Больше собственной жизни (гет)

После того первого вечера у камина разговоры с Фенриром Грейбеком стали для меня не редкостью. Старший оборотень оказался на удивление приятным собеседником, поведывавшим мне об устройстве мира чистокровных, иерархи оборотней, возникновении первых магических существ — а какие легенды были с ними связаны — и о многом другом! Я слушала, словно завороженная, впитывала в себя все истории, как губка. В школе я не узнала и десятой доли того о магическом мире, о чем рассказал мне оборотень, и это меня попросту поражало.

Но самыми интересными были истории о взаимоотношениях в стае волков — как бы нелепо это не звучало. Оказывается, волк находит себе пару на всю жизнь, и очень страдает, если его вторая половинка погибает. Это все было настолько романтично и захватывающе, что однажды я решила спросить у Фенрира, о том, каким образом это происходит, и получила ответ, который, честно говоря, меня разочаровал:

— Хм, ты думаешь здесь все дело в... любви? — он скрывал хорошо замаскированную усмешку, — в великой силе любви? — и он не аристократично заржал.

Я недоуменно смотрела на него, утирающего слезы в уголках глаз: — И что это было?

— Ох, давненько я так не смеялся, — он выдохнул, — ну ты меня, конечно, удивила. Животные не руководствуются таким понятием, как любовь, они просто находят себе пару, которая более других способна к воспроизведение себе подобных. Ну, типа, бездонное чрево и продолжение рода, — он подвигал бровями.

Сказать, что вся романтика и таинственность сдулась во мне резиновым шариком? Думаю, вы сами это поняли.

— Это... это мерзко, — я попыталась скрыть свое разочарование.

— Это нормально, — серьезно произнес он. — Но, этим правилом должен руководствовать лишь вожак. Обычные оборотни вольны выбирать себе пару, не зависимо от этого обязательства. Женщина может быть бесплодна, и никто на тебя косо не посмотрит.

Разумеется, приведенный пример с женщиной меня оскорбил и я пробубнила: — У мужчин тоже могут быть такие проблемы.

— Хм, согласен. Поговорим о мужской физиологии? — наигранно серьезным тоном произнес он.

— Иди ты, — я кинула в него подушкой, — я не хочу слушать это.

— Ханжа-а-а-а, — протянул он, — ну ладно, не буду заливать грязью твои девственные ушки.

Я отвернулась к камину. Часы уже пробили полночь, но мы все продолжали сидеть в мягких креслах, попивая горячий шоколад. С негромким хлопком появилась Тинки, домовой эльф главного дома, и забрала грязные кружки. Первое время я порывалась её освободить, раскидывала заново связанные шапочки и закрывала их мусором, но после того, как эта гордая и злопамятная особа «случайно» облила мои руки кипятком, я оставила свои бесплотные попытки.

— Фенрир, — негромко произнесла я, нарушая уютную тишину, — а ведь у тебя была жена, да?..

— Была, — резко произнес он.

— Ох, извини, я что-то... не подумала и брякнула то, что взбрело в голову... — я продолжала оправдываться, удивляясь собственной бестактности.

Грейбек перебил мой бессвязный поток слов: — Да ладно, забылось уже.

Я закусила внутреннюю сторону щеки. Сейчас как-никогда чувствовалась горечь его потери — наша связь с вожаком стала гораздо крепче и все мы ощущали малейшие изменения его состояния. Многие из нас строили догадки, — как же могла погибнуть эта красивая и сильная женщина, чей портрет я видела краем глаза, проходя мимо комнаты оборотня, — но все знали лишь о том, что её убили авроры.

— В этом году исполнится десять лет, как её нет, — глухо, через силу, — а кажется, что это было только вчера. Гермиона, у оборотней существует такая легенда о женщине, которая может стать матерью всей стаи. Никто уже не верит в неё, и я тоже не верил, пока... не встретился с этой женщиной. Она была моим наваждением, моим кошмаром, я не мог спать, если она не была в моем ложе. Я не мог даже надеется на то, что она примет мое предложение, как это у маглов называется... руки и сердца, — он ухмыльнулся. — Но она согласилась, представляешь? Я был на седьмом небе от счастья — у меня была прекрасная жена и стая была сильна, как никогда.

Он замолчал.

— Ты думаешь, оборотни всегда считались чудовищами, всегда это именовалось «болезнью»? — он яростно шептал, — Нет! Раньше это было честью — быть ребенком Луны. А сейчас... люди берут слишком много от магии, и не дают ничего взамен, вот она и берет силы от куда только может, — Грейбек говорил о магии, как о живом существе, — и мы звереем. И эта женщина из легенды, она может стать опорой стаи, стабилизирующим фактором, и волки выживут в любой войне. Сейчас ты этого не понимаешь, но потом... — он пристально вглядывался в мое лицо.

Я попыталась улыбнуться, но мышцы будто сковало холодом. Иногда я замечала, как неуловимо менялся Грейбек — сейчас он наставник, твой второй отец, а через секунду — чудовище, которое разорвет тебя ну кусочки, если ты пойдешь против его воли.

— Когда пал Темный Лорд, мы все бежали кто куда. Но Эйприл была беременна и... это существенно нас ограничивало. Нам удалось скрываться боле пяти лет — представляешь? Нас нашли и... авроров было слишком много, на моих глазах погибали мои собратья, а я ничего не мог сделать — она заставила меня остаться с ней. Но и её тоже не уберег, смертельное проклятье летит слишком быстро даже для оборотня. Когда её убили, я сбежал, забрав с собой Хелен.

Он вновь замолчал, а я молча переваривала информацию, как внезапно...

— Хелен? Эта Хелен твоя дочь?! — я ошалело хлопала глазами.

Он кивнул, и, сквозь зубы: — Мы совсем не похожи, она вылитая её копия.

А ведь действительно! Конечно, можно утешать себя тем, что через узкую щелку между дверьми мало, что можно разглядеть, но тот оттенок волос я не могла бы ни с кем перепутать!

-...волосы, правда, немного другого оттенка, — в подтверждении моих слов. — Она ненавидит меня.

— Почему?..

— Ей тогда было шесть, и она все помнит — и смертельное проклятье, и постоянные переезды, и то, как я оставил её, — он вздохнул, — я не видел её больше девяти лет, чего ты хочешь?

— Так это её ты оставил на пороге первого попавшегося дома?! — вскричала я. — Как ты мог?

— Представляешь, за шесть лет я так ни разу и не почувствовал себя отцом, — к концу он сорвался на звериный рык, — и когда ты находишься в бегах, маленький ребенок — это обуза.

— Но это ребенок. Твой ребенок.

Сказать, что я была поражена — это не сказать ничего. Меня будто обухом по голове ударили, все мысли перемешивались, и я попыталась представить — смогла бы я оставить собственного ребенка?

— Я спас ей жизнь, — с угрозой.

Нет. Я не смогла бы, даже если бы от этого зависела его жизнь — слишком ярким был пример Гарри, чья мать спасла свое дитя от Волдеморта, но не спасла от ужасных родственников, крохотного чулана и голода.

— Нет, ты разрушил её, — с этими словами я поднялась и вышла из комнаты.

* * *

Тот разговор меня насторожил. Мы не были с Фенриром друзьями, и то, что он рассказал мне все это, меня напрягало. Однажды я попыталась выяснить у Энн, о чем же она разговаривает с вожаком, но девушка странно на меня посмотрела и прямо сказала, что не хочет говорить на эту тему.

Так же я стала приглядываться к Хелен, с которой, к слову сказать, виделась лишь на совместных приемах пищи. Увы, мои поползновения не были её не замечены, и она, одним слякотным днем отозвала меня в сторонку.

— Ты что-то хочешь у меня спросить? — её волосы, заплетенные в толстую косу, красиво блестели, будто капельками росы осыпанные.

Спросить я хотела, и о многом, но...

— Эм, с чего ты взяла? — я попыталась непринужденно улыбнуться.

— Ты странно на меня смотришь, — в лоб сказал она, — Фенрир рассказал тебе?

Я подавилась воздухом. И эта особа когда-то казалась мне таинственной и окутанной полумраком власти?

— Рассказал, а что? — кажется, кто-то однажды сказал, что лучшая защита — это нападение.

— Это я у тебя хочу спросить, — в её голосе появились неуловимые угрожающие нотки, и я подумала о том, что не так уже с Фенриром они не похожи. Я сглотнула.

— Ты правда ненавидишь его? — было это, каюсь, была всепоглощающая вера в непогрешимость вожака, — Хочешь его убить?! — я невольно процитировала то-то же вопрос, что задала мне она о Роне.

Она посмотрела на меня, как на умалишенную, и произнесла: — С чего бы? Он же мой отец. Ты сама борешься с желанием убить собственных родителей? — она с тревогой посмотрела не меня, — Тем более я и без того знаю, когда он умрет.

Когда он умрет.

Я уже говорила о том, что Хелен меня пугает?..

* * *

На улице занималась весна.

Весна яркая, пестрая, зеленая-зеленая, со свежим чистым воздухом, который пьянил. Первые ростки упрямо пробивались сквозь толстый слой снега и едва колыхались от налетающего на них шалуна-ветра. Мы с Энн сидели на крохотном деревянном крылечке, которое отстроил Драко по просьбе романтично настроенных особ, то бишь нас.

— Хорошо-о-о, — протянула подруга, — я люблю весну.

— Я тоже люблю, — с той же интонаций произнесла я, — весной появляется... надежда?

— Надежда, — тихо прошептала Энн, — умирает последней.

Светило слепящее глаза солнце, которое бывает лишь в феврале — яркое-яркое, но отчего-то негреющее. Проталины снега открывали нашему неискушенному взору желтую пожухлую травку — мы ведь не в кино, где сразу после снега вылезает зеленющая трава по колено, — но мы и этому были рады.

— Хорошее крылечко, — не к месту произнесла я.

— Хорошее, — согласилась она, — и тот, кто его сколотил, тоже о-о-очень хороший, — лукаво взглянула из под опущенных ресниц.

— Ой, ой, ой, кажется, кто-то, — я выдержала эффектную пазу, — втюрился по самые уши?

— Неправда, — но улыбка, расплывшаяся по её лицу говорила сама за себя, — и как он тебе?

— Драко-то? — я внимательно на неё посмотрела, — даже не знаю. Мы с ним вместе учились. Но, — поспешно вскрикнула я, — даже не думай спрашивать про его любимый цвет или блюдо — мы страшно враждовали, — я улыбнулась, — он называл меня «грязнокровкой», а я его «бледной молью». О, однажды я даже дала ему в нос! Так что, сама понимаешь, нам было не до...

Я кинула взгляд на лицо Энн, которое стало каким-то отстранённым.

— Эй, ты чего? — я потрясла её за плечо.

— А... а ты не знаешь, как он... попал сюда? Он ведь Малфой, у них идет предрасположенность к вейлам...

А ведь и вправду, я как-то не задумывалась о том, как он мог попасть сюда. Да, можно кончено предположить, что он умирал, и ликантропия была его единственным спасением, но, согласитесь, это звучало слишком дико даже для Малфоев.

— Эм... я как-то не задумывалась, если честно, — решила сказать я правду.

Энн сразу поникла, так, что даже её крохотные русые кудряшки вмиг опустились. Кажется, что даже стало холоднее.

Поежившись, я сказала: — Хей, не кисни. Я... я попробую выяснить что-то о нем.

— О, прекрасно! — он засияла, — я уже говорила, что очень тебя люблю?

Я криво усмехнулась и окончательно покачала головой.

Боже, на что я подписалась?

* * *

Уж не знаю, зачем Хетуей приспичило узнать именно об истории обращения Малфоя, но я, так как дала слово, неделю третью уснуть не могла. Кажется, в самом начале нашего с вами путешествия, я говорила о том, что решение всех проблем мой мозг находил исключительно ночью? Так сейчас у меня, как у существа полуночного, эта дурная привычка развилась в сто крат.

После того памятного разговора с Фенриром, в котором он мне поведал о своей нелегкой судьбе, я его избегала и менять ничего, пусть даже ради подруги, не собиралась. Так что, по уже указанным причинам, он отпадал. Далее следовала Хелен, которую я тоже избегала, потому, что боялась, — знаете, такой глупый иррациональный страх, когда мозгом понимаешь, что боятся нечего, но продолжаешь бояться? Так было и с ней.

Собственно, кто идет дальше? А дальше список людей, обладающих информацией, оказывается пуст, кроме, разве что, самого Драко. В итоге нам не остается ничего другого, кроме как наступить на горло собственному страху, и наведаться в гости к Хелен, что я и сделала на следующее утро.

С самого утра, не прекращая, лил дождь.

Он барабанил по крыше, рисовал своими мальчишескими пальцами дорожки на стеклах, и стекал с грохотом по водостоку. После двухнедельного беганья от Грейбека я, что не удивительно, вновь начала мерзнуть. Несмотря на то, что оборотень давал мне именно знания, он никогда не ассоциировался с ними — лишь как с мягким пледом, знакомым продавленным креслом и теплотой.

Переживала ли я перед тем, как постучатся в комнату дочери самого жестокого из ныне живущих оборотней? Что самое странное — нет.

Наверное, если бы я спрашивала для себя, я бы тысячу раз подумала, полчаса помаялась перед дверью, триста раз глубоко вздохнула и столько же выдохнула, прежде чем коротко стукнуть в дубовую дверь, но... так как эта информация нужна была не мне, я была абсолютно спокойна. Как бизон.

Дверь мне открылась почти тут же. Я, сглотнув, перешагнула порог и негромко позвала:

— Хелен?

Ответа не последовало и я, пожав плечами, решила пройти дальше. Удивительная бестактность, не правда ли? Но, как когда-то уже было сказано — в стае все рамки стираются, и этикет без надобности.

Комната оказалась светлой, с небольшим камином и громадным окном во всю стену. Ноги утопали в толстом ворсистом ковре, мягкий свет лился с потолка, у дальней стены стоял кожаный диван, и я даже невольно позавидовала — моя комната была в разы скромней. В углу, в большой круглой кадке, росли невиданные мне растения, которые переливались различными цветами, и очень напомнили мне Невилла. Над кроватью висел небольшой балдахин темно-зеленого цвета, с золотистыми кисточками.

— Я все ждала, когда ты придешь, — я, увы и ах, все-таки вздрогнула.

-Ммм? — невнятно, — С чего ты это взяла? — я обернулась, чтобы видеть её.

Хелен пожала плечами.

— Считай это интуицией, — она усмехнулась, — так что? Озвучишь причину, по которой ты столь бестактно ввалилась в мою обитель? — прошла к софе, — Присаживайся.

Щелкнул дверной замок, и я резко обернулась.

— Чтобы нам не помешали, — на мой вопросительный взгляд, — ты садись, садись.

«На крайний случай выпрыгну из окна», — подумала я, располагаясь.

Вопрос все никак не желал слетать с языка и я, что бы как-то заполнить окружающую нас тишину, произнесла: — Что это за растения? Никогда не видела ничего подобного...

— Ты интересуешься гербологией? — она оторвалась от созерцания своего безупречного маникюра.

Я, как завороженная, разглядывала её ногти, с нарисованными на них узорами. Мои собственные были обломаны, с вечной землей под ними, которая уже попросту не отмывалась. Согнув пальцы в кулак, я стыдливо прикрыла их.

— Да, не особо... Мой, — я запнулась, — друг увлекался.

Она вздернула бровь и с сарказмом произнесла: — Ну, ну.

Мы вновь замолчали. И да, теперь я чувствовала себя неловко.

— Я... я пришла спросить, — вздохнула, — о том, как Драко оказался в стае...

Выдохнула. С плеч словно гора свалилась.

Хелен помолчала немного, но позже сказала: — Малфой который? — я кивнула, — С чего ты взяла, что я буду рассказывать это тебе? Подобная информация конфиденциальна.

— Но, но... — признаюсь, я ожидала чего-то подобного, — мне очень нужно.

— Тебе? — переспросила она, — Именно тебе?

— Эм, — запнулась, — не совсем.

— Не совсем,— Хелен передразнила меня, — пф. Хорошо, я расскажу тебе...

Я приободрилась и улыбнулась. Но моя улыбка померкла можно сказать, почти тут же.

-... но ты будешь мне кое-что должна.

— Что? — хриплым голосом произнесла я.

— Я ещё не знаю, — она лукаво посмотрела на меня, — но, тебе ведь очень нужна эта информация, правда? Иначе ты не пришла бы ко мне, — полностью уверенно в своих словах, — что-ж, слушай. По официальной версии Драко Малфой мертв.

___________________________________________________

Ребят, глава большая, ибо предпоследняя в этой части. Очень хочется увидеть ваши комментарии.