Корвин, черный лебедь (гет)

Городские часы на центральной башне пробили час пополуночи. Звук колокола эхом разнёсся по улицам.

Корвин с интересом рассматривал складское здание, к которому его привели неожиданные проводники. Снаружи оно производило впечатление здания, которое вот-вот рухнет: обветшалые стены, разбитые окна и забор, держащийся, казалось, на своём упрямстве. Однако, присмотревшись внимательнее, Корвин осознал, что это лишь маскировка. Кто-то явно не хотел, чтобы здание выглядело привлекательно.

Но самое тревожное — это тишина вокруг. Для места, где собрались сомнительные личности, было слишком тихо. Где же веселые возгласы, пьяный гогот или бурные споры?

Подходя ближе, Корвин заметил тонкую проволоку, протянутую поверху вдоль забора. Это была не просто проволока — наверняка, на другом её конце висел колокольчик или что-то ещё, предназначенное для поднятия шума.

«Как интересно, — подумал он. — Не легче было бы использовать магию? Или они надеются, что одного вида склада достаточно, чтобы отпугнуть любопытных?»

Корвин ловко перемахнул через забор, постаравшись не задеть сигнальную проволоку. У входа в строение он увидел часового, поэтому решил поискать другой путь. Он крадучись двинулся вдоль стены, осматривая окна.

Издалека окна казались разбитыми, но вблизи Корвин увидел, что они изнутри забиты толстыми досками, которые были либо выкрашены в чёрный цвет, либо обожжены до степени черноты. Влезть в окно без взлома этой преграды было невозможно.

Вдруг его нога на что-то наткнулась. Он присел и изучил препятствие. Это была длинная, потемневшая от времени и солнца жердь, лежавшая у стены здания в траве. Корвин поднял её и потряс, проверяя на гибкость и прочность. Жердь казалась ещё достаточно крепкой, чтобы попробовать забраться по ней. Он поставил её вертикально, концом на карниз крыши, удачно заклинив в щель, где отсутствовала черепица.

Затем Корвин взобрался по шесту на крышу. Он, пригибаясь и стараясь ступать тихо, поднялся до самого конька, и в этот момент черепица под его тяжестью предательски треснула, издав громкий хруст и заставив сердце Корвина пропустить удар. Корвин распластался на крыше и почти перестал дышать. К счастью, этот звук не привлёк ничьего внимания. Убедившись, что всё спокойно, Корвин встал и продолжил осматриваться.

С той стороны здания, во внутреннем дворе горел большой костер, вокруг которого собралось не менее дюжины человек. В кругу костра было так тепло и уютно, что Корвин на мгновение позавидовал им.

Он плотнее закутался в тонкий чёрный плащ, который не мог защитить от вечерней прохлады. Однако его задача заключалась не в том, чтобы согревать, а в том, чтобы скрыть присутствие. Чёрная бархатистая ткань не давала отблесков и не шуршала, делая Корвина почти невидимым в темноте.

Юноша осторожно подкрался к краю крыши и стал внимательно рассматривать людей, собравшихся у костра. Они были молчаливы, одеты в тёмные одежды, а некоторые из них скрывали лица под капюшонами. Их движения выдавали профессиональную настороженность.

Рядом с безмолвными фигурами стояли переносные фонари. Корвин обратил внимание, что вместо привычных магических светильников они использовали чадящее масло. Это показалось ему весьма подозрительным.

«Они избегают магии, — подумал он. — Либо боятся, либо не умеют. Но это только мне на руку».

Подошел еще один человек и принялся отдавать распоряжения. Склонившись чуть ниже, Корвин прислушался к приглушённому разговору. Время от времени ему удавалось уловить обрывки фраз: «…до утра…», «…кентавр…», «…лучше подстраховаться». Этого было достаточно, чтобы понять: Арнольд здесь. И, как обычно, у Корвина было совсем немного времени.

На крыше Корвин заметил слуховое окно. Он внимательно осмотрел его пыльную, покрытую птичьим помётом раму, и понял, что её давно никто не трогал. Стараясь не шуметь, он аккуратно снял раму и проскользнул внутрь.

Здание оказалось гораздо проще, чем он думал. Здесь не было чердачного пространства, но массивные балки пересекали верхнюю часть склада, образуя основу для кровли. Балансируя на первой балке, Корвин почувствовал, как в лицо ударил спёртый воздух и запах зверинца. Стараясь не шуметь, он начал медленно продвигаться по балкам, цепляясь за деревянные перекладины и внимательно следя за каждым своим шагом.

Внизу царил полумрак. Свет нескольких факелов отбрасывал на стены и ящики длинные, искажённые тени, создавая зловещую атмосферу. Корвин замер, прислушиваясь к приглушённым голосам. Это было странно: он отчётливо слышал голоса, но совершенно не понимал речь.

Корвин вырос в мире, где все говорят на одном языке, и ему никогда раньше не приходилось сталкиваться с чужой речью. Когда он впервые услышал её, то был немного шокирован. Однако, вспомнив слова Фунгуса о том, что в разных мирах говорят на своих языках, он быстро пришёл в себя.

«Кто вы такие и откуда явились?» — подумал он.

Группа людей в необычной одежде тихо переговаривалась, собравшись возле тусклого пятна света, отбрасываемого фонарём.

Однако взгляд Корвина быстро переместился в угол, где он увидел знакомую фигуру. Его сердце сжалось, когда он узнал Арнольда. Кентавр был связан, его руки и ноги были туго стянуты верёвками.

Лицо его друга было сонным, а движения слабыми. Но Корвин заметил, что Арнольд приходит в себя, его глаза открылись и с удивлением начал оглядываться, пытаясь понять, что происходит.

Снизу донёсся гневный голос кентавра:

— Эй, вы чего, совсем с ума сошли? — возмутился Арнольд. — Вы же нарушили договор между жителями Волшебного леса и людьми! Напали на меня без причины и взяли в плен, как какого-то дикого зверя! Вы же понимаете, что это может привести к войне между Дирдораком и кентаврами?

Разбойники переглянулись. Несколько человек нервно схватились за оружие, явно не ожидая, что их пленник так быстро придёт в себя. Один из них, худой, с жёсткими чертами лица и ухмылкой, выступил вперёд:

— Да не парься, кентавр. Даже если договор нарушен, кто узнает? Скоро тебя вряд ли смогут найти. Даже магия не поможет. Так что не рыпайся, чтобы мы тебе шкуру не попортили. Привыкай, что ты — товар, за который хорошо платят.

— Товар? — зарычал Арнольд, пытаясь подняться. Верёвки на его руках натянулись, но не поддались. Кентавр снова напрягся, но тут же застыл, стиснув зубы от боли. Его круп слегка дёрнулся, и Корвин заметил, как судороги пробежали по телу его друга.

— Я свободный кентавр, а не зверь какой-нибудь! Развяжите меня, а не то пожалеете! — метая молнии глазами, прохрипел Арнольд. Каждое его движение явно отдавалось дикой болью, и было заметно, что он едва сдерживает стон.

Головорезы в ответ лишь рассмеялись. Корвин, наблюдая за происходящим сверху, сжал кулаки. Ему нужно было действовать быстро, видеть, как страдал кентавр и как над ним глумились, было невыносимо.

Он лежал на балке и наблюдал, как верёвки, которые стягивали кентавра, окрашиваются в бордовый цвет и начинают слабо светиться, когда Арнольд пытается их разорвать.

Корвин ощущал, что магия, заключённая в этих путах, не просто сковывает его физическую силу — она полностью блокирует магические способности и вызывает болезненные ощущения, которые становятся всё сильнее по мере того, как Арнольд пытается освободиться. Это была не просто верёвка, а вещь, созданная специально для того, чтобы удерживать в плену любое могущественное существо.

Он стиснул зубы, чувствуя, как в его груди закипает гнев. Он до последнего надеялся, что это ошибка, но теперь стало очевидно, что это не так. У них есть всё необходимое для поимки существ, гораздо более опасных, чем обычные звери. Корвин осознал, что эти люди, или те, кто стоит за ними, заранее спланировали, на кого и как будут вести охоту.

«Но что же мне делать?» — мелькнула мысль. Сердце сжалось от страха, но разум оставался спокойным. «Я же не боец. Никогда не был и вряд ли когда-либо собирался стать. Но разве это имеет значение?»

Он вспомнил, как совсем недавно стоял перед огромной пастью сома. Тогда выбор был прост: действовать или погибнуть. Сейчас же ситуация была гораздо сложнее. Против него стояли люди — не чудовища, а разумные существа. Хотя слово «разумные» в этом контексте звучало как насмешка. Разве можно так называть тех, кто обращается с кентавром как с дичью?

Корвин ощутил, как по телу пробежал ток, сигнализируя о необходимости действовать незамедлительно. Бандиты тихо переговаривались, изредка бросая на Арнольда настороженные взгляды, что вызывало беспокойство. Было очевидно, что они не планировали оставлять его здесь надолго. Возможно, вскоре кентавра снова оглушат или переведут в более безопасное место.

Он вытер пот с ладоней о плащ, стараясь не шуметь. Его мозг лихорадочно обдумывал план. Прямое нападение? Немыслимо. У него не хватит ни силы, ни сноровки. Значит, придётся сделать то, что всегда удавалось лучше всего: использовать хитрость.

«Надо их отвлечь. Пусть думают, что опасность где-то далеко, в другом конце склада. За это время я успею освободить Арнольда… если сам не попадусь».

Корвин оглядел склад в поисках того, что могло бы устроить переполох. Он заметил у дальней стены стопку ящиков и верёвки, которые свисали с балки. Это могло бы сработать. Если поднять шум, лиходеи побегут туда, а пленник останется без охраны.

Он крепко сжал нож, а потом решительно засунул его за пояс. Страх всё ещё держал его за горло, но пути назад не было. Он не был бойцом по натуре, но сегодня ему придётся им стать. Сегодня он не просто спасет Арнольда, он докажет, что может быть кем-то большим, чем просто «сынок ведьмы», «бывший лебедь» и охотник на кроликов.

«Ну что, Корвин, сам напросился. Давай, покажи, на что горазд».

Корвин спрыгнул с балки на ящики, стараясь не шуметь. Дерево под ним скрипнуло, но он замер, чтобы звук не выдал его. Потом он мягко спрыгнул на пол.

Он быстро огляделся. Увидел мешок с каменной крошкой, доску, верёвки и ещё один ящик. В голове сразу родилась идея. Корвин не стал медлить и сразу приступил к делу.

Верёвки крепко обхватили мешок, а доска была установлена таким образом, чтобы при определённом весе наклониться и сбросить ящик. Кинжалом он осторожно разрезал мешок, и на пол посыпалась каменная крошка. Если всё пойдёт по плану, шум от падающего ящика отвлечёт разбойников, дав ему несколько секунд, чтобы освободить Арнольда.

Поднявшись обратно на балку, Корвин прижался к деревянной перекладине, чтобы лучше видеть своё «творение». Все работало как надо и он направился к Арнольду. Нервное ожидание было почти невыносимым, но вот, наконец, раздался деревянный грохот, который разнёсся по складу и переполошил головорезов.

— Что там такое?! — раздался крик одного из бандитов. — А ну-ка, ребята, за мной!

Несколько разбойников ринулись на звук, выхватывая свое оружие, а те, что остались, повернули головы, пытаясь понять, что происходит. Корвин понял — момент настал.

Сжав нож в руке, Корвин спрыгнул к Арнольду с грацией кота, у которого осталась всего одна жизнь. Сердце колотилось так громко, будто собиралось разбудить даже спящих крыс на другом конце склада. Корвин уже осознал, что он готов пустить оружие в ход, и отнимать жизни, если понадобится. И это пугало его почти так же, как сами разбойники. Почти.

Арнольд заметил его. Кентавр замер, как статуя, выражающая одновременно надежду и радостное удивление. Корвин наклонился и начал перерезать путы. Нож скользил по волокнам верёвки, по ней волнами пробегали магические всполохи, слабевшие с каждым разом.

— Почти… — прошептал Корвин, чувствуя, как последние нити сдались.

Как только путы упали, Арнольд вскочил на ноги с энергией, чуть не отбросившей Корвина он был словно разъярённый варлок, только с копытами и более приятными чертами лица. Казалось, что кентавр заполнил собой всё свободное пространство. Глаза Арнольда горели от предвкушения мести.

— Корвин, братишка, ты меня нашёл! — прошептал он громко. — Больше всего я боялся не этих уродов, а того, что ты меня бросил!

Корвин открыл рот, чтобы что-то ответить, но Арнольд уже схватил его за плечо так сильно, что Корвин чуть не потерял равновесие.

— Ладно, объятия и сентименты оставим на потом. Сейчас покажем этим мерзавцам, насколько сильно они ошиблись!

Не дожидаясь ответа или хотя бы намёка на план сражения, Арнольд с громовым рёвом бросился на ближайших злодеев. Те, расслабленные и уверенные в своей безопасности с тыла, обернулись слишком поздно. Кентавр был подобен буре, только с копытами и гораздо более изощренной в том, как причинить вред организмам оппонентов. Первый удар выбил оружие из рук ближайшего врага, второй сбил с ног следующего, а третий мощный удар копытом кажется, отправил несчастного полет над грудой ящиков, и приземлился он уже в состоянии, при котором врача уже не вызывают.

Корвин, опешивший на мгновение от этого внезапного натиска, быстро вернулся к реальности. В руке по-прежнему был нож, а перед глазами — ещё трое разбойников, явно ошарашенных тем, как быстро их пленник превратился в неудержимое самоходное оружие ударно-дробящего действия. Один из них, видимо, самый умный, уже начал медленно отступать к выходу.

— Итак, — пробормотал Корвин, сжимая нож, — кто на новенького?

* * *

Арнольд налетел на врагов с яростью, что накопилась за часы плена и унижений. Его копыта и кулаки обрушивались на разбойников с неумолимостью и силой, будто он не добрый кентавр, любящий отхлебнуть эля, а безумный механизм, созданный ломать кости и сокрушать плоть.

Один из головорезов, представив, что короткий меч — это достаточный аргумент в споре с кентавром, получил копытом в грудь. Раздался громкий треск, словно Арнольд поломал связку сухих веток, нападавший отлетел в сторону и покатился по полу, тихий стон вырвался из его перекошенного рта.

Похоже, другой разбойник решил использовать хитрость. Он попытался незаметно подкрасться сбоку, надеясь, что Арнольд не заметит его в пылу битвы. Однако кентавр, казалось, видел всё вокруг, как будто обладал зрением бекаса.

Мощный удар кулака обрушился на челюсть нападавшего, и тот рухнул, сложившись, как тряпичная кукла. Звон оружия, смешанный с громким вскриком, возвестил о том, что ещё один враг повержен.

Корвин, видя эту впечатляющую картину, почувствовал, как внутри него что-то переключилось. Страх, ледяной рукой сжимавший его горло, вдруг испарился, уступив место горячему, опьяняющему азарту. Сердце бешено забилось и, казалось, готово было вырваться из груди, он еще крепче сжал рукоять ножа.

Трое разбойников, решив, что Корвин, не поражавший воображение мускулатурой и грозным видом, лёгкая добыча, окружали его с уверенностью опытных бойцов. Они видели перед собой лишь юношу без доспехов, с коротким ножом в руке, пригодным больше для кулинарных схваток, чем для настоящего боя.

Первый из них, вооружённый дубиной, ударил со всего размаху, но для Корвина, впервые попавшего в боевой транс, его движение показалось слишком медленным, словно головорез двигался в густом сиропе. Корвин с легкостью, которой даже он от себя не ожидал, уклонился и в длинном выпаде одним точным движением полоснул ножом по открывшемуся боку противника. Кровь хлынула из глубокого и длинного разреза, и разбойник с глухим криком отступил, пытаясь зажать безнадежную рану. Его глаза расширились от удивления и страха человека, который видит, как стремительно и неотвратимо вытекает его жизнь.

— Меня ты так просто не достанешь, — вскричал второй громила, не смущённый провалом своего товарища. Он решил, что «мальчишке просто повезло», он-то гораздо будет гораздо эффективнее, у него меч. Он ошибался. Нож, подаренный Корвину волшебником, без усилия вспорол кожаный доспех разбойника вместе со стеганой курткой под ним, будто не заметил толстой прочной кожи. Лезвие погрузилось в плоть, и Корвин почувствовал, как клинок встречает некоторое сопротивление разрезаемых костей. Он резко выдернул нож, и разбойник свалился на пол, даже не успев толком ничего понять. Воздух с хрипом вышел из его рта, взгляд замер навсегда.

Пол под ногами Корвина стал скользким от крови, и каждый шаг требовал концентрации. Бой в этом не слишком большом пространстве продолжался, и он едва удерживал равновесие, лавируя между мертвыми и живыми телами, остановиться и отдышаться было нельзя.

Как ни посмотри, их враги тоже были отважными и смелыми. Они привыкли к опасностям и уже давно поняли, что их жизнь не закончится в постели, окружённой внуками. Они нападали на друзей так, будто в них вселились кровожадные демоны.

Дыхание Корвина стало хриплым, мышцы ныли от напряжения, а руки дрожали, но он понимал, что бой нельзя прекратить, пока враги не будут повержены. Адреналин пульсировал в его венах, заставляя разум работать с холодной ясностью.

Корвин огляделся, пытаясь оценить ситуацию. Арнольд, казалось, справлялся с оставшимися врагами. Он почувствовал, как что-то тёплое и липкое стекает по его руке — кровь, его или чужая, он не мог понять. Но это не имело значения. Сейчас важно было только одно: выжить и защитить друга.

— Корвин, держись! — крикнул Арнольд, разбрасывая ещё пару тел в стороны. — Мы почти справились!

Корвин кивнул, хотя сомневался, что всё так просто закончится, но он постарался не думать об этом. Он уже пролил кровь и отнял жизни, став воином поневоле, и он сделает всё, чтобы выжить, чтобы это было не зря. Всё, чтобы спасти Вайлетту. Всё, чтобы доказать, что он больше, чем просто «сынок ведьмы» или «бывший лебедь». Он — Корвин, и сегодня он сражается не только за свою жизнь, но и за право быть тем, кем он сам считает себя.

Арнольд, заметив, как Корвин расправляется с очередным разбойником, оскалился в ухмылке, которую Корвин до этого даже не мог представить на всегда добродушном лице своего друга.

— Так держать, парень! — рявкнул кентавр, сбивая копытом ещё одного нападавшего. — Покажи этим подонкам, что значит связываться с Шепчущей Чащей, пусть нюхают запах собственных кишок!

Все враги были повержены и кентавр рванул вперёд, к воротам, но триумф длился недолго, ровно до того момента, как створки распахнулись с ржавым скрипом петель. В проем ввалилась новая волна бойцов, и эти уже не походили на разрозненную шайку, с которой они только что имели дело. В новых противниках всё выдавало бойцов уже другого уровня, вместо бесшабашной удали и винегрета применяемых видов оружия — единообразная форма и стандартно одинаковые копья. Древки были крепко зажаты в опытных руках, а острые наконечники сверкали идеальной остротой и полировкой, словно гигантские иглы, готовые прошить любого оппонента.

Странное, никогда ранее не виданное пёстрое одеяние бойцов и доспех, закрывающий только корпус, словно панцирь диковинного жука. Шлемы тоже были необычны — они совсем не имели забрала, словно эти воины не боялись ударов в лицо. Юноша посмеялся бы, в другое время, над придурковатым, на его вкус, видом этих людей, но взгляды тех были слишком холодны, чтобы посчитать их за клоунов.

— Дерьмо Асгарота, — выдохнул Корвин, чувствуя, как адреналин в его жилах сменился свинцовой тяжестью. Его нож, ещё секунду назад казавшийся грозным, теперь напоминал зубочистку против тесака.

— Это ещё не конец! — сказал Арнольд, но даже в его голосе Корвин уловил неуверенность.

Новые враги сомкнулись в строй, словно части единого механизма. Копья двинулись вперёд, вынуждая друзей отступать к каменной стене. Арнольд попытался прорвать строй, но остриё копья впилось в его плечо, заставив отпрянуть. Корвин метнулся в сторону, но и тут в лицо ему почти утёрся наконечник копья.

— Что будем делать? — прошипел Корвин, прижимаясь спиной к холодным камням. Его пальцы сжали нож, будто это был шанс на спасение из безнадежной ситуации.

— Вариантов немного, — Арнольд оскалился, стиснув зубы. — Либо мы станем прикроватными ковриками для их грязных ног, либо устроим такое шоу, что их потомки будут бояться без фонаря зайти днем в амбар.

В этот момент разбойники расступились, и из темноты появилась фигура, казавшаяся слишком худой для живого человека. На незнакомце был очень чёрный, будто пошитый из печной копоти, плащ. Капюшон скрывал лицо, и воображение Корвина нарисовало ему черты, скелетоподобные черты лица, что весьма бы соответствовало телосложению незнакомца.

— Великолепно, — проворчал Арнольд, — теперь ещё и тёмный колдун. Надеюсь, у тебя в кармане завалялся мешочек с пыльцой фей. Говорят, что лучшего средства от тёмных заклинаний не существует.

Арнольд шутил, не каждый придворный маг с государственным финансированием мог бы себе позволить иметь в арсенале пыльцу фей. Не говоря о Корвине, собирателе трав.

Чародей поднял жезл в виде уродливой лапы, сжимающей в когтях прозрачный шар, с заключенным в нем сердцем, и Корвин готов был поклясться, принадлежавшем ранее человеку. Воздух вдруг стал густым, словно сироп. Темная магия, тяжёлая, липкая, опутывала тело. Корвин почувствовал, как его силы утекают, будто вода через дыру в котле. Невидимая тяжесть навалилась на плечи и ноги подогнулись под ней, он попытался сопротивляться, но упал на колени. Нож выскочил из его пальцев и лежал рядом, руку протяни, но став вдруг таким недосягаемым. Рядом Арнольд, несмотря на свою мощь, тоже пошатнулся. Его копыта глухо стукнули о пол, и раздался треск половых досок.

— Что… происходит? — прошептал Корвин, пытаясь противостоять давлению. Казалось, что всё тело наполнилось свинцом, делая невозможным любое движение. Спустя несколько мгновений и Арнольд, как и он, оказался на коленях, прижатый к полу мощью чужой воли.

Бандиты, с довольными ухмылками на лицах, кинулись к пленникам. Верёвки, пропитанные магией, быстро обвили руки и ноги, узлы были затянуты крепко, пленители знали свое дело. Корвин дернул руками и почувствовал, как путы впиваются в кожу, словно живые змеи, жаждущие задушить добычу.

Колдун, подойдя ближе, провел жезлом над пленниками, ещё одно неразборчивое заклинание — и путы начали светиться тем самым багровым светом, что ранее Корвин видел у Арнольда. Корвин почувствовал, как магия пронизывает его тело, словно холодные иглы. Он дёрнулся, инстинктивно пытаясь освободиться, но тут же получил всплеск настолько жгучей боли, что не выдержал и заорал:

— А-а-а!

Бандиты разразились смехом. Мучения пленников отразились на их лицах выражениями удовольствия. Они хихикали и переглядывались, будто увидели лучшее развлечение за последние годы.

Корвин, стиснув зубы, посмотрел на Арнольда. Кентавр лежал на полу и тяжело дышал. Но лицо оставалось непроницаемым. Ни одного звука боли. Никакого проявления слабости. Корвин почувствовал прилив уважения к своему другу.

Он выдерживает это… Почему я должен сдаваться?

Колдун тем временем подошёл ближе, поднял нож и с интересом осмотрел его, держа в свете факела. Маг несколько раз рубанул им воздух, будто пробуя, насколько он сбалансирован.

— Так вот как ты разрезал мои верёвки, мальчишка, — сказал он с ледяным презрением, наставив нож н

Корвина.

В словах колдуна прозвучала насмешка, но Корвину показалось, что он уловил и долю страха, которую колдун пытался спрятать под слоем своего высокомерия.

— Да, этим ножичком, — выдохнул Корвин, не отводя взгляда, — В другой раз и тебя порежу.

Колдун рассмеялся коротким и резким смехом, его капюшон чуть дрогнул, и Корвин на миг уловил блеск глаз — холодных и лишённых жалости.

— У тебя ещё хватает смелости дерзить... Ладно, посмотрим, сколько её останется, когда я закончу с тобой работать, — прошипел маг, убирая нож за пояс.

Корвина не воодушевила прозвучавшая в словах колдуна угроза. Он украдкой бросил взгляд на кентавра и утешился волной непоколебимой уверенности, исходящей от него.

Мы ещё не проиграли, решил Корвин. Пока еще живы, а значит — есть шанс.

Вдруг вся масса людей, окружавших их, пришла в движение и раздалась в стороны. Даже колдун в поклоне склонил голову и сместился в сторону.

На образовавшееся пустое пространство шагнул мужчина, чей облик сразу приковал к себе внимание. Он двигался уверенно, с грацией хищника, привыкшего быть на вершине пищевой цепи. На голове у него был такой же стальной шлем, как и у его воинов, так же лишённый забрала. Но было заметно, что качество шлема совершенно на другом уровне. Корвин хорошо разглядел лицо — суровое, с острым подбородком, окантованным бородой, сходившейся книзу клинышком, а так же длинными, словно крылья хищной птицы, усами. И без представления было ясно, что перед ними начальник всей этой организации.

Глаза, две серых льдинки, вперились в пленников.

В руках он держал странный тонкий длинный меч с гардой, прикрывающей руку полусферой. Даже неискушенному в оружии Корвину стало понятно, что это оружие не из Волшебного Леса. На поясе незнакомца висел странный предмет — трубка, приделанная к деревянной рукоятке с крючком и непонятными механизмами. Что это было, Корвин не знал, но вещь выглядела угрожающе, как и сам её хозяин.

Мужчина остановился перед пленниками и смерил их оценивающем, будто товар на рынке, взглядом.Он заговорил, странно произнося слова.

— Хм… Какая удача, — протянул он. — К нашему основному товару теперь прилагается премиальный подарок. За такого красавца можно будет выручить не меньше трети от стоимости кентавра.

Корвин замер, переваривая услышанное.

— Ты… ты безумец! — выдохнул он, с трудом борясь со слабостью. — В мире Волшебного леса рабство запрещено! За это следует самое жестокое наказание! Кто рискнёт купить у вас рабов?!

Главарь рассмеялся — сухим словно треск ломаемого дерева, смешком.

— Мальчишка, — произнёс он, качая головой, будто наставник, объясняющий что-то непонятливому ученику. — Там, куда вас доставят, с этим нет проблем.

Корвин стиснул зубы, его глаза его вспыхнули ненавистью, но главарь продолжал, наслаждаясь моментом.

— Можешь не беспокоиться. Тебя ждёт интересная судьба. Скорее всего, ты станешь дорогой игрушкой для богатых сеньоров. Ну, или тебя сделают евнухом и отправят в одну из школ для инфантов. В таких местах ценят изящных слуг.

Слова главаря звучали спокойно, почти обыденно, как если бы он обсуждал покупку нового плаща. Но в его тоне сквозило нечто зловещее, что заставило кровь Корвина застыть.

— Даже не думай, что сможешь сопротивляться, — добавил он, заметив ярость во взгляде юноши. — Для таких непокорных, как ты, у нас давно найдены способы превращать упрямых в послушных. Чем больше сопротивляешься, тем более покорной куклой становишься.