Огни Феникса: обрывки памяти (гет)

Камелия думала, что лидер считает меня виновным в том, что я протащил тех, кого она назвала людьми в черном (в отличии от земных сил, они не были в классических костюмах, но были просто в черных комбинезонах, это контролирующие силы Совета), из-за своих шашней. Она только узнала после, что он нанес мне удар в шею, чтобы вживить мне чип, он считал тогда, что поступает правильно. Считал, что мои шашни зашли слишком далеко. Но его действия не все одобрили, поэтому он не смог мне мешать, его отстранили на время. Меня же вновь поместили в капсулу. Кристалл сохранял мне жизнь некоторое время, потом и он не был нужен. Тем не менее, если бы не бионическая, кибернетическая установка, я бы не смог функционировать вообще. Ей было жалко меня. Она сильно переживала. Иногда я терял контроль над своим телом. Но постепенно все налаживалось. Позже я подумал усовершенствовать себя кибер-щупами, как делают у нас некоторое (существует даже вид зет, у которых щупы предусмотрены генетически). Оболочка у них живая и способна на регенерацию, их нервная система соединена с моей.

Достаточно скоро я исцелился ,так что вскоре смог посещать ее.

Моя же локация оставалась на месте, видимом ей уже месяц, так что она поняла, что это ничем хорошим не закончится, а именно тем, что ее все-таки заберут. Нет, она ждала этого, мне даже приходилось тогда забирать ее на орбиту, иначе Камелия обижалась тем, что я ей якобы пудрю мозги.

___________

Как она уже поняла, что история Слендера есть инструмент великих двенадцати. Этот фильм всегда вызывал у ней напряжение: давал толчок одним ее воспоминаниям, впрочем она вскоре все вновь забывала. Первичная информация была сокрыта от нее по причине того, что она не хотела верить в чужие чувства, а по второй причине, их в потенции и быть не должно было бы, ее бы сопровождал другой зет, не такой любвеобильный. Но теперь этого не выкинешь из подсознания.

Всякий раз она была в ужасе, ей тоже хотелось закричать — длинные пальцы касались лица героини таким похожим аккуратным движением, но без нежности.

Каждый раз в ее мозгу всплывает другое воспоминание — существо без лица. Лицо не видно за пеленой ярчайшего нерассеивающегося света, когда оно подходит ближе, его очертания становились видны. Она силится их вспомнить, но снова пелена. Такова была ее первая осознанная встреча. Может она не помнит моего лица потому, что в какой-то момент я ей стал противен? Раньше она помнила.

И звук колокола ей кажется таким знакомым. Вовсе это не колокол, она ведь понимает наши сигналы.

И каждый раз я являлся ей после этого, что она даже думала, что я кого-то могу специально заставить это показать по ТВ, и одновременно она верила в знаки судьбы.

В этот раз я вызвал плазмическим образованием пару стуков в ее окне, оно было достаточно высоко, так что это ее напугало (ранее она слышала за окном и другие вещи, похожие на сигналы когда не могла пошевелиться). А под звук колокола в фильме начала засыпать, проваливаясь во тьму, я это сделал, чтобы она знала, что это инструмент двенадцати, но ведь его могут использовать и в раскрытии.

Я являлся к ней каждый раз, чтобы успокоить ее, показать ей, что я не тот монстр. В этот раз она закричала. Я просто стоял и ждал, когда она прекратит. Ей не надо мешать. Это высвобождение. Я говорю, что ей нечего стыдится. Ее подсознательное говорит ей, что ей могут навредить. Теперь она поняла, откуда эта установка, от которой я просил избавиться, просил жить и для себя, и она правда пыталась.

Она поняла от куда эта установка, она шла из детства, когда она и ее мать подвергались побоями, те люди считали, что могут сделать с ними все, что угодно, только потому, что они живут с ними, и их собутыльники, моральные уроды, я видел их мерзкие мысли, были согласны с этим, и даже ее мать так считала, поэтому не заступилась за нее и себя даже. Я же всегда находился в позиции над со своими технологиями и интеллектом, поэтому она боялась меня. В таком состоянии сознания, в каком она находилась на станции иногда, вне телесном она могла пытаться и убежать от меня, так как еще больше действовала на подсознательном уровне.

Моего двойника не было видно. Она лишь узнала, и он действительно сердечно мучился, что он сильно переживал по поводу того, что она считала его чувства насилием. Она увидела его, когда решила проследить за ним с помощью возможности от вируса, находящемся в каком-то темном помещении, из-за этого плохо его видела, лишь только то, что он прислонился к стене и переживал.

__________

Она считала, что я совсем охренел в этом месяце: достаточно долгое время я к ней не лез, но тут я только это и делал. Она заметила странную закономерность: на своей территории, на шатле я добивался своего, у нее дома уходил почти сразу, как только она меня прогоняла, поэтому решила, что я один из тех, кто придерживается территориального поведения, на самом деле в сонном параличе она осознавала происходящее на станции же далеко не всегда. Ее подсознательное расходится с ее сознательным.

А всего лишь хотел быть с ней, избавить ее от накопившийся энергии, котора мучила ее. Тем не менее она решила помешать мне любым способом, если она слаба передо мной физически, то использует другие методы — химические, зная, что у меня может быть непереносимость их, на тот случай, если я своего всё-таки добьюсь, а попросту не послушаю ее. Она так и сделала, почувствовав сильное жжение я разозлился на то, что она решила таким образом, что мне делать; скорее я просто подколол фразой про это ее решение, а потом заплакал, я просто хотел быть рядом, мне было трудно выпустить ее из своих объятий. Но после этого я стал потише. Ей пришлось пойти на эти меры...

То, что я стал тише она связывает так же со сном, в котором мой двойник загипнотизировал ее причинить мне физический вред. И она это вместе с ним сделала. В реальной жизни она не была на это способна, и не хотела верить в это, но так как на мне не было повреждений, успокоилась.

______________

Камелия очнулась в окружении нескольких учеников-подростков, которые уже могли работать; они вскрывали ее без боли, но она кричала, что не хочет. Вообще мы проводили финальные тесты над ней.

Я предупреждал, что искусственная пища вызовет у ней рак, но она ничего и слышать не хочет. Держать же ее в забытье я тоже не могу. Хотел бы отправить ее к гибридам, хоть они питаются и несколько иной пищей. Оставлять ее на Земле я больше не могу. Сознательно она не готова.

...Не смог выдержать и запретил им насильно. Она же не хочет. Считает меня в последнее время эмоциональным.

Она не помнит в какой момент времени и из-за чего (скорее за опыты и домогательство) передралась со мной. Несколько наших женщин разняли нас. Я заявил: "уберите от меня эту бешеную". Разогнал малолетних. Ее поместили в бокс за рукоприкладство, мне действительно казалось, что она оторвет мне голову, я предвидел это, но ее реакция вышла более непредсказуемой, чем просто ударить меня, это было подобно вспышке в сознании. Хотя со стороны было не понятно, кто из нас бешеный, ведь я оказывал достаточно сопротивления. Она ревела с такой несправедливости, я не решался утешить ее пока не пройдет достаточно времени. Ведь она совсем недавно начала вновь доверять мне. С моих слов она обозлилась на меня, стала еще больше бояться и думала нужен ли ей такой вообще, может ну его нафиг.

Я стараюсь исправиться, хотя бы в ее глазах.

__________

Наши гибриды почти выросли, стали подростками. Большинство похожи на нее. Гибрид якобы беременности, за которого я опасался больше всего, оказался жизнедеятельным и вырос. Иногда я отпускаю их на Землю, но только ночью, так, чтобы люди не видели их.

Камелия боится за свою старшую дочь, ведь я любуюсь ею и говорю как она похожа на мать, — она боится, что я буду домогаться нашей дочери. Но это чисто отеческие чувства.

Может быть я не очень хороший отец, так как один мой гибрид травмировался в "несчастном"случае, я не смог уберечь его, так что теперь она скорее всего не сможет учавствовать в гибридной программе, разве что даст материал. Камелия не может простить меня за это. Достаточно того, что она их не помнит.

Как и то, что я беру ее материал. Буду брать до тех пор, пока он будет годным. Что изрядно ее бесит.

* * *

Камелия часто ощущает, что она находится подвешенной в резервуаре с какой-то жидкостью. И собственно так и есть. Это тестирование переноса в тело клона.

Ей вообще кажется, что она живет в двух мирах, пишет мои ченнелинги. Ее сны часто сбываются, и она ничего не может с этим поделать — побочное действие симбионта.

______________

Когда забиралась, Камелия исполняла в лагере или на локации ту или иную работу, я хотел социализировать ее в своем мире. Забирать материал ей было мерзко, участвовать в тестировании других она не хотела, быть нянькой попросту не выдерживала. Но представить себе, что она будет у нас просто так ей было невозможно. Опять же все тянулось из ее детства: ей не давали жить задарма, и свое существование она должна была отрабатывать, поэтому у ней проблемы в социуме, люди находят легкую наживу, даже если она затем срывается в целях защиты. Я был готов предоставить ей жить просто так, но она не представляет этого. Я же работаю потому, чтобы спасать нас, а не платить, нам действительно это необходимо.

Камелия в этот раз работала вместе с генетической женской почти моей копией. Они обе ревновали меня друг к другу (хотя всего несколько месяцев назад она бы с радостью сбагрила меня первой попавшейся "нашей"). Камелия считала, что у большинства наших женщин, особенно у нянек, дефицит мужского внимания, поэтому они такие злые, на самом деле влечение тех, кто занимается детьми, снижено.

...Так случилось что ревность слишком дала о себе знать. Моя женская копия последовала за Камелией в ее измерение, и та ударила ее тяжелым предметом по голове, расценив вторжение ревновавшей как угрозу нападения. Ту же забрали обратно. Теперь она понимала, что ни о чём не может быть и речи, ей так думалось. Считала, что я специально свел их вместе, чтобы как-то избавиться от нее, пудрю ей мозги, все это время лишь ставлю психологические опыты над ней и больше ничего.

__________

Прошло какое-то время, чтобы я побудил других принять ее, а ей осознать свою агрессию.

В этот раз я забрал ее и для того, чтобы избавить от установки. Я провоцировал ее, сказав одну мерзкую фразу, которую повторял ей ее родственничек, которую она позже даже вспомнить не могла. Поняв, что я провоцирую ее, чертов садомазохист, она ударила меня по щеке весьма увесисто, но я повторил фразу, и просил больше никому не допускать говорить такого. Никому никогда больше не допускать.

Все-таки она считала, что раз мы были развитей человечества еще тогда, когда наша голова была такой же, как и у людей, то от нас можно ожидать всего, чего угодно.

Она боялась моего рукоприкладства, но я не собирался делать этого, лишь игриво спровоцировал ее, коснувшись ее щеки (моя улыбка в ее глазах была такая же мерзкая, как у типа с полупрозрачной голубоватый кожей и бледными глазами, который возник перед ней как из неоткуда, но не погнался за ней, когда напугал, это было три раза, с тех пор она думает, что это я). Я глумился над ней, напрашиваясь, что дошло до того, что она просто толкнула меня и я упал. Это меня конкретно возбудило. Вот такой. Моральный урод. Она схватила меня, стараясь причинить как можно больше боли, но нечто ускользало обратно в мое тело между ее пальцев, которые стремились практически оторвать от злости и от всего того, что я с ней делал, но не смогли. На секунду в ее голове возникли нежелательные мысли, чего бы мне очень хотелось, но она лишь ответила: "никогда не дождешься!"

Так как это все происходило в лаборатории, я попросил подсоединить ко мне иглу для сбора, так как я не мог потерять их, дрожащими пальцами она это сделала и кровь свернулась в черное месиво. Она испугалась за меня. Но больше ее пугало мое лицо: реальный мазохист. На это она не подписывалась. И тем более она не будет заниматься подобной дрянью в лаборатории, и тем более забирать у людей.

Но ощутила связь с зетанским в себе еще больше, будто это пробудило память из другой области.