённых мужчин. С ними была женщина крупных габаритов, та катила большую кастрюлю на ржавой телеге с большими резиновыми колёсами.

— Всем встать и подойти к решётке! — проорал здоровенный мужик с дубинкой, быстрым шагом идущий вдоль камер. Он бил по некоторым прутьям своей дубинкой, заставляя вздрагивать несчастных узниц.

Девицы поднимались, подходили к камерам, но не касались прутьев, словно опасались их. Саня бы многим из них дала не больше восемнадцати-двадцати, только некоторым чуть за двадцать. Но если это веды, возраст мог быть любым. Та же Алёна Степановна выглядит лет на двадцать семь, да и то с натяжкой. А ведь она преподаёт уже двадцать пять лет.

— Все на месте! — проорал тот мужик с дубинкой, успевший добраться до последней камеры. — Отключаю электричество, можно заводить в те, где по одной и по две.

Саня прижималась к стене своей ниши, глядя как узницам раздают какое-то варево в мисках. Не совсем поняла, кого собрались заводить, но со стороны лестницы показались ещё мужчины, ведущие новых узниц. Саня насчитала четверых новеньких вед, вид жуткий от кровавых следов на лицах девушек и в прорехах изорванной одежды.

Несчастных довольно сноровисто распределили по камерам. Оказалось, часть решёток из семи прутьев уезжает вверх, открывая внизу отверстие где-то по бедро Саньки. Новеньких силой опускали на колени, заставляя заползать в камеры. Части решёток тут же опускали вручную, ничем не закрепляя. Хотя, если пускают электричество по прутьям, то вполне возможно, «двери» тоже блокируются.

Повариха, катящая котёл, продолжала равнодушно наливать в миски серое варево и отдавать через прутья узницам. Металлические плошки как раз были сплюснуты таким образом, чтобы протиснуться между прутьями. Ели девчонки руками, или просто наклоняли миски ко рту. У некоторых на лицах было написано отвращение, кто-то глотал жадно, но ели все. Только новеньких вниманием обошли, те сразу забились в углы камер и застыли там, сжавшись в комочек.

У Сани сердце обливалось кровью от понимания, что все они здесь только потому, что родились ведьмами. И она могла быть среди этих несчастных, предварительно избитая и изнасилованная, может быть, не один раз. Судя по виду девушек, особенно новеньких, насилию они точно подвергались, и хорошо, если не пыткам.

Она сглотнула, когда котёл с непонятной жратвой прокатился мимо неё, обдав ароматом молочной каши с кисловатым привкусом. Аппетита он не вызывал, но живот Сани всё же скрутило от голода. Когда она ела последний раз? Вчера? Не так уж долго голодала, а есть всё равно хотелось. Время к полудню, наверное. Она старалась не думать, что могла быть сейчас в своей комнате в Академии.

Саня опустилась на пол, ожидая, когда закончится кормёжка заключенных. Она привалилась к каменной стене, судорожно размышляя снова и снова, должна ли она, как дева-воительница, всех спасти? А как просто Саня? А может ли спасти? А каким образом?

Так, при отключенной от электричества решётке, проход в камеры поднимали просто руками. Значит, пройти в конец, поглядеть, где там отключается это самое электричество, отключить, потом повытаскивать девиц из камер. А дальше что? Куда их дальше, такую толпу, когда Саня сама не знает, где найти выход? Когда здание нашпиговано камерами и охраной с оружием. А невидимость только у неё.

Кстати, проверить, нет ли камер напротив камер. Каламбур, конечно. То бишь, нет ли круглосуточного наблюдения за узницами? На арке точно были, при входе в тюремный коридор. Вот бы узнать!

— Подлое племя, — сплюнул один из охранников, идущих в обратную сторону. — Опять аппаратура полетела!

Саня превратилась в слух.

— А я говорил, что видеонаблюдение здесь не поставить, — словно в ответ на Санины вопросы откликнулся второй. — От магии новеньких сгорают самые простые глазки, что уж говорить о сложных системах.

— А чего всех сюда согнали? — спросил первый, останавливаясь чуть в стороне от Сани и закуривая. — Ладно, стареньких согнали, но даже свежих…

— Форс-мажор в главном корпусе, — тихо ответил второй. Он тоже закурил. — На лестнице оставят охрану, другого пути всё равно сюда нет.

Саня поморщилась, отгоняя ладошкой дым — прямо на неё вился клубами. Как бы не чихнуть! И тоска в груди — сама-то пройдёт мимо охраны, а с девчонками — вряд ли. И камеры на входе опять же.

— И что там случилось?

— Не сказали, — пожал плечами второй. — Меня из караулки выперли, что-то там по камерам отслеживают. Всё здание оцепили… Может, проверка какая?

— Чудеса, — покачал головой первый. — Даже старушек сюда сунули.

— Я бы такую старушку, — хохотнул второй. — Мне в следующем месяце обещали, даже выбрать дадут.

— Это да, все хороши, — довольно крякнул первый. — Отмыть слегка, а одевать не обязательно. Я хочу вон ту рыженькую, ту, что с родинкой на щеке. Коляныч обещал подсобить, у него зять в верхах.

Сане тошно было их слушать, но не рявкнешь же, чтоб заткнулись. И эти их масляные взгляды в сторону узниц, и девочки слышат прекрасно всю эту грязь. А у насильников на шее автоматы, которые небрежно придерживают руками.

Она думала, не выдержит, пока все уйдут. И от разговоров двух сволочей мутило, и голод тянул, и сострадание к ведьмочкам — не жалость, а рассудочное понимание, сколько они пережили, и что на их месте могла быть она. Вот спасти их, а что дальше? Куда их, к кому? Им бы всем психологов так-то. Все ведь жертвы насилия. А ведь у каждой где-то есть семья…

Саню захлестнуло вдруг страшное чувство — а вдруг среди них есть её мать? Может такое быть? Может быть, что тут не только юные веды?

Её охватила дрожь понимания, что не сможет, просто не сможет уйти одна — без них. Даже если матери среди них нет. Даже если мамы нигде больше нет. Просто не сможет уйти и оставить их здесь.

Оцепенение отпустило, когда гружёную пустой кастрюлей телегу потянули в обратную сторону. Женщина гренадерского вида собирала пустые миски. Забрав последнюю из первой камеры, она звучно постучала поварёшкой по пустой кастрюле.

— Электричество включил! — проорал из конца коридора конвоир. Скоро он протопал мимо Сани вслед за остальными, опять постукивая дубинкой по прутьям. От его ударов на пол сыпались искры, а девушки сжимались в камерах, провожая его ненавидящими взглядами.

Наконец всё стихло, шаги конвоиров давно смолкли на лестнице, девицы в камерах тоже притаились. Но Саня всё равно выждала ещё минут двадцать, сдерживая свои порывы.

Потом поднялась и направилась в дальний от лестницы конец коридора, искать щиток отключения. Нашла почти сразу — высоко над землёй небольшая панель на стене. И одна большая и круглая красная кнопка, вдавленная до упора. Над кнопкой светится красный огонёк. Подозрительно просто, ещё бы до неё допрыгнуть.

Саня не поленилась, осмотрела всё кругом, и всё-таки нашла в углу у самой земли неприметный рубильник. А там тоже светится крохотная красная лампочка. И в каком порядке отключать? И не включится ли сигнализация?

А ещё, ей очень нужен портал в Академию! Саня слишком была измотана и физически, и морально, чтобы сомневаться. Ей очень надо, значит должен появиться! Как у Игната! Нет, больше, крупнее! Как на вокзале, ну, чуть поменьше. Она зажмурилась, сжимая кулаки, и четко представила портал, маслянистый, словно большой, но плоский пузырь. И представила за пузырём коридор в Академии, ведущий к кабинету ректора — широкий и длинный с тёплым паркетным полом и светлыми стенами. Там много места и мало народу бродит, то есть, вообще обычно никого нет. Саня пыхтела, представляя всё в мельчайших подробностях за воображаемым мыльным пузырём, минуты две ещё ждала после решения, что портал должен был уже появиться, вот просто обязан! Наконец приоткрыла один глаз. А после широко распахнула оба глаза.

Портал красовался прямо перед ней, переливаясь радужными разводами! Саня чуть не завизжала от счастья, но сдержалась, зажав рот обеими руками. Хотя её же никто не видит и не слышит. Но рисковать-то зачем?

Портал висел прямо в воздухе, ни к чему он не крепился. Высокий, гораздо выше Саниного роста. Широкий, можно втроём пройти. И сколько продержится? И выдержит ли больше полусотни девушек? Пузырь был прекрасен, жирненький такой, плотный, в меру прозрачный, значит, открыт, готов их принять!

Был сильный соблазн пройти в портал немедленно самой и позвать кого-то на помощь. Но Саня отринула упаднические мысли. Слишком высока была вероятность, что кто-то из охраны вернётся. А портал за ней схлопнется. Ведь её продолжают искать, надо думать. И на лестнице бдит охрана.

Самое приятное, что портал двигался, стоило Сане подтолкнуть его ближе к камерам, как он поплыл по воздуху, чуть-чуть волочась по земле. Оставалось дело за малым — отключить электричество, да уговорить девиц уйти вместе с ней. Плёвое дело!

Саня нервно усмехнулась и решительно взялась за рычаг. Потянула вниз резко, рычаг подался под ее рукой, с щелчком занимая нижнее положение. Красная лампочка погасла. И вверху на стене отщёлкнулась красная кнопка, там тоже погас огонёк.

Саня рванула к первой же камере с порталом, который просто тянула за боковую часть, крепко ухватив пальцами. Часть решётки легко поднималась руками. Девицы внутри камеры встрепенулись.

— Служба спасания ведьм! — отчеканила Саня шепотом, надеясь, что её голос услышат. И да, она сама услышала свой шепот, хоть и оставалась невидимой. — Быстро вылезайте! Нам надо спасти всех. Быстрее же!

Ведьмы удивили, не стали спорить, полезли из камеры весьма шустро, не мешая друг другу. Портал Саня прижала прямо к дыре, так что все три первые веды сразу исчезли, едва покинули камеру. Саня только надеялась, что попали они туда, куда нужно — к ректору в коридор.

— Служба спасения вед! — у следующей камеры сообщила невидимая Саня проверенную фразу. — Быстрее, девушки. Вылезайте!

Слегка удивило, что третья камера была уже готова к её приходу. Там даже начали поднимать решётку. Тихий шепоток промчался по коридору, какие-то короткие перестукивания, началось не слишком громкое шебуршение. Санька занервничала. Веды из камер дальше начали вылезать самостоятельно.

«Хочу проявиться!» — в панике подумала Саня. И снова обрела свой собственный вид совсем легко. Теперь она могла помахать девушкам, выползшим самостоятельно.

— Сюда, сюда, — негромко позвала она. — Здесь портал! Быстрее.

Портал удалось закрепить между одной из камер и опорным столбом, но Саня все равно продолжала его держать за бочок, словно без её руки он сразу лопнет. Веды все-таки удивили. Поверили, не суетились, шли быстро и молча, выстроились перед порталом в очередь, спокойно уходили в него по знаку Сани.

Четверых новеньких вед вели под руки другие веды, видимо, старенькие. Очередь продвигалась стремительно. Последняя из вед, рыженькая, которая замыкала очередь, улыбнулась Саньке широко, сверкнув синими, как море, глазами.

— Я последняя! Все камеры пусты, мы их закрыли, — доложила она и нырнула в портал.

Саня оглянулась на дальние камеры, те, до которых не дошла. Проверять ли самой или поверить, что закрыли? А с другой стороны, ей же сказали. И там лестница близко, вдруг кто их услышал…

Два мужика вынырнули из ниши с лестницей одновременно. Они не смотрели на камеры, они уставились на Саньку, всё ещё державшую мыльный пузырь портала.

Первым движением Саня рванула портал на себя, загораживаясь им от мужиков. Словно это могло спасти от их оружия! Еще бы шаг внутрь портала, но на неё напал ступор. Автоматная очередь прошла сквозь пузырь, не встретив преграды. Саня охнула, отброшенная назад ударной волной. С ужасом оглядела несколько дырок ниже груди на одежде, из которых фонтанчиками бились струйки крови. Хорошо, портал никуда не делся, она так и не выпустила из пальцев его край. А как же приказ брать живой? Теряя сознание и силы, но не чувствуя боли, Саня накрылась порталом, как одеялом, и последней мыслью было: «Схлопнись!»

Рука первого добежавшего до неё мужика поймала воздух вместо плеча девушки. Он ругнулся, в шоке глядя на лужу крови, быстро впитывающуюся в земляной пол. Это было сродни магии, в которую наёмник не верил.

— Призрак или глюк? — дрогнувшим голосом спросил он подошедшего к нему товарища. А потом оглянулся на камеры и широко распахнул глаза: — А где?..

Ответом ему был отборный мат напарника.

* * *

Ректор академии, Демид Воронцов, пребывал в прекрасном настроении после вкусного обеда и обстоятельной беседы с коллегами за столом. Он предвкушал и прекрасный послеобеденный субботний отдых у себя в кабинете — собирался заняться чтением новой монографии, добытой для него князем, за чашечкой крепкого кофе с капелькой коньяка. Но дойти до своего кабинета ему не позволили. Стоило появиться в коридоре, где всегда было светло, тихо и просторно, словно на палубе личной яхты, как посреди коридора на светлый паркет из воздуха выползло странное грязное существо в лохмотьях. За ним ещё одно, и ещё, и ещё. Они поспешно отползали к стене и замирали в скрюченных позах, опустив головы и закрывая лица грязными спутанными волосами.

Из ступора ректор вышел, когда существа перестали выползать, а начали просто выходить и даже выпрыгивать, тут же освобождая проход другим. Они не шумели, не суетились, тоже отходили к стене, садились и замирали.

Ректор выдернул из кармана артефакт, поднёс к губам и отдал короткий приказ:

— Код пятьсот пять! Коридор в центральной башне. Код пятьсот пять! Немедленно!

К моменту выхода последней из девиц, кажется, шестьдесят первой, ректор уже разобрался какого пола агрессоры проникли в его защищённую, как Грааль, академию через невидимый портал, на который был способен лишь один человек — ладно, не совсем человек — из его знакомых. И уже ждал Игната Ильича Марьянова, чтобы попенять на такое непотребство.

Целители суетились вокруг девушек, осматривая, сортируя по тяжести. Прибежали на зов даже веды со старших курсов с потока целителей. В стороне стояли преподаватели Академии в полном составе. Все они ждали известного артефактора, единственного, кто способен открыть портал внутрь школы, обойдя все плетения защиты. Да что там внутрь школы, все порталы магического мира России сотворил собственноручно Игнат Марьянов в разное время.

И каково же было удивление коллег и ректора в частности, когда вместо Игната Марьянова на пол из мгновенно схлопнувшегося портала выпало худенькое тело девчонки в окровавленной форме адептки академии. Кровь пропитала всю переднюю часть тренировочной формы, а из-под спины девушки выползала темно-бардовая лужа.

Кто первый закричал, ректор сказать бы не смог. Он видел, как мимо него метнулась к девушке рыженькая профессор Алёна Степановна. Декан целительниц действовала спокойно и быстро, сдирая с несчастной одежду, безжалостно её разрезая. На миг мелькнула обнажённая грудь девчонки, под которой виднелось с десяток пулевых отверстий — круглых и слишком каких-то крупных, страшных даже — кровь остановить сумели, но… отверстия не исчезали!

Каких-то пятнадцать минут — и чистый пустынный светлый коридор, ведущий к кабинету ректора, превратился в походный госпиталь.

Ректор всё же подошёл к группе профессоров, окруживших раненую девицу. Следить за остальными девицами больше нужды не было, ими занялась Служба Спасения, спешно вызванная в академию.

— Кто? — спросил ректор Романа Романовича, излишне бледного и какого-то потерянного. Впрочем, его брат, прибывший со спасателями, выглядел не лучше.

— Аксана Рязанцева, — сквозь зубы доложил Роман. — Наша подопечная. Ранена из автомата, пули снабжены свинцом, а для вед это…

Ректор о чём-то подобном уже догадывался. Не зря проверяли группу крови бедняжки прямо здесь, на полу, не зря сама Алёна Степановна перекачивала в девчонку собственную кровь, не сходя с места. Редкая группа оказалась у обеих.

— Где Арсен? — невольно вырвалось у ректора при взгляде на белое как мел и удивительно спокойное лицо худенькой адептки. Её уже перебинтовали, кровь собрали, даже перелили немало, а она оставалась бледной до синевы и безучастной ко всему. Если умрёт… после свинцовых пуль это возможно… Единственная дрянь, которой можно убить веду… Информация не для широкой общественности, но здесь это знали все.

— Альфа уже уехал на север, — бесцветным голосом сообщил Андрей Рязанцев. — Думаю, нет смысла ему сообщать, пока…

Они все всё понимали. Шансов выжить после массированного отравления свинцом у адептки Рязанцевой было чуть меньше тридцати процентов, да что там, пяти процентов не наберётся, зачем себе врать. И толку срывать Арсена с важной миссии, пока прогноз неопределённый. Если девочка выживет, можно вообще не сообщать, миссия у вожака важная, ни к чему посторонние волнения. А если нет…

— О Боже! — вскрикнула Алёна Степановна, заставив всех вокруг подпрыгнуть. — Вызовите кто-нибудь Марьянова! Живей! Умоляю!

Алёна уже закончила переливание крови своей адептке, другой целитель настраивал капли прозрачной жидкости, капающей в катетер на руке Аксаны из большого желтоватого флакона.

Андрей Рязанцев вызывал Игната Ильича, а ректор пристально уставился на малышку Рязанцеву, на шее которой обнаружилось несколько золотистых чешуек. Пока смотрел, прибавилось ещё несколько чешуек, просто появлялись на коже, словно экзотический рисунок.

Игнат Марьянов, Горец, знаменитый артефактор, и просто весьма уважаемый человек открыл портал возле кабинета ректора и теперь стремительно приближался к импровизированной больничной койке, не обращая внимания на народ, на спасателей и спасенных и не глядя даже на самого ректора. Горец сразу опустился на колени возле адептки Рязанцевой. Бесцеремонно повернул голову девочки в сторону, рассматривая её шею, провёл пальцами по чешуйкам. А потом молча поднялся, но уже с адепткой на руках. Катетер из её руки он просто выдернул, не обращая внимания на несколько капель крови, упавших на пол, и суетящегося рядом целителя с флаконом и стойкой.

Ректор сразу понял, что сейчас знаменитый артефактор просто унесёт адептку порталом. Вот и Алена Степановна бросилась к Игнату, словно пытаясь его задержать.

— Её нельзя! — влез Роман Романович. — Три «О», Игнат Ильич. Нашей подопечной нельзя покидать академию!

— Вашей подопечной больше нет, — взгляд Игната, обращенный на профессора Рязанцева, пробирал до костей и был неласков, и ректор порадовался, что не он встал на дороге четырехсотлетнего горца. — С этой минуты именно я несу ответственность за Аксану Игнатьевну Марьянову. Мой ребёнок выживет только в одном случае, если через пять минут окажется в моей лаборатории. Прочь с дороги!

Портал открылся, и горец Игнат с безвольным телом Аксаны на руках скрылся в невидимом портале.

— Что? — переглянулись друг с другом братья Рязанцевы.

— Его ребёнок, — хмуро повторил ректор. — Шансов выжить у этого ребёнка явно прибавилось.

— Так она действительно его дочь? — Андрей Рязанцев быстрее брата вернул себе более-менее живой вид, даже плечи расправил.

— А есть сомнения? — ректор пожал плечами. — Можем документы посмотреть, такие вещи сразу отражаются в магическом свитке после публичного заявления биологического и магического родителя. А сейчас займёмся спасёнными ведами, господа. Вы ведь не бросите меня теперь, когда надо решать, куда их всех отправить.

— В гостевом крыле уже приготовили комнаты, — тут же подошла к ним прекрасная Бель. — Девочки готовы, хорошо бы открыть портал прямо туда, чтобы не будоражить учеников.

— В мой кабинет, — ректор едва не скрипнул зубами, в кабинет никого пускать не хотелось. Но он не Игнат и даже не его дочурка, чтобы открывать порталы, где вздумается. — Пусть кто-то дежурит в кабинете, кто-то на выходе, и проходят по одной. Синяя арка справа от входа как раз ведет в гостевое крыло.

В свой кабинет Демид Воронцов добрался лишь через час, но и тогда не смог заняться любопытной монографией. Предстоял разговор с князем, с психологами службы спасения, с благотворительной службой, хотя нет — эту службу он делегирует своему секретарю Тессе. Ей точно лучше известно, какие тряпки и другие мелочи требуются новым подопечным Академии. А вот ярмарка не помешает, особенно, если приурочить её, скажем, к началу Больших Осенних Соревнований.

Развернув свой огромный планшет в полувертикальное положение, ректор заскользил длинным стилусом, набирая текст нескольким важным людям и формируя задание для секретаря. В конце концов, и ярмаркой есть кому заняться, и психологами, разве что с князем придётся пообщаться лично. А после коньяк и монография, можно даже без кофе, заслужил.

— Князь, — на видео-вызов царственный родственник отозвался сразу. — Ты просил связаться.

— А, Демид, что там у вас произошло? — добродушно осведомился дядюшка. — В общих чертах я слышал, о материальном обеспечении потерпевших приказ отдал, но хотел бы подробностей.

— Что конкретно тебя интересует? — тяжело вздохнул Демид, прикидывая, имеет он право рассказывать князю о личной жизни Игната Марьянова или поостеречься.

— Для начала девочка Аксана, — не разочаровал его князь. — Игнат действительно пизнал её официально? Я не сомневаюсь, получил уже копию метрики, но всё же.

— Признал, — ещё раз вздохнул ректор, не удивляясь осведомлённости князя, у него свои источники. — Четко и прилюдно, не придерёшься. Она теперь Марьянова. И в магическом свитке со списком студентов её фамилия и отчество также изменились.

— Давно пора, — обрадовался князь. — Говорил я Игнату, а он упрямился, мол, рано и всё тут.

— Дядя, разве дочь тролля может быть ведой?

— Если мать веда, то может, — усмехнулся князь. — А что Саня — его дитя, мы с Игнатом поняли почти сразу.

— Бедная девочка, — передёрнул плечами Демид, поддавшись сентиментальности. — Обрести такого отца… Она ведь очень хотела найти своих родителей.

— Аксана высокого мнения об артефакторе Игнате, — не согласился князь. —Марьянов изначально заподозрил родную кровь в девчонке — она разрушила его полог тишины, взломала планшет и не боялась отцовской ауры. Я ждал, что Игнат уже к каникулам признает Аксану официально. Но девочка открыла портал и едва не погибла, что ускорило все события.

— А вдруг не она портал открыла? Аксана потеряла сознание прежде, чем переместилась сама.

— Она-она, — добродушно возразил князь. — Кроме Игната такие порталы никому не под силу, сам знаешь. Кощею точно портальная магия не подвластна, иначе бы пользовался за милую душу. А вот ребёнку Игната передалось это искусство. Другое дело, что Игнат никогда не хотел детей, боялся плодить чудовищ на полном серьёзе. Поэтому мать Аксаны скрыла от него свою беременность, о рождении девочки тоже узнали недавно и совсем случайно.

— Но… Веды никогда не бросают своих детей, — взволнованно воскликнул Демид от новой мысли, пришедшей в голову. — Как же так получилось, что Аксана осталась одна? Где её мать?

— Мать погибла, увы, — филосовски пожал плечами князь. — О том, что девочка есть или была, мы узнали от её тётки совсем недавно. Собственно, Игнат и провёл целое расследование, заприметив в Аксане фамильные черты.

— Значит, мать известна? Как она погибла? Они не были женаты?

— Сколько вопросов! — грустно улыбнулся князь. — Ну, слушай эту печальную историю. Юную целительницу первого курса звали Машенькой, хорошая была девочка, немного наивная в силу возраста и не инициированная ещё. На летнюю практику устроилась она в обычную больницу стажером, спасала незаметно жизни, не привлекая к себе внимания. Но ей не повезло, одна из пациенток, что при Марри быстро шли на поправку, оказалась единственной дочерью бандита, главаря банды, если точнее. На Машеньку он положил глаз сразу, начал делать подарки, звал на свидания, а, получив отказ, применил силу, чтобы добиться своего.

Время у обычных людей было неспокойное, лихие девяностые, как сейчас говорят. Бандит, сам того не зная, инициировал Марию, да и скончался от обширного инфаркта. Для тебя не новость, что обычные люди, как бы ни были они сильны и богаты, могут инициировать веду, но лишь со смертельным исходом.

Братки бандита и его сын и без того считали Машу ведьмой, заколдовавшей их отца, и в смерти его девчонку обвинили тут же. Осерчали, да отволокли целительницу в лесок, чтобы всем покуражится, а после расчленить на части, а останки закопать.

Мы с Игнатом подоспели, пожалуй, слишком поздно, ведьмочку Марию сильно покалечить успели. Мне не по статусу было заниматься её спасением, да и дел других было невпроворот, а вот Игната я уговорил, целитель из него получше многих будет. Знаю, что Игнат Машеньку долго выхаживал, собрал по кусочкам практически, занимался с ней, вывел из депрессии, а потом попросил покинуть его дом. Ибо никто ему был не нужен — ни жена, ни любовница. А девочка в него влюбилась, как водится, уломала Горца на одну прощальную ночь любви, а утром ушла, как и договорились. На память Игнат создал для неё лично и на её крови сильный артефакт — небольшой медальон, защищающий от внимания магов, охотников и любых магических существ. Мария то ли с семьёй поссорилась, то ли просто хотела пожить в обычном мире, так что медальон взяла, надела и пропала для всех магов.

— И она забеременела от Игната? — заворожённо спросил Демид.

— Смогла, да. Веды, чтобы ты знал, только от любимых могут понести. Раса отца не так и важна.

— И что случилось дальше?

— Родить — Машенька родила, — хмуро ответил князь. — Но роды случились сильно раньше срока и недоношенного младенца перевезли в другую больницу. Маша только и успела надеть на девочку свой защитный артефакт. Оставшись одна, Маша угасала с каждым днём. То ли сама жить не хотела, то ли все жизненные силы отдала ребёнку. А может надломилось в ней что-то из-за той истории — говорю же, не успели мы вовремя её спасти, из-под земли выкапывать пришлось, да оживлять.

Марию искали, и просто так, и по крови, но пока она носила медальон, найти не могли. А вот как сняла защиту от Игната, через неделю уже старшая сестра разыскала Машеньку в больнице. Только и успела сестра с Машенькой попрощаться, узнать про ребёнка и охранный медальон. А ребёнок исчез вместе с материнским медальоном. Никакой поиск не смог обнаружить малышку, потому что поделок у Игната не бывает. Тётка девочку много лет пыталась разыскать, да всё без толку. Жаль, что никому не рассказала о пропаже, всё своими силами и, разумеется безрезультатно.

— Но как мог исчезнуть ребёнок? — настаивал Демид. — У обычных людей все записи ведутся, строгая отчётность…

— Вот и тётка с ног сбилась, — покивал князь. — Где только не искала. Подозревали даже, что Маша не в больнице рожала — записей о её пребывании в роддоме не осталось. Злой умысел, магия или ещё что, но ребёнок пропал, словно не было.

— А тётка Аксаны — это…

— Хорошо тебе известная Алёна Степановна Разина, — ответил князь со вздохом. —Очень надеялась, что племяшка придёт в семнадцать лет поступать в Академию. А она не пришла, все сроки уже прошли, так что и не ждали больше.

— А Аксане, значит, вовсе не семнадцать? — Демид даже не слишком удивился, узнав имя тётки Аксаны. Что-то такое он и предполагал. Его удивила Аксана, изменившая зачем-то свой возраст.

— Игнат уверен, что дочери двадцать четыре года. И он как раз собирался серьёзно с Аксаной поговорить. Да всё откладывал. Теперь-то уж это не так важно, раз признал отцовство.

— А почему Игнат так не хотел детей? И неужели он ничего не чувствовал к Маше?

— Ты много хочешь от старого Горца, Демид, — вздохнул князь, разводя руками. — Машу он полюбить не смог, увы. Хотя и отнёсся очень сочувственно. Что касается детей, Игнат не хотел плодить монстров. А учитывая, кто его родители, это могло вполне стать реальностью.

— И кто же родители Игната?

— Весьма могущественные люди, или нелюди, как посмотреть, — князь внимательно поглядел на племянника. — Не советую никому о том рассказывать. Отец Игната небезызвестный персонаж Кощей или Карачун.

Демид выругался от неожиданности.

— Извини, дядя!

— Да я и сам высказался похоже, когда узнал, — усмехнулся князь. — Так вот, пленил однажды Карачун великую волшебницу Марью Морьевну, дочь морского царя, если верить легендам. Вижу, впечатлён. Марья Морьевна долго в плену не оставалась, сбежала при первой возможности, да наградила насильника проклятием бесплодия. А сама-то, как оказалось, от него понесла. Ребенок родился в срок, но воительница ему не обрадовалась. Сама удушить не смогла, отдала троллям с наказом придушить дитятко монстра пораньше, пока в силу не вошёл. Тролли — народ хитрый, умный и агрессивный, почему-то не стали изводить младенца, а воспитали себе на погибель. История тёмная, но остался Игнат один лет через сто, а от племени троллей, на счастье магического мира, не осталось никого. Очень хлопотный был народец. Вот и сказке конец, а кто слушал, молодец!

Демид только головой покачал.

— Ничего себе история…

— Бывало и покруче жизнь поворачивается, — махнул рукой князь. — Понятно теперь, почему Аксана не была желанным ребёнком?

— Но теперь-то, — начал Демид и осекся. — Игнат ведь не собирается её прибить?

Князь хитро сощурился.

— Игнат — хороший человек, — уверенно произнёс он. — Своеобразный, конечно, и не совсем человек. Но отцовские чувства вполне могут у него пробудиться. Кровь — не водица. Да и Саня у нас солнышко, в сердце залезет мягкими лапками, оглянуться не успеешь. Видел бы ты, как она в лагере за пару дней всех волчат очаровала.

— И альфу Арсена, — поморщился Демид.

— И альфу, да, — кивнул князь без улыбки. — Арсен давно крест поставил на семейной жизни. Думаю, он так и не оправился после той трагедии с женой и ребёнком. Сколько уже лет никого к себе не подпускал?

— Лет двенадцать, — помрачнел Демид. — Мирону могло быть сейчас пятнадцать лет, они ведь погодки были с Артуром?

— Там веда была замешана, не знаю, как, но что-то было, — задумчиво проговорил князь. — Веды ведь тоже разные, сам знаешь. В любом сообществе бывают и хорошие, и не очень люди, а ещё глупые и легкомысленные. Так вот, вед Арсен и вовсе на дух не переносил после трагедии, хотя и спасал по молодости, да и позже, но не любил.

— Так он потому ушёл из службы спасения?

— И поэтому тоже. И тосковал по Таисье, хотя истиной она не была, никого к себе не подпускал.

— Это я знаю, потому и удивился…

— Мы все удивились, — усмехнулся князь. — Видел бы ты альфу в электричке, когда девочка по виду — веда ведой — попросила его освободить ей место. Нагрубил ей…

— Арсен нагрубил? — не поверил Демид.

— Самоконтроль у Арсена рядом с Саней трещал по всем швам, — безрадостно подтвердил князь Егор. — Ему бы поухаживать красиво, девчонки — существа нежные, веда там или не веда. А он только и делал, что боролся с собой. Сопротивлялся влечению как мог, и постоянно себе же проигрывал.

— На истинную похоже, — пробормотал удивлённый Демид. — Но веды — это как проклятье, по ним ничего не понять, пока не переспишь.

— Ну и то, что Саня — не совсем веда, могло сыграть свою роль, — закончил князь с грустной усмешкой. — А ведь он ей нравился, со стороны заметно было, но, видимо, сам же и отталкивал.

— И она не захотела становиться его парой.

— Есть женщины в русских селеньях, — вздохнул князь печально. — Которым нужен один и на всю жизнь. И не важно, какой она расы, это вторично. Все эти наши пары не для всех приемлемы, Демид.

— Раньше это и считалось браком на всю жизнь, — возразил Демид. — Когда метку поставишь, истинная там или нет, другой не нужно.

— Не только раньше, — возразил князь. — В отдельных стаях такая традиция до сих пор держится. Это в больших городах молодёжь традиции топчет, на обычных людей смотрят, метку не ставят. Тебе вот, тоже пора остепениться, совсем взрослый стал.

— И тебе, дядя, — не остался в долгу Демид, слегка поморщившись. Своя свобода ректора пока полностью устраивала. Не хотелось ему попасть, как Арсену, в жернова непреодолимого влечения.

— А вот возьму и женюсь, — добродушно улыбнулся князь. — Сколько там вед спасли? Около шестидесяти, если не ошибаюсь. Навестить, что ли вашу Академию с инспекцией через недельку.

— А давай! — оживился Демид. — Ярмарку решили организовать как раз первого октября. Девушек порадовать, пусть на твои деньги погуляют. Только… веда, дядя!

— А чем я хуже Арсена? У меня предубеждения нет, был бы человек хороший.

— И сразу поймёшь?

— Сразу не сразу, а попытать счастья можно.

Распрощались они на хорошей ноте, но до монографии Демид так и не добрался. Оставшиеся до ужина часы он просидел перед камином, уставившись в огонь. Мысли одолевали обо всём случившемся. Обо всём, что сегодня узнал. Кофе сменился бокалом с коньяком, а он даже не зафиксировал этого перехода. Не иначе, домовой позаботился. А ещё ректор всерьёз задумался о решении князя — найти себе жену среди спасённых вед. Конечно, это было не всерьёз, да и вряд ли случится, что найдёт князь кого-то по сердцу среди покалеченных Кощеем девчонок. Если не физически, то психологически их точно ломали, а Бель могла и приукрасить, что таких нет.

А Демид бы присмотрелся всё же к какой-нибудь из волчиц. На ярмарку прибудут родственники адептов, старшие сёстры, к примеру. Правильно, надо всех оповестить, пусть приглашают. Не все же ринутся смотреть соревнования…

А Игнат с его маленьким чудовищем… Демид истово желал Аксане поправиться. И если Игнат сможет сотворить чудо, он будет очень рад снова видеть адептку… Ну пусть Марьянову, в своей Академии. А ведь Игнат мать не осуждает, если фамилию такую выбрал, в честь неё. Или это ирония горца? Кто же его знает.

Демид резко поднялся при появлении домового Прохора.

— Ужин? Иду уже. Как там спасённые девы?

— Помылись, приоделись, поели, и все спят до завтрашнего утра, — доложил домовой.

— Им что там, спать не давали? — удивился Демид, посмотрев на часы. Стоило переодеть свежую рубашку, и он направился в гардеробную, на ходу избавляясь от запонок.

— Намучились девы, — коротко ответил Прохор.

— Да я просто спросил, — смутился Демид, выбирая синюю рубашку. — Вернулась ли Тесса в Академию?

— Не вернулась, — ответил Прохор, поднося другие запонки. — Вот эти наденьте. Гости нынче.

— Какие гости? — поразился Демид, вдевая в манжеты запонки с маленькими волчьими мордами. — Ты же сказал, что веды спят.

— Благотворители, да иные разные, разделить ужин с вами решили.

— Пресса? — Демид чуть не передумал идти на ужин, осознав, что совсем упустил резонанс от спасения стольких девиц. Хоть и держали втайне, а куда надо сведения просочились. Надо было срочно выработать тактику, что говорить прессе, а он совсем не готов.

— И пресса тоже, — подтвердил Прохор. — Служба Спасения тоже остались на ужин.

— Точно! — Демид щёлкнул пальцами. — Позови мне Андрея Рязанцева! Срочно.

Командир службы спасения появился через пару минут, словно под дверью ждал. А может, так оно и было.

— Так, Андрюх, — Демид расчесал у зеркала волосы, покривился своему отражению. — Девиц спасли вы все, операция ваша, комментарии не даёте. Дочери Игната рядом не было, и вообще, не знаете, кто такая. Понятно?

— Но девицы-то знают, — резонно возразил Андрей.

— Девицы спят до завтра, с ними пусть Бель пообщается с утра, — обрадовал друга Демид. — Тессу тоже подключим. Ты, давай, не подставляй свою бывшую подопечную.

— Нет вестей от Сани?

— Пока нет, — помрачнел Демид. — Надо думать, сообщат нам, когда жизнь Аксаны будет вне опасности.

Он сам в это не очень верил — будет ему Горец Игнат что-то сообщать, смешно, но братьям Рязанцевым сочувствовал — и без того малую едва не похоронили, так ещё и опеку отобрали за здорово живёшь. А мелкая-то — готовая героиня магического мира. Но Игнат по головке не погладит, если они обнародуют сей факт. В этом Демид был уверен на сто процентов.

— Найди куратора Аксаны, кто там у нас?

— Зотов!

— Вот пусть Зотов скажет всем, что Саня приболела, и в целительский корпус пусть никого не пускают.

— Веда приболела? — скептически переспросил Рязанцев. — И на сколько дней?

— Ну придумай что-нибудь, — отмахнулся Демид. — Но детям ничего лучше не говорить.

— Её прибытие видели некоторые адепты, — с сомнением проговорил Андрей.

— Её сразу мороком накрыли, — отмахнулся ректор — сам же и накрыл автоматически, как чувствовал, что не зря. — Для всех она была одна из спасённых вед, которой не повезло.

— Её с утра никто не видел, — вздохнул Андрей. — Зотов уже прибегал, спрашивал. Мы сказали, что не его дело.

— Это вы правильно, — Демид отложил расчёску, отошёл от зеркала и уставился на измученное лицо своего друга. — Хреново?

— Напиваться не будем, — ответил Андрей спокойно.

И спать не будут — понял Демид. Черте что из-за одной девчонки! Хотя, внучка Кощея… м-да! И вообще непонятно, вернёт ли Игнат своё маленькое чудовище на обучение. Цокнул языком, вот ведь привязалось! Никакое не чудовище, даже если вся чешуей покроется. Мало ли у кого какая вторая ипостась. Её соседка Шун будет не одинока!

— Хотелось бы знать, как она покинула Академию, — пробормотал Демид. — О! Скажи Зотову, что у Саньки родня нашлась. Отпустили знакомиться.

Андрей оживился, но тут же сник.

— Статус «Особо Охраняемый Объект» отменили?

— Расширили до горной гряды, — нашёлся Демид. Конечно, отменили, они оба это понимали. — В долине всё равно ей ничего не угрожает. Повидается с родителем пару-тройку дней и вернётся к обучению.

— И никому ничего не сказала, даже соседке?

— Спешила, через тебя передала.

— А я уже сказал Зотову, что не его дело.

— Ты передумал, — хохотнул ректор. — А смурные с Ромой, что опеку отобрали.

— Вот уж этого я говорить не буду. А про родню правда, пусть, действительно, знают. Только вот, кто отец, Саня пусть сама рассказывает.

«Если выживет», — дополнил про себя Демид. По виду Андрюхи, друг подумал о том же.

За ужином большой обеденный зал был полон. Гости действительно пожаловали, преподавательский стол оккупировали попечители и представители благотворительного общества. Представители прессы мотались по залу, снимая на камеры и расспрашивая всех подряд. Ректор умудрился заметить, как к целителям первого курса подсел Зотов с приятелем и о чём-то оживлённо сообщил притихшим ведам. Те оживились, даже улыбались куратору Аксаны, только орчанка Шун нахмурилась и низко склонилась над своей тарелкой. Что-то поняла, почувствовала, знает? Орчанки вообще — большая загадка, видят то, что другим недоступно.

— Тесса, — обратился ректор к верному секретарю, обнаружив её по соседству. Наложил слабенький полог тишины вокруг них. — Твоя дочь вроде бы куратор этой девочки из орков. Ты не знаешь, что у неё случилось?

— У моей дочери или у девочки из орков? — уточнила Тесса невозмутимо. Но тут же смягчилась. — Возможно, чувствует орчанка, что с Саней беда.

— С чего бы?

— Возможно, с того, что с Саней действительно беда?

— Тесса!

— Я ничего не говорила даже дочери, Демид, — вздохнула секретарь. — Всё понимаю, Саня обрела отца.

— Это сарказм?

— Это констатация факта, — фыркнула Тесса. — Орки чувствуют по-другому, господин ректор. Не знаю, как, но по-другому. А Шуни ещё и драконница по матери, там что угодно может быть.

— Драконница? — ужаснулся ректор. — Они существуют?

— Не смешно, Демид.

— Ну хоть не «господин ректор», — хмыкнул Демид, снимая полог тишины. — Прости, Тесса, день ужасный!

— Прощаю, — улыбнулась ему секретарь. — Попробуйте те тонкие колбаски, это пищевой оргазм, простите мой французский.

Ректор поверил и взял одну из колбасок с большого блюда. Слёзы брызнули из глаз сразу, от первого же укуса. А в горле поселился настоящий пожар.

— Тесса! — прошипел он, когда выпил достаточно жидкости, чтобы прийти в себя. — Ты лишила меня нюха на пару дней!

— На пару часов, — невозмутимо ответила секретарь, зажевав одну из колбасок целиком. — Невероятно вкусно!

В целом ужин прошёл мирно. Демид удачно сваливал громкое событие на Службу Спасения, Служба Спасения имела мрачные неприступные физиономии и на вопросы не отвечала. Профессора охотно расписывали, как устроились спасённые веды, и что именно ещё нужно девушкам для обретения почвы под ногами.

К счастью, слушать об этом Демиду не пришлось, удалось сбежать сразу после ужина, благодаря верной Тессе. Сжалилась над грубым начальством.

На планшете его ждало короткое послание от Алёны Степановны Разиной: «Аксана пришла в себя, жизнь вне опасности. Состояние тяжелое, но стабильное. Игнат обещал сообщать о её здоровье».

— Хоть что-то, — порадовался Демид и переслал сообщение Андрюхе. Пусть Рязанцевы тоже выдохнут. А у него так и не читанная монография.