Под несчастливой звездой (гет)

«Догадайся, кто нагрянул к нам в дом сегодня днём по дороге из дворца? А потом как гром среди ясного неба устроил мне разнос из-за ТЕБЯ?»

«Да чтоб его, это Азамин, да? Он подкараулил меня в спидере, когда я собирался отчалить из сада. Нас раскусили».

«КАКОГО ДЖЕДАЯ?! И почему ты не подумал предупредить меня?»

«Твоя матушка знает? Потому что твой братец точно нет. Я пересёкся с ним буквально только что, и он вёл себя как обычно. Если бы он был в курсе, то уже летел бы на меня с мечом».

«Достаточно того, что в ярости Я! Матушка в неведении! И хвала Силе, что матушка не видит дальше носа!»

«Стоп… У нас первая ссора?»

«ДА! Потому что Я В БЕШЕНСТВЕ!»

«Согласен, виноват. Я не сказал тебе, потому что меня не колышет очередная нотация Азамина. Это не первый раз, когда старый пень требует держаться от тебя подальше».

«??? Да у меня сейчас молнии из глаз вырвутся!!! ОБЪЯСНИСЬ!»

«Ладно, значит, когда я прилетел домой на похороны, то проговорился старику, что ты знаешь правду о смерти Учителя. Вот за это мне выдали первое предупреждение. Потом он словил меня, когда я вылезал из твоего сада, и прибавил второе. Но это чепуха, главное, помни: я никогда не откажусь от тебя. Этого не изменят ни уловки Азамина, ни кого-либо другого в галактике. Ты моя, детка».

«Мне безразлично. Мечтай дальше, случайный».

«Порция?»

«Порция?!»

«Порция, поговори со мной! Пожалуйста, не молчи! Ты так сильно злишься?»

«Сильнее некуда. У тебя, кстати, уши не горят? Лорд Азамин сказал мне, что ты самый опасный человек в Империи».

«Всё верно. Я дикарь, и старикан, кому шестьсот лет в обед, это знает. Впрочем, вряд ли он подразумевал комплимент».

«Это был не комплимент. От меня ждут, что я положу решительный конец нашему бессмысленному и в высшей степени неравному флирту».

«Или что? Он растреплет твоей семье?»

«Сомневаюсь, что он кому-то расскажет. Во всяком случае пока. Мне показалось, он хочет дать мне шанс распрощаться с тобой лично, покончив с проблемой».

«Не доверяю я ему. Думаю, он втайне мне симпатизирует, но я ему не верю».

«Он не стремится навлечь на нас беду. Лорд Азамин не такой».

«Как скажешь. Значит, всё, это прощание? К этому ведёшь?»

«Нет. Но больше мы не должны попадаться! Я ведь предупреждала, что встречаться в саду рискованно. Мы сами виноваты».

«Ты была права. Только я ни о чём не жалею. А ты?»

«Я жалею, что ты попался!»

«Мы оба попались. Старик почувствовал нас в Силе».

«Вообще-то, в таком случае это целиком твоя вина. Из нас двоих у тебя великанская аура. Кроме того, сад-то мой, поэтому нет ничего странного, что там гуляю я, а вот ты — нет. Если бы он почувствовал только меня, ничего бы не случилось».

«Главное жди меня. Пожалуйста, обещай, что будешь ждать».

«Пожалуйста».

«ПОЖАЛУЙСТА!»

«УМОЛЯЮ, ДЕТКА!»

«Ладно, обещаю».

«Фух. Тогда что решаем с Азамином?»

«Я придумаю, что ему сказать».

«Не лги ему. Просто подыгрывай. Пусть думает, что смог переубедить тебя».

«Он привлёк меня к работе в храме».

«Это хорошо?»

«Только если тебе жизнь не мила без капризных старых леди и медитаций часами напролёт. Так что, ты в этом со мной? Скажи прямо».

«Да! Я… наверное, я просто не привык к отношениям, где надо действовать сообща. Обычно разгребаю проблемы сам. Поэтому мне и в голову не пришло предупредить тебя. Знаю, это слабое оправдание…»

«Ага, ты же, как я слышала, у нас известный одиночка. А мне что остаётся? Мне есть что терять».

«Я у твоих ног. Разве ты не видишь, что я на коленях?»

«Больше похоже на нытьё».

«Моя леди, я молю о прощении. Клянусь исправиться <повесил голову от стыда>».

«Ловлю на слове. Тебе ниспослан второй шанс, но третьего не жди».

«Следовательно… замнём былое? Ну раз теперь всё в порядке, ты должна мне фотку. Прошу, дай отвлечься от войны».

«Мой фотограф Джулия занята сегодня после школы. Может быть, завтра».

«Тогда две фотки».

«Не жадничай»

«Тут моей вины нет. Я никак не могу насытиться тобой».

«Я многим рискую, влезая в это. А фото подольют масла в огонь. И смею напомнить, что мне полагается дать от ворот поворот твоей случайной заднице».

«Сильно злишься, значит».

«Конечно, ещё как злюсь».

«Я очень сожалею из-за Азамина. Я не хотел тебя волновать».

«И вместо этого позволил, чтобы меня схватили за шкирку? Его визит якобы был сопряжён с делами храма, но в действительно единственное, о чём они шушукались с матушкой, это как бы сплавить меня замуж. Лорд Азамин явно считает помолвку — решением проблемы между мной и тобой».

«Я убью любого, кто посягнёт на тебя. Без шуток. Никаких помолвок».

«Обожаю, когда ты так говоришь. Это неправильно, но мне нравится».

«Я убью любого, кто посягнёт на тебя. А теперь фотку на базу. Пора тебе тоже поставить на кон немного плоти, детка. Надеюсь, на много и много <подмигиваю + скрещиваю пальцы>».

«Всё может быть».

На этом драма завершилась… по крайней мере, на сегодня. Порция убрала комлинк в сторону и вновь погрузилась в себя. Она знала, что с Гаей Верадуном следует расстаться. Но не хотела этого. Кроме Джулии, только Гай понимал её непокой. Рядом с ним не приходилось притворяться, лезть из кожи вон, чтобы произвести впечатление. Рядом с ним было легко… От засилья лицемерия вокруг порой становилось невыносимо. Жизнь юной леди из влиятельной семьи не так беззаботна, как мнится многим… Ты связана по рукам и ногам! Но что случится с сотнями неписаных правил, когда явится Республика, чтобы убить всех? Кому будет дело, за кого она выйдет замуж, если ситхи проиграют, а уцелевшим придётся прятаться в Скрытой Империи 2.0?

Такие люди, как матушка, продолжали жить и делать вид, будто война — временное затруднение, притворялись, будто ничего не изменилось, предпочитая пропускать мимо глаз растущие угрозы. Но угрозы — это всё, о чём думала Порция. Разговоры, на манер недавнего с Лордом Азамином, подпитывали тревогу, настраивали действовать опрометчиво, не давали покориться. Чувство, что надо жить сейчас, пока не стало слишком поздно, гнало вперёд. Что дурного в том, чтобы позволить молодому Лорду-изгою похитить поцелуй в саду? Лучше вкусить страсть сейчас, чем умереть гордой девственницей и превратиться в мученицу, павшую от меча нечестивого джедая.

Но если она не откажется от Гая, то как быть с Дартом Азамином?

Порция не могла определиться, кто он в её жизни: злодей или спаситель…

А причины для беспокойства имелись. Сосед семейства Метелл был значимым и влиятельным человеком. Лорд Азамин слыл вершителем судеб: стоит Владыке шепнуть пару слов в правильное ухо, как события развернутся в нужную ему сторону. Любой Лорд Империи с радостью окажет ему услугу. В том числе, например, сделает предложение руки и сердца, от которого невозможно отказаться. Ещё он мог выместить гнев на Гае. Как член Тёмного Совета, Лорд Азамин принимал многие решения и даровал многие дозволения. Ему не составит труда угробить карьеру одного провинившегося новичка. И никто не осудит его за кару недолюбливаемого случайного, проклятого немилостью Императора.

Однако в то же время мудрый сосед был необычайно деликатным. Возможно, в молодости его, как любого ситха, сжигали страсти или эго, но Порция знала его исключительно рассудительным и уравновешенным человеком. Лорд Азамин ко всему подходил с осторожностью. Никогда не рубил сплеча, никогда не тешил себя низкой местью… Да и Гай отчего-то считал, что престарый Лорд симпатизирует ему.

Одним словом, Порция лежала ночами без сна не из-за переживаний, что сосед выдаст её тайну. Она не смыкала глаз, скрупулёзно пытаясь придумать план, как обмануть человека, которого любила и уважала. Лорд Азамин искренне волновался о её благополучии, в этом можно не сомневаться. Просто у них был разный взгляд на персону Гая. Но Гай стоил того, чтобы рискнуть. Из предосторожности Порция избегала прогулок в саду всю следующую неделю, на любой вопрос о причине готовая сослаться на занятия в храме, отнимавшие время, отведённое для домашних заданий.

Гай меж тем не прекращал осаждать её комлинк. Каждый день, открывая глаза поутру, она обнаруживала на нём новые сообщения.

«Доброго утречка из Кольца. Сегодня ты злишься на меня больше, чем вчера, или уже меньше?»

«Ровно столько же».

«В смысле?»

«ВСЁ ЕЩЁ ЗЛЮСЬ!» — Порция была не готова выпускать собеседника из немилости. Стоило подчеркнуть этот момент: — «Джедай подери, Гай, ты должен был предупредить меня о Лорде Азамине! Даже Като не относится ко мне с таким уровнем патернализма! Если ищешь себе смирную жёнушку, то, кажется, ты обратился не по адресу».

«Давай сделаем вот что: когда я в следующий раз прилечу домой, ты от души швырнёшь меня в самый колючий розовый куст».

«С куда большей вероятностью я швырну в тебя световой меч».

«Узнаю мою девочку. Обожаю, до чего ты независимая. Тебе пригодятся эти качества в роли леди Малгус».

«Тогда начни уважать моё мнение».

«По рукам».

«Кстати, вчера я ходила в храм и — не поверишь! — я была на 50 лет младше их всех. Первое, о чём все спрашивали: есть ли уже у тебя, голубушка, понимание?»

«Так, напомни, это что за зверь?»

«Неофициальная помолвка. Обычная ситуация. Родители заранее договариваются о браке детей, пока те маленькие, а после совершеннолетия оценивают перспективы и решают, стоит ли подтверждать обязательство. В нашей семье так не принято… считается, что понимания нередко приводят к конфликтам, поэтому ни к чему провоцировать их из-за неопределённого будущего. Но… когда пожилые леди услышали моё «нет», то взялись показывать мне фотографии всех своих холостых мужчин из ближней и дальней родни. Там было даже несколько стариков за тридцать! ТЬФУ! Цирк, да и только!»

«Я убью любого, кто посягнёт на твою руку».

«Ну ладно… Ты заставил меня улыбнуться. Но совсем чуть-чуть».

«Уже можно снова просить о фотке?»

«Я подумаю об этом».

«Люблю, когда ты играешь в недотрогу».

«Я сказала, что подумаю».

Надо сказать, она думала об этом постоянно. В перерывах между корпением над планом, как бы обвести мудрого Дарта Азамина вокруг пальца, Порция словно одержимая взвешивала риски заветной просьбы Гая…

Но существовали ли они, эти риски? Разве можно скомпрометировать себя больше? У Като накопилось предостаточно оснований схватиться за меч, заявив, что честь сестры опорочена… А если было мало переписки в комлинке, нежности в саду довершали дело. Как итог: она увязла в риске, как в болоте, так почему бы не зайти чуточку дальше?

Порция повторила себе, что в фотографиях, в общем-то, нет ничего криминального. Джулия, конечно, охотно присоединилась к её мнению. Лучшая подружка стала настоящей помощницей во всём, что касалось Гая, и Порции нужна была эта поддержка. Благодаря ей она отбросила сомнения: была не была. В конце концов, живём лишь раз, ведь так?

Джулия, изобретательная по натуре, восприняла задание с хихиканьем, но подошла к нему серьёзно. Порция же, считающая себя самой благоразумной из их пары, сразу установила рамки: никакого лица и никаких интимных частей тела, которые можно опознать. Для страховки на тот случай, если снимки увидят посторонние. Она не хотела быть узнанной. Возможность всё отрицать под благовидным предлогом будет ей защитой. Обозначив красные линии, Порция выдала лучшей подруге полную творческую свободу.

Именно так они пришли к фотографии без лифчика со спины. Поддавшись на уговоры, Порция стала позировать, отвернувшись от камеры. С плеча спадала бретелька, оттенённая перекинутыми через него распущенными волосами. В кадре виднелся только торс и руки, создавая больше чувственный эффект, сохранявший инкогнито модели. Как будто кто-то подглядывал за ничего подозревающей девушкой. Порция выразила удовлетворение результатом и отослала снимок Гаю.

Ответ не заставил себя ждать и состоял из всего одного слова: «ЕЩЁ».

Это было настолько типично для мужчин-ситхов, что Порция, не удержавшись, громко фыркнула.

«Ещё»… как предсказуемо. Она закатила глаза, но всё-таки не могла не признать, что испытала волнительное удовольствие. Какой женщине не льстит восхищение? Пусть манерную Аполлонию считали самой красивой сестрой, она будет самой сексуальной сестрой. Разве это не веселее? Зачем вгонять себя в рамки, если можно быть горячей штучкой?

Её соратница Джулия восприняла реакцию Гая как вызов. Девочка пробралась в его комнату, где отыскала великолепный плащ, шедший в комплекте с парадными доспехами, которыми она бесконечно восторгалась.

Методом проб и ошибок, связанных со стратегической драпировкой плаща, Джулия поставила её обнажённой, завёрнутой только в его роскошный бархат. Высунув из складок голую ногу, так чтобы мелькало бедро и талия, Порция прижала к себе плащ, едва скрывающий грудь, словно застигнутая в момент, когда требовалось поспешно прикрыться. Она застенчиво отвернула голову, пряча за ниспадающими волосами черты лица.

Получилось игриво, но без излишеств. Порция сочла результат идеальным. И после недолгих споров с Джулией о цвете фильтра выбрала естественный цвет. Серая атласная подкладка выгодно подчёркивала красоту красной кожи. Такой она и отправила фотку, снабдив кратким: «Леди Малгус».

«О Сила, ты прекрасна!» — отписался Гай. — «Покажи ещё. Я хочу увидеть больше тебя».

Но теперь Порция в душе вздрогнула. Две сделанные фотографии были верхом допустимого в её зоне комфорта. Джулия, естественно, возражала, но ведь не ей приходилось стоять перед камерой. У подруги на уме скопилась куча непристойных идей, но Порция хотела по возможности сохранять лицо.

В итоге она, конечно, уступила. На этот раз ей досталось позировать с опущенной вниз рукоятью светового меча у поясницы, напустив вид затаившейся леди-ситх. Для новой фотосессии она натянула облегающее чёрное бикини, в котором дурачилась с Джулией летом. Умелица Джулия отцентровала кадр так, что всё внимание уделялось её попке, сводя лаконичный сюжет к женским формам и оружию — двум вещам, способным разгорячить кровь любому молодому ситху.

Глядя на свою внезапно пухлую, аппетитную попку, над которой в наманикюренных пальчиках недвусмысленно поблескивала рукоять меча, Порция вслух забеспокоилась: не перебор ли это? На что у Джулии был готов неизменный аргумент, что лица-то не видно. Увы, его постановка совершенно упускала суть вопроса, поскольку откровенный и убийственный образ леди-ситх провоцировал больше, чем всё предыдущее баловство, вместе взятое. Этот снимок она не стала отправлять, несмотря на долгие возмущения Джулии.

Но уже назавтра, после школы, вынужденная присутствовать на очередном храмовом собрании и выслушивать, как какая-то древняя бабка заливается не хуже певчей птицы о том, что её внук просто бриллиант, а не мальчик, Порция незамедлительно скинула в чат фотку со световым мечом чисто из принципа. И добавила подпись: «Готова ко всему».

«Ты одна в моих снах», — ответил Гай. — «Эта задница… Как мне не терпится сжать её в руках, когда я вернусь домой».

«Скучаю, мой Лорд», — призналась она.

«Жду не дождусь, когда ты по-настоящему станешь моей. У меня на тебя большие планы, леди Малгус».

Но Гай был не единственным, кого напрочь захватила её внешность. Матушка тоже не осталась в стороне. Однако, как вскоре выяснилось, оценка леди Одеринт была не столь лестной. Вечером за ужином матушка вступила в беседу, обратив внимание на внешний вид дочери. Собственно, началось всё довольно невинно, только вот вскоре стало очень неуютным.

— Порция, я считаю, что нам пришла пора испробовать для тебя другие причёски, — промолвила матушки. — Обручи, косички и хвостики подходят для школы. Но давай обратим взгляд на что-то более зрелое. Моя горничная несказанно хороша в классических шиньонах. При твоём росте они будут смотреться чрезвычайно элегантно.

— Я думала, тебе не нравится, что я высокая, — пробормотала Порция. При росте в пять футов и одиннадцать дюймов она возвышалась над матушкой на восемь дюймов, а над Аполлонией на семь. Из женской части семьи они вымахала больше всех и смотрела брату в глаза, не запрокидывая головы. Отчасти в этом была прелесть Гая — в возможности почувствовать себя маленькой рядом с ним. Слишком часто Порция казалась себе неуклюжей громадиной по сравнению с изящными миниатюрными подругами и родственницами.

— В настоящий день с твоим ростом ничего не поделаешь, — матушка пожала плечами с покорностью к судьбе. Недостатки фигуры, по её разумению, были сродни недостаткам характера, и леди Одеринт показывала, что смирилась с этим фактом, поскольку едва ли её дочь могла отрезать себе ноги, чтобы сгладить ситуацию. — Лучше принять твои данные такими, какие они есть, и подбирать наряды в соответствии с ними. Тебе никогда не поразить окружение образом нежной кокетки. Но в тебе то, чего лишены другие юные леди твоего возраста. Нам следует сделать это твоей визитной карточкой нежели чем-то, стоящим объяснения. Дорогая моя, однажды ты станешь изумительной при мудро подобранном гардеробе и правильном поддерживающем белье.

— Как скажешь… — Порцию настораживало, что ей грозит стать новым проектом матушки. И это… не укладывалось в голове. Она так давно хотела, чтобы матушка уделяла ей больше внимания, только сейчас это пришлось так не вовремя, по причине, о которой она не могла рассказать из-за своего обещания Гаю.

Леди Одеринт сдвинула брови, через стол пройдясь по ней пристальным взглядом.

— Порой чудится, будто твоя фигура расцветает день ото дня. Ты становишься очень женственной, особенно сверху. Гораздо заметней, чем твоя сестра в свои двадцать.

Порция растерялась. Это упрёк? Намёк на полноту?

— Э-э… да, матушка.

От разговора становилось не по себе, и Порция в смятении уставилась в тарелку.

— Тщательно следи за фигурой, дорогая. Миновали дни, когда пышнотелость слыла любезной глазу. На дворе не времена Марки Рагноса.

— Ты думаешь, что я толстая… — притихшим голосом прошептала Порция.

— Нет, но ты рискуешь стать таковой, если будешь подходить к вопросу легкомысленно, — заметила матушка, не приукрашивая перспективы. Безжалостная любовь всегда считалась стандартным методом в родительстве ситхов. — Высокие женщины тяготеют к объёму. Благоразумней держать свои формы в узде. Большая грудь — это всегда вульгарно, неэстетично. А уж дородные ягодицы, — матушка содрогнулась от одной мысли про такой кошмар, — что же, это распространённое явление среди простонародья и в колониях, но мужчины нашего круга никогда не сочтут это привлекательным, какой бы тонкой ни была твоя талия.

— Да, матушка, — отозвалась Порция ещё тише и, чувствуя, как горят щёки, отодвинула тарелку.

— Есть ещё одна вещь. Я знаю, что Джулия и другие твои подруги отдают предпочтения ребячливым стилям. Нелепые рисунки на ногтях, украшения с шармами, безвкусная модная бижутерия, крошечные сумочки… и тому подобные вещи. Всё это замечательно уместно для школьницы, но, полагаю, пришла пора оставить эти глупости позади. Мне видится, что нам будет нелишне придать твоему образу элегантности. То, как к тебе относятся, зависит от того, как ты преподносишь себя. Приближается твой черёд искать себе партию.

— Не теперь, когда свадьбу Аппи отложили, — напомнила Порция, надеясь притушить внезапный интерес матушки.

— Да, в последнее время я часто размышляю об этом. Если война затянется, будет несправедливо просить тебя дожидаться замужества Аполлонии, прежде чем благословлять на поиск супруга. Разумеется, я бы желала, чтобы сначала мы справили её свадьбу, но… ничто не мешает задуматься и о твоих перспективах. Ты тоже должна иметь шанс устроить своё будущее.

— Но, матушка… — мгновенно ощетинилась старшая сестра.

— Аполлония, никто не отнимет твой звёздный час. Мы постараемся выдержать благопристойный промежуток времени между вашими с сестрой церемониями.

Порция поперхнулась.

— Но мне казалось, что вы с Като оба хотели, чтобы я потерпела…

— Никто не станет тебя торопить. У нас ещё масса времени. Но, думается мне, Като был бы рад видеть подле своей сестры жениха, способного позаботится о ней на фоне продолжающейся войны… Женщинам в нашем положении нужны защитники, и чем больше, тем лучше, в свете нарастающей угрозы джедаев. И тогда, — довольно заключила матушка, — ты сможешь прекратить эти ужасные уроки фехтования! Как неженственно! — с отвращением вырвалось у неё.

Надо сказать, поворот событий был непредвиденным. И от него отдавало какой-то мрачной неотвратимостью.

— Разве не Като нужно жениться следующим? — заикнулась Порция, стараясь тактично умять тему.

Матушка кивнула.

— Будь уверена, у меня в планах серьёзно побеседовать с твоим братом, когда он прилетит домой в отпуск.

— У матушки уже готов новый список невест, — подхватила Аполлония.

— Новый список? Разве Като не порвал предыдущий?

— Именно это он и сделал, несносный мальчик, — нахмурилась леди Одеринт. — Но вопрос не потерял актуальности: он должен жениться и продолжить род до того, как, не приведи Сила, до него не добрался какой-нибудь проклятый джедай. Его долг, как Метелла, подарить мне внуков. Это и ваш долг, девочки. Если прошлая война чему-то и научила ситхов, так это осознанию, что над каждым нашим поколением довлеет угроза полного уничтожения.

На этой тёмной ноте матушка объявила:

— Аполлония, я бы хотела, чтобы Порция сопровождала тебя на торжество по случаю помолвки Суллы на грядущей неделе. Ей пойдёт на пользу почаще бывать на приёмах, куда приходят молодые Лорды.

— Но, матушка!.. — возмутились сёстры в один голос.

— Никаких но, девочки. Крайне важно понимать, что тебя привлекает в мужчине, Порция. А для этого необходимо проводить время в обществе молодых людей. В наши дни не так много мероприятий, поэтому не упускай открывающиеся возможности, — постановила матушка и с категоричным видом добавила: — Твоя сестра подтвердит, что брак — это серьёзное решение. К нему нельзя подходить беспечно, без надлежащей подготовки и старания, — с этим напутствием она встала и уплыла из столовой, вероятно, направившись обратно в свою опочивальню.

Когда леди Одеринт удалилась на безопасное расстояние, Порция впилась взглядом в сестру и прошипела:

— Это ты её надоумила?!

— Я? Не смотри на меня! — немедленно отмахнулась Аполлония. — Я не хочу, чтобы ты обращалась с моими подругами! Вот ещё, ты маленькая школьница, а мы все серьёзные взрослые женщины, уже замужние или помолвленные.

Порция закатила глаза.

— Как будто мне приятно зависать с твоими безмозглыми подружками. Они скучные.

— Не скучные, а зрелые. Разница есть, но тебе придётся немного повзрослеть, чтобы это понять.

— Аппи, ты невыносима.

— Могу я предложить Лорда Коннива? — сладко улыбнулась сестра, не скрывая злорадства. — Он будет среди гостей в пятницу вечером. Как знать, вдруг он тебе подойдёт… если, конечно, смирился с тем, что потерял меня, уступив Траверсу, — напела она, поправляя волосы.

— Не нужны мне твои бывшие ухажёры! — вспылила Порция. — Да я и смотреть не стану на тех, на кого смотрела ты!

Сестра пожала плечами.

— Поступай как знаешь. У меня уже есть самое лучшее. Траверс — всё, что я желала видеть в муже.

— Включая прыщи? — хмыкнула Порция.

Но Аполлония проигнорировала поддёвку.

— Мы будем жить долго и счастливо, — предрекла она с неприятным самодовольством. — У нас будет много здоровых сыновей, я в этом не сомневаюсь.

— Плевать! — фыркнула Порция и вскочила.

Уже выбегая из столовой, она услышала донёсшийся вслед возглас сестры:

— Ты и правда толстеешь! Не притворяйся, что не заметила!

Порция умчалась в свою комнату, где, наконец оставшись одна, дала волю слезам.

Всё неправильно — всё происходит не так!

Ещё недавно она мечтала повзрослеть! Но сейчас молилась об одном: пусть бы время замедлилось, чтобы она могла дождаться Гая! А теперь Лорд Азамин, леди из храмового круга и даже матушка буквально зациклились на её будущем! Это так давило! И да, это правда: она выплакала много слёз, когда узнала несколькими месяцами ранее, что свадьбу Аполлонии отложили. Поэтому матушка, взявшись за планы помолвки, вероятно, считала, что исполняет её желание… Но это было до того, как она дала обещание Гаю…

На самом деле, именно это ожидание, этот секрет помог ужиться с потрясениями, которые война принесла в её личную жизнь. Пусть у Порции не случилось традиционного для дебютанток светского раута, зато у неё был тайный поклонник, и куда захватывающей, чем остальные скучные Лорды. Её герой был красив, но не в общепринятом смысле, а список его свершений больше напоминал подвиги из сказок. Да, бесцеремонный, да, невозможный, и да, амбициозный настолько, что бесил всех вокруг. Но в этом и крылась часть его необъяснимого обаяния… После встречи с Гаем никто не мог остаться равнодушным.

Нравилось окружающим или нет, но Гай занимал весомое место, которое не собирался уступать, и Порция почти уверилась, что его время настанет. Скоро Лорд Малгус обретёт заслуженную славу. Многие сочтут это вызовом, почти оскорблением, но она испытывала лёгкий трепет от мысли встать на его сторону. Его поцелуи воспламеняли так, как она не могла передать словами Джулии. Казалось, ему достаточно одного взгляда, чтобы она растаяла в его объятиях. Между ними проскочила искра, зажёгшая огонь непостижимого влечения, способного преодолеть любые преграды.

Порция уже не раз воображала концовки их в высшей степени предосудительного романа.

Иногда в финале их ждал чистейший триумф: свадьба, скрепляющая скандальный, но внезапно дальновидный брак по любви. Конечно, многие осуждающе качали головами, но каждый втайне завидовал им.

Иногда финал выливался в несмываемый позор. В поучительную притчу о глупой девчонке, обречённой доживать отпущенные годы в тоске о безвозвратно утраченной любви. Любви, которой не суждено свершиться из-за предрассудков общества.

А иногда в конце она поступала правильно. Отвергала Гая в угоду постылому, но надёжному кандидату, выбранному семьёй. Она приносила в жертву сердце, становясь образцом добродетели чистокровных, чем навсегда завоёвывала расположение матушки…

Бывали и другие концовки. В самые тёмные минуты, когда мысли затягивало в беспросветные омуты, Порция думала о том будущем, где она любит Гая, но Като убивает его, оставляя возлюбленного умирать у неё на руках. Не джедаи пронзают сердце нового величайшего героя ситхов… это делает любовь.

Или думала о том, как они исчезнут с Дромунд-Кааса, а семья отречётся от блудной дочери. Печалилась о пропасти, что разделит её с Като, но осознавала, что в глубине души вздохнёт с облегчением, очутившись вдали от Аполлонии и матушки.

Воображение даже подкидывало невероятный поворот: Республику. А вела к нему простая цепочка событий: раз Империя и ситхи не принимают их выбор, то, чтобы быть вместе, они сбегут на другой конец галактики. И, убивая докучливых джедаев, обретут своё счастье.

Чем бы ни заканчивался очередной виток фантазии, драма наступала им на пятки, а они с Гаем выходили далеко за рамки предначертанных ролей… Она была дерзкой и стойкой, а он непримиримым и верным. Разве это не захватывающей, чем всё, что будет у Траверса и Аполлонии?

Вот какие грёзы занимали её дни напролёт. Всё равно заняться было особенно нечем. В прежние времена от этого стало бы только легче. Отсутствие раутов, от которых не отвертеться, и отсутствие в округе большинства завидных женихов помогли бы ей сдержать слово Гаю. Да и не было у неё других поклонников, над чьими кандидатурами следовало думать. Но сейчас это последнее обстоятельство могло непредвиденно измениться…

Что же делать?

Этот вопрос она решила задать ему самому.

«Применяй ту же стратегию, что с Азамином — тяни время и подыгрывай».

Порция надулась и раздражённо напечатала:

«То бишь, ты отправляешь меня флиртовать с другими Лордами?»

«НЕТ. Если какой-нибудь Лорд начнёт проявлять интерес, придумай причину, чтобы ему отказать. Ты должна дать мне запас времени, чтобы подкрепить доводы для нашей помолвки».

«Ладно».

«Ты обещала, что дождёшься меня».

«Я пытаюсь. Это всё Лорд Азамин виноват. Ручаюсь, именно он накручивает матушку».

«Он спрашивал у тебя обо мне?»

«Нет. Мне кажется, он ждёт, когда я сама подниму эту тему».

«Не надо».

«Не буду».

«Просто подыгрывай. Не давай поводов для подозрений».

Порция последовала совету. Она усердно демонстрировала интерес к поиску жениха, безропотно позволяя матушке наряжать её и таскать на званые обеды. Она старалась вести себя отчуждённо, демонстрируя сдержанность, что, по словам леди Одеринт, подчёркивала новый изысканный образ и выделяла её на фоне более легкомысленных соперниц.

Порция без споров переобулась в туфельки на плоской подошве, чтобы казаться ниже, и по настоянию матушки влезла в неудобный утягивающий бюстгальтер. Она даже неловко поулыбалась старшему брату одноклассницы, когда матушка обратила взор в её сторону, а позже на неделе, повстречав в саду Дарта Азамина, упоённо напела о тоскливой вечеринке, как о самом ярком событии в жизни. И, конечно, не забыла обронить несколько имён юношей, с которыми там познакомилась. Порция решила влиться в игру, если наградой ей будет возможность быть с Гаем.

Лишь он один, не принимаемый в обществе и агрессивный вне всякой меры, занимал все её мысли, неумолимо захватывая сердце. С ним Порции не приходилось кривляться и строить из себя скромницу — ещё бы, он читал её вульгарные и частенько нелитературные сообщения в чате. Он видел её полуобнажённые фото. Знал об уроках фехтования. Она даже как-то зашвырнула его в колючий розовый куст. Эти поступки не подобали благовоспитанной леди, но тем не менее Гая восхищало её бунтарство.

А, может, она просто заразилась от него дерзостью?

Возможно. Кто знает? Но главное, что Гай желал её настоящую — резкую, необузданную и упрямую. То, что началось с неприязни, переросло в неодолимое притяжение. Всего несколько слов Гая, прилетевших с той стороны галактики, заставляли её сердце учащённо биться. Так чего удивляться, что физическое влечение на свидании в саду Лорда Азамина оказалось настолько магнетическим? Между ними не было фальши, не было лицемерия или развязности. Ничего безобидного тоже, ведь их тайну раскрыли. И это добавляло долю возбуждения. Их отношения были полной противоположностью заученному ритуалу ухаживания, одобренному обычаем, какому подчинялись Аполлония и Траверс.

Поэтому да, — Порция усердно угождала всем вокруг. Но когда завершался очередной выход в свет, и наступала ночь, она устало просовывала руку под подушку, чтобы достать комлинк и полюбоваться на колониста с худощавым лицом и крепким телом, манившего её сильней самых распрекрасных Лордов.

Гай плевать хотел на то, что о нём думают другие, твердила себе Порция, мечтая о толике его самоуверенности. Удивительно, какой свободой может наполниться жизнь, если тебя перестаёт волновать чужое мнение…

Она уже лелеяла планы, как, превратившись в леди Малгус, начнёт жить, не оглядываясь на ожидания общества. Как будет угождать только себе и своему мужу, и пусть злые языки захлебнутся желчью.

Неожиданно её тайный кавалер стал сулить нечто большее, чем способ пойти всем наперекор. Это был непредвиденный ключик к свободе. Будущее с ним обещало намного больше, чем выбор, доступный в нынешней жизни. А понимание и поддержка, исходящие от него, напоминали глоток свежего воздуха, особенно после придирок матушки и ехидства Аполлонии.

Вот так изо дня в день Порция всё глубже погружалась в сплетаемую интригу. Девушка сгорала от нетерпения, предвкушая миг, когда возлюбленный вернётся на Дромунд-Каас, а она сможет вновь прильнуть к его губам.