Химическая свадьба (гет)

Февраль — март 1995 г.,

Хогвартс — Прага — Хогвартс

Работа над исследованием Метки протекала вполне в традициях старта иванниной научной карьеры — даже, пожалуй, в наилучших традициях, ибо с самого начала план, который она мысленно для себя набросала, разбился о суровые реалии: например, Каркаров, предварительно заверив, что от обещания своего вовсе не отказывается, сказал, что Снейпа нужно подводить к мысли о сотрудничестве аккуратно, потому придётся обрабатывать исподволь и неспешно. Отрицать неоспоримый факт Иванна не могла, потому спокойно занялась разработкой черновых вариантов на основе имеющейся информации, параллельно помогая Смитам с подготовкой к грядущим экзаменам по Зельям и Гербологии. Из дурмштрангской делегации заинтересованность в факультативах проявила только Василиса, которая, откровенно говоря, по курсу Зелий уже несколько обогнала своих сокурсников, да Виктор, попросивший подробнее рассказать про зелье искажения внутреннего пространства предметов. Позже Тори с глазу на глаз рассказала Иванне, что слышала, как Виктора про него расспрашивала Гермиона.

— Небось, косметичку расширить хочет, — хихикая, предположила она. — Она слышала, как вы нам тогда в библиотеке его диктовали. У нас почему-то в доступных справочниках его не оказалось, а она не всё расслышала. Почему не спросить у меня или Хоуп — не знаю… Ладно ещё Хоуп, гриффы со слизеринцами на традиционных ножах, но я-то совершенно безобидна, — пожала плечами Тори.

— Ага, когда не размахиваешь ножом для педикюра единорогов, — гыгыкнула Иванна. — Искажающее зелье нужно искать в книгах по артефактологии, — пояснила она. — Оно ведь действует не само по себе, а в связке с заклинанием, как ты помнишь; на этом тандеме, например, производство волшебных палаток основано. Только, конечно, там задействованы иные мощности.

— У нас артефактологию не преподают, — грустно вздохнула Тори.

— Да у вас много чего не преподают, радуйся — меньше домашки! — в

кают-компанию, где происходил разговор, заглянула румяная с холода Федора, услышавшая последнюю реплику Тори.

Студенты только что вернулись с экскурсии в Лондон — из Дурмштранга прибыл лично профессор Вирмаярви и организовал пеший поход по достопримечательностям города. Он рассчитывал, что в это субботнее утро их группе будет проще затеряться среди гуляющих туристов, но зимние улочки совершенно не привлекали любителей променада, так что толпа молодёжи под предводительством профессора всё равно не вызвала у случайных прохожих ни малейшего интереса.

— Радоваться или не радоваться — вопрос диалектический, — развела руками Тори.

В пятницу пятого марта население «Орла» почти в полном составе дружно веселилось над статьёй Риты Скитер. Выдержки из статьи зачитывались вслух и по ролям, текст был моментально разобран на цитаты, а Виктор к обеду успел испытать весь спектр чувств: сначала в ответ на дружеские поддразнивания он смущённо буркал что-то невнятное, потом стал весьма недоброжелательно огрызаться, но в итоге дошёл до тотального безразличия и старательно следовал совету Иванны, призвавшей не обращать внимания и наслаждаться обратной стороной славы. Сама Иванна, впрочем, тоже нашла статью весьма забавной, однако в присутствии Виктора старалась сдерживать комментаторские порывы, пусть и не очень понимала всех этих тем о тонких чувствительных натурах подростков. Вспоминая себя на выпускном курсе, Иванна могла сказать наверняка: к семнадцати годам она обрела довольно стойкий иммунитет к насмешкам и поддразниванию. Сейчас уже сложно было сказать, что именно способствовало этому больше всего: то ли надёжный тыл в виде любящих родителей, неизменно дающий чувство уверенности, то ли их с Янко и чуть позже влившейся в трио Адей манера общения, которая людям непосвящённым порой казалась бесцеремонной до грубости, то ли постоянно маячащая поблизости Яблонская с её неизменными комментариями… А может и вовсе её эмпатические тренировки помогли прийти к формуле «мир жесток; ну и что теперь?». Действительно же, на всё обижаться — обижалка сломается.

— Нет, ну я точно сдохну, Док, помяни моё слово! — Федора многозначительно потрясла журналом и, для пущей убедительности взбрыкнула ногами, утеплёнными толстыми шерстяными носками.

— Не снеси фонарь, — назидательно предупредила Василиса, не отрываясь от учебника по Алхимии.

Все трое располагались в капитанской каюте: Иванна, по-турецки сидящая на койке, возвышалась над расположившимися подле обогревателя Василисой и Федорой, которые дополнительно укутались в пледы, хотя, на самом деле, в помещении было совсем не холодно. Номинально, сейчас происходил теоретический факультатив по Алхимии, фактически же только Василиса старалась держать деловой вид, в то время как Иванна с Федорой в очередной раз разбирали злосчастную статейку, время от времени разражаясь дружным ржанием.

— Надо заканчивать с этим адским чтивом, а то у меня завтра пресс болеть будет. Если раньше не надорвусь, — пожаловалась Иванна, похлопав себя по животу. — И вообще, может, выйди такая статья про нас, мы б не так веселились!

— Ну вот ещё, это же очень весело, — возразила Федора. — Ой, я, кстати, не рассказывала же ещё? Тут недавно опять Гусь прилетал со свежей корреспонденцией, так папа расписывал, как мелкие притащили домой жабу…

Многообещающее начало рассказа прервало появление Каркарова, объявившего о досрочном завершении факультатива. Девиц, которые не стали дожидаться особого приглашения выметаться, как ветром сдуло из каюты. Каркаров, пододвинув к койке стул, сел и торжественно уставился на Иванну.

— Что ты замышляешь? — с подозрением поинтересовалась та, бросая журнал на пол.

— Посмотрим, может, ещё не сработает, — небрежно отозвался Каркаров. — Расскажи пока, что ты про руны выискивала?

— Не про руны, а про защитные символы вообще, — со вздохом позволила ему уйти от ответа Иванна. — У меня появилась концепция, но мне нужен небольшой коллективный мозговой штурм по мелким аспектам.

— Считай, ты получила то, что нужно, — прислушавшись, улыбнулся Каркаров и жестом заставил дверь гостеприимно распахнуться.

— Ты его уговорил? — потрясённо вытаращилась на него Иванна, услышав приближающиеся шаги.

На пороге возник Снейп. Глаза его метали почти видимые невооружённым взглядом молнии, а выражение лица было столь красноречиво, что, появись он в клубах дыма и снопах искр, появление это обладало бы меньшей эффектностью. Было совершенно очевидно, что он очень жалел о том, что дверь уже открыта, и нельзя с грохотом её вышибить.

— Вы все меня окончательно достали! — проорал Снейп, прожигая глазами обитателей каюты.

Дверь по жесту Каркарова медленно закрылась, аккуратно ткнув Снейпа в спину и заставив его шагнуть внутрь.

— Северус, не шуми, детей напугаешь, — как ни в чём не бывало попросил Каркаров.

— Не шуми?! Детей?! — Снейп действительно был взбешён. — Какого чёрта нужно было заявляться на занятия и светить чёртовой Меткой перед чёртовым Поттером?! Что за идиотский спектакль?!

— Это было просто стечение обстоятельств, я не рассчитывал на такую аудиторию, — пожал плечами Каркаров. — Погоди, неужели Избранный толком ничего не знает? Я удивлён. Это что, очередной план Дамблдора? Северус, может быть, ты объяснишь мне его тонкости, и я просто перестану путаться у вас под ногами? — забросал он его вопросами.

Иванна, внимательно слушая захватывающий диалог, с интересом перевела взгляд на Каркарова. Похоже, тот сам не ожидал, что всё пойдёт именно так, как пошло, и импровизировал на ходу. Снейп, как всегда, стоило зайти разговору о Дамблдоре, помрачнел и сник — похоже, Каркаров знал эту особенность и совершенно намеренно ею воспользовался.

— Пойми: то, что Дамблдор не желает действовать, вовсе не означает, что действовать не нужно никому, — увещевающе продолжил Каркаров. — Всем уже очевидно, куда ветер дует. Нам лучше объединить усилия — речь идёт о безопасности.

— О чьей же? — Снейп заговорил своим обычным слегка саркастичным тоном.

— Прошу, присядь, — вместо того, чтобы ответить, пригласил Каркаров.

Снейп скинул тёплую мантию, сел в изножье койки — Иванна, освобождая ему место, быстренько сдвинулась к изголовью — и, сложив руки на груди, устремил вопрошающий взгляд на Каркарова.

— Я весь внимание, — ядовито пригласил Снейп.

— У меня появились кое-какие мысли про Метку. Но мне нужна ваша помощь, — сказала Иванна после приглашающего кивка Каркарова. — Помощь вас обоих, — уточнила она, глянув на него.

— И нам лучше не отказывать в этой помощи, — сказал тот.

— М-м, понял, имелась в виду всеобщая безопасность, — вздохнул Снейп.

— Я тоже умею быть занудой, — заносчиво фыркнула Иванна. — Что ж, раз мы подписали пакт о сотрудничестве, я пожалуй, ознакомлю вас с моими намётками. Вы никуда не торопитесь, коллега?

Коллега никуда не торопился, и Иванна стала рассказывать всё в подробностях, решившись даже озвучить своё железнодорожное приключение. Оба её слушателя пришли в величайшее волнение, в два голоса принявшись распекать Иванну за беспечность и скрытность. Она стойко выдержала бурю негодования, заявив, что это был всего лишь ещё один аргумент в пользу всеобщего сотрудничества, после чего настрого запретила рассказывать кому-либо об инциденте (то же самое ей велел отец, но Иванна посчитала, что тут случай особенный) и продолжила рассказ.

Снейп, стоило ей объявить, что предварительный доклад окончен, сразу же проявил себя во всей красе, назвав фатальным коммуникационным провалом недомолвки между Иванной и Каркаровым, вынуждавшие их всё это время обходить друг друга на цыпочках по стоярдовому радиусу, лишь бы только сохранить в тайне собственную деятельность. Иванна оставила это замечание без ответа и была безмерно благодарна Каркарову за то, что тоже не стал обижаться и комментировать — Снейп всё ещё мог в любой момент встать и убраться восвояси.

— Я рассматривала разные варианты и, в итоге, остановилась на том, что стоит попробовать поработать с нанесением защитных символов на кожу, — перешла к фабуле своего рассказа Иванна. — У меня есть черновой набросок формулы зелья, и я уже почти полностью уверена в комбинациях знаков, — она вытащила из-под матраса тщательно оберегаемую папку.

Пробежав глазами предложенный ему лист с рецептом, Снейп заявил, что не видит необходимости вносить коррективы, только поворчал на тему того, что некоторые вечно не ищут лёгких путей и создают либо убийственно сложные, либо слишком продолжительные по исполнению методики. Иванна обиженно ответила, что готовить быстро она предпочитает еду, а над зельями можно и подольше потрудиться, на что Снейп выразил глубочайшее, на грани недоверия, удивление тем, что она не только зелья готовит. Иванна шпильку проигнорировала, как ни в чём не бывало посоветовав ему сварить не меньше трёх пинт зелья — чтобы и на тренировочное нанесение хватило, и на подновление рисунка в будущем. Снейп утомлённо вздохнул и поинтересовался, как она собирается контролировать процесс нанесения — в составе он не нашёл ни одного красящего ингредиента. Иванна напомнила, что упомянутая в конце списка слеза чёрного грифона не только является регулятором густоты консистенции, но ещё и имеет свойство светиться в синем свете, так что пока зелье не высохнет на коже, рисунок будет видно. Идею использования любых явных красителей Иванна назвала опасной и провальной и, не дожидаясь со стороны Снейпа свежей волны критики, предложила перейти к обсуждению подборки символов.

На самом деле, сомнения в верности выбранных комбинаций остались в прошлом. Изучив огромную массу литературы, Иванна решилась воплотить идею, которая сначала ей самой показалась бредовой и провальной: совместить защитные символы из разных магических традиций.

— Я, конечно, уже подумывал отправиться на камбуз за помидорами, но… Смешно, конечно, но ведь может сработать, — Каркаров передал лист, который изучал, Снейпу и обратился к Иванне: — Чары Метки, насколько я могу судить, тоже весьма эклектичны, иначе их легко было бы расшифровать и нейтрализовать, так что твой подход более чем оправдан. К сожалению, я не смог в своё время узнать что-либо, Тёмный лорд в основном расспрашивал меня о моих предках-некромагах.

— Так у тебя правда Кощей в прадедах? — недоверчиво покосилась на него Иванна, которая про Метку рассуждала ровно в том же направлении. — Волдеморт клянчил его мемуары?

— Нет, конечно. Семейная байка, которую очень любил отец, — отмахнулся Каркаров. — Несколько сильных некромагов по отцовской и материнской линиям — одна из главных причин заинтересованности Тёмного лорда в моей персоне.

— Это действительно настолько бредово, что может сойти за решение, — подал голос Снейп, поднимая взгляд от листа, где разместились два рисунка: длинный прямоугольник и круг, оба покрытые орнаментом с вплетёнными в него символами. — Я могу предположить, что полосу вы намереваетесь разместить на руке, а этот, с позволения сказать, гальдрастаф куда?

Иванна была не очень довольна своими набросками и всерьёз подумывала обратиться за помощью в создании эскизов к более умелым людям, но пока ещё до конца не уверилась, что это так уж необходимо.

— Над сердцем, причём, скорее всего, на спине, — охотно пояснила она, убедившись, что её художество встретило в целом благосклонную критику среди целевой аудитории. — Не назвала бы эту штуку гальдрастафом, тут помимо рун ещё нюансы…

— Да неужели, а я и не заметил, — покачал головой Снейп. — Вы доверите мне приготовление «чернил», или желаете сами контролировать процесс?

Подумав немного, Иванна уступила ему эту честь, сказав, что лучше подумает над рисунками. Снейп убрал в карман сюртука рецепт, пожелал всем приятного вечера и откланялся.

— Не знаю, как тебе удалось так быстро его сюда заманить, но это гениально, — оценила Иванна, как только дверь за Снейпом закрылась. — И большое спасибо, что не стал возражать против его участия, — добавила она, проникновенно глядя на Каркарова.

— Ну что ты, я всё взвесил и пришёл к выводу, что раз уж тебе так необходимо его участие, пусть лучше общение происходит под моим присмотром, — торжественно отозвался тот.

— Вы сегодня просто один другого остроумнее, — фыркнула Иванна.

Всю следующую неделю Снейпа не было видно, Иванна даже заподозрила, что он намеренно настоял на том, чтобы ему доверили готовку зелья, лишь бы реже видеться с соучастниками. Иванна же большую часть времени посвятила тренировкам и уже к пятнице научилась фактически с закрытыми глазами воспроизводить свои рисунки. Утром в воскресенье её разбудил вызов по зеркалу.

— Коллега, слеза чёрного грифона у вас есть? — в качестве приветствия спросил Снейп.

— И вам доброе утро, — с отчаянной ненавистью отозвалась Иванна, подавив зевоту и порыв засунуть зеркало под матрас.

— О, я ведь вам не помешал? — невинно поинтересовался Снейп.

— Времени полседьмого, — сверившись с часами, сообщила Иванна. — «Нам» вы помешали досмотреть чудесный сон! — буркнула она, завистливо глянув на спящего Каркарова, который даже ухом не повёл в сторону посторонних шумов.

— Сожалею, — беззастенчиво соврал Снейп. — Так что насчёт слезы чёрного грифона?

— А у вас что, своей нет? — Иванна повернулась на бок и приподнялась, опираясь на локоть, надеясь, что так станет хоть чуть-чуть лучше соображать.

— Своей — более, чем достаточно, но по вашему рецепту нужна именно от чёрного грифона, — отозвался Снейп. — Или вы полагаете, что мои слёзы тоже будут светиться в синем свете?

— Ох, какие же меня остряки окружают! Причём, отчего-то, их остроумие достигает пика в самые подходящие моменты! — прокомментировала Иванна, принимаясь сосредоточенно растирать лицо и уши; сон отступал, но медленно. — Ладно, я сейчас метнусь в Лондон… или в Прагу, это надёжнее. К завтраку у вас будет слеза чёрного грифона.

— Раньше середины дня она мне без надобности, можете не торопиться. Благодарю, — удовлетворённо кивнул Снейп и прервал связь.

Зевая и теряя равновесие, Иванна выбралась из постели и принялась одеваться.

— Ты куда? — точно почуяв неладное, проснулся Каркаров.

— Нужно кое-что купить. Дай портключ до Праги? — отозвалась Иванна, сдёргивая с крючка у двери мантию.

— Я с тобой, — Каркаров моментально откинул одеяло, сел и потянулся к одежде.

— Игорь, я всего лишь хочу купить один ингредиент, это дело нескольких часов. Как только откроются магазины, я найду то, что мне нужно, и вернусь, — зевнула Иванна. — Ну, дай портключ. Я быстро.

— Я уже готов, — Каркаров, который успел одеться, пока она произносила речь, достал из шкатулки на письменном столе портключ до Праги в виде брелка с изображением Карлова моста и ракушку, возвращающую обратно на корабль, после чего пригласил Иванну на выход.

Разумеется, все проверенные лавочки с ингредиентами ещё были закрыты, но Иванна на них и не рассчитывала, сразу же направив стопы в их с Янко и Адей квартиру. Разбуженный Янко, впрочем, тоже не смог помочь, категорически уверив, что в лаборатории холдинга совершенно точно нет слезы чёрного грифона. Не ждавшая с его стороны такого подвоха Иванна порядком растерялась, а Каркаров, в попытке утешить, предложил ей спокойно позавтракать и подождать открытия лавочек. Янко немедленно оживился и анонсировал «интересную штуку». Пока Иванна прочёсывала кухню в поисках ингредиентов для завтрака, Янко при участии Каркарова отлевитировал через кухонное окно на крышу, которая летом использовалась как открытая веранда, три кресла и непривычного вида стол с непонятным приспособлением под столешницей. Доверив Каркарову расстановку мебели, Янко слазил в кладовую, откуда извлёк толстое одеяло и деревянный квадрат, формой и размером повторяющий столешницу.

Вскоре все трое сидели на «веранде», укрыв ноги одеялом, наброшенным поверх стола и придавленным дублёром столешницы. Под столом был укреплён обогреватель, делающий пребывание на крыше более чем приятным.

— Я всё жалел, что тут зимой холодно сидеть, а тут вспомнил, как куканьёв муж про котацу рассказывал. Вот, смонстрячил такую штуку, только ножки пришлось нарастить, а то не очень удобно. В доме-то под ним и на полу можно сидеть, а на улице — повыше охота, — вещал Янко, размахивая сандвичем. — Ну, и одеяло побольше заказал. Здорово же? Свежий воздух, чудесный вид!

— Угу, только кофе стынет быстро, — кивнула Иванна.

Панорама весенней Праги с крышами, пока ещё остающимися белыми из-за не успевшего стаять снега, умиротворяла настолько, что Иванна стала клевать носом, так что на очень своевременный вопрос Янко о том, что, собственно говоря, они забыли здесь в такую рань, отвечал Каркаров. Он же разбудил её в начале десятого, поинтересовавшись, не замёрзла ли она и не пора ли идти за покупками. Иванна совершенно не замёрзла, к тому же прекрасно выспалась в удобном кресле, так что, пребывая в приподнятом настроении, выразила готовность отправляться на поиски.

На её удивление (и, местами, негодование) слеза чёрного грифона отчего-то оказалась редкостью, и найти её не удалось уже в четырёх торговых точках.

— Да что за бред, на всю Прагу нет ни флакончика слезы чёрного грифона! — ворчала себе под нос Иванна, вышагивая по брусчатке. — Совершенно легальный ингредиент, не важно, что неходовой!

— Может, заменишь? — подкинул идею Каркаров, терпеливо перенёсший все тяготы неудачных закупок, но, похоже, уже начавший уставать. — Нам вернуться пора бы уже…

— Заменить, конечно, можно, но я была уверена, что со слезой вообще никаких проблем не будет!.. Всё, проверяем Чертовку, и если там не будет — пойду в “Боргин и Бёркс”, чёрт с ним, — решилась Иванна. — Сворачиваем на Цигельну, следи, пожалуйста, чтобы проход не проморгать — я нечасто сюда хожу, плохо помню место.

Проход до небольшого зелейного магазинчика располагался между двумя домами и в ширину был чуть больше полуметра. Лица, не имеющие отношения к магии, попадали сквозь него к ресторанчику на берегу речки, волшебника же, дотронувшегося палочкой до определённой трещины в штукатурке правого дома, ждал маленький дворик-колодец со входом в магазинчик. В этот раз удача улыбнулась Иванне, и магазинчик она покидала аж с двумя заветными флаконами, своим бурным восторгом оставив торговца в лёгком недоумении.

Как ни торопился вернуться на корабль Каркаров, он всё же ненавязчиво увлёк уже нырнувшую в размышления Иванну прогуляться по Карлову мосту. День разгорался солнечный, стоял приятный лёгкий морозец, на мосту было людно. Стоило Иванне понять направление их маршрута, первым порывом, пришедшим откуда-то из подсознания, было намерение свернуть куда-нибудь в другое место. Сильно удивившись, она не стала никак озвучивать странное желание, и вместе с Каркаровым пошла вдоль статуй, машинально отметив глазами «своего» ангела. В воздухе разливались звуки аккордеона и скрипки, при участии небольшого барабана — неподалёку расположилось трио музыкантов, лихо наигрывающее народные мелодии.

Минуя окружившую музыкантов толпу, Иванна вдруг едва не споткнулась на ровном месте: среди слушателей она заметила алхимическую аспирантку Фредерику. Разумеется, потрясало не её присутствие как таковое, а то, что рядом с ней стоял незабвенный Карел Талих, держа ручку прогулочной коляски, в которой сидел румяный карапуз, размахивающий погремушкой почти в такт музыке. Не успела Иванна сформулировать мысль об исключительной случайности их соседства, как аврор повернулся к Фредерике и что-то сказал, на что она с улыбкой закивала и тут же бросилась поднимать вылетевшую из ручки малыша погремушку.

— И что бы это значило? — негромко, словно думая вслух, произнёс Каркаров, который, конечно, тоже их заметил.

— Я надеялась, что ты знаешь, — разочаровано протянула Иванна, стараясь укрыться за спинами впередистоящих слушателей. — Может, проследить за ними?

— Давай лучше вернёмся на корабль, а я по своим каналам выясню побольше о них обоих, — предложил Каркаров.

Иванна молча кивнула, и они направились на Злату улочку, откуда было удобнее всего аппарировать. Стоило им вернуться, Каркаров сразу же отправился в каюту писать письма, а Иванна решила выпить чашку чая, прежде чем отправиться в Хогвартс. Разжившись на камбузе всем необходимым, она поднялась в кают-компанию, где застала удивительное: Федора писала портрет Яблонской, восседающей в кресле у камина. Рядом с художницей расположилась Василиса, листающая рунологический трактат. Вспомнив, что Яблонская всегда отличалась повышенной осведомлённостью про обитателей Дурмштранга, Иванна решила попытать счастье.

— Иоанна, а ты не знаешь, Фредерика замужем? — спросила она, усаживаясь к журнальному столику неподалёку.

Яблонская повернулась к ней с озадаченным выражением лица.

— Восхитительная спонтанность, — прокомментировала она. — Ты что, боишься, что она тоже забросит преподавательскую карьеру ради тихой семейной жизни? — хмыкнула Яблонская, доставая волшебную палочку. — Акцио чайная чашка!.. Плесни-ка мне тоже, будь любезна, — кивнула она на прилетевшую чашку.

— Да просто я только что была в Праге, видела её с одним молодым папашей с коляской, удивилась — когда они с братом гостили у нас, не было никаких признаков того, что она недавно стала матерью. Значит, ребёнок всё-таки не её, — пояснила Иванна, наливая Яблонской чая и протягивая ей чашку.

Что же тогда у неё может быть общего с Талихом? Он не показался Иванне человеком, склонному к романам на стороне, да его служба к такому досугу просто-напросто не располагает. Другое дело, что ради служебных интересов он может пойти на всякое, но как-то коляска с ребёнком совсем не вяжется с образом расчётливого соблазнителя.

— Доцент Яблонская, не вертитесь! Мы договаривались! — Федора нетерпеливо постучала кисточкой о край подрамника.

— Пардон, — отпив из чашки, Яблонская вернула голову в исходное положение. — Так это её зять и племянник были. Фредерикина сестра вышла замуж за твоего друга Талиха, они учились тремя годами старше нас. Я думала, ты в курсе, — пожала плечами она.

Иванна едва не выронила свою чашку. Осведомлённость Яблонской сражала наповал.

— Почему Талих — мой друг? — спросила Иванна, в отупении уставившись на бывшую сокурсницу.

— Ну, он же из-за тебя тут нас через одного допрашивал, — фыркнула Яблонская. — Я, конечно, честно ему рассказала, что ты — вселенское зло, и тебя надо поскорее упечь в Азкабан. Ты что, не помнишь их, что ли? Петра руководила кружком бисероплетения, я там участвовала на первом курсе. С Карелом они стали встречаться курсе на пятом.

Образ Яблонской, плетущей бисерные браслетики, был столь грандиозен, что на миг перекрыл сенсационность остальных новостей.

— У тебя, похоже, совсем с памятью неважно, — цокнула языком Яблонская. — Карел же за твоим драгоценным Вацлавом таскался, как собачонка.

— А ты, случайно, не помнишь, Томаш Новак с нами не учился? — ещё не до конца переварив услышанное, выпалила Иванна.

Она и предположить не могла, что под боком всё это время находился такой бесценный кладезь информации. Что стоило отбросить личную неприязнь, которая, по сути, была совершенно незначительной, и поболтать с Яблонской, которая, похоже, по-настоящему наслаждалась эффектом, который производят её слова… Неужели истина находится под самым носом? Как там сказал Снейп? Фатальный коммуникационный провал. Тотальный.

— Который тебя интересует? Был один на три курса младше, сущий ангелочек, кудрявый такой блондинчик. Второй — на курс младше нас, уж его ты должна помнить, у него ещё родинка во весь левый висок. Третий — на два старше, всё рвался в Ловцы, но не с его ростом пируэты в воздухе выписывать, его вечно ставили вратарём, — небрежно перечислила она.

— А они были как-то связаны с Вацлавом? — наобум спросила Иванна. — Или с Талихом.

— Нет, первые два в его времена были мелкие, а старший был весь в квиддиче, а Вацлаву квиддич был совершенно неинтересен, насколько я помню, — величественно отмахнулась Яблонская. — Но ты у Игоря уточни, он друзей Вацлава должен лучше помнить. Про Талиха — понятия не имею. А почему тебя это так волнует?

Иванна пробурчала в ответ что-то невразумительное, про себя решив, что изложить Каркарову новости будет очень даже нелишне. Попросив Василису отнести утренние флакончики Снейпу, Иванна почти бегом отправилась в капитанскую каюту. Каркаров как раз закончил одно из писем и смотрел на Иванну с тревогой — вид у той был несколько взъерошенный. Иванна с порога пересказала слова Яблонской, заставив Каркарова задуматься, после чего он признался, что Талиха по-прежнему не помнит наверняка, но не исключает, что тот мог быть среди друзей Вацлава или, что вероятнее, в его «фан-клубе».

— Слушай, а может так статься, что Вацлав жив? — неуверенно спросила Иванна.

— Исключено, ты же сама видела… — покачал головою Каркаров.

— После случая с Петтигрю — и с возвращающейся Меткой — я уже ни в чём не уверена, — нахмурилась Иванна.

— Петтигрю отрезал себе палец, — напомнил Каркаров. — Вацлав добровольно ни за что не расстался бы не то, что с обеими руками, даже с единственным мизинцем, я тебя уверяю. Ему было очень сложно совершенствоваться в некромагии, а знаешь почему? Он очень трепетно относился к собственной целостности, открывать себе кровь для него было серьёзным испытанием. Я не могу представить, чтобы он позволил кому бы то ни было отрубить себе кисти, даже ради того, чтобы все посчитали его мёртвым, — заявил он.

Всё ещё ощущая в голове кашу вместо вменяемых мыслей, Иванна наконец прошла в каюту и уселась на койку. Сформулировав единственную законченную идею, она поинтересовалась, были ли у Вацлава причины скрываться. Она смутно помнила, что с ним и тремя его ближайшими друзьями была связана какая-то мутная история, но в подробности в своё время осознанно не стала вникать. Каркаров нехотя признал, что серьёзных причин к тому не было: да, он с ребятами в своём изучении Тёмных Искусств опасно балансировал на грани, но все их прегрешения можно было бы сгладить, списав на юношескую беспечность. Собственно, погибли они тоже в основном из-за беспечности, не позаботившись о должных мерах безопасности. Подумав немного, Иванна поняла, что развивать эти темы пока не готова, и сказала, что пока хотела бы вернуться к своим защитным символограммам.

Снейп, получивший недостающий компонент, просил Василису передать, что к следующей пятнице всё будет готово. Иванна решила не терять время даром и продолжила практиковаться, старательно воспроизводя оба рисунка на всём, что подвернётся под руку. Одолжив у Федоры кисточку и коробочку театрального грима, случайно завалявшегося в её необъятной сумке, Иванна перешла к рисованию на теле, для начала — на своём. К концу среды обе ноги, левую руку и живот Иванны (то есть, там, куда она могла дотянуться) покрывали разноцветные причудливо переплетающиеся узоры.

— Ты изменила концепцию? Узор должен быть видим?

Каркаров вошёл в каюту и обнаружил Иванну, которая вертелась перед начарованным зеркалом, изучая результат своих усилий.

— Нет, это для наглядности, — ответила Иванна. — Можно на тебе сейчас потренируюсь? — спросила она, беря со стола смоченный очищающим настоем носовой платок и принимаясь стирать грим с живота.

— Ты уверена, что это необходимо? — с недоверием уточнил Каркаров.

— Абсолютно, — настояла Иванна; развязав узел под грудью и расправив кофту, она принялась за ноги. — Дай на руке сначала попробую. На спине-то просто всё, а вот браслет на плече немного меня беспокоит — там один агисхъяльм, наверное, на коловрат заменить придётся, рисунок получается мелковат, боюсь, нечётко выйдет. Хочу проверить гипотезу.

Практика действительно помогла выявить некоторые недочёты, так что к вечеру пятницы Иванна была во всеоружии. Снейп прибыл на корабль с четырьмя флаконами зелья и поинтересовался, когда Иванна планирует начать, но тут же пожалел о несвоевременной любознательности, так как она предложила не терять времени и начать немедленно. Снейп попытался тянуть время, предложив дождаться очередного всплеска активности Метки, которая в последнее время никак не изменялась, а лучше и вовсе разрисовать только Каркарова, а его самого оставить в качестве образца сравнения — как иначе определить, что защита работает? Иванна признала, что это очень толковая идея, но настояла, что «разрисовать» нужно именно его: Каркаров всё время у неё перед глазами, заметить изменения Метки им вдвоём будет проще, и как только случится что-то подозрительное, провести сравнение. Снейп принялся было возражать, но ему не дали никакой возможности аргументировать — Каркаров сказал, что выбор доверяет Иванне, пусть она решает, кто будет подопытным, а кто — контрольным субъектом, а Иванна печально уличила Снейпа в лени и ребяческом поведении. В действительности, ей хотелось нанести защиту разом на обоих, однако это было бы совершенно нерепрезентативным опытом.

— Давайте тогда хотя бы сначала только лабиринтом на руке ограничимся, — принялся торговаться Снейп, порывающийся время от времени подняться со своего стула, чтобы покинуть каюту.

— Для чистоты эксперимента нужен полный комплект, — не уступала Иванна, которая сидела у письменного стола, наводя порядок в эскизах. — Давайте, раздевайтесь, если вам холодно — можно раскочегарить обогреватель.

— Северус, если ты при мне стесняешься снять рубашку, так я могу выйти, — предложил Каркаров, встав с койки.

— Игорь, нашёл время умничать! — шикнула на него Иванна. — Никуда ты не пойдёшь, мне нужна твоя помощь — синий огонёк поддерживать и подавать «чернила».

— Ладно, я прошу прощения, — прижал ладонь к сердцу Каркаров.

— Мне не холодно, и никого я не стесняюсь! — рыкнул Снейп, принимаясь воевать с пуговицами на левом рукаве сюртука.

— Может, принести глинтвейну? — предложил Каркаров.

— Лучше попроси у Федьки кисточек, я не знаю, может, моя не очень хороша, — спохватилась Иванна, сделав себе заметку выразить потом Каркарову особую благодарность за проявленное ангельское терпение, которое сама она готова была потерять с минуты на минуту.

— Справились бы тем, что есть, — пробурчал Снейп, как только дверь за Каркаровым закрылась.

— Не уверена. Я, к сожалению, этот момент плохо продумала, на бумаге акварелью рисовала, а на себе — жирным гримом, они по-разному ложатся… — задумчиво возразила Иванна, отложив листы и наливая зелье, которым собралась рисовать, в небольшую плошку; зелье по консистенции было похоже на густую гуашь и на коже не растекалось — Иванна успела проверить на себе — но ей не понравилось, что кисточка даёт слишком толстую линию. — Вам точно не помочь?

Снейп свирепо глянул на неё и молча сунул ей под нос рукав; Иванна отставила плошку с зельем и быстро расстегнула оставшиеся три пуговицы.

— Спасибо, — буркнул Снейп. — Дальше я справлюсь.

— Второй не расстёгивайте, мне только одна рука и спина нужна, можно полностью не снимать, — деловито посоветовала Иванна. — Сначала давайте спину, пока она будет сохнуть — я займусь рукой. Наверное, вам стоит лечь, так удобнее.

В каюту вернулся Каркаров с пучком разнокалиберных кистей.

— Вот ты вышел, а меня уже в кровать тут тянут, — язвительно сообщил Снейп, снявший наконец сюртук и принявшийся за рубашку; к счастью, на этой с пуговицами было всё проще.

— Это она может, глаз да глаз нужен. Тут главное — не спорить, — безразлично пожал плечами Каркаров. — На, попробуй, что-нибудь да подойдёт. Да, Завьялова просила передать, «пусть Док с ними понежнее», — он протянул Иванне добычу.

— Это она о кистях? — с подозрением уточнил Снейп.

— Думаю, да, — кивнул Каркаров.

Подбирая подходящую кисть, Иванна уже более конкретно и определённо пригласила Снейпа улечься на койку, после чего попросила Каркарова взять лист с эскизом и организовать синее освещение. Снейп перенёс операцию, не переставая отпускать язвительные комментарии: свет, по его мнению, был недостаточно синий, «чернила» слишком холодные, койка жёсткая, покрывало колючее, кисточка царапающая, а Иванна — медлительная.

— Ну, что вы так долго копаетесь, за это время можно эпическое полотно написать! — раз в пятый поинтересовался он.

— Слушайте, если вы будете мне под руку говорить, я ещё дольше провожусь! — огрызнулась Иванна, которой было непривычно и неудобно срисовывать, повернув изображение на четверть оборота; она всё серьёзнее подумывала сделать под кругом надпись «Северус — дурак!».

На шестой вопрос она даже не попыталась отвечать, а просто скинула обувь и уселась верхом на поясницу Снейпа, заставив его замолчать от неожиданности. Так работа пошла гораздо быстрее, и уже через четверть часа нахохлившийся Снейп сидел, предоставив в иваннино распоряжение левое плечо.

— Ива, у меня вопрос — сохранится ли у меня возможность создавать чары левой рукой после нанесения этого рисунка? — спросил внимательно наблюдающий за действиями сосредоточенно прикусившей язык Иванны Каркаров.

— Разумеется, — коротко кивнула она. — Обратил внимание, как расположены дорожки лабиринта? Они не препятствуют току энергии сверху вниз, то есть, не блокируют исходящую магию, тогда как магия, идущая вверх «увязнет» и частично нейтрализуется защитными символами. Диск на спине действует так же.

— Хорошо, значит, я верно всё понял.

— А я вот до сих пор не очень уверен в правильности использования Хагалаз, — подал голос Снейп.

— Не пытайтесь сбить меня с толку. Она разрушает восходящий ток, всё логично, — отозвалась Иванна, как раз вырисовывающая означенную руну.

— Какая-то логика у вас… слишком женская, что ли, — покачал головою Снейп.

— Не пытайтесь меня злить, — фыркнула Иванна.

— Северус, как-то ты, ну, совсем неизящно хамишь, — неодобрительно отметил Каркаров.

— Ах, простите, не хотел задеть твоё чувство прекрасного! Посмотрел бы я на тебя, после того, как тебя сначала царапали кистью, ткнув лицом в колючее покрывало, а потом ещё продолжили пытку в сидячем положении, — возразил Снейп.

— Не беспокойся, мне это всё ещё только предстоит, — отмахнулся Каркаров.

— Слушайте, давайте я закончу, а потом вы поворкуете? Ваша болтовня отвлекает, — напомнила о себе Иванна.

________________

Гальдрастаф — исландский магический рисунок, состоящий из стилизованных (как правило — очень сильно стилизованных) рун.

Котацу — невысокий японский столик, оснащённый электрическим или угольным обогревателем, накрываемый одеялом или матрасом для сохранения тепла, используемый в условиях плохо отапливаемого помещения.

Агисхъяльм — обереговый гальдрастаф из исландских манускриптов, в основе которого обычно рисуют четыре руны Альгиз.