Подменыш (джен)

В конце третьей учебной недели Слизнорт устраивает свой первый ужин для для так называемого «Клуба слизней». Это название раздражает Джинни по множеству причин.

Но отказаться она не решается, и когда наступает назначенный час, собравшись с духом и настроившись на предстоящий неловкий вечер, она является в апартаменты профессора. Неудивительно, что комнаты оказываются просторными, забитыми удобной мебелью и полками с фотографиями и изящными безделушками, словно гигантская выставка достижений. В стороне накрыт длинный стол с белоснежной скатертью, свечами и дорогим фарфором.

Первой, кого она замечает, оказывается Гермиона. Джинни не удивлена, что та попала в список гостей. Даже Слизнорт не мог не заметить самую умную ведьму их поколения, когда она прямо перед его носом. Для этого нужно быть полным болваном.

Гермиона с огромным облегчением смотрит на Джинни.

— Я так рада, что ты здесь! Приходить одной на такие мероприятия — сущий ад!

— Гарри не пришёл? — уточняет Джинни.

Слизнорт, должно быть, в отчаянии без своей главной звезды.

— Отработка у Снейпа, — качает головой Гермиона.

Джинни удивлённо приподнимает бровь, но та только отмахивается:

— Всё ещё не умеет держать язык за зубами в его присутствии.

Джинни фыркает. Окинув взглядом комнату, замечает, что из первоначальной группы, собранной в поезде, кое-кого не хватает. Белби, что неудивительно. А вот отсутствие Невилла…

— И Невилла тоже нет?

— Не думаю, что его приглашали, — снова качает головой Гермиона.

Джинни недовольно морщится. Она прекрасно знает, как Невилл может нервничать в некомфортных ситуациях. Правда, только в обычной жизни — в настоящих передрягах, вроде того хаоса в Отделе Тайн, он держался молодцом. Видимо, Слизнорт так и не разглядел в нём эту разницу.

Дверь открывается, и Джинни удивлённо замечает Антонию в сопровождении высокого парня из Рейвенкло. Не то чтобы Антония не заслуживала внимания. Джинни всегда считала её выдающейся. Просто подобные мероприятия кажутся совершенно не в её вкусе.

В этот момент появляется Слизнорт, подталкивая к ним рейвенкловку с четвёртого курса:

— Мисс Уизли, мисс Грейнджер, очень мило, что вы пришли! Вы знакомы с Мелиндой Боббин?

Мелинда Боббин, как выясняется, очаровательна примерно так же, как очарователен гиппогриф перед тем, как съесть вас. Джинни выдерживает ровно столько, сколько требует простая вежливость, после чего тактично делает круг почёта, чтобы поздороваться с Антонией.

— Умный манёвр, — замечает симпатичный рейвенкловец, стоящий рядом с Антонией, когда Джинни присоединяется к ним.

Она смотрит на него с недоумением.

— Мелинда, — поясняет он. — Гениально беспощадна.

Он произносит это как комплимент. Что ни говори, но одной вещью у рейвенкловец всё же стоит восхищаться: они никогда не прикидываются дурачками.

— А ты разве нет? — спрашивает Джинни, замечая в нём что-то необъяснимо располагающее.

Он ухмыляется ей одной стороной рта, что странным образом делает его ещё более привлекательным.

— Я беспощадно гениален. Это совсем другое.

Она не уверена, что он её не дразнит.

— Лукас, — он протягивает руку.

— Джинни, — пожимает её.

— Да, — кивает он. — Небольшой проект Антонии.

Безмятежное выражение лица Антонии не меняется:

— В этом твоя проблема, Лукас. Ты всё воспринимаешь как проект.

Он пожимает плечами:

— Не вижу проблемы. Что есть жизнь, как не один бесконечный эксперимент?

Антония дарит ему снисходительную улыбку, которую Джинни редко видела на её лице, и говорит:

— Некоторые из нас называют это дружбой.

В этот момент раздаётся сигнал к началу ужина, и все рассаживаются за столом.

* * *

Джинни не то чтобы испытала особое облегчение, когда Крэбб и Гойл не явились на отборочные. Если бы они действительно оказались лучшими кандидатами, она бы нашла с ними общий язык. Она умеет отодвигать личное ради команды. Но те предпочли не приходить вовсе — и что ж, её загонщики и без того вполне хороши, если даже не лучше прежних, так что она не придала этому особого значения.

Пока эти двое громил не начали распускать слухи, что не стали пробоваться только потому, что не хотят быть в команде проигравших. А с Джинни в роли капитана, по их мнению, они могут быть только сборищем неудачников.

Глупо и по-детски, и большинство прекрасно знает, на что Джинни способна на поле. Но это всё равно задевает её. Может, она и хорошая охотница, но что она знает о том, как быть капитаном?

Первая тренировка проходит не слишком удачно. Что ж, в конце концов, они же новая команда.

Но вторая, третья и четвёртая не лучше. Она срывается на Рейко, называет Вейзи идиотом. Команда просто никак не может сработаться.

Томпсон явно хочет что-то сказать — и действительно, он задерживается после тренировки.

— Ты пугаешь Рейко, — бросает он ей в лицо, словно готов смириться с её неумелым капитанством, но не с тем, что она третирует их ловца.

— С Рейко всё в порядке, — отмахивается Джинни.

Он качает головой:

— Ты действительно этого не видишь?

— Чего именно?

— Какая ты пугающая.

Джинни уже готова рассмеяться, решив, что он издевается, но его серьёзное выражение лица останавливает её.

— Да что, во имя Мерлина, ты несёшь?

— Я говорю о Джинни Уизли, — отвечает он бесконечно терпеливым тоном. — Наследница Слизерина. Капитан квиддичной команды. Хитрая и безжалостная девушка «Салона».

Джинни машинально качает головой. Неужели кто-то еще помнит то фиаско с Тайной комнатой? И капитанов по квиддичу было полно — никто их не боялся. А что до «Салона»... Теодора была поистине пугающей. Антония — тоже, по-своему. Но Джинни? Она совсем не похожа на них. Она всего лишь неуклюжая девчонка, которая редко соображает, что делает. Неужели Томпсон этого не видит?

Он по-прежнему пристально смотрит на неё, словно ждёт, что она сама во всём разберётся.

— Ты же не выглядишь испуганным, — пренебрежительно говорит она, пытаясь дать ему понять, насколько он ошибается.

Он поджимает губы и выглядит почти разочарованным.

— Значит, ты просто недостаточно внимательно смотришь.

Она не успевает ничего ответить, как он разворачивается и уходит.

Джинни остаётся стоять посреди поля, остро ощущая тревожную вибрацию метлы в руке, которая будто реагирует на бурю эмоций, клокочущих внутри. Вскочив на неё, она стремительно взмывает в небо.

Она летит яростно, быстро и безрассудно, пока пот не начинает стекать по шее, а пальцы не немеют от крепкой хватки на древке.

Бросив взгляд вниз, она замечает одинокую фигуру, стоящую в центре поля и наблюдающую за её полётом. Сделав последний быстрый круг вокруг трибун, Джинни резко выравнивается метлу и приземляется на траву.

Глубоко вдохнув, она пытается обуздать бушующие мысли, и только потом подходит к Гарри.

— Извини, — говорит она, вымученно улыбаясь, затем вытирает пот со лба. — Похоже, уже началось твоё время для тренировки.

Он отмахивается от её беспокойства:

— Я пришёл раньше.

Джинни кивает, понимая, что он, скорее всего, просто проявляет вежливость. Или, возможно, действительно напуган, если Томпсон прав.

— Тогда я не буду тебе мешать.

Гарри хмурится и неловко протягивает руку, словно хочет её остановить.

— Ты в порядке?

Она собирается сказать «да», просто солгать и пройти мимо, но неожиданно для самой себя останавливается и признаётся:

— Я всё порчу.

Гарри выглядит удивлённым её признанием так же, как и она сама, ведь она не планировала этого говорить. Но в его взгляде нет ни намёка на презрение, он не отмахивается от её переживаний, будто она говорит глупости. Вместо этого внимательно и серьёзно смотрит на неё и спрашивает:

— Ты про квиддич?

Джинни кивает.

— Быть капитаном. Я просто… я ужасна. Кто-то совершил огромную ошибку.

Гарри качает головой.

— Ты всегда была великолепна в квиддиче.

Она слабо улыбается.

— Но это не значит, что я умею вести за собой команду.

Он кивает, будто признаёт её правоту.

— Сомневаюсь, что у кого-то получается с первого раза. — Он вздыхает. — Я вот, например, вообще без понятия, что делать.

— Довёл уже кого-нибудь из своих до слёз? — спрашивает она.

Гарри моргает, на его лице мелькает удивление.

— Нет. Хотя Рон однажды был к этому очень близок.

Её губы искривляются в невесёлой улыбке.

— Что происходит на самом деле? — спрашивает он. И это звучит так, будто ему не всё равно, будто он действительно хочет понять, а не просто поддерживает беседу.

— Все они хорошие игроки. Просто они не… — она беспомощно разводит руками.

— Не могут сработаться?

— Да.

Гарри ободряюще улыбается.

— Ещё рано. Сезон только начался, да и команда у вас почти полностью новая.

Она кивает, понимая, что это разумные доводы. Вот только что ей с этим делать? Джинни нервно грызёт ноготь, в миллионный раз прокручивая всё в голове.

— Бьюсь об заклад, Флинт никогда бы не взял Бассентвейта и Грэхэма. А Блетчли наверняка…

— Хватит, — резко обрывает её Гарри.

Джинни удивлённо поворачивается к нему.

Впервые за всё время он не выглядит смущённым или растерянным. Наоборот, наклоняется к ней, жестикулируя с необычной для него уверенностью.

— Ты не можешь так делать. Нельзя постоянно думать о том, как поступили бы Флинт или Блетчли. Ты — не они.

Она вздыхает. Разве не в этом вся проблема?

— Слушай, я знаю, что это трудно. Я и сам иногда ловлю себя на таких мыслях. Но теперь капитан — я, а не они. И я никогда не смогу быть им так же хорошо, как они. Зато собой я могу быть лучше, чем кто-либо другой, — продолжает он с хмурым видом, как бы обдумывая сказанное. — Если в этом есть хоть какой-то смысл.

Джинни хочет улыбнуться его путаному объяснению, но не может, потому что оно звучит слишком разумно.

— Я должна поступать так, как поступила бы Джинни, — говорит она, ощущая, как внутри что-то встаёт на свои места.

— Именно, — отвечает он с лучезарной улыбкой, явно радуясь, что она его понимает. — Тебя выбрали капитаном. Так что делай всё по-своему.

— А если у меня нет своего пути?

Он похлопывает её по руке.

— Если кто-то и сможет разобраться, так это ты, Джинни.

Она странно тронута его уверенностью.

— Ты уверен, что должен так помогать врагу? — шутит она. Наверное, ему было бы выгоднее дать ей утонуть в собственных ошибках.

Улыбка сползает с его лица, а глаза на мгновение задерживаются на ней.

— Ты мне не враг.

Они смотрят друг на друга, и Джинни вдруг приходит в голову странная мысль, что Гарри совсем не выглядит испуганным, как ни всматривайся. Она легонько ударяет его в плечо.

— Может и так, но в первой игре я тебя всё равно размажу по полю.

Гарри моргает, но быстро приходит в себя, расплываясь в широкой ухмылке:

— В твоих мечтах.

— Эй! — кричит кто-то позади них. Они оборачиваются и видят Рона, выходящего на поле. — Никаких разговоров с врагом!

Гарри и Джинни переглядываются и одновременно начинают хохотать.

— Чего вы, придурки, ржёте? — недоумевает Рон.

— Да так, просто у тебя смешная физиономия, — небрежно отмахивается Джинни.

Рон отвечает неприличным жестом. Джинни качает головой и поворачивается к Гарри.

— Спасибо, — говорит она.

Он лишь пожимает плечами.

— Всегда пожалуйста.

Она перехватывает метлу и уже собирается уходить, но вдруг останавливается:

— Рон?

— А? — он оборачивается к ней.

— Я… пугающая?

Тот, даже не моргнув глазом, отвечает:

— Ещё как..

У неё нет этому объяснения, но почему-то она улыбается.

* * *

Решив всё исправить, Джинни начинает с Рейко. Она всё ещё не знает, как быть капитаном, но может для начала признать, что нынешний подход не работает. В первую очередь — это её попытки притворяться, будто она точно знает, что делает, и упорное нежелание показать хоть малейшую слабость.

Возможно, небольшая искренность пойдёт на пользу.

Заметив девушку в общей гостиной, Джинни направляется к ней.

— Рейко?

Когда та резко оборачивается, как и ожидалось, в её глазах явно читается страх.

— Да? — голос звучит напряжённо, всё её тело вытягивается по струнке.

Джинни подавляет раздражение, сохраняя нейтральное выражение лица.

— У тебя есть немного времени?

Глаза Рейко расширяются.

— Прямо сейчас?

— Да. Если ты не против.

Рейко вскакивает на ноги.

— Конечно! Мне нужна метла?

Джинни качает головой.

— Я подумала, что мы могли бы прогуляться к озеру.

Это предложение, кажется, вызывает у Рейко ещё большее беспокойство.

— О… ладно.

Они молча выходят из замка, пока Джинни обдумывает, что сказать. Рейко первая не выдерживает тягостного молчания.

— Я знаю, что совершенствуюсь недостаточно быстро, — выпаливает она, сжимая руки перед собой. — Но если бы у меня был ещё один шанс…

Джинни останавливает её жестом, хмурясь при виде паники:

— Рейко. О чём ты?

— Ты же выгоняешь меня из команды, да? — спрашивает та с несчастным видом.

Джинни вздыхает, чувствуя себя глупо. Она не подумала, что Рейко может таким образом воспринять её внезапное желание поговорить по душам.

— Нет, Рейко. Я не выгоняю тебя из команды.

— О, — говорит она и выглядит явно озадаченной. — Тогда что?

Джинни качает головой и продолжает спускаться к озеру.

— Похоже, я облажалась с командой так же, как и со всем остальным.

Рейко ускоряет шаг, чтобы поравняться с Джинни, и смотрит так, будто у неё внезапно выросла вторая голова.

— Что ты имеешь в виду?

— Слушай, я никогда раньше не была капитаном и, честно говоря, понятия не имею, что делаю, — говорит Джинни. — Наверное, я срывалась на тебе, и это было несправедливо. Я позвала тебя сюда, чтобы извиниться. Надеюсь, ты сможешь меня простить.

Рейко выглядит потрясённой:

— Это я всё время косячила!

Джинни хочется скорчить гримасу.

— Нет, это не так. Ты учишься. Тебе пришлось осваивать всё очень быстро, но ты отлично справляешься.

— Правда? — спрашивает Рейко, глядя на неё с такой трогательной надеждой, что у Джинни сжимается сердце.

— Правда, — говорит она, внезапно осознавая, что ей стоит почаще так говорить. Она просто не привыкла задумываться о том, как её слова влияют на других. Но, возможно, именно в этом и заключается суть лидерства.

Спустившись к берегу озера, Джинни смотрит прямо на Рейко.

— Я подумала... Может, мы могли бы учиться этому вместе?

Рейко несколько секунд молчит, затем кивает.

— Да. Думаю, у нас получится.

Начало положено.

* * *

Дверь класса трансфигурации с грохотом распахивается, и шестикурсники потоком вываливаются в коридор. Джинни смещается в сторону, чтобы лучше видеть, но при этом стараясь оставаться в тени. Первым она замечает Рона — его рыжие волосы сразу бросаются в глаза. Он оживлённо спорит с Гермионой, а Гарри идёт чуть позади.

Гарри оглядывается и, заметив её, слегка улыбается. Она пристально смотрит на него и едва заметно кивает в сторону двери за своей спиной — немой вопрос. Его глаза слегка расширяются, он озирается, но в конце концов кивает в ответ. Джинни задерживается ровно настолько, чтобы увидеть, как он что-то говорит Рону и Гермионе, а затем проскальзывает в пустой класс.

— Джинни? — Гарри заглядывает внутрь, осматривая помещение.

— Здесь.

— Всё в порядке?

Она отмахивается.

— Да-да, всё нормально.

— Ладно.

Гарри выглядит немного смущённым, и она его прекрасно понимает. Она ведь редко когда сама ищет с ним встреч. Если вообще когда такое было.

— Слушай, — начинает она, набрав в грудь побольше воздуха. — Я знаю, что не имею права тебя об этом просить, и ты можешь смело отказаться.

Гарри приподнимает бровь.

— Отказаться от чего?

Джинни начинает расхаживать по классу, скрестив руки на груди.

— Дело в том, что я — хороший охотник. Я потратила много времени на изучение этой позиции. И мне вполне по плечу роль вратаря, потому что они связаны между собой. Да и загонщики мне более-менее понятны, — она морщится. — Но вот в чём проблема... Я ничего не понимаю в позиции ловца.

Она останавливается и смотрит на него.

— И я подумала… Гарри.

На его лице всё ещё читается лёгкое недоумение, но он заметно расслабляется, в уголках губ играет улыбка.

— Ты хочешь, чтобы я помог тебе разобраться с позицией ловца.

— Да, — кивает она. — Я подумала, может, посоветуешь какую-нибудь книгу или что-то в этом роде. Или, например, какие-нибудь известные матчи для изучения.

— Книгу? — переспрашивает он, будто это самая безумная вещь, которую он когда-либо слышал.

— Ну да, знаешь, такие штуки со страницами и буквами? — она складывает ладони, изображая раскрытую книгу.

Гарри игнорирует её сарказм (верный признак, что он слишком долго общался с Уизли).

— Я никогда не учился по книгам, — признаётся он.

Джинни хмурится.

— Серьёзно?

Он качает головой, будто эта мысль ему в голову не приходила.

— Вуд просто дал мне пару советов. Всё остальное... инстинкты, наверное.

— О, — Джинни на секунду теряется. — Тогда прости, что отвлекла тебя.

— Может, я могу помочь по-другому, — предлагает он.

— Например? — спрашивает она, скептически прищурившись. Инстинкт — не то, чем можно поделиться.

Гарри на мгновение задумывается.

— Ну, я мог бы ответить на твои вопросы. Или поговорить с Рейко.

Он удивительно услужлив. Даже слишком.

— Зачем тебе это? — подозрительно спрашивает она, вглядываясь в его лицо.

Гарри явно веселит ее реакция.

— Ты что, пытаешься меня отговорить?

— Нет… — протягивает она. — Просто...

— Просто что?

Джинни выдыхает.

— Это не в твоих интересах.

Гарри смотрит на неё так, будто это мысль даже не приходила ему в голову.

— Разве?

Джинни закатывает глаза.

— Одно дело — не быть врагами, Гарри. И совсем другое — игнорировать тот факт, что через несколько недель мы будем играть друг против друга.

Гарри пожимает плечами.

— Рон говорит, что у меня комплекс спасателя.

Он произносит это так спокойно, будто его полностью устраивает этот факт, будто помогать другим в ущерб себе — самая естественная вещь на свете.

— Иногда, — качает головой Джинни, — вы, гриффиндорцы, совершенно непостижимы для меня.

Гарри смеётся.

— Поверь, это взаимно.

Она показывает ему язык, но не даёт увести тему в сторону.

— Так о чём идёт речь? Парочка советов?

— Конечно, — легко соглашается он. — Может, встретимся на поле как-нибудь?

Джинни моргает, потому что это куда больше, чем она ожидала.

— Серьёзно?

— Как насчет четверга перед завтраком? — предлагает он, пожимая плечами.

В такое раннее время там точно никого не будет, и это явный намёк на то, что Гарри всё же осознаёт последствия своего предложения, что немного успокаивает.

— Договорились, — говорит она.

— Отлично, — он направляется к двери. — Мне пора, а то Рон с Гермионой решат, что я потерялся.

— Конечно, — отзывается Джинни.

Она смотрит ему вслед, но не может избавиться от ощущения, что каким-то образом использует его в своих интересах.

— Гарри, — вдруг окликает она, лихорадочно размышляя.

Он оборачивается.

— Да?

— Передай Демельзе, что «Искусство войны» Сунь-Цзы может показаться ей интересным. У меня есть экземпляр, если захочет почитать. — Кэти Белл, может, и опытная охотница, но именно у Демельзы есть настоящий потенциал. — И скажи ей перестать выдвигать плечо вперёд. Это слишком выдаёт направление броска.

Гарри сначала удивлён, но потом его выражение становится задумчивым и сосредоточенным, и когда он в таком состоянии, ей гораздо комфортнее.

— Обязательно передам, — кивает он. — Увидимся в четверг?

— Ага, — отвечает она, провожая его взглядом.

Теперь остается только уговорить Рейко.

* * *

Вытащить Рейко из постели на рассвете и уговорить спуститься на поле оказалось простейшей частью затеи. Она с отвратительным энтузиазмом готова жить, дышать и спать квиддичем — ещё одна черта, которая Джинни в ней нравится.

Проблемы начинаются, когда Рейко видит, кто ждёт их на поле, небрежно опираясь на метлу.

— Зачем здесь Гарри Поттер? — подозрительно шипит она, мгновенно настроившись на враждебность, словно предполагает, что он пришёл шпионить.

— Я его позвала, — спокойно отвечает Джинни.

Глаза Рейко округляются, словно ей только что предложили сразиться с троллем.

— И с какой стати, во имя Мерлина, ты это сделала?

Джинни делает глубокий вдох, стараясь сохранять терпение:

— Он лучший ловец школы.

Рейко упрямо скрещивает руки на груди.

— Ну и что?

— Рейко, — с укором говорит Джинни. — Если ты хочешь стать великим ловцом, это твой шанс. Я одна не смогу тебе помочь.

Рейко всё ещё хмурится.

— А откуда нам знать, что он не будет просто издеваться надо мной? Ну, знаешь, даст плохой совет?

Джинни усмехается.

— Он же гриффиндорец, — напоминает она. — Скорее всего, врать ему просто в голову не придёт.

Или, по крайней мере, он бы просто сразу отказался.

— Верно, — признаёт Рейко и наконец-то выглядит чуть менее напряжённой.

— Да ладно, он делает мне большое одолжение, так что слушай внимательно и веди себя прилично.

Рейко кивает, но всё ещё выглядит так, будто её ведут на казнь.

Честно говоря, Джинни и сама не до конца понимает, почему Гарри согласился помочь. Но, наблюдая, как он спокойно объясняет что-то Рейко, как его лицо оживляется, когда он говорит о том, что явно любит, она вспоминает ОД. Может быть, Гарри тоже скучает по тем временам.

Он действительно прекрасный учитель — терпеливый, но не снисходительный. Даже Рейко, кажется, нехотя признаёт, что узнала много полезного за эти полчаса.

— Спасибо, Гарри, — говорит она, пожимая ему руку.

— Не за что, — улыбается он.

Рейко направляется в сторону замка, но останавливается, заметив, что Джинни не следует за ней.

— Я тебя догоню, — говорит та, махнув рукой.

— Ладно, — Рейко одаряет их обоих многозначительным взглядом. — Увидимся позже.

Когда Рейко скрывается из виду, Джинни поворачивается к Гарри с улыбкой:

— Это было... действительно здорово. Огромное спасибо.

Гарри смотрит себе под ноги, и вдруг становится очевидно, что он немного смущён.

— Пустяки.

Она касается его руки.

— Серьёзно. Для меня это много значит.

Поддавшись импульсу, она быстро наклоняется и целует его в щёку. Затем тут же отстраняется, смущённо улыбаясь.

— До скорого.

Она уже собирается вернуться в замок, но его рука останавливает её.

— Джинни.

— Да? — она оборачивается.

На его лице появляется выражение, от которого ей вдруг необъяснимо хочется зажмуриться, но она заставляет себя стоять на месте и ждать.

Гарри сглатывает, убирает руку, и это выражение исчезает, будто никогда и не существовало.

— Может, я как-нибудь посоветуюсь с тобой насчёт Демельзы?

Джинни заставляет себя не хмуриться от недоумения, вместо этого выдавливая нейтральную улыбку:

— Конечно. В любое время.

Гарри засовывает руки в карманы.

— Отлично.

— Пока, — говорит Джинни, пытаясь отогнать ощущение, что она не столько идёт к замку, сколько убегает.

* * *

К началу октября тренировки по квиддичу наконец начинают приносить плоды, и Джинни не единственная, кто это замечает. Томпсон подходит к ней, когда все уходят с поля, и легонько толкает локтем.

— Рад, что ты наконец поняла.

Она искоса смотрит на него.

— Поняла что?

— Что ты потрясающе играешь в квиддич и идеально подходишь на роль капитана.

Джинни всё ещё не уверена в этом, но она старается. В конце концов, Гарри оказался прав: лучше искать свой собственный путь, чем гнаться за неуловимой целью стать точной копией предшественников. Если уж ей суждено разбиться и сгореть, то она хочет сделать это, оставаясь собой.

Томпсон изучает её лицо и качает головой, будто читает мысли:

— Ты просто иногда слишком много думаешь.

С этим наблюдением он направляется к замку, а она лишь смотрит ему вслед.

По вечерам Джинни привыкла поджидать Кэролайн и Асторию у выхода из Большого зала после ужина. Астория с радостью обсуждает музыку, стоит лишь проявить немного интереса, но Кэролайн по-прежнему молчалива. Джинни невольно вспоминает ту восторженную первокурсницу, которая смотрела на неё, как на квиддичную легенду.

Вернувшись в гостиную, они спускаются в «Салон», где проводят остаток вечера. Когда Джинни не общается с девушками, она с почти болезненной одержимостью штудирует книги по квиддичной стратегии, изучая все позиции, но особенно сосредоточившись на ловце, чтобы развить то, что узнала от Гарри. Обычно, когда она поднимается наверх, общая гостиная уже пуста, а в спальне царят тишина и темнота.

— Знаешь, — как-то вечером замечает Антония, — для каждого «Салон» значит что-то своё, но мало кто использует его просто как место, где можно спрятаться.

Джинни отрывает взгляд от книги.

— Я не…

Антония останавливает её красноречивым взглядом и как бы говорит: «Обманывай себя, если хочешь, но не считай меня дурой».

Джинни вздыхает, опускаясь обратно в кресло. В последнее время у неё действительно есть причина проводить здесь так много времени.

И к квиддичу она не имеет никакого отношения.

* * *

Как всегда, на уроке чар царит контролируемый хаос. В классе удивительно шумно от громкого карканья ворон, учитывая, что они как раз должны осваивать заклятие тишины.

Джинни смотрит в окно. Листья начинают желтеть, и она ловит себя на мысли, что прошло уже четыре недели, а у неё так и не нашлось времени для серьёзного разговора со Смитой. Она бросает взгляд через класс, где та сидит с Тобиасом и Терри Бутом.

— Ты когда-нибудь точно знала, что облажалась, но не понимала, как это исправить? — спрашивает Джинни.

Напротив Луна взмахивает палочкой, и ворона перед ними замолкает на полуслове. Птица топчется на месте, снова пытаясь каркнуть — клюв раскрыт, шея вытянута, но звука нет. Джинни её отлично понимает.

Луна так надолго сосредотачивается на заклинании, что Джинни уже решает, что ответа не получит. Но затем та неожиданно по-совиному моргает (только одна она умеет так) и поворачивается к Джинни:

— Если ты уже знаешь, что сделала не так, почему бы просто не исправить это?

Очередной взмах палочки — и заклятие снимается. Ворона оглушительно каркает в сторону Джинни, и звук кажется укоризненным.

— Ой, да заткнись ты, — бормочет она.

* * *

Проходит ещё три дня, когда Джинни, наконец, собирается с духом. В воскресное утро она решительно подходит к Смите за завтраком и предлагает:

— Пройдёшься со мной к озеру?

Та удивлённо поднимает взгляд, вилка замирает на полпути ко рту.

— Только мы вдвоём, — уточняет Джинни, бросая предупреждающий взгляд на Тобиаса, который уже открывает рот. Он тут же захлопывает его и выглядит при этом не столько обиженным, сколько настороженным.

Смита всё ещё задумчиво разглядывает свою тарелку.

— Пожалуйста, — добавляет Джинни, потому что, зайдя так далеко, она уже не заботится о том, насколько жалко выглядит.

— Хорошо, — говорит Смита, аккуратно складывая салфетку ровными третями. — Через двадцать минут?

Джинни кивает.

— Встретимся у главного входа.

Менее чем через полчаса они идут к озеру вместе, и это всё оказывается ещё более неловко, чем Джинни представляла. Собравшись с духом, она понимает, что есть только один способ сделать это.

— Чем ты занималась в последнее время? — выпаливает Джинни.

Смита пожимает плечами, и Джинни уже думает, что та просто отделается ничего не значащей фразой про уроки. Но вместо этого она глубоко вдыхает и говорит:

— Я помогаю мадам Помфри.

Словно это что-то, что она слишком долго держала в тайне. И это последнее, чего ожидала услышать Джинни.

— Что?

Смита кивает, её щёки слегка краснеют.

— Я провела всё лето в больнице Святого Мунго.

Джинни это прекрасно знает, и сердце в груди снова болезненно сжимается от чувства вины. Но Смита продолжает, слова льются всё быстрее:

— Я многое узнала: сначала просто хотела понимать, что происходит, потом от скуки. Но неожиданно оказалось, что это действительно интересно. — Она качает головой, словно сама себе не верит. — Я просто чувствую, что нашла наконец своё призвание, понимаешь?

Это, наверное, самый длинный монолог, который Джинни когда-либо слышала от Смиты, и это красноречивее любых слов.

Джинни слишком долго видела только следы болезни. Как она могла не заметить новый блеск в её глазах? Энергию, с которой та теперь говорит? Или она просто была ослеплена своей идеей насчёт Тобиаса?

Смита никогда не была ни плохой, ни особенно выдающейся ученицей. Скорее равнодушной, кроме тех редких случаев, когда предмет её действительно интересовал. Но теперь Джинни видит искру настоящего увлечения.

Это многое объясняет. Почему Смита бросила маггловедение. Где проводила всё свободное время. Внезапные успехи в зельеварении. Джинни останавливается и смотрит ей прямо в глаза.

— Я хотела тебе рассказать, — негромко произносит Смита.

Джинни понимает, что сама не оставила ей такой возможности.

— Мне так жаль, что я не писала.

Смита отводит взгляд.

— Почему?

— Я просто не знала, что сказать, — Джинни качает головой. По крайней мере, Смита заслуживает честности. — Я не могла найти достаточно хороших слов, чтобы извиниться.

— За что? — хмурится Смита.

— За проклятие! — вырывается у Джинни. Всё это накатывает на неё — беспомощность, злость, всепоглощающий страх. — За то, что не остановила его, за то, что вообще втянула тебя. За всё!

Смита, кажется, лишь становится спокойнее перед лицом яростный вспышки Джинни.

— То, что случилось в Отделе Тайн, не твоя вина, Джинни.

— Как ты можешь так говорить?

— Могу, — отвечает она, и что-то в её тоне даёт понять, что Смита сердится. — Я не делаю ничего против своей воли, Джиневра Уизли. И я достаточно умна, чтобы понимать риски своих решений и жить с их последствиями.

Джинни отшатывается, будто получив пощечину от осознания, ещё более неприятного, чем то, которого она пыталась избежать.

— Мерлин... — вздыхает она. — Я каким-то образом вывернула все так, словно всё это опять про меня, да?

Не про то, через что прошла Смита, не про то, что всё это для неё значит, а про то, как Джинни не могла с этим справиться.

Смита долго смотрит на неё.

— Наверное, как-то так.

Джинни делает несколько шагов в сторону, снова не находя слов, чтобы извиниться за свою слепоту. Она несколько минут смотрит на озеро, затем возвращается к Смите.

— Расскажи мне всё.

Они садятся под деревом у озера и говорят почти час, а потом снова погружаются в уютное молчание. Делятся всем — об обучении Смиты у мадам Помфри, о квиддиче, об их семьях, о её болезни, о «Салоне». Обо всём.

Кроме одного.

— А как дела с Тобиасом? — спрашивает Джинни, зная, что это именно тот самый дракон, вокруг которого они все танцуют и не решаются подступиться.

Смита снова краснеет.

— Хорошо.

— Правда?

— Правда. Очень хорошо.

Джинни изучает её лицо, находя в нём все те мельчайшие признаки счастья, и говорит:

— Я рада за вас.

— Правда? — Смита пристально смотрит на неё.

— Да, честно, — Джинни берёт её за руку.

Они смотрят друг на друга, и Джинни понимает, что обе осознают, как сильно отношения Смиты с Тобиасом всё изменили. И что теперь с этим придётся жить.

Джинни улыбается.

— Только не позволяй уговорить себя делать за него домашку.

— Джинни, — укоризненно качает головой Смита, — уж тебе ли меня не знать. Это я уговорила его делать мою.

Они смеются, прислонившись спинами к дереву.

— Раз в месяц, — вдруг твёрдо говорит Джинни. — Как минимум раз в месяц мы должны находить время для такого. Неважно, насколько заняты или какой кругом творится дурдом.

— Раз в месяц, — обещает Смита, сжимая её руку.

Этого будет достаточно.

* * *

Отношения со Смитой не возвращаются в прежнее русло моментально, но после откровенного разговора всё становится проще. Конечно, это означает, что когда Смита предлагает превратить первый поход в Хогсмид в подобие двойного свидания с одним из друзей Тобиаса, Джинни не может найти в себе сил отказаться.

Так Джинни оказывается сидящей рядом с Кираном Харпером в кафе мадам Паддифут.

Как будто недостаточно находиться в месте, которое выглядит так, словно розовое кружево блевануло на все стены, так еще и подозрения Джинни насчёт её кавалера полностью подтверждаются.

Киран Харпер — идиот.

Джинни искренне не понимает, зачем тот вообще согласился на это свидание, учитывая, что он явно до сих пор обижен из-за того, что не получил место ловца. И чем больше он говорит (точнее, чем чаще его руки тянутся к ней, пока он несёт всякую чушь), тем больше она убеждается в правильности своего выбора.

Напротив Смита и Тобиас непринуждённо беседуют, оставив её один на один с настойчивыми ухаживаниями Харпера.

Чего только не сделаешь ради дружбы.

Через час этого мучительного фарса Джинни поднимает взгляд и замечает, как Тобиас наблюдает за ними с выражением, граничащим со злорадством.

И тогда до Джинни начинает доходить.

Тобиас в этот момент отодвигает стул.

— Может, прогуляемся?

На улице Смита отводит Джинни в сторону. Она так сияет от счастья, что когда та спрашивает:

— Хорошо проводишь время?

Джинни лишь улыбается и беззастенчиво лжёт:

— Конечно. Это была отличная идея.

Она почти уверена, что слышит, как Тобиас фыркает, прикрываясь «чиханием» в рукав.

Затем Смита и Тобиас их покидают. Джинни остаётся бродить по улице с Харпером, мечтая оказаться где угодно, только не здесь. Она пытается сначала деликатно, а потом всё менее тонко отвязаться от него, но он, похоже, слишком глуп, чтобы понять намёк. Вдруг она замечает Томпсона, проходящего мимо с какой-то рейвенкловкой. Когда он оказывается достаточно близко, Джинни ловит его взгляд и беззвучно шевелит губами:

— Спаси меня.

Но Томпсон, которому она безоговорочно доверяет прикрывать свою спину на поле, лишь ухмыляется и оставляет её на произвол судьбы.

Придурок.

Избавиться от Харпера ей удаётся только после мучительного возвращения в замок, и не без того, чтобы он не попытался буквально «съесть» её лицо. (Она не настолько великодушна, чтобы назвать это безобразие поцелуем).

Она не уверена, что, по мнению Харпера, она ему должна: то ли за это свидание, то ли за то, что не взяла его в команду, но теперь у него появилась ещё одна причина её ненавидеть, а именно из-за её мощных проклятий и полного отсутствия страха их применять.

Переступив через его распластанное тело, Джинни направляется в Большой зал на ужин.

Когда она заходит в зал, там уже вовсю обсуждают новую сплетню: что-то о том, как Кэти Белл пострадала от какого-то тёмного артефакта по дороге в замок. Джинни бросает быстрый взгляд на гриффиндорский стол, где хмурый Гарри что-то горячо шепчет Гермионе, сидящей рядом с упрямым видом.

Однако внимание самого Гарри приковано не к Гермионе. Он пристально смотрит на Драко.

Наконец, появляются слегка раскрасневшиеся Смита и Тобиас. Джинни великодушно делает вид, что ничего не замечает, и быстро рассказывает им последние новости.

— Кому понадобилось проклинать Кэти? — спрашивает Смита.

Джинни сама в это не верит, но невольно вспоминает все те ужасные выходки, которые предшествовали прошлогоднему матчу против Гриффиндора. Впрочем, тут же отмахивается от этих мыслей. Её команда другая. Они могут быть хитрыми, но не жестокими.

Никто не стал бы чуть не убивать человека из-за квиддичного матча. Здесь явно что-то другое.

После пудинга Смита уходит в больничное крыло. Тобиас переглядывается с Джинни и бормочет какую-то нелепую отговорку про библиотеку. Она улыбается ему в ответ, будто верит. Будто не понимает совершенно очевидного, что он от неё просто убегает.

Дав ему небольшую фору, Джинни следует за ним в коридор. Он явно направляется не в библиотеку. Она идёт следом, и, решив, что это место подойдёт не хуже любого другого, бросает ему в спину заклинание подножки, наблюдая, как он неуклюже шлёпается на пол.

— Ну ты и кретин, — говорит Джинни, стоя над распростёртым Тобиасом.

Несколько студентов с мимолётным интересом смотрят на них, но никто не спешит помогать Тобиасу. Они не настолько глупы.

Джинни тычет в него палочкой.

— Поверить не могу, что ты так со мной поступил.

— Понятия не имею, о чём ты, — заявляет Тобиас, и его слова прозвучали бы куда более правдоподобно, если бы он не корчился от смеха.

— Вы же даже не друзья с этим болваном, да? — обвиняет она.

Тобиас качает головой, держась за живот, пока от смеха не сползает к стене.

— Харпер? Да что ты, Мерлин с тобой, ни в коем случае. Он же идиот.

Как бы Джинни ни злилась, с этим не поспоришь.

— Да уж, и ещё какой, — соглашается она, опуская палочку.

От этого Тобиас хохочет ещё громче, и, представив, как это всё выглядело со стороны, Джинни тоже сдаётся и начинает смеяться. Она сползает по стене, чтобы сесть рядом с ним.

— Мерлин... — выдыхает она, когда, наконец, берёт себя в руки.

— К твоему сведению, — Тобиас вытирает выступившие от смеха слёзы, — ты полностью это заслужила.

— Да, — признаёт Джинни. — Наверное, ты прав.

Он довольно кивает, а она толкает его локтем.

— Но это не значит, что тебе не стоит какое-то время смотреть в оба.

Тобиас ухитряется выглядеть одновременно напуганным и довольным.

— В следующий раз, может, хотя бы выберешь того, кто умеет держать руки при себе?

Улыбка сползает с лица Тобиаса.

— Что этот мелкий пи...

— Ничего такого, с чем бы я не справилась, — она отмахивается от его неуместного негодования. В конце концов, не его же облапали. — Просто надеюсь, что ты будешь... Ну, я бы сказала большим «джентльменом», но, пожалуй, просто порядочным человеком тоже пойдет.

Улыбка окончательно исчезает с его лица, и Тобиас сейчас серьёзен как никогда. Они долго смотрят друг на друга, и между ними проносятся тысячи невысказанных слов. Джинни отводит взгляд первой.

— Я уже сказала Смите, но должна сказать и тебе. Я рада за вас.

— Хорошо, — отвечает он. — Но даже если бы ты не была рада...

Она кивает.

— Это вообще не касается меня.

— Верно. Не касается.

Они ещё немного сидят плечом к плечу, пока Джинни, наконец, не отпихивает его.

— Иди найди Смиту и поцелуйся с ней, или чем там еще занимаются дети в наше время.

Она не знает, почему ожидала, что Тобиас смутится. Вместо этого он шутливо салютует, будто получил прямой приказ, и бодро удаляется, едва не приплясывая.

Мудила.