Между разумом и сердцем (гет)

Сегодня день Кирилла не задался с самого начала. Сначала он проспал, потом один из подопечных никуда не хотел идти, и прогулка выбилась немного из графика. По пути встретилась Мария Ивановна, которая чуть не сорвала прогулку своим громким визгом, сплетнями и словами о том, что баба Вика хочет что-то рассказать Дмитрию Витальевичу. Пришлось идти к участковому, но того на месте не оказалось, но была девушка. Кирилл проводил её до возможной свидетельницы, немного подождал и проводил обратно. По времени прогулки он от графика не выбился, но побывал в других местах, особенно рядом с лесом. Об этом узнал Денис, сын Роберта Даниловича. С этим мальчишкой Кирилл старался не пересекаться, да и общих интересов не было у них, каждый жил своей жизнью. Дед считал Дениса высокомерным, наглым, плохо воспитанным мальчиком и запрещал Кириллу общаться с ним. Мальчик был послушным, но иногда ему было скучно. В этом поселке кроме них с Денисом не было ребят их возраста, и поиграть или поговорить было не с кем. Не всегда все можно рассказать старшему брату или бабе с дедом. Иногда хотелось с кем-нибудь погулять, подурачиться.

Кирилл вошёл на территорию особняка и спустил собак с поводка. Они побежали к своим будкам и грациозно легли на землю. А Кирилл прошёл к дому и поднялся на крыльцо. Дверь открылась, и на пороге появился Мортис, и вид этого человека заставил мальчика вздрогнуть и отшатнуться.

— Я погулял с собаками, — промямлил Кирилл, стараясь не смотреть на этого страшного мужчину.

— Хорошо, спасибо. Можешь быть свободен, — хриплым голосом ответил Мортис и спустился по ступенькам и направился к собакам.

А Кирилл взял свой старый потрепанный рюкзак и побежал в школу. Но все равно опоздал на несколько минут на урок, в результате чего и без того строгая учительница истории, которая являлась завучем по воспитательной работе, весь урок спрашивала его по прошедшей теме, в которой он не очень разобрался, просто не было времени, и все равно поставила ему двойку. Для мальчика это было неожиданностью, ведь двоек за все пять лет обучения у него еще не было. На перемене он хотел её исправить, но учительница была принципиальной, строгой и не хотела идти на уступки. Не знаешь предмет — получил двойку. А то, что тебе задали по другим предметам много, а после школы ты работаешь и не успеваешь сделать всё — это никого не волнует. Каждый учитель свой предмет считает самым важным. Она и с Никитой так поступала, и с Алёной Игоревной, и с некоторыми молодыми людьми, которые жили здесь. Теперь вот с Кириллом. Это, пожалуй, был единственный предмет из программы, который мальчик ненавидел. Но поделать ничего не мог. Никаких других претендентов на место учителя не было, и приходилось мириться.

Эта двойка отбила у мальчика желание получать знания, и он весь день ходил как в воду опущенный, представляя, что дед рассердится и тоже начнет наказывать ремнём, как поступал с Никитой. Брат учился не очень хорошо, трепал всем нервы, и Кирилл хотел учиться лучше.

До сегодняшней двойки получалось.

Может быть он просто меньше концентрировался сегодня, но за стихотворение тоже получил двойку. Несколько ошибок сделал, хотя вчера вечером идеально помнил его. Это окончательно его добило, и он, выйдя из школы, поплёлся домой, не зная, что говорить деду и бабушке. Две двойки за один день — это даже для Никиты много.

— Эй, Лагутенко, — в спину что-то врезалось, а потом послышался гогот Дениса. Кирилл остановился и повернулся, словив комок грязи в лицо. — И что теперь будешь делать? Побежишь жаловаться брату?

— Это ты постоянно жалуешься, — Кирилл протёр лицо рукавом куртки и вздохнул. — Что тебе надо?

— Да ничего. Вот просто думаю, говорить мне отцу, что ты утром ходил в лес или не говорить.

— Ты же уже сказал ему, — обреченно вздохнул Кирилл, понимая, что из-за этого могут начаться проблемы у Никиты.

— Ты прав, Лагутенко, — ухмыльнулся Денис, подходя к Кириллу поближе, — я уже сказал отцу, и он хочет... скажем, уволить твоего брата.

— Это неправда, — Кирилл старался сохранять самообладание, но получалось не очень. Он боялся этого наглого мальчика, и Денис это знал.

— Ты боишься, Лагутенко, — Денис попытался ухмыльнуться так же, как его отец, но получился злой оскал.

— Не боюсь, — с вызовом ответил Кирилл.

— А докажи это. Например, сходи в лес...

— Но ведь нам нельзя туда ходить, это запрещено.

— Трус и маменькин сыночек, — Денис толкнул мальчика, и тот споткнулся о камень и упал в грязную лужу. Послышался всхлип. — Трус и плакса!

Кирилл встал с земли и отряхнулся. Всю одежду придется стирать, а машинка сломалась несколько дней назад, и приходится стирать вручную. Кирилл всегда старался быть очень аккуратным и в детстве сильно переживал, когда что-то из его одежды пачкалось. А сейчас он по уши в грязи. И это после двух двоек и неудачной прогулки с собаками.

— Чего ты ко мне цепляешься? Тебе заняться больше нечем? — в голосе чувствовалась обречённость.

— Ага, нечем. Мне сегодня было скучно. Мать не пустила в школу из-за насморка, а этот уборщик разбил мой телефон.

— У уборщика есть имя, — хмыкнул Кирилл. — И, насколько я знаю, он твой дядя. Не надо его называть "этот уборщик".

— Слушай, Лагутенко, — Денис подошёл к Кириллу слишком близко и увидел в его глазах промелькнувший испуг, — а ты случайно не внебрачный сынок моего отца? Хотя куда уж там? Нищеброды вроде тебя не интересуют моего отца. Что у тебя есть? У тебя даже стиральной машинки нет...

И снова Кирилл оказывается на земле, всё в той же грязной луже. К горлу подступают слёзы, они блестят на глазах, и он стирает их рукавом грязной куртки, оставляя на лице грязные разводы. Это вызывает очередной дикий приступ смеха у избалованного сынка хозяина завода. Кириллу хотелось врезать ему, но он понимал, что драка совсем не выход. Ведь тот сразу побежит жаловаться отцу, и Никита из-за этого может пострадать. Кирилл не хочет, чтобы у брата были проблемы, тем более из-за него.

Он не понимает, как так вышло, но рука сжалась в кулак, а он полетел в самодовольное лицо Дениса. Но сын Роберта занимался единоборствами, в отличии от Кирилла, поэтому быстро среагировал, и Кирилл в третий раз оказался на земле, в этот раз уже лицом в грязи. Унизительный смех, и по лицу потекли слёзы.

— Ладно, я не скажу папе об этом, — Денис присел около Кирилла на корточки. — Вижу, ты славный малый, не побоялся мне дать отпор. Значит, ты не такой слабак и трус. Ты же не трус?

— Я не трус, — прошипел Кирилл.

— Если ты мне докажешь, что не трус, то я перестану тебя называть им. Скажем, — Денис задумался, — в пять вечера у кромки леса. Сможешь со мной прогуляться по лесу, я перестану считать тебя трусом. А нет — скажу папе, что ты набросился на меня на пустом месте.

Кирилл молчал. Он не хотел нарушать запреты, но боялся, что Денис сможет все поставить так, что это Кирилл просто так на него напал. Тут даже думать нет смысла, кому поверят быстрей.

— Хорошо, — наконец согласился он.

— Ну вот и славненько. Тогда в пять. Пока.

И Денис, небрежно швырнув Кириллу белый шёлковый носовой платок, встал на ноги и ушёл, что-то насвистывая себе под нос. А Кирилл еще раз всхлипнул, сжал в руке платок и несколько раз ударил в бессильной злобе по грязной земле. Потом встал и осмотрел себя. Он весь был грязный, местами мокрый, а красивая и дорогая замшевая куртка, подаренная братом на день рождения, пришла в негодность. И если джинсы можно отстирать, то что делать с курткой он не знал. Наверное, с ней уже ничего не сделаешь. Придется признаваться бабушке, что случилось. Или может попробовать её постирать? Знать бы еще как это делается.

Кирилл пришел домой. Он был рад, что по пути никто не встретился. Но больше он обрадовался, когда узнал, что дома нет никого. Бабушка оставила записку, что они с дедом и Никитой поехали в соседний городок за продуктами и будут поздно. Это было мальчишке на руку, и он, сняв грязные ботинки, отправился прямиком в ванную. Умывшись, он снял с себя куртку и джинсы и кинул их в ванну. Потом вытащил куртку и решил её застирать под струей воды в раковине. Но вскоре на полу осталось много воды, а куртка промокла вся. Кирилл столкнулся с проблемой, что не знает, чем стирают вещи. Никогда не интересовался этим, вот и налил много отбеливателя на темные джинсы и темную куртку. Вода окрасилась, и мальчик, поняв, что сделал то-то не то, быстро вытащил испорченные вещи, прополоскал их водой и попытался их отжать. Но сил не хватило, и все равно с одежды стекала вода. Кое-как перетащив вещи в свою комнату, Кирилл положил их на батарею и положил под нее тряпку, чтобы она впитывала воду. А потом понял, что совершил глупый поступок. Во-первых, на куртке и джинсах уже появились пятна, которые уже не исправишь, а во-вторых, куртка эта была единственной верхней одеждой Кирилла. И за сорок минут она высохнуть точно не успеет. Идти в лес было не в чем, а не пойти он не может. Он не хотел, чтобы над ним смеялся Денис. Он не трус! Он в любом случае пойдет в лес!

Было несколько минут позаниматься, но после двух двоек наступила какая-то апатия, не хотелось ничего делать, и он просто тупо сидел над учебником математики.

* * *

В семь минут шестого он пришел на условленное место и увидел Дениса.

— Я думал, что ты не придёшь, Лагутенко.

— Я не бросаю слов на ветер.

Денис ничего не ответил, пожал плечами и пошел вперёд. Кирилл сглотнул и пошел за ним, понимая, что если кто узнает, что он ходил в лес, то наказания не избежать. Было тревожно, ведь он сюда никогда еще не ходил, да и темно было, почти ничего не было видно. Денис шёл быстрее, он этот лес хорошо знал, ведь иногда с папой выгуливал собак, а иногда сам гулял здесь со своими школьными друзьями. Впрочем, далеко Денис не пошёл. Остановившись у одного дерева, он обернулся, и Кирилл чуть не врезался в него.

— Смотри, куда прёшь, Лагутенко! — фыркнул Денис. — Кстати, забыл сказать, что у нас объявился мишка, который шатун. Ты же знаешь, что стало с работницей отца, которую загрызли?

Кирилл сглотнул. Он слышал о версии, что из-за чего-то не заснул медведь и теперь может убивать попадавшихся на пути людей. Это было одной из причин, почему Кириллу было запрещено ходить в лес. Мальчик старался не нарушать запреты, но Денис часто жил по принципу "если нельзя, но очень хочется, то можно", ведь ему по большей части ничего не будет, его не накажут.

— Что, Лагутенко, боишься? — молчание Кирилла Денис принял за трусость и решил над ним поиздеваться.

— Нет, — Кирилл сглотнул и пошёл в заросли. Он не хочет, чтобы Денис считал его трусом, маменькиным сынком и слабаком.

Большую опасность для мальчишек представляли топкие болота, которых было много. А еще лес, как поговаривали, мог запутать путника и увести его дальше. И если тебе кажется, что ты идёшь прямо, то ты ошибаешься. Ты выйдешь не там, где зашел.

Кирилл впервые в лесу оказался в пятилетнем возрасте, они тогда все вместе ходили за грибами, и мальчику там не понравилось. Сделал всего два шага в сторону, и бабушки с дедом уже видно не было. Он сильно испугался и начал плакать. С тех пор он в лес больше никогда не ходил, да и одному было нельзя.

И вот сейчас он идёт в лес, чтобы доказать, что никакой не трус и не маменькин сынок. Рядом с ним идёт Денис, но мальчики не разговаривают. Не о чем разговаривать, да и лес не любит разговоры. Тут тишина, что-то таинственное, и слышно было лишь хлюпанье земли под ногами и дыхание. Кириллу было холодно из-за того, что на нем были футболка и толстовка на молнии, но она не спасала от холодного ветра.

С ветки слетел большой ворон, разрезая тишину своим скрипучим карканьем. Мальчики вздрогнули. Где-то зашевелились кусты, кто-то пробежал. Послышался странный звук, похожий на вой, и мальчишки переглянулись. Стало страшно. Со стороны кустов кто-то подходил к ним, и Кирилл уткнулся спиной в дерево и испуганно смотрел в сторону шума. А вот Денис, когда шум стал ближе, убежал. Шум прекратился, и Кирилл отошёл от дерева. Побежал следом за Денисом, но в темноте очень быстро потерял его из виду. Остановился и испуганно осмотрелся. Где-то скрипнула ветка, зашевелились кусты, и мальчик вздрогнул. Темнота пугала, и он почувствовал комок слёз в горле. Хотелось разреветься, сжаться в маленький комок и просто оставаться здесь. Так и надо поступить, ведь все говорят, что если потерялся где-то, то оставайся на том месте, где стоишь, и тебя найдут. Можно воспользоваться услугами связи, но телефона у Кирилла не было. Никто не знал, что он пошёл в лес. Никто не знал о том, что он ушёл...

— Эй! — крикнул он, услышав какие-то звуки, похожие на голоса. — Я здесь!

Звуки не прекращались, и мальчик понял, что это был просто вой ветра. Стало как-то не по себе от осознания собственной беспомощности и страха, липкого и противного, сжимающего сердце. А если его не найдут? Что же делать? Нужно идти. Осмотреться, вспомнить что-то, что попадалось на глаза по пути сюда. Но все деревья одинаковые, все кусты похожи на каких-то монстров, а ещё очень холодно. Резкий пронизывающий до костей ветер срывал с головы капюшон толстовки, залетал под одежду и неприятно холодил кожу. Кирилл, подумав немного, решил двигаться дальше, надеясь, что вскоре увидит что-то знакомое.

Нога наступила во что-то мокрое, ботинок промок, и мальчик высунул ногу из лужи и потряс ею, надеясь таким образом просушиться. Но ничего не помогло, и он побрёл дальше, стараясь привыкнуть к темноте и не вздрагивать от шорохов, воя ветра и скрипа старых деревьев. Ботинки хлюпали по земле, мокрые ноги сильно замёрзли, и мальчик в какой-то момент оступился и полетел вниз. В какой-то овраг или ещё куда-то. Остановившись, поднял голову и увидел только далёкие верхушки деревьев. Подул сильный промозглый ветер, и мальчик попытался встать, но, наступив на ногу, пискнул от сильной боли. По грязному лицу потекли слёзы, и он потерянно осмотрелся. Нужно вылезать из этого оврага, но наступать на ногу очень больно. Никак не вылезть...

— Помогите! — в отчаянии крикнул он и всхлипнул. — Пожалуйста, — из глаз потекли слёзы, а душу стали рвать рыдания.

Но никто не отозвался, а лес наполнился разными звуками. Кто-то двигался по земле, где-то заухал встревоженный филин, и мальчик, стараясь меньше наступать на потревоженную ногу, пытался выбраться из ямы. Но боль в ноге мешала ему, и он, тихо и жалобно вскрикивая, снова съезжал обратно. Страх сжимал его душу, а сердце билось как сумасшедшее, разгоняя по организму кровь и не давая остыть. Мокрая и грязная толстовка уже не защищала от сильного ледяного ветра, пронизывающего до костей.

— На помощь! — крикнул мальчик, в очередной раз оказавшись на мокром дне оврага. — Помогите!

Было темно, холодно и страшно. Шумы встревоженного леса не нравились мальчику, пугали его, и он уже не считал себя храбрым, понимая, что Денис был прав. Где-то послышался треск, и одно дерево упало недалеко. Собрав все силы, Кирилл с помощью ствола смог выбраться из оврага. Но на этом его злоключения не закончились. Подняв голову, он увидел силуэты человека и двух собак. Послышался щелчок, а потом мальчик услышал слово "убить". Кирилл с ужасом видел, как на него летят два монстра, и закрыл глаза. В груди застыл крик.

— Сюда! Мы нашли его! Сюда! — это было последнее, что услышал мальчик перед тем, как потерять сознание.