7 ангелов (джен)

— Знаешь, я только что вспомнила, что мы знакомы уже так долго, а я ничего не знаю о твоëм прошлом. Расскажешь? — обращалась Ира к Ирине.

Та вздохнула и решила немного рассказать о себе, ведь еë подруга всë ж права.

— Ну… хорошо. Ты права. Я о тебе знаю всë практически, а ты обо мне почти ничего, — вздохнула Ирина, — Моя жизнь не была какой-то необычной. Папа — советский человек. Он жëсткий, порядочный, сильный и консервативный. Не терпит пререкательств и никогда не просит о помощи. Мама тоже была совершенно обычной женщиной. Не очень строгой, и не очень доброй. Среднячок в общем. И был у меня ещё любимый (нет) младший братик, который быстро понял, что в семье главный мужчина и очень скоро начал этим пользоваться. Мы как-то с его рождения друг друга невзлюбили. Как только он видел меня сразу же начинал верещать и визжать от злости, а если я ещё и близко к нему подходила, вообще ударить мог. Я сначала не воспринимала это всерьëз и смеялась, но вот когда пацан подрос, всë стало куда серьëзней. Он мог просто подойти и ударить меня, без причины. Мог взять и испортить мои вещи, тетради, даже занавески в моей комнате. Разумеется никакого наказания ему не следовало, всë валилось на меня. Родители говорили: «Ира, почему ты не следишь за братом?», «Ира, почему ты такая безответственная?», «Ира, почему ты так плохо учишься?» Ух, как же меня раздражало это! — легонько стукнула Ирина кулаком по столу, — Ещё он всегда говорил со мной в приказном тоне, как будто я его рабыня. Разумеется я его слала на три буквы, но тогда он начинал бить меня или рвать мои тетради или книги. Тогда я разумеется отталкивала его, после чего он сразу же начинал плакать и бежал жаловаться родителям. А они в свою очередь приходили разбираться ко мне, — Ирина тяжело вздохнула, — Как же я ненавидела такие моменты. К слову так было только до тех пор, пока мой брат не пошëл в школу. Чтоб ты знала, училась я в разы лучше этого пиздëныша. И нет, я не была отличницей, скорее уж троешницей, которая порой приносила пятëрки. Родители сильно ругали меня, если у меня были плохие оценки. А вот брата ругали ещё сильнее. Когда он пошëл в школу, для него было огромным удивлением, что и ему оказывается нужно хорошо учиться, если он не хочет получить по жопе, хе-хе, — Ирина сделала глоток чая, — Мама больше любила брата, а меня вот не любил никто. От отца я не видела и не слышала почти ничего хорошего, а мать была холодна и о своих чувствах ко мне никогда не говорила. Вот я и выросла агрессивным подростком, который боялся своих собственных родителей и был сам по себе. Правда я всегда была очень общительной и окружила себя множеством крутых друзей, с которыми всегда тусила. Нет, я не пила и не курила (хотя не буду скрывать, пробовала это делать, но мне не понравилось, хах), но много посещала всяких заброшек, много хулиганила, паркурила и прочее. В общем весëлая была у меня жизнь, и я ни о чëм не жалею, — Ирина вновь сделала секундную паузу, — Моя семья была очень консервативной, и у нас не приветствовались новомодные молодëжные штучки по типу крашенных ногтей, волос, пирсинга, татуировок и всего прочего. Но это всë не останавливало меня, и я однажды покрасила ногти прозрачным лаком. Знала бы ты как мне это понравилось! Помню тогда я впервые ощутила, что выхожу за рамки дозволенного, и это меня так взбудоражило! — оживилась она, — Вот только когда я пришла домой моë нововведение было сразу же раскрыто. Отец был в ярости, и ударил меня в порыве злости. Ну а я, так как была лицемерным, эгоистичным и своенравным подростком, не стала этого терпеть и сбежала. Не появлялась я дома, наверное, месяц с лишним думая, что никто обо мне и не вспомнит. Однако родители и звонили мне и писали, что удивительно. Вот только от меня ноль реакции в ответ. Я просто игнорировала их, живя у подруги. Но по прошествии приблизительно месяца подумала, что они достаточно уже намучались и пора бы сжалиться над ними. Позвонила, назначила время и место встречи, где мы всë и обсудили позднее. Хах, это звучит как сюжет из какого-то детектива.

Девушки посмеялись, а потом Ира поинтересовалась с надеждой:

— Но потом ведь всë было хорошо, верно? Ты вернулась домой, и родители стали ценить тебя больше и стали любить тебя сильнее?

— Я вернулась, но мало что изменилось. Разве что отец стал менее строг, и мать стала больше эмоций проявлять ко мне, вот только теперь кошмарить меня начинал мой подросший брат. Он ведь тоже был подростком, как я. К слову он был выше меня, и до сих пор выше.

— А что он делал?

— Портил мои вещи, натравливал в школе на меня своих дружков, позорил меня перед учителями, сам иногда пытался избить и всë такое. Мотивировал он всë это тем, что так восстанавливает справедливость. Что вот типо я обидела наших родителей, и он имеет полное право относиться ко мне так, как я того заслуживаю, потому что ему вообще плевать на меня и на то сбегу я или нет. А ещё он говорил, что я должна знать своë место и не перечить мальчикам, ведь это они здесь главные.

— Какой ужас… — расстроилась Ира, — Неужели вы не могли спокойно поговорить друг с другом? Ведь всë можно решить простым разговором. Да и вы бы могли попытаться понять друг друга, как ты это делаешь сейчас.

— Хах, это всë не так просто. Во-первых, мы были подростками, а подростки люди неадекватные, ты знаешь. И он как раз и неадекватный. Во-вторых, мой брат был таким же агрессивным, консервативным и жестоким, как отец, так что общаться с ним спокойно не представлялось возможным. Да и я тогда не признавала того факта, что всë можно решить словами. К слову родители прекрасно видели что брат творит, но не вмешивались из чего я делаю вывод, что они были с ним абсолютно согласны. И это печалит меня…— возникло недолгое молчание, — Если ты думаешь, что когда мы стали взрослыми людьми всë изменилось в лучшую сторону, то ты ошибаешься. Всë изменилось в худшую сторону, причëм резко и радикально. Когда мне исполнилось 18 лет, брат окончательно озверел и потребовал чтобы я ушла из дома, потому что я «никчемная мразь, которая никому не нужна, и лишь мешаюсь под ногами». Хах, мдаа… не такое поздравление я ожидала услышать в день своего восемнадцатилетия. Сказать честно, тогда мне стало впервые плохо… Я поняла, что брат меня не просто не любит, он меня ненавидит, — разочарованно говорила Ирина, а Ира сочувственно смотрела на неë, — Я не стала спорить и в этот же день ушла из родительского дома. А когда я собиралась, вся моя семья поливала меня грязью… Знала бы ты как это было ужасно… — девушка вновь вздохнула и с грустью посмотрела в чай, — Мне до сих пор больно…

Ира несколько секунд смотрела на подругу, а после положила свою руку на еë.

— Но ведь твои друзья тебя поддержали, верно?

— Конечно. К счастью, поддержали. Одно время я жила у них. Училась и работала. Эх, как же много трудностей я пережила за этот промежуток… Я была никем… ничем… Просто беззащитной девочкой, которая не знала и не могла ничего… Но у которой были верные друзья, — тепло улыбнулась Ирина, взглянув на Иру, — Друзья которые поддерживали еë и помогали ей чем могли.

— А твои родные? — немного боязно спросила Ира.

— О них я больше ничего не слышала, но если бы они пришли, я бы послала их нахер. Не нужна мне такая семья. Даже сейчас бы не простила их и послала бы. Они прощения не заслужили, — немного злобно закончила Ирина, после чего принялась за обед.

Ира не стала продолжать разговор и тоже принялась за еду. Сегодня еë подруга раскрылась ей в совершенно ином виде, с другой стороны. Она пережила действительно тяжëлое детство и юность. Но несмотря на все сложности, Ирина стала прекрасным человеком. Так считала Ира. Ей очень хотелось обнять еë, но пока не представлялось такой возможности, потому что обе девушки кушали. А вот когда они обе отнесли подносы и вышли из столовой, Ира тут же обняла Ирину со словами:

— Мне так жаль тебя. Ты пережила так много всего ужасного. Но я так рада, что ты стала таким замечательным человеком! Пожалуйста всегда оставайся такой!

Ирина немного не ожидала такой реакции, но тоже обняла подругу, поблагодарив за тëплые слова. Ей стало немного легче на душе, и боль от прошлого уже не так сильно тревожила еë.

Прошло почти три недели. За это время произошли некоторые изменения у всех ребят. Например, Сергею было позволено под присмотром перемещаться по территории зоны. По больше части он любил ходить в зону отдыха в то время, когда собирались доктора после тяжëлого рабочего дня. Ещё он любил ходить в библиотеку и читать книги. Сергей вообще по жизни книголюб. Но читает он по большей части про биологию или животных. Так же он порой пересекался с Ирой, чему девушка была рада. Она вообще радовалась, что Сергею наконец разрешили перемещаться по комплексу. Также изменения произошли и у Розы. Ей тоже разрешалось покидать свою камеру содержания, но тоже под присмотром и с условием, что она будет надевать специальные длинные перчатки, которые не будут давать ей возможности прикасаться к людям. Также девушке разрешалось ходить днëм в фитнес-зал и заниматься там тоже под присмотром. Ей хотели выделить личного тренера, но Роза заявила, что не нуждается в этом. У неë уже есть отработанная программа составленная специально под неë. У Давида тоже произошли небольшие изменения. Ему стали больше доверять и отпускали его гулять уже в одиночку, без Ангелины. Также парню позволяли иногда помогать Ире лечить больных, чему девушка была очень рада. Всë-таки ей поменьше нагрузки будет да и с другом встречаться почаще станет. К слову Ангелине теперь разрешали приходить к Ире в любое время кроме учебного и времени для сна. Девочка была в восторге и прибегала к ней почти каждый день, после чего они обе либо играли либо гуляли вместе. Давид разумеется немного ревновал свою сестру к Ире, потому как ему она так много времени уже давно не уделяла. А вот Ангелина была очень недовольна тем, что еë брат так мало проводит времени с Ирой, потому как девочка считала еë своей мамой, и очень хотела себе братика или сестричку. Поэтому решила действовать!

Примечания:

Ангелина просто UWU и >w<