Красное на чёрном, или мост в Терабитию (гет)

- С-скотина! — прошипела Линь в ответ на осторожный вопрос о Поттере. Так выразительно, что в первый миг Лили едва не отнесла этот эпитет на свой счёт. — Полтора месяца он был занят этими своими отработками, я ждала его, как дура — в Хогсмид без него не ходила, почти не гуляла! Казалось нечестным, что он — не может, а я пойду! Дни считала до этого Валентина, а он!.. Прямо накануне меня и бросил! Может, чтоб на подарок не тратиться, я не знаю!

- Мне очень жаль, — сочувственно проговорила Лили, не предполагавшая, конечно, что Линь, отношения с которой начались из вредности и назло, станет в ближайшей перспективе миссис Поттер, но и подобного цинизма от последнего не ожидавшая.

- А мне — нет! — тряхнула вороным блестящим хвостом Линь. — Хоть глаза наконец открылись — про него и про всю их братию! Лучше поздно, чем никогда! Всё — больше никаких парней, подамся в науку, как моя тётя Джи, защищу Мастерство или профессором вон в Хогвартс пойду!

- А… как же Киу Чанг? — осторожно спросила молчавшая до того Фиона. — Он так трогательно обнимал тебя на диванчике в гостиной, когда мы уходили с Ремом гулять…

- А… — внезапно потупилась, смутившись, китаянка. — Киу — там совсем другое! Он мне просто друг, без всякого такого! Он просто захотел поддержать меня, когда увидел, что я… ну, в общем, ревела из-за этого поганца в праздник. Ну, я и поревела в него — он так внимательно меня слушал! И потом, на следующий день, не пошёл на какое-то собрание у Слагхорна, а весь вечер помогал мне с эссе по истории магии — никогда не могла запомнить все эти даты! А он обещал мне и дальше помогать, если надо!

- Дай-то Мерлин, — заключила Аннабэль, и Лили молча к ней присоединилась, лучше других зная, что может вырасти из подобного «просто друг». Особенно, если так отчаянно краснеть при этом.

* * *

Фиона пришла в «ложу» в начале марта.

Этому предшествовали несколько случаев, когда, стоило свиданию по каким-либо причинам отмениться — погода ли, домашние задания или девичьи недомогания, выбивавшие её из колеи на день-другой, были тому причиной, — и Ремус радостно и чуточку виновато исчезал, не приходя на ужин и не показываясь в гостиной до отбоя.

На аккуратные расспросы не то чтобы отмалчиваясь, но неся какую-то настолько уклончивую пургу, что Фиона, грешным делом, заподозрила его в измене, хотя и понимала — отправившиеся на поиски приключений мачо, должны вести себя как-то не так, да и не походил Ремус на оного от слова вовсе.

Поэтому она долго раздумывала, стоит ли поставить вопрос ребром и не оскорбит ли её кавалера само подобное предположение. Всё же, стремление выяснить правду пересилило, и она, запинаясь и теберя края рукавов, спросила Рема, есть ли у него другая. Рем не обиделся. Он опешил — сначала, а потом кинулся убеждать её, что она всё не так поняла, винить в этом себя и объяснять, что просто встречается в это время со старыми друзьями.

Последовавшие за этим вопросы, где встречается, зачем и нельзя ли ей присоединиться, вызвали у него новый приступ смущенного косноязычия, завершившийся признанием, что это — не его тайна.

- Это никак не связано с тобой, но зато связано с Волдемортом, единственное, что могу тебе сказать, — «родил» в конечном итоге Ремус, прямо физически страдая от невозможности объяснить ей всё, как есть, не нарушив данное «ложе» слово.

Но Фиона догадалась сама — если и не обо всём, то о значительной части и, главное, сути происходящего.

- Так всё-таки она это сделала! — всплеснула руками девушка.

- Кто? — переспросил Рем, уже привыкший, что логика Фионы зачастую работает совершенно непредсказуемым образом, приводя, тем не менее, к безошибочным, хоть и парадоксальным выводам.

- Лили. То, о чём она говорила. Армию сопротивления, партизанский отряд или что-то вроде.

- Ну, отрядом это назвать сложно, не говоря уж об армии, — с облегчением от возможности выговориться, ответил Ремус. — Пока что там только Лили, Северус, ещё один парнишка с третьего курса и я… иногда.

- Я всегда знала, что Лили добьется всего, если уж решила, — кивнула Фиона и тут же, по обыкновению, зигзагообразно перескочила на другую мысль. — Не страшно?

- Мне? — удивился Рем и, дождавшись кивка, ответил. — Да пока что и нечего бояться, мы же не вступаем ни в какое открытое противостояние, а Хогвартс — самое безопасное место на земле. Пока это почти как игра. Только с прицелом на будущее.

- А потом? — не отставала Фиона. — Когда игры кончатся? Будешь бояться?

- А потом — не знаю. Наверное, буду немного. Глупо было бы не бояться самого сильного Тёмного мага во всей Британии. Мой отец говорит, что не испытывают страха только сумасшедшие, а прочие — страшно-не страшно, а делают, что дОлжно.

- Тогда я тоже не боюсь! — воскликнула девушка, блестя огромными выразительными глазами. — Раз ты не боишься, то и я! Я тоже хочу делать, что дОлжно с тобой вместе! Ты можешь… попросить, чтобы меня приняли туда? Чтобы ты мог привести меня к ним? Они не рассердятся?

- Они будут рады! — растроганно сказал Рем, чувствуя, как два его мира, между которыми он разрывался последние пару месяцев, с тихим звоном съезжаются в один. — Они будут очень рады! Особенно Лили.

Так и получилось, что своё пятнадцатилетие Ремус отмечал в Выручайке, окруженный всеми своими дорогими людьми без исключения. Не считая родителей, конечно, но к этому он уже привык. А прочие — Северус, Лили и занимающая всё больше места в его сердце Фиона — были сегодня здесь и были вместе. Не пришлось разрываться, выбирать, в любом случае оставляя страдать половинку своей цельной и преданной души. И это стало самым лучшим ему подарком.

Боевая магия совершенно точно не была коньком Фионы, от менталистики у неё болела голова, зато Патронус — серебристая глазастая неясыть — вылетел из её палочки всего на пятый день с начала тренировок. А ещё она — единственная из всех, кто пытался, смогла воспроизвести беспалочковый Люмос, вызвав жгучую зависть Регулуса и трепетную гордость Рема. Дальше Люмоса пока, правда, дело не пошло, но лиха беда начало.

* * *

Газеты, меж тем, пестрели разнообразными апокалиптическими сообщениями. Когда информационную плотину, старательно возводимую силами Министерства, прорвало с громкой смертью одной из его сотрудниц, маятник качнулся в другую сторону, и новости, одна страшнее другой, сыпались на читателей, как из ведра. Поджоги, погромы, исчезновения, убийства в магловских кварталах — пока ещё единичные, но ставшие чуть ли не рутиной — смаковались печатным изданием во всех мыслимых и немыслимых подробностях. Словно почуяв слабину надзорного органа, «Пророк» рубил тиражи и гонорары, наживаясь на народном пристрастии к «жареным» новостям. Народ самозабвенно окунулся в панику. Министерство пачками выпускало указы, один другого бестолковее. Некрологи на авроров выходили едва ли не каждую неделю.

Накануне Бельтайна, после мощного взрыва в центре Лондона, во время которого пострадали десятки маглов и двое сотрудников Магического правопорядка, Юджина Дженкинс, выборная глава Британского Министерства магии, досрочно сложила с себя полномочия, уйдя в отставку и в спешном порядке выехав из страны. Магловскому населению трагический инцидент удалось подать как террористический акт ирландских повстанцев, но в магическом сообществе до всех медленно и неотвратимо доходило иное. Началась война.