Красное на чёрном, или мост в Терабитию (гет)

Проснулась Лили от духоты и от голода. Несмотря на то, что створки палатки были распахнуты и даже растянуты колышками, внутри всё равно получилась настоящая душегубка. А поздний обед и вечерний чай растворились в недрах молодого организма без следа и напоминания. Сева рядом не было, и Лили забеспокоилась: вдруг он всё-таки каким-то образом углядел вчерашний сон и теперь…

Она поспешно переоблачилась в платье и выбралась наружу. Первое, что она там увидела, был Сев, сидящий у теплящегося костра и взирающий на свисающий с треноги котелок, как на заклятого врага.

- Доброе утро! — поздоровалась Лили, надеясь, что недовольство его вызвано только и исключительно котелком.

- День, — угрюмо поправил её Северус, оглянувшись на просвечивающее через листву солнце прямо над головой. — Для утра уже часа три как поздновато.

Не меняя выражения лица, он поднял крышку и помешал варево примотанной к длинной палке ложкой.

- Сев, ты чего такой? Что-то случилось? — с затаённой тревогой спросила Лили: неужто таки видел??

Парень поднял на неё глаза, и она выдохнула — в чём бы ни заключалась причина его плохого настроения, это был не подсмотренный сон! А то он глядел бы сейчас совершенно иначе. И точно: лицо его скривилось, как от кислого, когда он, снова скатившись голосом в сип, закричал:

- Я облажался, Лили! Только и всего! Упустил момент, когда ты заснула, и всё испортил!

- Ну что ты, Сев!.. — воскликнула Лили, втайне вознося хвалу всем богам, что всё вышло именно так, как вышло. — Ну подумаешь — не получилось!

- Всё было, все звёзды сошлись, — продолжал сеанс самобичевания Сев, чуточку тише, но всё так же горестно, — и праздник Колеса, и ночёвка, и брошка, ты отпросилась у предков — что же могло пойти не так?? Я, блядь! Я умудрился всё запороть!..

- Глупости! — Лили присела рядом с ним на траву, рука её зависла над плечами Сева, не решаясь опуститься, но после секундного колебания всё же легла поверх его лопаток. Острых, топорщащих чёрную выцветшую майку, тех самых, дотронуться до которых так хотелось ещё вчера. Сегодня же, сделав это, Лили думала совсем о другом. — Онейромантия — не зельеварение, где, чётко выполнив инструкции, обязательно получишь желаемый результат. Кажется, никто так и не знает до конца, как это всё работает — даже те, кто пишут про неё книжки! Тем более, праздник был так себе — подумаешь, Ламмас — не солнцеворот же, не равноденствие!

- Ничего не «подумаешь»! Вполне себе праздник — как Самайн с Бельтайном, как Имболк, только летний. Если бы не один кретин… — кричать Сев, ощутив легкую руку на своей спине, прекратил, но бухтел всё ещё очень расстроенно.

- А ты помнишь последнее из процитированных мной условий для совместного сна? — Рука за спиной осмелела и тихонько поглаживала острый выступ, подбираясь к плечу. — «Если повезёт» никто не отменял. Слишком тонкие это материи, видимо. И не исключено, что с ними — как с прорицаниями: или дано, или нет.

- Выходит, я в этих материях бездарь, так? — мрачно подытожил Сев, закаменев спиной под её пальцами.

- Зато в других — гений! — Лили слегка подташнивало от того, что приходилось говорить. Но нельзя, нельзя же было допустить ещё одной попытки!.. Если он увидит, если он узнает!.. И она продолжала, стараясь, сколь возможно, подсластить пилюлю. — Мне, например, никогда не достичь таких успехов в менталистике. Да и в зельях я блещу только благодаря тебе. И заклинаний новых за мной не водится, как за некоторыми. И я не считаю это поводом для печали. Каждому — своё.

- Ладно, что уж там… — нехотя буркнул Сев, малость оттаивая — слова Лили про гения попали в цель. — Замнем для ясности. Есть хочешь?

- Ужасно! — призналась Лили, сглатывая слюну.

- Пять минут потерпишь? Почти готово уже…

- Конечно! Спасибо, Сев, — рука благодарно огладила его плечо и убралась восвояси.

- Не за что, — ответил тот, подавив вздох разочарования. — Ты-то как? Удалось тебе самой снова туда попасть?

- Д-да, — разом потускнела она, пытаясь наспех выстроить непротиворечивую версию событий.

Северус уловил неуверенность в её тоне, но списал его на совсем другие причины.

- Что, опять было плохо слышно? — он снова насупился: вот попади он в сновидение с ней, может, всё вышло бы иначе!

- Ага, — радостно ухватилась за эту отговорку Лили. — Хотя не так, как тогда. Кое-что мне разузнать удалось! Слушай. Этот дневник…

За рассказом о потрясающих воображение способностях дневника они чуть было не проворонили свой обед. Впрочем, Северус спохватился вовремя, и пригорело только самую малость — на донышке. С аппетитом управившись со своей порцией, Лили вспомнила ещё об одной поразившей её вещи.

- А ты знаешь змеиный язык?

- Кхххкха, — чуть не подавился Северус, ещё не закончивший жевать. — Я похож на Древнего Тёмного?!

- А что, только они так могут? — в свою очередь удивилась Лили. — Том Реддл, вроде, не особо древний…

- А он змееуст?! — Сев отставил миску от греха подальше — как тут есть под такие новости?!

- Наверное, если это так называется. Он пошипел на статую в этом зале, который называл Тайная комната, и у статуи изо рта вылез василиск…

- Нихрена ж себе!.. — вытаращился на неё Сев. — Это же одна из старинных легенд Хогвартса, такая древняя и недостоверная, что её и в книге-то про его историю нет! Вроде как, открыть её может только наследник Слизерина, а что там внутри — и вовсе никто не знает. Видимо, вот так он её и открывал — парселтангом…

- Чем-чем? — пришла очередь удивляться Лили.

- Змеиным языком. Ему невозможно научиться, этот навык врождённый. И считается, что он передаётся только в очень древних магических родах, ведущих начало со времён Основателей. Передавался, точнее. Уже очень давно ни одного змееуста нигде не светилось, предполагалось, что линии передачи пресеклись, а навык утерян. Хотя… про змееустов и раньше-то не шибко много известно было… Я навскидку одного Салазара и вспомню. Чей наследник и способен, по идее, эту Тайную комнату открыть.

- То есть, этот Реддл всё-таки не безродный выскочка, а потомок кого-то древнего и могущественного, если не самого Слизерина?

- Получается так. Но в этом надо ещё как следует покопаться. Как приедем в Хогвартс, спрошу Рега — может, он что-нибудь знает… И с дневником этим — дело тёмное. Это не похоже вообще ни на что, мне известное, я даже не думал, что такая дрянь вообще может существовать!

- Да уж, как вспомню!.. Он же меня из сна выкинул — оба раза!

- С этим тоже надо бы разбираться, но я пока не очень представляю, как…

Лили посмотрела на прорывающееся сквозь кроны светило, на серебрящуюся вдалеке озерную гладь и дёрнула Сева за край футболки.

- Пошли купаться? А то скоро уже собираться назад, надо же напоследок! — и добавила лукаво, — Пока солнышко, а не как вчера?

- Надо котёл помыть, — тут же начал придумывать себе дела Сев.

- Брось, потом я помою! — возразила она и добавила, видя, что он собирается запротестовать. — Магией! Поход-то кончается, значит — и уговор тоже! Ну пошлиии!.. Ну, Сееев!..

И Сев пошёл. Потому что, во-первых, снявши голову по волосам не плачут — после вчерашнего дефиле в трусах прятаться дальше бессмысленно, а во-вторых — она так умильно на него смотрела! Ещё и грозилась из принципа остаться на берегу вместе с ним. Прекрасно отдавая себе отчёт, что ведётся на откровеннейший шантаж, Сев обреченно вздохнул и потянул через голову футболку. Раз не убежала вчера при виде скелетообразного, покрытого пупырышками чучела, может, и сегодня обойдётся?

Глубоким вечером Лили кралась через гостиную в сторону спальни. Засиделась на кухне с книжкой, пока не стало невозможным различать буквы. Нет, они с Севом не ошиблись: в «Истории Хогвартса» не было ни слова о Тайной комнате. В гостиной, откинув голову на спинку кресла, дремал папа под монотонный бубнеж телевизора.

Его купили весной, надеясь, что он отвлечёт страдавшую по коту Петунью, но эта идея провалилась, и самым главным поклонником технического прогресса в доме стал мистер Эванс. Вот и сейчас — в который раз уже — он заснул, не отходя от экрана.

Лили уже почти дошла до лестницы, когда некоторые слова диктора заставили её прислушаться, а мелькнувшая картинка буквально развернула её назад.

- …Произошел взрыв газа… Полностью выгорело двухэтажное жилое здание… На месте происшествия работает команда спасателей, но судьба обитателей дома пока остаётся неизвестной… Это уже третья подобная трагедия в графстве Суррей за последние два месяца…

Черно-белые пожарные отважно заливали из брандспойтов белое пламя, взвивающееся в черное небо. При наличии воображения легко было представить, что пламя — рыжее, небо — фиолетовое, пожарная машина — красная…

А висящий над провалившейся крышей оскаленный череп с выползающим из пасти языком-змеёй — гнилушечно-зеленоватый, как блуждающий болотный огонь.

- Папа! — холодея, заплетающимся языком позвала Лили, и мистер Эванс открыл заспанные глаза.

Посмотрев на экран, куда указывал дрожащий палец дочери, нахмурился и поднялся, чтобы выключить прибор.

- Папа, ты видишь?! — настаивала Лили.

- Конечно, детка. Кошмар, что творится! — обернулся на полпути отец. — Вот что бывает, если пренебрегать проверками газовых служб! Но не волнуйся — у нас с этим всё в порядке!.. — и добавил, щелкнув рукояткой. — Надеюсь, жильцы успели оттуда убежать!

Изображение ужалось до тонкой линии и погасло, унося с собой страшную метку, доступную, по всей видимости, только глазам наделенных магией. Ведь отец, в отличие от неё, не видел, не видел, не видел эту скалящуюся неправдоподобную отметину!

Точно такую же, как над кофейней неведомого Лили маглокровки-Франка.