Тени над водой (гет)

- Что это? — Асфодель окликнула Снейпа, который осторожно вглядывался в окно. Замок, который он оставил отходящим ко сну, горел тысячами огней во всех залах и башнях.

- Уходите через Запретный лес и не вздумайте оставаться в этой лачуге, — бросил он ей уже у порога и выскользнул вон через заднюю дверь.

Хогвартс сиял ярче всех звезд на ночном небе, а когда директор подошел к главному входу, он услышал гомон голосов. Никто не спал.

Ворота подались вперед, и уже в вестибюле перед Снейпом предстало странное зрелище: домовики, редко покидавшие кухню, носились в поисках укрытия. На секунду он подумал, что неплохо было бы распустить эту школу ко всем чертям, чтобы избавиться от непрекращающихся разборок.

Северус прошел дальше в ярко освещенный коридор, а оттуда — прямиком к Большому залу. Двери были открыты, и только он сделал шаг, как перед ним навытяжку предстали четыре факультета в пижамах и ночных колпаках. Некоторые студенты не успели обуться. Тут же толпились преподаватели и деканы, которых, по-видимому, тоже застали врасплох. Надо всеми командовали Кэрроу, скользя между рядов и угрожая волшебными палочками. На вошедшего директора они не обернулись.

Директор поравнялся с Амикусом и ждал объяснений.

- Распоряжение министерства, — улыбаясь, наконец, сообщил заместитель. — Осматривают комнаты, классы, кабинеты на предмет запрещенной литературы и магической утвари. Кстати, формально должны осмотреть и ваш кабинет, но вы вряд ли позволите.

Северус быстро сообразил и изобразил добродушие, на какое только был способен.

- Почему же? Ищите, раз так надо.

Лицо Кэрроу вытянулось от удивления. Алекто, слушавшая разговор в пол-уха, подбежала к нему и стала с удивлением рассматривать. Директор взгляд выдержал.

По пути к горгулье Снейп понял масштабы обысков. Министерские, которым теперь не было числа, перетряхивали классные комнаты, наводя в них бардак и хаос. В кабинете Темных искусств носились корнуэльские пикси, издававшие такие звуки, что мимо бегущие волшебники затыкали уши. Всюду летали пергаменты со школьными контрольными, перья, детские вещи, учебники, классные журналы и хозяйственные книги. В дальнем крыле слышался визг мадам Пинс, которая воевала с налётчиками за библиотеку. Упорядоченный и дисциплинированный Хогвартс превратился в цирк, а клоунами на арене выступали кучка Пожирателей, накинувшихся на добро, и синие мантии, ловко проделывавшие фокусы с чужим имуществом. Для тех и других когда-то школа была вторым домом, теперь же они разносили его чуть ли не по кирпичам.

Директор отшатнулся, когда мимо него пробежала группа когтевранских девочек, уносивших с собой сумки и рюкзачки. В раскрытую дверь в учительскую, встретившуюся ему на пути, было хорошо видно взволнованных преподавателей. Все плыло, летело, кружилось и искрилось в страшном беспорядке, лишь только Пивз, который любил такую суматоху, распевал песни и кидал в нежданных ревизоров бомбочки и блевательные батончики. Те плевались, наводили на него проклятия, но полтергейст с хохотом летал в арочных сводах.

— Дамблдор, — совсем тихо сказал Северус, чтобы его услышали только горгульи, и волшебная лестница повернулась, толпа взошла на ступеньки и взлетела к Директорской башне.

В кабинете, куда столь долгое время никто не мог попасть, было тихо. Портреты сопели или молча смотрели на вошедших гостей. Элизабет Бёрк раздавала поклоны направо и налево, злорадно при этом улыбаясь, и что-то очень тихо говорила, так что нельзя было разобрать ни слова. В круглой комнате с большим столом посредине до сих пор жужжали серебряные приборы, в вазе все так же лежали засахаренные лимонные дольки, а Распределяющая Шляпа покоилась на своем месте. Не было только клетки для Фоукса, а одна из стен, раньше заставленная стеллажами с книгами, пустовала.

- А здесь почти ничего не изменилось, — хмыкнул кто-то из толпившихся. — На что тебе эти побрякушки, а, Северус?

- Не вижу смысла что-то перестраивать, — хмуро ответил он. — А серебро меня не интересует.

- Н-да, — оглядывался Антонин Долохов. — Не скучно тебе тут с такими-то соседями? Он схватил звеневший приборчик, повертел его в руках и равнодушно, как бессмыслицу, не имевшую никакой ценности, выкинул на пол. Игрушка звякнула в последний раз и затихла. — Что вытаращились? — крикнул он молодым клеркам. — За дело! Ты, Снейп, не обессудь, мы тут поищем — мало ли что осталось в наследство.

Северус пожал плечами, упал в кресло и вяло проговорил:

- Смотрите. Только я здесь обыскал все — вряд ли что-то заинтересует вас.

- А мы все же попробуем, — выпалил Пий и под напором черных недобрых глаз издал маленький смешок. Прямо на них с портрета смотрел полусонный Дамблдор.

- Чего уставился? — шагнула вперед Алекто Кэрроу. — Да-да, у тебя, седой хрыч, будем искать! Вот и посмотрим, что ты тут напрятал, — она, как трусливая собака, тявкала на картину, а Альбус лишь снисходительно улыбался, отчего женщина раздражалась еще сильнее. Остальные портреты поглядывали на Пожирательницу свысока. - Ну? Что замерли, идиоты! Вот возьму и брошу ваши холсты в огонь, — и она залилась каркающим смехом, пока рука Амикуса не нашарила ее и не выдернула обратно в толпу.

Искали долго, с особым пристрастием. То и дело слышались команды «Акцио!», и с полок обрушивались кипы книг. Порядок, который у Снейпа наблюдался во всем, что касалось личного или рабочего, вмиг разрушился, и кабинет стал похож на те классы, в которых рылись обнаглевшие Пожиратели. Особенно внимательно они смотрели в Омут памяти и в стеклянные флаконы с воспоминаниями, но большинство важных предметов Снейп давно заботливо перепрятал в тайник и вынимал их только при необходимости, а главные свидетельства еще при жизни надежно сокрыл Дамблдор.

Директор за все время, пока шерстили вещи, не проронил ни звука. Лицо его оставалось спокойным, он просто смотрел на клерков, бестолково мечущихся от одной башенки до другой, и иногда сам помогал им. Но чем дольше они копались в фолиантах, вековых книгах, обшаривали портреты, тем глупее становились выражения их лиц. Пожиратели и министерские обреченно свистели, уже не надеясь отыскать зацепки для поимки Поттера, пока Долохов не скомандовал остановиться.

- Хватит! — просипел он, когда центре комнаты выросла гора из книг, безделушек и даже столов. — Идем, у нас еще гостиные не осмотрены. Пока тут взять нечего.

* * *

- Изверги! Как они смеют обращаться с вещами, которые старше их! — вопил Квентин Тримбл, когда дверь за последним молоденьким увальнем из Министерства закрылась, и директор остался наедине с галереей. — И вы позволили! Вы посмели тревожить наше наследие!

- А у директора был выбор? — пыхнул трубкой Армандо Диппет и погрузился в размышления. — Да-а, такого я не помню — два обыска за месяц. Вам стоит проверить, Северус, сохранность дорогой библиотеки. А Омут памяти? Я думал, они разобьют его — такой предмет восстановлению не подлежит даже с помощью магии.

Директор слушал их, но не эти восклицания ему были нужны. Наблюдения, мнение проницательных магов — вот, что он хотел знать, а потому молча ждал, буравя стены глазами.

- Северус, — наконец-то заговорил Дамблдор после охов и вздохов особо впечатлительных портретов, — прежде я полагал, что вы продержитесь гораздо дольше. К сожалению, я несколько ошибался.

- Это для меня не новость, — отозвался Снейп.

Очки-половинки блеснули в мягком свете. Альбус погладил серебристую бороду, на секунду-другую задумался и начал очень медленно, чего даже Северус не мог выдержать:

- Я взял с вас обещание, что вы сохраните это место и людей, которые здесь живут и работают; что, по возможности, невинные дети, которые увидели столько зла, будут в относительной безопасности.

- Альбус... — черные глаза свирепо уставились на него.

- Вы скоро падете, — впервые сочувственно сказал Дамблдор, — это ясно как то, что Падлмир Юнайтед опять останется без кубка Британии. Слишком много промахов. Темный Лорд дал вам уйти лишь потому, что ждет, когда вы приведете его к Гарри. Асфодель совершила огромную ошибку, открывшись вам — это главная ошибка. Он о нёй еще не знает, но о вашей двойственной фигуре — наверняка. Увы, вы принадлежите к числу тех людей, которые лишь в одиночестве надежны и непробиваемы, но стоит появиться чувству, и вы выдадите себя с головой. Я говорил неоднократно, но обида не позволила вам прислушаться к моим словам.

- Дамблдор, прекратите, — нетерпеливо прервал Снейп. — Вы сами подтолкнули меня вместе с Амикусом к хижине, вы ни слова не сказали, когда я уносил из тайника Меч Гриффиндора, вы оставили меня в неведении, как глупого ребенка, и теперь мирно почиваете на стене, глядя, как я мечусь из стороны в сторону, — он смотрел на портрет, и отчаяние затопило черный взгляд. Он почувствовал себя маленьким Северусом, бегавшим от отца к матери и пытавшегося их примирить. Только теперь мир между сторонами был невозможен, и тогда, в детстве, родители так и не смогли простить друг друга.

Директор отдышался, жар бросился в лицо. Галерея замолкла, со стен смотрели жалостливые глаза, лишь миссис Элизабет и мистер Эверард оставались холодны. Даже Финеас Найджелус, озабоченный в последние дни потрепавшимся нарядом, разинул рот и тут же его захлопнул. Портреты понимали, что мужчина перед ними скоро переедет жить на стену в золоченую раму.

- Что ж, — сухо подвел Снейп, — бежать не собираюсь. Никогда не питал особых надежд выйти из войны живым. Я исполню вашу последнюю просьбу, Альбус. Раньше, чем вы хотели. Гарри Поттер узнает правду о себе. А школа... Возможно, было бы лучше её закрыть от Темного Лорда и от учеников. Только сделать это пока не вижу подходящего способа.

- Делайте что угодно — вам я больше не советчик, — ответил Дамблдор. — Но извольте выполнить одну просьбу: не стоит пугать мальчика. Он очень храбрый, но перед Волан-де-Мортом и перед собственной смертью ему пока не устоять.

Снейп поджал губы и, не дав ответа, вышел из кабинета.

* * *

Вечером следующего дня директор встретил неожиданного гостя. Перед входом в комнаты в плохо освещенном коридоре прозначился черный балахон, тот что носили Пожиратели смерти. Неизвестная скинула капюшон, уверенная в том, кто перед ней, и распустила длинные каштановые волосы. Директор недовольно нахмурился и заиграл желваками на лице, однако поспешил обернуть обоих в Заглушающие Чары и наложил заклятие Невидимости.

- Ну, конечно! — протянул он. — Мисс Тайна собственной персоной! Это не вам ли случайно я приказал покинуть территорию замка? Или у вас проблемы со слухом или памятью? Так выпейте свои отвары, если они вообще помогают.

- И вам добрый вечер, сэр, — хмыкнула Асфодель.

- В Америке разве не учат, что нельзя вламываться в чужое пространство? — накинулся он. — Вы что, привидение? Проходите сквозь стены? Все входы в школу, кроме главного, запечатаны. Или вам выдали магический пропуск с моей подписью? Покажите мне этого смельчака, — злорадствовал директор.

- Было бы неплохо, если бы вы озаботились этим, — она по-прежнему с вызовом смотрела на него, хотя от прежней горячности и злости не осталось и следа.

- Я задал три вопроса, — повторил Снейп.

Она недобро рассмеялась. Каштановая река разлилась в свете тусклых редких свеч.

- Нет, нет и нет. Пока запечатывают одни ходы, мы распечатываем другие — вот и вся разгадка, — сказала Асфодель. — Я не просто так ждала тебя, Снейп. Как бы мы ни были противны друг другу, а поговорить надо.

- У вас десять секунд, пока я вынимаю палочку и расколдовываю дверь, — резко сказал он. Северус действительно медленно вытащил палочку и легким движением руки принялся чертить ей в воздухе.

- Слишком мало, но я попробую, — усмехнулась женщина. — Если коротко: надо уничтожить крестражи, кроме того, что в Г...Гарри.

- Позвольте узнать, — едко заметил он, и рука остановилась в воздухе, — каким способом вы хотите это сделать? У вас есть карта, где помечено крестиком и подписано «клад»?

Она шумно выдохнула и закатила глаза к потолку.

- Я вам слово, вы — десять. Это особая манера общения? Почему нельзя спросить на нормальном человеческом языке?

Теперь смеялся уже он, тем снисходительным смехом, которым хотят обидеть собеседника.

- Вы, кажется, забыли разговор в лачуге. Еще вчера вы были готовы забрызгать меня змеиным ядом.

- Кстати, змея и есть крестраж, — покраснела Асфодель, но на выпад отвечать не стала.

Он огляделся, нет ли кого поблизости, быстро отпер дверь и прошел в покои, оставляя проход открытым. Галантно пропускать вперед наглую гостью Снейп не собирался.

- А вы вежливы, — встала женщина на пороге, щурясь и вглядываясь в темноту. Эванс прошла внутрь, и дверь тут же захлопнулась. Мужчина искоса наблюдал, как Асфодель с любопытством осматривает комнату, чему-то иногда улыбаясь, и эта улыбка мягко играла в свете от одной старинной лампы. Он опустился в кресло, перебирая газеты на крошечном столике, делая вид, что его занимает глупая писанина, но незаметно ловил каждую черточку на лице женщины. Ему было интересно следить за ней. Тяга никуда не пропадала, хоть он и злился на себя.

- Ваше время уже идет, — напомнил директор. — Пока что я не услышал ни одной полезной мысли.

Она не сразу отозвалась, занятая тем, что разглядывала скудную обстановку и полочку с редкими книгами, среди которых стояло «Приложение к тайнам наитемнейших искусств». Асфодель приманила книгу к себе и принялась листать.

- Интересно ты живешь: у тебя есть все, чтобы купаться в роскоши, а это, — она махнула рукой, — похоже, скорее, на монашескую келью, чем на жилье директора Хогвартса.

У Гермионы есть такая книжка, вернее первая часть — она забрала ее после смерти Дамблдора, — на имени Эванс спохватилась и тут же глянула на сурового Снейпа. — Там хорошо описано, как сделать крестраж — мерзко и отвратительно. Мне так жаль, что это случилось с Лили.

Он сжал руки в кулаки, но ничего не сказал. Женщина продолжила.

- Их семь: дневник, кольцо, медальон, змея, еще два неизвестных и тот, что в Гарри. Они слышат друг друга и имеют тесную связь. Мальчик тоже их чувствует: у него часто болит шрам, он видит странные образы. Надо уничтожить все возможные осколки, чтобы Гарри было легче, а потом отыщем способ, как извлечь крестраж из человека.

Он видел, как тяжело дались ей эти слова. Из гордой и самодовольной она вдруг превратилась в задумчивую и удрученную тяжелой ношей. Асфодель присела на краешек стула и сложила руки на коленях, как несчастная сиротка, и тогда Северус понял: она действительно переживает.

- Предположим, я это знал, — сказал волшебник. — Хотя на кое-что новое вы, действительно, указали. Что ж, если это все, не смею вас удерживать.

Она заерзала на стуле. Было заметно, что она хочет сказать что-то еще, но не решается. Какое-то время они оба играли в молчанку и ждали: он — что она уйдет, она — что он её не прогонит.

- Северус, — медленно произнесла Асфодель, — у нас не складывается общение, тут есть и моя вина тоже. Мы оба ждем друг от друга подвоха, — она остановилась, чтобы перебороть одолевавшую её слабость от непривычно теплых покоев. — Я хочу тебе верить, потому что так сказал Дамблдор. Он настаивал, чтобы я не вмешивалась в твои дела и не стояла на пути. Для всех я должна была остаться тайной — это было главное условие, чтобы попасть сюда, — она снова ненадолго замолчала, и с этой минуты Снейп уже слушал внимательно. - У нас нет выбора. Мы оба знаем, как победить этого урода, — на сверкнувшие темные глаза она лишь выставила руку. — Не перебивай. Со стороны Ордена его тайну знают только ребята и мы. Больше — никто. Поэтому, как бы сложно ни было, давай попробуем помочь друг другу. У нас общая цель.

- Почему вы так считаете? — спросил Северус не без сарказма. Он с интересом наблюдал за ней и даже подумал, что, будь Лили жива, она вряд ли смогла бы обуздать свою гордость. Одно слово — и обида разлучила их навсегда, а здесь, несмотря на его несносный характер, ему предлагали пусть шаткую, но дружбу.

- Потому что у нас общий мотив. Мы оба мстим за нее.

Оба замолчали. Керосиновая лампа, от которой в комнате чадило, слабо освещала их маленьким огоньком. Северус даже не удосужился зажечь свечи, потому что чувствовал, что в этом нет нужды. Два полуосвещенных лица — в этом было что-то таинственное, особое, по-своему магическое. Быть может, весь Хогвартс спал и видел долгожданные сны, на которых его прервали жуткой, унизительной суматохой, но здесь, в маленькой тесной гостиной загорался фитилек надежды.

- Хорошо, — наконец сказал Снейп. Она мягко улыбнулась, но тут же сморщилась, когда он вновь заговорил. — При условии, что вы не будете лезть в мои дела и, в принципе, делать что-то без моего ведома. А еще расскажете мне все, что знаете.

- Слишком много для начала, — лениво заметила Асфодель. — Пока хватит и одного слова.

- Тогда мне не нужны путающиеся под ногами помощнички.

Потускневшие полусонные изумруды теперь смотрели без вызова, неприязни или строгости. Женщина держала себя как в ту ночь, когда они сидели в баре и вспоминали детство. Что заставило её прийти вечером к малознакомому мужчине, Северус не понимал — слишком много странностей, противоречий, эмоций бурлило в ней. И потом, когда они уже сошлись совсем, из всех её вывертов и поступков, порой опасных, сумасбродных, невозможных, ему не давала покоя эта ночь — первая ночь, ничего не значащая, но в то же время многообещающая. Ночь, когда он позволил себе не поверить, но смириться. А сейчас она просто кивала в такт его размышлениям, хотя совершенно не слышала их.

- Ты прекрасно понимаешь, что полного доверия нет никому. У нас есть общие задачи, но мои личные дела — это мои дела, и посвящать в них я не собираюсь.

И опять она пытается быть первой. Директор шумно выдохнул, поморщился и еле кивнул, однако Асфодель заметила это осторожное согласие и развела руками, что означало, будто директору придется смириться. Еще раз.

- Я расскажу главное. То, что открыла мне Грейнджер, — её веки медленно смыкались, но она продолжала говорить. — Альбус показывал Гарри воспоминания, в которых этот ваш лорд еще молодым скупал старинные вещи для «Горбин и Беркес». И однажды он заинтересовался медальоном Салазара Слизерина и чашей Пенелопы Пуффендуй. Их прикарманила некая Хэпзиба Смит. Подробностей не знаю, но Дамблдор намекал Гарри, что эти вещи вполне могли бы стать крестражами. Гермиона придерживается версии, что крестраж может находиться на любом факультете — в Хогвартсе всегда было полно редких экспонатов.

Северус откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди.

«Вполне вероятно, — подумал он про себя. — Иначе зачем ему все богатства замка. На золото он не падок, а вот на особые предметы — да, это в его духе».

Он прошелся по комнате, отмеряя четыре шага от стены до стены. Мисс Эванс в ожидании перебирала складки на мантии. Она молчала, но, должно быть, не от осознанной необходимости дать время на обдумывание, а от накатывавшей усталости и дремы. Снейп еще раз обдумал сказанное и решил про себя, что из этого может что-то получиться. Пусть не сразу, но на своих условиях. А еще где-то глубоко внутри знал, что теперь будет видеть чаще желанные черты. Это был отдельный вид мазохизма, но он в нем нуждался.

Может быть, помогая ей, он сможет помочь той, что отдала свою жизнь.

- Так вот зачем вы устроились к мадам Пинс, — наконец директор прервал размышления.

- Конечно. Для чего же еще?

- Вдруг вы изучаете кентавров, — хмыкнул директор. Кончики губ потянулись вверх, и сонное лицо женщины стало добродушным и даже милым.

Они проговорили еще четверть часа, обмениваясь сведениями. Северус в общих чертах пересказал ей разговор, подслушанный в поместье Малфоев, и он утвердил женщину, что один крестраж лежит в ячейке Эвансов, а другой — в школе. Однако Снейп умолчал о главном, о том, что еще при жизни рассказал Дамблдор. Тот день он не забудет никогда. Директор решил, что такой козырь лучше попридержать. Пока.

- Я хочу поговорить с мисс Грейнджер, — в голосе прозвучали требовательные нотки.

- И не проси! — отозвалась Эванс, вырываясь из лап Морфея, который пытался забрать ее к себе. — Во-первых, она не будет с тобой говорить, а во-вторых, мало ли кто увяжется за тобой снова. Я вижу, ты тут не особо-то в фаворе. Ты же, например, не пустишь меня к Дамблдору?

Снейп резко повернулся, и это движение стало лучшим ответом.

- Вот.

Он заметил, что Асфодель уже с трудом говорит, зевает, закрываясь руками, и противится сну из последних сил. Снейп глянул на часы: магические стрелки указывали на половину второго — самое время забыться. Директор мог выдержать на зельях пять и даже шесть бессонных ночей, однако побочные эффекты частенько мешали пользоваться ими постоянно.

- Вам пора. — сказал он. — Скоро как раз будет смена патруля.

- Сколько продлится нашествие черных гуннов?

- Кого? — удивился он. — Если вы о Министерстве, думаю, они тут на неделю.

- Ы сыал, о ои еают в Хо’иде? — она зевнула, не в силах одолеть сон, так что речь получилась неразборчивой. — «Кабанью голову» растащили по частям, Розмерта закрыла паб. Всюду обыски, погромы, Беллочка пытает Круциатусом. Не удивлюсь, если они копают под тебя.

- Очень возможно, учитывая ваше появление и не совсем здоровое поведение. Вас просят не вмешиваться и уходить, но вы делаете все наоборот. Суть женской логики в отсутствии всякой логики. Да, с такими навыками вас к крестражу нельзя подпускать на пушечный выстрел... Но вы засиделись, и не просите: меня совершенно не волнует, как вы выберетесь и где будете ночевать. Под трибуной для квиддича есть каморка для запасных метел...

Но он не договорил, потому что обернулся и увидел спящую Асфодель. Она откинулась на стуле, оперевшись головой о стену. Снейп сперва хотел разбудить ее и вытолкать за порог, но, рассудив, что так она легко попадется в руки Пожирателям, оставил ее и юркнул в спальню, однако покрутившись на кровати, он снова вышел, отлевитировал ее на крошечный диван и запихнул под голову подушку. Возможно, это был первый жест заботы со стороны угрюмого директора, и он после корил бы себя до утра своей слабостью, но еще раз посмотрев на лицо, в котором легко узнавались родные черты, Снейп шумно выдохнул и попытался смириться. В третий раз.

В эту бесконечную ночь он так и не заснул.