Профессор Бербидж (джен)

Время до Рождества, или Йоля, пролетело быстро — я много работала, приводила в порядок дом, придомовую территорию, общалась с соседями и пыталась выгнать потомство Кокса и Хедвиг в Запретный лес. Подросшие совы натурально обнаглели — ухали, царапали крышу, портили утеплитель и стропила, гадили. Очень хотелось их прибить, но пернатые защищали своих птенцов, закрывая крыльями.

Эту проблему я переложила на свёкра, и он забрал гнездо к Хагриду в избушку. Леснику плевать на помёт и уханье — он был счастлив. Да и Гарри Поттер теперь зачастил к полувеликану, на беду учителей Хогвартса. Преподаватели тут же стали жаловаться, что работы Избранного и его друга Рона теперь в каких-то пятнах, крошках, совином помёте.

— Запретить мальчишке ходить к леснику, — сказал зельевар за обедом в ответ на очередную жалобу Синистры.

— Северус! — тут же возмутилась МакГонагалл, — Как вы можете?! Хагрид прекрасный друг, и он знал его родителей. Мальчик хочет побольше узнать о матери и отце.

— И почему же он тогда не был на их могилах? — раздражённо фыркнул Снейп. — Так хочет узнать о маме с папой, что ни разу не спросил, где они похоронены?

— Вы слишком предвзяты, — сказала МакГонагалл, поджав губы. — К тому же, кроме вас и профессора Синистры, никто ничего против работ Поттера не имеет.

— Минерва, не нужно обобщать, — вмешался Флитвик. — Гарри хороший мальчик, но мне тоже хотелось бы получить работу без собачьих слюней.

— И без совиных перьев, — поддакнула Спраут.

— Вот видите, — желчно сказал зельевар, — далеко не все разделяют вашу точку зрения.

— Чарити, — обратилась декан Гриффиндора, — а вы что скажете?

С тех пор как Амбридж вернула мне «Положение о магглорождённых и маггловоспитанных» без единой правки, а вопросы и методички пришли сразу с печатями, меня почему-то стали считать очень важной дамой, которая с министром за руку здоровается. Плюсов в этом положении было много — будет доплата за принятые экзамены, после Нового года повысят ставку, коллеги очень уважают (скорее считают ставленником Министерства). Но и минусов тоже хватает — часто пытаются вмешать в хогвартские распри, перетянуть на какую-то из сторон конфликта, постоянно намекают на то, что неплохо было бы стрясти что-то с властей (как в материальном плане, так и в плане полномочий), школьники из чистокровных семей стали лебезить, а магглорождённые настроены не очень дружелюбно. Мне приходится как-то балансировать, чтобы остаться нейтральной стороной. Ох, как я теперь понимаю своего бывшего начальника Антонину Ивановну, которая перед встречами с главой посёлка, начальником отдела образования и прочими личностями писала два-три сценария развития событий, пыталась предугадать вопросы и дать на них корректные ответы. Вот и сейчас мне нужно как-то выкрутиться, чтобы и за ребёнка заступиться, и врага в лице Снейпа не нажить, и не стать с МакГонагалл подругами.

— А что вы от меня хотите услышать? Что мне всё равно, что у мальчика пятно от кружки на тетради? Нет, не всё равно, но и трагедии в этом, Аврора, я не вижу. Ребёнку нужно просто сказать, чтобы сдавал чистые работы, а не орать на него так, что аж в кабинете маггловедения слышно, — поддела я Снейпа. — Я попросила мальчишек делать мои задания в библиотеке, а не у Хагрида, потому что они отвлекаются и, соответственно, в работе слишком много ошибок.

— И как? Сильно помогло? — спросил зельевар с нескрываемым сарказмом.

— С Поттером — да, с Уизли — нет.

— Минерва, — сказала Спраут, — я считаю, что с мальчиком нужно вам, как декану, поговорить. Он ребёнок очень сообразительный, всё прекрасно поймёт.

Помона разливалась соловьём, советуя МакКошке, как начать разговор с мальчишками и подготовить нравоучения для всего факультета. Замдиректора сделала губки куриной жопкой и слушала с недовольным лицом, а Синистра, Снейп и Флитвик наслаждались представлением.

Отношение коллег к друг другу было довольно странное: МакГонагалл не любили все, директора — почти все. Снейпа, как директора, «почти все». Флитвика обожали дети и не очень жаловали преподаватели, а Кеттлберна — наоборот.

Проработав в этой школе четыре месяца, я составила мнение о каждом человеке.

Директор напоминал мне главу посёлка Петра Петровича: такой же скользкий и обходительный интриган. Но всё, что касается денег, — это его стихия. Ах да, ещё любит перекладывать ответственность и раздавать команды.

Замдиректора была женщиной из разряда «Все идёт по плану». Уизли нарушают дисциплину? Всё по плану! Так нужно! Первачок попал в больничное крыло? Это плановое попадание. Слизерин и Гриффиндор устроили драку? Это было запланировано. На всё один ответ: «Так было необходимо, так было нужно по плану». На мои настойчивые просьбы этот самый план предоставить отправляли к директору, а Дамблдор как

студент из того анекдота: «…Ну а блохи…»⁽¹⁾.

Флитвик, Спраут, Кеттлберн, профессор ритуалистики, Филч, Хуч, Трелони были людьми, не любящими директора и его зама, но вынужденными с ними сотрудничать. Часто саботировали указания или выворачивали их так, что лучше бы вообще ничего не делали. Если Флитвик и Спраут действовали только в интересах своего факультета, а Кеттлберн своей живности, то остальные персонажи были совсем без тормозов: нарушитель в виде жабы, ритуал по увеличению силы маленьких волшебников в виде снотворного, жалобы на то, что по квиддичному полю домашние питомцы гуляют, и прочее.

Снейп стоял особняком ото всех — вроде и часть коллектива, а вроде и не относится. Мужик был гением в части зелий и мог сварить всё что угодно! Чтобы его меньше отвлекали от любимых пробирок, выстроил железную систему руководства факультетом. Рулили старосты факультета, у каждого курса был свой младший староста, а в каждой спальне — ответственный за комнату. И только попробуй не послушаться старших! Снейп выслушивал только старост факультета, а остальных отсеивал. Подойти к декану с разбитой коленкой или тем, что у тебя зимней мантии нет, — самоубийство. Он, конечно, поможет, но так, что аукаться ещё долго будет. Интересно, зачем он вообще в Хогвартсе преподает? Чем его Дамблдор держит? Уж простите, но в великую любовь к Лили Эванс не поверю. Скорее всего, какой-то компромат у доброго дедушки на декана змеек есть, и такой, что поцелуй дементора светит. Иначе я не понимаю, зачем такому гению, которому пишет письма сам Борджиа, торчать в школе, да ещё и деканом?!

— Помона, — Снейп прервал монолог Спраут, — может, вы сами у всех факультетов выступите. У вас хорошо получается.

— Спасибо, Северус, за доверие, но я воздержусь. Ты мне лучше объясни, почему Уоррингтон и Флинт напали на Диггори?

— Где? — моментально среагировал зельевар, сделав непонимающее лицо.

— Вчера, — ответила Спраут.

Разговор о Мальчике-который-выжил был забыт и плавно перетёк на квиддич, поведение слизеринцев и прочее. Ближе к концу обеда коллеги стали потихоньку уходить из-за стола — уроки никто не отменял. Глядя на преподавателей, из Большого зала стали уходить студенты. Сегодня последний день учёбы в этом году, и дети уезжают на месяц домой, на каникулы. Меня же сегодня ждёт ещё один ритуал, который опять-таки будем проводить всем Хогсмидом, а затем несколько экскурсий в маггловский мир для студентов школы, о которых попросил Люциус Малфой. Целых семь экскурсий, и не забесплатно! Ну хоть материальное положение поправлю. Кстати говоря, в Хогсмиде ко мне пытался в друзья набиться Артур Уизли на почве «любви к магглам». Мол, дорогая Чарити, у меня есть вот эти штуки, что это? Ни «здрасьте», ни «до свидания», никаких просьб, словно мы друг друга сто лет знаем. Честно говоря, хотелось послать «на хуй» прямо посреди улицы, когда он меня остановил, но воспитание не позволило. Пришлось просто сказать, что это степлеры, и быстренько улететь в Хогвартс под радостные вопли Артура с предложением зайти к Розмерте. Теперь понятно, в кого пошли близнецы, которые сейчас на уроке бесцеремонно откуда-то списывали.

— Мистер Уизли и мистер Уизли, — строго спросила я, глядя на мальчишек, сидящих за партой. — Что вы там друг у друга между ног рассматриваете? Подсказку? Так вроде у нас урок маггловедения, а не колдомедицины!

Аудитория отвлеклась от своих работ и дружно покатилась со смеху, а оба Уизли стали красными как варёные раки.

— Мы… э-э-э…

— Вы, — перебила я, — либо двадцать раз отжимаетесь, либо ваша работа, вместе с моими пояснениями, отправляется к вашим родителям.

— Мы вас поняли, — ответили хором помрачневшие близнецы.

Мальчишки отжимались шустро и потом даже успели что-то накарябать в своих работах, прежде чем прозвенел колокол. Видимо, угроза «написать матери» была уж очень страшная. Близнецы сдали листочки одними из последних и уже в дверях столкнулись с Невиллом.

— Привет, Лонгботтом, — поздоровались рыжие.

— Привет, — ответил мальчик, — здравствуйте!

— Здравствуй, Невилл, — сказала я, — Ты что-то хотел?

— Ну… я… это…

— Что стоим? Кого ждём? — непрошеные свидетели в виде Уизли мне тут точно не нужны. — Хотите ещё отжиматься?

— Ой!

— Нет!

Мальчишки выскочили за дверь, оставив нас с Невиллом вдвоём:

— П-професор… я… я… это, — мямлил мальчик. В его случае нужно подождать, пока волнение уляжется и он сможет что-то внятное сказать, иначе он либо убежит, либо расплачется. Моих педагогических сил не хватало на то, чтобы Лонгботтом перестал стесняться и робеть перед взрослыми. Он мог дать отпор сверстникам и ребятам на курс-два постарше, но стеснялся учителей.

—Это… это… ну… э… э… Вотвамподароксрождеством!

Первокурсник выпалил всё на одном дыхании, сунул мне в руку что-то перевязанное лентой и быстро убежал. Это оказалась коробочка, в которой был простой альбомный лист с прикреплённым цветком олеандра и надписью «С Рождеством». Очень мило. Не думаю, что он вкладывал какой-то тайный смысл в этот подарок. Просто увидел красивый цветок и решил подарить тому, кто проявил хоть каплю внимания к его проблемам. Кстати, Снейп перестал тиранить мальчика — он его демонстративно не замечал. Наверное, я поставлю поделку Невилла в рамочку над камином, а ещё отправлю ответный подарок. Думаю, что рождественский шар со снеговиком, который я хотела подарить свёкру, вполне подойдёт. Кеттлберн получит только тёплый шарф, и хватит с него. А сейчас нужно бегом спешить домой — переодеться, захватить подарки и пойти на праздник.

Рождество или Йоль прошло довольно познавательно — мы украшали большую ель, жгли полено в самом центре Хогсмида, обменивались символичными подарками (я дарила всем джем и варенье, а мне носки и носовые платки), сжигали в огне свитки с рунами удачи, счастья, здоровья и прочее. По домам все разбрелись ближе к утру. Глаза слипались, но я всё же упаковала подарки для коллег, свёкра, Амбридж и Невилла и только после этого заснула.

1) Прим. автора: Студент на экзамен по биологии выучил один билет про блох. Приходит на экзамен, тянет билет, а там написано «Слон». Студент: «Слон — это животное без шерсти, а если бы у него была шерсть, были бы блохи. Ну а блохи…»

Вернуться к тексту