Под Созвездием Дракона (гет)

Примечание: Таймлайн — «Таня Гроттер и Проклятие Некромага». Глава 6, после разговора Тани и Медузии.

Музыкальная тема: Cengizhan Yavuzer — Angels

Сарданапал стоял у окна и всматривался в россыпь звёзд на небе, когда послышался тихий щелчок дверного замка и сонное мурлыканье сфинкса следом. Лёгкая улыбка тотчас озарила его лицо, и Сарданапал обернулся.

Медузия закрыла за собой дверь и потрепала за ухом сфинкса, что принялся тереться о её ноги, продолжая мурлыкать. Затем она выпрямилась и прошла вглубь кабинета.

— Прости, что так долго, — сказала она, чмокнув академика в щёчку.

И следом ловко, но элегантно сбросила туфли, ступая на пол босыми ногами. Ступни обожгло холодом, и с кольца академика тотчас оторвалась искра и растворилась в паре метров от её ног. Пол сразу же потеплел, и Медузия благодарно улыбнулась.

— Я думал, ты уже сегодня не вернёшься. Андрей снова не сдал, и ты решила прикончить его руками вервольфов? — насмешливо спросил он.

— Нет, я приберегла это для следующего месяца. У него осталось две попытки, поэтому вервольфам осталось потерпеть совсем немного.

Медузия сказала это с таким убийственным спокойствием, что никто бы не смог уверенно сказать, шутила ли она или была настроена решительно. Иногда она и вправду устраивала нерадивым ученикам уроки жизни, ставя их в условия реальной опасности. Зато её дисциплину осваивали все, вплоть до самых заядлых двоечников, а её заклинания выжигались на подкорке каждого ученика, не раз помогая тем сохранить себе жизнь в экстренных ситуациях.

Андрей не станет исключением. Он лишь отнимал у Медузии больше её личного времени, чем другие, за что она ещё успеет выставить ему счёт, но это вовсе не значило, что он не освоит её предмет.

— Он ещё не понимает, насколько великий дар ему достался. Ему просто нужно время. Вот увидишь, пройдёт всего пара лет, и он добьётся большого успеха, — как всегда снисходительно заметил Сарданапал.

— Возможно. Но если он будет выжидать время, пытаясь понять себя, он не доживёт до этой чудесной минуты прозрения. Поэтому хочет он того или нет, но ему придётся выучить пару-тройку моих уроков.

Сарданапал усмехнулся на её слова. Медузия всегда была чрезмерно язвительна и полна сарказма. Особенно когда с её методами не соглашались. Снижать планку для неё было непозволительно. Она не удостоила такой привилегии даже собственную дочь и нисколько об этом не жалела.

— Ты чем-то обеспокоена, — даже не спрашивал, а утверждал Сарданапал.

Он всегда тонко чувствовал её настроение. Для Медузии всегда оставалось загадкой, как он замечал любую перемену в ней. Она на мгновение задумалась, вспоминая события прошедшего вечера, а затем молча подошла к дивану, располагавшемуся в самом углу кабинета, и присела, подгибая под себя правую ногу.

Сарданапал подошёл вслед за ней к другому краю дивана и сел напротив, поворачиваясь к ней лицом.

— Ко мне заходила Таня сейчас вечером, — туманно начала она.

Сарданапал молчал, давая ей время продолжить.

— Она зашла случайно. Подумала, что это её комната, и ворвалась, когда мы с Андрэ уже заканчивали наше занятие. Когда поняла, что к чему, попыталась сбежать, но я не позволила.

— Ты считала её доминанту? — догадался Сарданапал.

У Медузии никогда не было тяги к подзеркаливанию. Даже Сарданапал изредка грешил этим, но она — никогда. Её методы охватывали куда больше, чем просто чтение мыслей. Она по одному взгляду могла понять эмоциональное состояние любого и узреть все одолевающие сомнения. Её метод работал куда тоньше и изящнее и давал больше информации. Но в совершенстве им овладеть в своё время удалось только ей одной.

— Да, — как будто нехотя призналась она.

Медузия долго молчала, прежде чем продолжить. Их разговор с Таней до сих пор не давал ей покоя. Она была какой-то… Не такой, как обычно. Слишком скрытной. В последнее время она часто демонстрировала своё доверие Медузии и даже позволяла себе разговаривать с ней открыто, не боясь осуждения или наказания. Но сегодня… Сегодня она была другой.

— Она как никогда близка к унынию. В ней столько сомнений и внутренней борьбы, что она уже на пределе. Но я не пойму, что так её беспокоит.

Сарданапал на мгновение задумался, потом лёгким движением снял очки и потёр переносицу. Движение было настолько естественным, что он даже не задумывался о том, что делает. Но именно это движение и выдавало в нём предельную сосредоточенность и озабоченность.

— Кажется, я знаю, в чём дело, — после минутного молчания отозвался он, вновь смотря на Медузию.

Она молчала, ожидая продолжения, и Сарданапал добавил:

— Мне кажется, она что-то знает о Глебе. Это и служит причиной её сомнений и беспокойства.

— О чём ты? — удивлённо спросила Медузия, уже догадываясь, о чём пойдёт речь.

— Помнишь, не так давно к нам в школу приходили эти прихвостни из Магщества? — издалека начал он.

— Конечно помню. Кощеев мне весь зудильник оборвал, — с недовольством высказалась она.

Взгляд Сарданапала тотчас стал каким-то колючим и слегка недовольным, но Медузия прекрасно понимала, что этот взгляд был направлен не на неё, а на мерзкого старикашку, которого она, не подумав, упомянула в разговоре только что.

— Он тебе звонил? — сурово спросил академик.

Он всегда был мягким и добродушным, но, когда дело касалось близких ему людей, умел в мгновение ока становиться жестоким и гневным магом, не многим уступающим уровню Древнира. Многие всегда подтрунивали над ним и не верили, что он обладает той мощью, о которой всегда говорят, упоминая его. Но те, кто знал его со времён войн с нежитью, до сих пор помнят, как хладнокровен и бесстрашен он бывает в экстренных ситуациях.

Ягге всегда говорила, что академик Черноморов и Сарданапал — это две абсолютно разные стороны одной медали. Академик Черноморов выиграл две войны и выстоял при нападении Чумихи, не раз давая ей отпор. Во всех реальностях этих миров. Сарданапал же был добродушным старичком, обучающим детей и прививающим им ценности добра и света. И эти личности на удивление слишком хорошо уживались в нём.

Медузия прекрасно знала этот взгляд. Таким взглядом он смотрел в тот день, когда решил отправиться за Таней в Дубодам. Таким же тоном разговаривал со всеми, когда их дочь сбежала в опаснейшую тюрьму магического мира, чтобы вызволить оттуда Валялкина.

— Да, но я так и не ответила. А ты ревнуешь?

Она, как никто другой, знала, как именно погасить в нём вспыхнувшее пламя. Он слишком хорошо умел контролировать свои эмоции, но Медузия знала, что Сарданапал как разъярённый дракон готов был плеваться огнём и сжечь всё дотла, если его родные были в опасности. И для него не было принципиальной разницы, была ли это угроза жизни или личному пространству.

После её вопроса он тотчас смутился, взгляд его смягчился, и он на мгновение опустил глаза. Заминка продлилась не больше пяти секунд, и он снова посмотрел на неё, но уже спокойно и мягко. Как смотрел только на неё.

— Я никогда не оскорбил бы тебя ревностью.

Он всегда считал ревность оскорбительной. В первую очередь в отношении самой Медузии. Для него ревность значила недоверие и подозрение, а это никак не подходило под описание его отношения к ней. Она испытывала проблемы с доверием в самом начале их знакомства. И он слишком долго работал над тем, чтобы заслужить его. Унизить её собственным недоверием было для него непозволительным.

Медузия не смогла сдержать слабой улыбки, которую тотчас поспешила спрятать.

— Так что там с Таней? — вернулась она к изначальной теме.

— Франциск и Вацлав крайне настойчиво просили устроить им беседу с Таней.

Медузия сразу поняла, что Сарданапал излишне мягко описывал действительность. В его «Настойчиво просили» она отчётливо слышала «Требовали, не терпя возражений». Лицо её не выражало никаких эмоций, однако передние пряди лениво зашевелились и издали тихое недовольное шипение. Всё говорило о том, что пока она была в состоянии слушать, игнорируя собственные эмоции, но механизм уже был запущен, и лучше для всех было бы ей узнать, что они разговаривали с Таней крайне вежливо и почтительно.

— Таня поставила их на место в рекордные сроки. Франциск был в ярости и даже не нашёлся что ответить, — насмешливо продолжил Сарданапал, делая вид, будто не заметил её нарастающего негодования.

Однако было ясно как день, что этой фразой он пытался убить двух зайцев сразу: внести ясность, что Таня была в безопасности, тем самым погасив вспыхнувшее пламя в душе Медузии, и показать, что их дочь очень многое унаследовала от своей матери.

Лицо Медузии по-прежнему не выражало никаких эмоций, но уловка сработала и нарастающее шипение тотчас затихло.

— Однако они долго пытались выяснить у Тани, не знает ли она, где находится Глеб. И хоть она отвечала на их вопросы уверенно и ничем не показала своей осведомлённости, мне показалось, что она знает о его местонахождении больше, чем хотела бы показать.

Взгляд Медузии стал более суровым, брови нахмурились, и она на мгновение о чём-то глубоко задумалась. Сарданапал терпеливо ждал её реакции. Она слегка закусила нижнюю губу, обдумывая услышанное, что выдавало в ней крайнюю степень обеспокоенности.

Сарданапал давно уже усвоил, что Медузия теряет контроль над собственными жестами, когда глубоко обеспокоена или задумчива.

— Ты думаешь, что она не так давно встречалась с ним? — наконец озвучила она терзавший её вопрос.

По её интонации было сложно понять, спрашивала ли она Сарданапала или себя саму, но академик ответил.

— Я не знаю точно, я могу лишь подозревать, а подозрения — штука крайне опасная. Я лишь знаю, что за день до этого разговора Гардарика засекла незваного гостя, коим вполне мог быть Бейбарсов.

— Чёртов некромаг! — зло выругалась Медузия, не потрудившись даже попытаться сдержать свои эмоции. — Он мне с самого первого дня не понравился.

Волосы вновь зашипели — в этот раз громче, — а передние пряди, не сдержавшись, превратились в маленьких змеек. Они беспокойно шевелились, то и дело высовывая раздвоенный язычок, и озирались по сторонам в поисках того, кто так сильно разозлил их хозяйку. Виновника найти так и не удалось, и через пару минут они слегка утихли, хоть превращаться обратно в волосы и не спешили.

— Так или иначе, нам нужно быть готовыми к тому, что Глеб может появиться в любую минуту, — сдержанно продолжил академик. — Но это ещё не всё. О том, что в темнице Чумы сейчас заточён Тантал, ты, конечно же, знаешь, однако тебе следует знать ещё кое-что. Совсем недавно я узнал, что Глеба разыскивают за кражу особо опасного и тёмного артефакта. Этим артефактом, как оказалось, является Жидкое зеркало Тантала.

Медузия не смогла сдержать вздоха и тотчас удивлённо прикрыла рот рукой. Она слышала об этом артефакте очень давно, и уже тогда о нём ходили разные легенды и россказни. Однако сколько бы вариаций истории ни было, все они сводились к тому, что артефакт был очень тёмным и устрашающим. Никто никогда не осмеливался даже в мыслях желать заполучить его. А тут… Мальчишка…

— Учитывая, что в наших подвалах спрятан сам Тантал, неизвестно, как поведёт себя Зеркало и сам Глеб. Я собираюсь посвятить всё своё время, чтобы проанализировать каждый из возможных вариантов и обезопасить школу.

Медузия ненадолго задумалась, анализируя услышанное. Мысли её уходили далеко за пределы этого кабинета. Её мучал вопрос, насколько много знала Таня обо всём происходящем. Её беспокоило, что она могла если не прямо, то косвенно быть причастной к истории с Бейбарсовым. А если так, то какую роль она планировала сыграть во всей этой истории? А ещё она думала о предстоящем матче со Сборной Вечности и о её десятом игроке. Они с Соловьём как-то обсуждали это ещё тогда, когда он только выдвинул предложение данного матча. И они оба подозревали, что Леопольда Гроттера на поле заменит Тантал, ибо ни для кого не было секретом, как сильно он всегда стремился занять его место. Но если это произойдёт на самом деле, не означало ли это, что…

— Я уже думал об этом, — прервал Сарданпал, даже не скрывая того, что подзеркалил Медузию. — Если это произойдёт, то мы уже ничего не сможем сделать. Если Тантал завладеет телом мальчишки, тогда исход будет зависеть только от воли Глеба. Насколько он окажется силён, чтобы противостоять самому Танталу.

Медузия внимательно всматривалась в его глаза. Он был глубоко задумчив и озабочен и даже не смотрел на неё, устремив взгляд куда-то вдаль, сквозь неё. Она вдруг в полной мере осознала, насколько сильно он был обеспокоен происходящим.

— Это будет самый нежелательный исход, потому что в случае проигрыша Глеба мы ничего не сможем сделать. В этом случае нам лишь останется надеяться на силу воли Глеба и больше ничего.

Медузия пересела ближе к Сарданапалу и мягко прикоснулась к его ладони. У него были холодные пальцы, и она осмелилась сжать его руку чуть сильнее. Он тотчас обратил на неё свой взгляд и слегка улыбнулся. Улыбка получилась вымученной и уставшей, и она не смогла сдержаться. Она ласково провела другой ладонью по его щеке, а затем потянулась к его губам, оставив на них лёгкий поцелуй. Его взгляд сразу же потеплел и сфокусировался на ней. Она, как никто другой, знала, как вывести его из состояния глубокой задумчивости и обеспокоенности.

Он мягко перехватил её ладонь и поднёс к губам, оставляя слабый поцелуй на кончиках пальцев. Он всегда так делал, когда она к нему прикасалась. Особенно в такие минуты, полные глубокого единения. В такие минуты Медузии казалось, что даже их души сплетались воедино, и они сами становились единым организмом. Первое время она очень много об этом задумывалась, но в конце концов пришла к выводу, что, вероятно, это и было тем, что люди обычно называли любовью. Но только истинной, а не тем мимолётным чувством, которому присваивали это имя.

— Всё будет хорошо, вот увидишь, — тихо прошептала она, ободряюще улыбаясь.

Сарданапал не сдержал ответной улыбки и слегка кивнул, подтверждая её слова. Казалось, будто для себя самого. Медузия мягко провела кончиками пальцев по его лбу, смахивая прядь волос. Взгляд его с каждой секундой становился всё спокойнее и ласковее. Он и сам ощущал, будто все разом навалившиеся проблемы постепенно отпускали.

Даже если это продлится всего лишь один вечер, а завтра всё вернётся на круги своя, это стоило того.

Иногда Сарданапал думал, что, если бы не Медузия, он бы давным-давно выгорел и сдался. Она была его тихой гаванью, последним согревающим лучиком лета, вечером пятницы. Она была его смыслом жизни. Той, ради которой хотелось жить дальше. Той, что давала ему сил даже там, где их уже не было.

Сколько бессмертных молили о собственной смерти, не справившись с бременем вечности? Сколько таких были сломлены и уничтожены? Сколько из них полегли в вечной войне с Чумихой, не сопротивляясь её нападкам? Старуха слишком хорошо знала, как расправиться с бессмертными. Иногда Сарданапалу казалось, что если бы он не встретил Медузию несколько тысяч лет назад, то его жизнь рано или поздно закончилась бы также.

Но каким-то чудом он вытянул у судьбы золотой билет.

Она всегда твердила, что он спас её на том острове, но на самом деле всё было с точностью до наоборот. Это она спасла его тогда. И продолжает спасать по сей день.

— Ты думаешь, она и правда мечется между Бейбарсовым и Ванькой? — внезапно спросила Медузия, смотря ему в глаза.

Её взгляд был слегка обеспокоен, но всё такой же твёрдый и уверенный, как всегда. Сарданапал мысленно усмехнулся таким обращениям, которые Медузия дала двум мальчишкам. Уже по этой формулировке можно было понять её отношение к обоим. Она всегда чётко разделяла людей на тех, кто вхож в её круг доверия, и тех, кого она держала на расстоянии.

Если Сарданапал всех учеников называл по именам, то Медузия по именам называла лишь тех, кто заслужил её одобрение. Она старалась тщательно это скрывать, но привычка иногда выдавала её. Хотя, признаться честно, никто из учеников за столько веков так и не разгадал эту загадку.

— Я не могу знать этого точно, Меди. Но всё говорит о том, что она не может прийти к покою.

— Бейбарсов ей тоже не даст этого покоя, — язвительно заметила Медузия.

Сарданапал вспомнил, как подозрительно она относилась к Ваньке в самом начале, когда Таня только приехала в Тибидохс. Вспомнил, как она негодовала, когда каждый раз узнавала об их ночных скитаниях по замку, которые устраивал ещё юный Ягун. Сейчас и он стал чуточку спокойнее, хотя всё так же лез на рожон.

Медузия часто говорила, что она поубивает Ваньку и Ягуна быстрее, чем они закончат Тибидохс, настолько она беспокоилась за Таню, попавшую в их компанию. Сарданапал её всегда успокаивал и просил подождать годик-другой, чтобы оценить ситуацию. И, как оказалось, не зря. Они втроём стали самой сплочённой командой и всегда стояли горой друг за друга. Сарданапал тихо гордился, а Медузия продолжала присматриваться, хотя уже и не лютовала на их счёт.

Она даже не заметила, когда именно сменила гнев на милость в отношении Ягуна. Это произошло так плавно, что ускользнуло от её собственного внимания. Пожалуй, её подкупил тот факт, что юный мальчишка, сумевший подзеркалить её однажды, за столько лет не выдал её секрет, проявив всю свою ответственность и зрелость. Хотя она не сомневалась в том, что этот пройдоха давно бы нашёл лазейку в клятве и выболтал всё, что знал, если бы этого захотел.

С Ванькой всё произошло намного резче. Она отчётливо помнила тот момент, когда всё изменилось. Ягун не претендовал на сердце её дочери, оттого к нему у Медузии было чуть меньше требований. В отличие от Ваньки… Медузия помнила тот день, когда Таню прокляли на матче в Магфорте два года назад, после чего Ягге очень долго возилась с ритуальной магией и приготовлением эликсира.

В тот миг, когда Таня начала стремительно падать, Ванька оказался единственным, кто сориентировался быстрее всех, и бесстрашно рванул вперёд на чихающем пылесосе. Медузия бежала вдоль трибун, параллельно пытаясь страховать Таню, но её магии впервые оказалось недостаточно. Она бы не успела добежать так быстро, чтобы что-то предпринять. А Ванька смог. И сделал. Он рисковал собственной жизнью, чтобы спасти её дочь, и Медузия после этого взглянула на него совсем другими глазами.

Бейбарсов же никогда ей не нравился. Он был слишком нахален, самоуверен, и его темнота не только завладела его душой, но и норовила затянуть к себе окружающих.

— Полагаешь, что Ванька — наиболее подходящий вариант? — внезапно спросил Сарданапал, выводя Медузию из собственных раздумий.

— Ванька не вариант, он живой человек, — педантично заметила она, отмечая, что обычно подобные замечания срывались с уст академика.

Сарданапал усмехнулся, очевидно подумав о том же, но вслух ничего не сказал, давая Медузии возможность продолжить свои рассуждения. То, что ей было что сказать, он отчётливо видел в её горящих глазах.

— Он своенравный, способен показать характер, когда это нужно, но вместе с тем… — она на мгновение задумалась, подбирая правильные слова. — Вместе с тем, он мягкий, понимающий и очень тонко чувствующий Таню. Он готов пойти ради неё в самое пекло, если это будет означать её спасение, и при этом никогда не потребует ничего для себя взамен. Он не пойдёт на поводу просто так, но всё равно будет думать о её благе. Поэтому да, я действительно считаю, что он подходит Тане больше. Бейбарсов никогда не сделает ничего для неё и её благополучия. Только для себя.

Сарданапал глубоко задумался над её словами, отмечая, что однажды эта мысль уже приходила в его голову. Когда Глеб пытался привязать Таню при помощи Локона Афродиты. Уже тогда Сарданапал понял, насколько сильно Тьма завладела мальчишкой. Глеб не пользовался его доверием, но Сарданапал, пообещав Тане в ту роковую ночь не вмешиваться в ситуацию с Локоном, до сих пор считал, что не вправе делать этого и сейчас. По крайней мере, пока Таня владела ситуацией, и ей ничего не угрожало.

Но, смотря на слегка отстранённый и глубоко задумчивый взгляд Медузии, Сарданапала внезапно охватила догадка.

— Постой, ты ведь не собираешься в это вмешиваться, не так ли?

Медузия тотчас обратила на него своё внимание. Взгляд её стал сфокусированным и больше не выражал глубокой задумчивости. Она выглядела полной решимости и уверенности. Сарданапал уже понял, о чём она думала, по одному лишь взгляду, но терпеливо ждал её ответа.

— Конечно нет, — как само собой разумеющееся сказала она.

Сарданапал заподозрил неладное. Он знал её больше трёх тысяч лет, чтобы не распознать в её голосе готовность к действиям. Медузия, конечно, была слишком умна, чтобы действовать слишком открыто и топорно. Она предпочитала мягкое и аккуратное давление там, где ей это было нужно. Но это не отменяло того факта, что она планировала сделать.

— Меди, — слегка укоризненно произнёс Сарданапал. — Ты ведь никогда не лезла в чужие дела и даже презирала это.

Передние пряди на голове Медузии слегка зашевелились и тихо зашипели, выдавая очевидное возмущение хозяйки.

— Я не собираюсь вмешиваться в их отношения, — слегка раздражённо повторила Медузия. — Я лишь скажу Бейбарсову, что если он сделает Таню несчастной или просто заставит её плакать, то от него живого места не останется.

Одна из прядей превратилась в змейку и озлобленно высунула раздвоенный язычок, очевидно представляя, как именно не будет оставлять живого места от молодого некромага.

Медузия никогда не бросала громких слов на ветер. Каждое сказанное ею слово было тщательно обдумано и взвешено. А учитывая её горячую натуру, никто бы не осмелился предположить, что она не способна воплотить свои угрозы в реальность. Она всегда свято оберегала то, что ей было дорого, а свою дочь — в особенности. Она давным-давно отказалась от своего дара обращать людей в камень, но если с Таней что-то случится, она не побрезговала бы обратиться и к своему тёмному божественному началу. И никакая некромагия её бы не остановила. Даже старуха, чей дар перешёл к Бейбарсову, Аббатиковой и Свеколт, боялась с ней связываться, очевидно понимая, кто выйдет победителем. Поэтому в интересах Бейбарсова было воспринять её слова всерьёз.

— И это ты называешь “не вмешиваться”? — с лёгкой полуулыбкой спросил академик.

Он прекрасно осознавал, насколько Медузия была взвинчена сейчас и что её не следовало даже пытаться переубеждать.

— Я не скажу ему ничего, что заставило бы его бежать от Тани. Он либо сделает всё, чтобы она была счастлива, а именно этого я и хочу для неё… — Медузия выразительно сделала паузу, прежде чем продолжить. — Либо он сбежит, испугавшись расплаты за то, что не сможет или не захочет этого сделать.

В её словах очевидно прослеживалась логика. Если бы Глеб любил Таню по-настоящему и хотел бы сделать её счастливой, то подобного рода слова и не напугали бы его. А если он не планировал брать в расчёт её счастье, то и рядом с ней ему было не место. Возможно, подобным поступком Медузия взяла бы на себя слишком многое, и сама Таня никогда бы этого не одобрила. Но девочка мучилась и металась, желая снять со своих плеч груз ответственности.

— Ваньку бы не напугали такие угрозы, — внезапно задумавшись, сказал Сарданапал.

Он вспомнил тот день, когда отчитывал ещё совсем юного Ваньку в своём кабинете, когда того обвиняли в убийстве Пуппера. Вспомнил, как Ванька говорил о том, что Тани никто не достоин и что он не раскаивается, что вызвал Пуппера на дуэль, ведь это значило защитить Таню. Вспомнил, как Ванькина спина медленно удалялась, когда мальчишка твёрдо решил сдаться магфордцам и отправиться в Дубодам. Именно тогда Сарданапал понял всю глубинную натуру Ваньки.

— Вот и я о том же, — тихо подтвердила Медузия.

Они оба понимали, какая пропасть была между Ванькой и Глебом. И даже то, что в свете последних событий они были связаны и влияли друг на друга, не меняло этого факта. Сарданапал знал, что Ванька лишь снаружи такой простак. На деле же он был намного сильнее Глеба. Возможно, не по магическому потенциалу, но точно по силе воли. Глебу не удастся перетянуть его на тёмную сторону и подавить его дух. А посему и для Медузии, и для Сарданапала было очевидно, что Бейбарсов сбежит, стоит ему лишь услышать подобную угрозу от кого-то из них.

Не сказать, что они были этому рады, поскольку для них было важно благополучие их дочери, а не тот, кого она выберет. Но они оба были уверены, что Глеб не выдержит подобного давления, и его след простынет раньше, чем закончится этот год.

Примечания:

Не ожидали? А новая глава внезапно вышла раньше срока!:) Ладно, на самом деле я давно всё спланировала. Дело в том, что сегодня у меня день рождения, и я решила порадовать вас таким вот неожиданным подарком и опубликовать новую главу уже сегодня. Ну и так как я сегодня праздную аж своё 25-летие (с ума сойти можно), то это не просто досрочная публикация главы, а дополнительная публикация в графике. Иными словами, завтра всё в силе, и следующая глава выйдет, следуя своему расписанию, так что далеко не расходимся и собираемся на том же месте!:) Ну и лучшим подарком для меня будут ваши отзывы. Как и всегда, буду рада, если вы напишите о своих впечатлениях, эмоциях или просто внезапно возникших мыслях. Люблю вас всех!🫶

Приятного прочтения!

P.S. Также напоминаю, что работа будет напечатана в подарочном издании. Ивы можете оформить заявку на свой экземпляр уже сейчас (предоплата на момент предзаказа не взимается, только после полного утверждения всех заявок).