Тени над водой (гет)

Директор столкнулся с мисс Кэрроу в коридоре и сделал вид, что ее присутствие ничуть его не удивило. Алекто хищнически улыбнулась, обнажив кривые зубы.

- Сэр, вас не было на завтраке, — она хотела придать голосу особое звучание, но вышло только неловкое карканье.

- Дела, — коротко бросил он, собираясь уйти.

- И это все, Снейп? Ты даже не поинтересуешься, как я выбралась? — с недоумением спросила она. Рыбьи глаза чуть растерянно блуждали по мужской фигуре.

- Это не моего ума дело. Если повелитель милостиво отпустил тебя — значит, так должно быть. И полы мантии взлетели вверх, удаляясь по коридору.

Весь день Алекто не сводила глаз с директора. Она несколько раз заводила разговор, но Снейп отвечал только по делу, не давая ей ни одной зацепки. Его общение с ней было вежливым, однако сухим и лишенным всякой эмоции. Пару раз она будто нечаянно дотронулась до его руки, и эти жесты остались без внимания. Ведьма и представить не могла, с каким отвращением Северус чувствовал прикосновение ее пальцев.

Возращение профессора Кэрроу школа встретила молчанием. В Большом зале во время еды до и дело слышались удивленные шепотки, за столом Гриффиндора кислые лица исподтишка обсуждали энтузиазм преподавательницы, что не укрылось от Алекто, и она тут же зарядила в них заклятием. А на магловедении, которое, как назло, стояло в расписании, мисс Кэрроу отыгралась сполна. После урока Кэтти Белл, Парвати Патил и Симус Финниган еще долго залечивали раны.

Но кто был точно рад появлению Алекто, так это ее брат. Амикус с довольным лицом прохаживался перед Северусом всякий раз, завидя его в коридорах. Он словно позабыл тот день, когда молил о снисхождении, и теперь, будто пес, покорно кружил рядом с сестрой, ограждая ее от нападок. Но Алекто не нуждалась в защите — она нападала сама.

- Что ж, Северус, — протянула ведьма, нежась в своем кабинете, — чем сегодня обрадуешь повелителя? Собрание в поместье назначено на девять, а у тебя ни языка, ни мальчишки.

- Что значит «у тебя»? Это наша общая задача, — выпрямился директор.

- Разумеется. Но он возлагает на тебя большие надежды. Не обмани его доверие.

- Не понимаю о чем ты, Алекто, — равнодушно хмыкнул Снейп. — Я верно служу: я убил Дамблдора, я сообщил об операции «Семь Поттеров». Кажется, мы с тобой в разных весовых категориях, как это говорится у грязнокровок.

Рыбьи глаза весело забегали по кабинету. Женщина поднялась с места, бросила неприметный взгляд на окно, в которое проникал свет со школьного двора, а затем вплотную приблизилась к Северусу. Мужчина увидел, как за спиной Алекто Амикус вцепился в край стола и напряженно следил за сестрой.

- Конечно, — медленно произнесла Кэрроу, всматриваясь в каменное лицо. — Придет время, и мы все посчитаем: и заслуги, и предательства.

- Не тебе это говорить, — вкрадчивым голосом сказал Снейп. — Предатель один раз — предатель навсегда, — мимолетная улыбка со следами язвительности и отвращения показалась на его губах и тут же исчезла.

* * *

Поместье освещалось сотнями огней, горевших среди мрака. По саду прохаживались павлины с разноцветными длинными хвостами. В доме царила тишина, и лишь в большой столовой напряженно переговаривались люди. Как только Северус прибыл на совет, его сразу постигло разочарование. За столом по правую руку, где всегда сидел директор, место занял Макнейр. Неловкая заминка разожгла любопытство Пожирателей, но Темный Лорд холодно пожурил своего слугу за опоздание и указал на стул в середине собрания. Снейп вежливо откланялся и сел между Долоховым и Гойлом, как раз напротив мадам Лестрейндж, загадочно подмигнувшей ему. Он снова заговорил о пропавшем медальоне Долорес Амбридж, но Темный Лорд тут же оборвал на полуслове. Еще раз громко заявив, что это не касается Северуса, Волан-де-Морт продолжил заслушивать доклады.

Совет проходил тихо. Директор, наблюдая за магом, отметил, что тот, как и прежде, несмотря на все неудачи, холоден и спокоен. Красные щели медленно блуждали с одной фигуры на другую. Волшебник говорил бесстрастно, глухо и нараспев, точно тянул предсмертную песню для приговоренных. Он допытывался даже до мельчайшей детали, каждый раз подолгу обдумывая и поигрывая палочкой. О несостоявшейся поимке маг не упоминал, а все больше упивался планами о величии.

— Скоро наступит то время, когда мы окончательно выйдем из тени. Нам больше не придется скрывать свою сущность. Мы вознесем эту страну на небывалые высоты, о ней будут говорить со страхом и восхищением. Нам будут завидовать и поклоняться, но ни к чему эта лживая лесть — мы достойны большего. Равного нам самим, — наслаждался он собственным красноречием.

Он говорил ясно, четко и чертовски заманчиво, так что Пожиратели обернулись в слух и поддались его монологу. Северус видел, как подобострастно пригибается к столу копна черных нечесаных волос Беллатрисы, с обожанием смотревшей на своего любимого, как Долохов кивает на каждом слове, как Люциус, забитый в последнее время, увлеченно слушает и забывается, а его сын Драко все ниже опускает голову под невидимой тяжестью. Каждый из присутствующих поддался чарам, для которых не нужны были ни заклинания, ни волшебные палочки.

Совет в очередной раз кончился ничем, как показалось Снейпу, но он неуловимо ощутил, что среди избранных Пожирателей образовался особый круг из тех, кто многозначительно обменивался друг с другом знаками. Северус невзначай смотрел за Яксли, Мальсибером, Макнейром, Лестрейндж, которые явно считали себя особыми в этом доме. Какая-то перемена случилась в эти дни, пока он отсутствовал; что-то случилось, хотя это старались скрыть.

Директор не покинул поместье, как это обычно бывало после сборов, а решил задержаться подольше. Среди пьющих коллег, будничным тоном обсуждавших налеты на маглов, он искал Нарциссу, которая в собственном доме слыла за чужую. У нее не было Черной Метки, Пожиратели часто припоминали ей трусость муженька и неопытность сына, но женщина лишь гордо кланялась и уходила в свои покои. Миссис Блэк тяготилась сборищами, попойками и пытками, лишавшими ее сна и отдыха, потому она все больше молчала и ходила по пятам за обожаемым Драко.

Северус огляделся по сторонам. В табачном чаду стояли, сидели, полулежали довольные Пожиратели, обсуждавшие какую-то девчонку-маглу, посмевшую дать отпор самому Долохову. Маг, небритый, со странно скрученным лицом, смакуя каждую деталь, рассказывал коллегам, как загнал бедняжку в угол. Слушатели усмехались и требовали вина, которое на цыпочках, кланяясь и извиваясь, разносил услужливый Хвост. Он поравнялся с бывшим хозяином, открыв рот с гнилыми зубами, пропищал ему что-то и протянул бокал, но директор лишь презрительно фыркнул. Он редко встревал в разговоры и никогда не развлекался, как любили это делать остальные Пожиратели, а потому скромно отмалчивался в стороне и иногда кивал, как подобало делать, чтобы не сойти за отступника.

Не успел Снейп узнать, чем закончилась история похотливого Антонина, как в коридоре, черневшем в дверном проеме, показалась загадочная Беллатриса в черном одеянии, с трудом различавшемся в неосвещенном коридоре, очевидно спешила и даже не взглянула на собрание. Недолго думая, Снейп, улучив момент, под хохот и крики выскользнул из комнаты.

Мадам Лестрейндж предусмотрительно оглядывалась, петляя по пустым коридорам огромного дома, пока не очутилась у лестницы, ведущей наверх к запретным покоям. Личные комнаты Волан-де-Морта были надежно защищены от непрошеных гостей самыми лучшими чарами, и проскользни Беллатриса внутрь, она тут же бы сделалась недосягаемой. Но Снейпу повезло — Темный Лорд уже спускался по ступеням, словно заранее увидел свою сообщницу сквозь плотные магические завесы.

- Милорд, — зашептала ведьма, согнувшись в поклоне, — все сделано, как вы велели. Наша ячейка надежно защ...

- Помолчи, Белла, — остановил маг, угрожая палочкой. — Здесь не место для разговора. За мной, — жестом позвал он ее, укрывая под невидимыми чарами.

Северус осторожно выглянул из-за колонны, за которой прятался этот короткий миг. Подниматься по лестнице было бессмысленным и опасным — Темный Лорд ограждал себя от непрошеных гостей, и чары без труда бы опознали крадущегося директора. Он еще раз огляделся и убедился, что рядом никого нет, а его магии достаточно, чтобы сокрыть перед обитателями дома свое присутствие, потому, взвесив «за» и «против» принялся ждать.

Конечно, при желании Волан-де-Морт обнаружил бы его — Нагайна была в этом деле первым и главным помощником. Огромная змея легко чуяла присутствие людей под любыми заклинаниями, но сейчас Снейпу повезло — маг, видимо, оставил фамильяра в покоях. И, несмотря на ловкость и осторожность, тайна, которую доверили Беллатрисе, слишком поглотила его.

Директор не строил догадок, что кроется за словами двух волшебников, а просто ждал в надежде найти больше ниточек, дернув которые можно распутать еще один клубок. Он слился с колонной, хотя и был укрыт Дезиллюминационным заклинанием, но, помня об уме и сноровке самого сильного мага из ныне живущих, не смел даже дышать. Каждая мышца в его теле замерла, наливаясь свинцовой тяжестью, клонившей в усталость и сон.

Его ожидание было вознаграждено. Знакомые очертания, пробивающиеся через волшебные завесы, появились перед ним. Услужливая Беллатриса сжалась, пропуская обожаемого милорда вперед.

- Повелитель, прикажите мне обыскать... — страстно шептала она.

- Не сейчас, — отозвался тот, почти не шевеля губами. — Я надежно сокрыл свою тайну. Никому, даже тебе, не разгадать эту загадку.

- А как же Снейп? — заглянула она в безжизненное лицо. — Милорд, такие вещи хранить в школе опасно — вдруг он предатель? Я не доверяю ему, мой повелитель, он запятнал себя общением с предателями. Вспомните, сколько неудач нас постигло в последние дни. И Снейп всегда оказывался рядом.

Она сияла, когда говорила Темному Лорду о догадках. Уже одно то, что он посвятил ее в свои секреты, льстило мадам Лестрейндж, и она с неистовой силой, рвущейся изнутри, спешила отдать всю себя хозяину.

- Уймись, Белла, — задумчиво произнес Волан-де-Морт, и красные щели зорко обшарили темноту. Он смотрел на колонну, за которой прятался Снейп, и на миг черты лица неприятно застыли, а потом ожили, будто его посетило секундное замешательство, — ты болтаешь больше, чем нужно. Здешние стены имеют свойство слушать. Если будет на то нужда — я сообщу тебе.

Повелитель угрожающе обернулся и прошелестел совсем близко к Северусу, умиравшему от страха. Следом семенила Пожирательница в поклонах и реверансах, не отстававшая от мага ни на шаг. Эту секунду, когда перед ним проплыло каменное лицо милорда, мужчина запомнил на всю жизнь и еще долго в кошмарах слышал шелест одеяний.

Он выдохнул, опускаясь на пол, и ноющие ноги обмякли не в силах держать его. Северус отдышался, отсчитал время, которое казалось вечностью, а затем, собравшись с духом, осторожно побрел по коридору, свернул на первом повороте, спустился в холл и, по-прежнему невидимый, исчез из замка.

* * *

В ту же ночь директор передал Дамблдору подслушанный разговор. Старец в золотой раме задумчиво поглаживал бороду, время от времени спрашивая директора.

- Вы уверены, что вас не обнаружили? — прищурился портрет.

- Нет.

- Кто-нибудь еще заметил ваше отсутствие?

- Не думаю. Все были заняты Долоховым. Малфои, как обычно, удалились.

- А наша парочка?

- Они покинули дом сразу после собрания.

Дамблдор откинулся в кресле. Острый взгляд в очках-половинках блуждал на холсте. Он медлил с ответом.

- Друзья, что вы думаете об этом? — наконец произнес Альбус. Портреты зашевелились.

- Альбус, — неожиданно вмешалась Дайлис Дервент, — никто ни на земле, ни здесь не сможет увидеть всей правды! Орден теряет лучших бойцов — сколько несчастных лежит в Мунго без сознания, сколько скитается по лесам. Мне-то видно в отличие от вас! Люди гибнут! Прекратите оба эти игры — мистер Снейп и так ходит у дьявола под боком! — и картина тут же покрылась мраком. Какой бы план ни выбрал Альбус — миссис Дервент он уже явно не нравился.

- Идет война, Дайлис, — тихо заметил Дамблдор. — И жертвы неизбежны, что бы мы ни делали. Поэтому мы должны использовать всякую возможность, если это приблизит к гибели Темного Лорда.

- Я родилась лечить людей, а не калечить, — донеслось с черного холста. — Не впутывай меня.

Эдвард Эверард, все это время внимательно следивший за беседой, откашлялся, дабы привлечь к себе внимание, а когда портреты вместе со Снейпом обернулись на звук, сухо произнес:

- Директор, вам давали ценный совет — не идти на поводу сентиментов, — он закутался в любимую зеленую мантию и провел пальцем по гладкому подбородку. — Даже такой опытный шпион, как вы, попадется, если пойдет по зову чувств. Темный Лорд — не ягненок, мягко говоря. Но мадам Лестрейндж...

- Беллатриса считается одной из лучших ведьм. У нее нюх сильнее, чем у гончей собаки. Не нашему мистеру тягать с ней, — возразил было Тримбл.

- ... Подожди, Квентин, — остановил коллегу Эверард. — Прибереги свое отношение к профессору на потом. Мадам сильна — это вне сомнений. А еще она горяча и вспыльчива. Мы недавно в этом убедились, разве не так? Беллатриса Лестрейндж в чем-то похожа на вас, если хотите. Она лишена доброты и эмпатии, но не эмоций. А здесь, я вам доложу, чувства, любовь своего рода, н-да. А любовь, коллеги — опасная вещь, она действует не хуже заклинания Конфундус или Зачарованного сна. Я вижу это так, — он придвинулся ближе и наклонился, так что Снейпу показалось, будто портрет сейчас выйдет из картины и повиснет над ним, — Беллатриса сболтнула лишнего, а ваш милорд настороже решил, как маглы говорят, закинуть удочку — вдруг рыбка клюнет. И поверьте мне, директор, теперь за ячейкой Лестренджей будут следить вместо одного отряда гоблинов — два, если не больше. Думаю, это то самое, что ищет наша троица, но мой вам всем дружеский совет: обождите.

- Я согласен, — поддакнул Армандо Диппет, раскуривая в очередной раз трубку. Дым рассеялся по холсту, и волшебник мечтательно выпустил изо рта серые колечки. — Эдвард дело говорит, — тут он развернулся вполоборота и приметил Финеаса Найджелуса, который махал руками, будто разгонял табачное марево. Происходящее его совсем не волновало. — Блэк, а ты чего притих? Ну, скажи хоть слово, а то шустер только ругаться да жаловаться.

- Тебя забыл спросить, седой башмак! От твоего пыхтения у меня трещит голова! Имей совесть — я не выношу запах курева! — портрет схватился за нос и погрозил Армандо кулаком.

- Блэк согласен, — сказал Диппет.

Северус спрятал руки за спиной и повернулся к окну. Луна уныло заглядывала в Директорскую башню. Школьный двор в дымке звездного неба был мрачен и спокоен. Хогвартс мирно спал, и этот умиротворенный сон казался директору затишьем перед бурей. Мужчина подошел ближе, и в окне сразу зачернели макушки Запретного леса, а перед ним — хижина привратника, которая будто бы замерла.

Он снова вспомнил сосредоточенное лицо, забывшее о прекрасной улыбке, сиплый голос, точно сломанный после надрыва, пучок каштановых волос, неожиданно менявших цвет. Воспоминания возращали его снова и снова туда, где когда-то все могло быть хорошо. Если бы он сделал правильный выбор...

Нет — он вздохнул — она — не Лили. Пусть даже Асфодель — цветок из семейства лилейных, но он все же отличим от прекрасного оригинала. Так, лишь еще одна копия, невероятная по своей схожести и совершенно другая внутри. Один Мерлин знает, сколько в ней секретов.

Но, глядя на старую залатанную хижину, похожую, скорее, на сарай или дровник, он невольно захотел увидеть еще раз эту женщину, разбудившую бурю в душе, хоть на минуту забыться и представить, что его недосягаемый идеал жив каким-то неизъяснимым чудом; еще раз заглянуть в сверкающие холодным блеском изумруды и напиться этим странным, непонятным чувством, для которого у скупого на эмоции директора нет названия. Это память, живая память, пробуждающая любовь, а вместе с ней тоску и сожаление о собственной дрянной душонке.

Он молча налил бокал огневиски, мигом осушил его и задремал в нелюбимом кресле, пока ночь не сменилась неласковым утром.

* * *

Несколько дней прошли в относительном спокойствии. Если бы не обстоятельства, то директор мог бы считать их долгожданным подарком — теми днями, которые он просил у судьбы. Жизнь текла, как тоненький чалхый ручеек, и можно было обманчиво подумать, что больше ничего страшного или странного не произойдет. Ученики все так же понуро ходили из класса в класс, корпели над пергаментами и лишь изредка в своих гостиных шепотом обсуждали, где сейчас могут быть Гарри и его друзья.

Бурная деятельность Алекто сменилась ленивой апатией. Даже наказания за невыученные уроки применяла будто нехотя — многие видели, как тяготится она своей работой, а дети для нее стали не больше, чем живые куклы. Она раздавала Круцио будничным тоном, с равнодушием глядя, как мучаются несчастные. Её брат Амикус, напротив, в своем классе завел спартанскую дисциплину и череду обязательных правил, так что Темные искусства ученики ненавидели даже больше магловедения.

Такая перемена в профессорах Кэрроу у многих бы вызвала вопросы, но ответить на них мог только директор. Как бы ни ластилась Алекто к Снейпу, она едва могла вытянуть из него пару слов. Щиты волшебника прочно опустились между ними, и он насмешливо наблюдал уловки Пожирательницы, которые раз за разом терпели крах. Она злилась на себя, на бестолкового брата, сдувавшего с нее пылинки, на ненавистных студентов, которые будто висели у нее на шее, может быть, даже на Темного Лорда, внушавшего животный страх, но больше всего — на Северуса Снейпа. Бессмысленные попытки втереться в доверие и заметить за ним хоть что-то, что не укладывалось бы в его обязанности, вероятно, напоминали ей о возможной каре, которая приближалась с каждым днем. Для Северуса она стала открытой книгой, и, кажется, даже особо не скрывала, куда и зачем отлучается в одиночку. Со стороны казалось: Кэрроу нервно ждала конца.

Направляясь к Большому залу, директор размышлял, какой лотерейный билет вытянет сегодня. Время шло, но по настойчивым увещеваниям портретов он по-прежнему бездействовал, зато продвинулся в своих знаниях о крестражах. Снейп выпытывал из портрета Альбуса все, что тот знал о бессмертии Волан-де-Морта, но портрет отвечал лишь намеками и загадками, а потом и вовсе отказался говорить, отправив Северуса в библиотеку. Директор копался в книгах о противоядиях, темных заклинаниях и прочих вещах, не вызывавших у Пожирателей подозрений, а между тем тайком уносил в черной мантии тома «Истории Хогвартса», на которые как-то раз указал ему Эверард. А еще, зная что его кабинет хранит секреты под стать всему замку, к неудовольствию Дамблдора отыскал «Приложение к тайнам наитемнейших искусств».

В перерывах между чтением, руководством, отчетами, выслушиваниями жалоб, конфискациями запрещенной литературы и разгонами нелегальных кружков, по-прежнему собиравшихся, он все чаще задумывался, что временная отмена занятий пошла бы пользу всем, а сам директор смог бы выделять больше времени на поиски.

Северус прошел на свое место, рядом с которым, точно император, восседал Амикус, сухо поздоровался с профессорами, приступил к завтраку и почувствовал, как МакГонагалл мысленно сверлит в нем дыру. Он попытался увернуться от назойливых кошачьих глаз, несколько раз недовольно разминал шею, беспокоившую после неудобного сна в креслах, но Минерва вцепилась звериной хваткой и точно не собиралась отпускать.

Ученики за четырьмя столами ковырялись в овсяной каше, зевали, жмурились от сотен свечей и скучающе желали друг другу доброго утра. Ханна Аббот за пуффендуйским столом роняла в чай слезы и выслушивала робкие утешения от Эрни МакМиллана — для нее тишина закончилась вместе с гибелью отца. У гриффиндорцев чихал простуженный Симус Финниган, чем вызывал невольную улыбку одноклассников, когтевранцы, прижавшись друг к другу, изъяснялись непонятными жестами на пальцах, и лишь за столом Слизерина все было ненапряжно, хотя отпускать привычные шуточки они побаивались. Драко Малфой в который раз отсутствовал в школе, но причин никто не спрашивал. Школьные привидения сбились в кучу у стены и со вздохами осматривали обстановку, не забывая говорить, что «Хогвартс нынче уж не тот как при настоящих директорах». Все ждали, когда часы возвестят о конце завтрака.

Монотонный стук ложками и вздохи прервал Филч, ввалившийся в зал с такой прытью, которую никто не ожидал от ворчливого старика. Седые волосы растрепались, и лысина, которую так старательно прикрывал завхоз, сияла в свете от свечей. Мужчина, совсем запыхавшись, изо всех сил бежал к профессорскому столу прямо к директору.

- Сэр... Сэр, — неразборчиво бормотал он, хватая воздух, — там... Там та-а-акое!

Но не успел директор спросить, что же там такое, как в дверях показалась толпа людей, одетых в черные и синие мантии. Они ни на кого не глядели и даже не удосужились извиниться за вторжение, бесцеремонно устремились к руководству Хогвартса. Студенты мигом оживились, с дальних сидений вытянусь любопытные головы, пытаясь понять, что происходит.

Директор узнал их сразу, и растерянность тут же уступила место напускному спокойствию. Толпу вели Уолден и сам Пий Толстоватый — министр магии.

- Профессор Снейп, — на ходу раздался писклявый голос, — мы прибыли для осмотра замка и допроса всех учащихся на предмет связи с преступником Гарри Поттером и его пособниками — членами Ордена Феникса!

Процессия остановилась перед длинным столом. Преподаватели побросали приборы и замерли в оцепенении. Амикус развалился в кресле.

«Все болваны Британии собрались в одном зале. Интересно».

- Что вам угодно? — вежливо спросил Снейп.

- Я прошу, кхм, требую разрешить допрос студентов и преподавателей, а также всех сотрудников школы.

- Это незаконно! — возразил профессор Флитвик, выглядывая из-за стола. — Большинству из них нет семнадцати лет!

- Просто возмутительно! — поддакнула МакГонагалл.

- Я решаю, что законно, а что нет! — взвизгнул Пий. — Директор?

- Разумеется, господин министр, — мягко сказал он, обращаясь к толпе. — Вы допросите всех в свободное от занятий время. У нас начинаются классы.

Он попытался изобразить добродушие и готовность, от которой даже через три места позеленела МакГонагалл и была готова вызвать Адское пламя. Алекто с облегчением вздохнула, а ее брат смотрел на всех с нескрываемым удовольствием.

- Все за уроки! — пробасил директор на весь зал, и испуганные студенты, косясь и хватая вещи, убегали прочь. — Прошу, министр, — продолжил Снейп, встав, — пройдемте со мной. Я помогу обустроиться и подготовить все необходимое. Мои заместители окажут вам всяческую поддержку, — он еще раз глянул на них, жестом призывая за собой.

- Кхе-кхе...

Директор, не успевший ступить и шагу, внезапно увидел, как сквозь толпу министерских авроров и знакомых Пожирателей пробирается нечто в ярко-розовом костюме. Если бы профессора Снейпа когда-нибудь попросили описать, как выглядит ненависть, он бы, пожалуй, ответил: «Как Долорес Амбридж». И в одном этом с ним были бы солидарные многие обитатели школы.

- Господин директор, — елейно пропела она, — прошу заметить, что я как глава Комиссии по учету магловских выродков и советница министра имею также неограниченные полномочия в этом, несомненно, важном деле государственного масштаба. Надеюсь, вы не станете препятствовать моему общению со студентами, с которыми мы всегда были добрыми друзьями... Смею надеяться, господин директор, что и вы помните и цените меня как старинную приятельницу, а потому позвольте попросить вас о самой малости — кабинете, который во время работы в Хогвартсе я занимала, и комнате отдыха.

Просьба Амбридж так и повисла в воздухе. Процессия развернулась и проследовала за развевающейся черной мантией. По обе стороны шествовали гордые Кэрроу. Снейп на ходу прокручивал возможные варианты событий. Что им нужно на самом деле? Как далеко они зайдут в своих поисках? Велело ли им отыскать некий предмет и передать его Темному Лорду? Время от времени он вскидывал голову, будто бы избавляясь от назойливых картин.

- Вы будете только здесь? — обрывисто спросил он, поднимаясь по лестнице.

- Нет, вторая группа уже в Хогсмиде.

- Какие инструкции свыше? — он слегка понизил голос.

- Искать, пока не обнаружим информацию о мальчишке.

- Что требуется от меня?

- Содействие.

- Почему не оповестили заранее? Я бы подготовил все необходимое.

- Вы же понимаете, — заговорщически сказал министр, покусывая губу, — утечки могут быть везде. Полная конфиденциальность.

- Но не для Крэбба, Макнейра и Долохова, — обернулся Северус, отыскивая знакомые облачения. Ответом стало глухое покашливание и пустая болтовня.

Директор проводил толпу в старый кабинет, где когда-то преподавали Защиту от Темных искусств. Едва процессия переступила через порог, по взмаху волшебной палочки кабинет очистился от пыли и грязи, парты трансфигурировались в столы, а стулья — в мягкие диваны и кресла.

- Думаю, так будет проще, — сказал директор.

Министерские брезгливо занимали места, трансфигурируя вещи по своему усмотрению, Уолден Макнейр раскинулся на диване, а Долохов, посвистывая, с любопытством разглядывал старые шкафы, где хранилась утварь для отлова магических существ, книги с заклинаниями и прочее волшебное барахло.

- Эта дрянь еще пылится! Но теперь она ни к чему, а, Северус?

- Старые учебники, — лениво буркнул директор. — Сейчас другие времена и другие методы обучения.

- Другие. Лучше. Верно я говорю?

- Да, — поддакнул Снейп.

- Вот изловим мальчишку и заживем! Уолден, Пий, с кого бы нам начать? А! — хлопнул он в ладоши и размялся, — А давайте-ка с этого волосатого бугая, того урода, что шастает со всякими тварями. Как его — Хогрид?

- Хагрид, — поправил директор.

- Все равно.

- Что ж, давайте, — равнодушно хмыкнул Макнейр. — Амикус, веди его сюда, теперь он не отвертится. Пару сеансов Круциатуса, и мосье выдаст нам все секреты.

Кэрроу исчез за дверью, и Снейпу на миг почудилось, что сердце внутри пропускает удары. Ему было плевать на Хагрида, но мысль о том, что Амикус обнаружит кого-то еще, неприятно легла на сердце. Он медленно опустился на стул, и, встревоженный странным чувством, упустил как, перестукивая пальцами по шкафу, за ним наблюдает Долохов.