Теперь я Молли (гет)

После беседы с отпрыском я заперлась у себя и занялась книгами. Я уже несколько дней так делаю под предлогом отдыха после травмы и с каждым днем все яснее понимаю, что работы у меня не поле непаханое, не море, а космос!

Здесь все живут этой жизнью не то что с младенчества — поколениями, они ее правила и особенности впитали с молоком матери. Если случаются волшебники с родителями-маглами (из таких помню только Гермиону, но ведь она же не одна), так их в школе учат, что к чему. А я должна представлять собой взрослую ведьму с соответствующими знаниями и умениями!

Чувствую себя, как инопланетянин в какой-нибудь комедии. Дай Бог, чтоб жанр не сменился.

Кстати, насчет Гермионы. Кажется, она была тем еще ботаником с отличным интеллектом. Есть у меня насчет нее одна идея. Завтра предложу Рончику позвать ее к нам.

Накормив всю банду ужином, я отправилась спать, как обычно, пораньше. Вообще-то, спать совершенно не хочется, просто полежу, подумаю о настоящем и будущем. О прошлом не буду — пока это слишком тяжело, боюсь сорваться в истерику.

Есть и еще цель у раннего укладывания: муж. Точнее сказать, ожидание того, что однажды он все-таки потребует исполнения супружеского долга. Я, конечно, отбрыкаюсь, мало ли у женщин отговорок на такой случай, но пусть этот момент подольше не наступает. Эх, не думала я, что со мной такое случится в ближайшие лет десять.

Неопределенность собственной судьбы и нерастраченная созидательная энергия (созидание еды для голодной толпы не в счет) не дали мне нормально выспаться, и я встала в половине шестого. Нереальное время по моим прежним меркам! Я так просыпалась, только когда страдала от несчастной первой любви, на следующие уже не хватило сил.

Хорошо, что сейчас июль, в какую рань ни встанешь — за окном светло. Я тихонько вышла во двор и юркнула за сарай: это моя слепая зона для утренней зарядки. Надо сказать, что даже неделя довольно расслабленных тренировок (это по моим прежним меркам расслабленных — организм Молли, похоже, считает, что я его изнуряю) дает свои результаты: мое толстое тело если и не похудело, то хотя бы стало лучше шевелиться. И даже одышки теперь меньше! Я оттянула платье на животе и поразглядывала складку ткани. Может, принимаю желаемое за действительное, но мне кажется, что пять дней назад платье было уже. Надеюсь, никто не менял его размер, а то убью мерзавцев за ложную надежду.

Про подгонку нарядов по фигуре я прочитала все в тех же книгах по домоводству. Хорошо ведьмам живется! Значит, можно не ждать, пока похудею, а уже сейчас купить хотя бы два (два!) пристойных платья, чтобы носить их по очереди.

Рука-лицо, как говорится. Где же ты, мой шкафчик, который трещал по швам от тряпок, я тебя так недооценивала... Просто классика: что имеем, не храним. Мысль про платья потянула за собой следующие в огромных количествах, и я поскорее тормознула себя. Приду в дом — запишу, а на листочке расставлю приоритетность всех действий, как учила бывшая начальница. То есть теперь уже пред-бывшая.

Я быстро приняла душ за шторочкой возле сарая (интересно, где они зимой моются?), посетила туалет, простите, типа сортир и отправилась варить кашу. Просто так, без всякой магии, ибо устаю я от нее довольно быстро, а силы мне пригодятся. Пора как-то разгребать эту жизнь.

При взгляде на кашу сморщились все, кроме Билла, который уписывал ее за обе щеки, и Джинни, просто поддержавшей меня.

Жаль, что Билл приехал ненадолго, он самый вменяемый в этой семейке. И, кстати, самый симпатичный, раньше я б таким заинтересовалась. А сейчас мне кроме мужа светят только Хагрид какой-нибудь да... кто там еще был?.. Хмури, что ли. И то не факт.

Кстати, мысль о Билле в таком ключе вызвала резкое отторжение. То ли реакция материнского тела, то ли я все крепче срастаюсь с новой личностью.

Пока все не отказались от полезного завтрака, выдала им варенье. Нет уж, дорогие, эпоха жареного бекона на завтрак (буэ-э) завершилась. По утрам мы будем есть овсянку, сэр. Мой внутренний садист радостно потер ручки в предвкушении, но я на него шикнула: нечего тут панику сеять, овсянка с вареньем — это вещь.

Раздав всем поручения, потому как в моем представлении кто не работает, тот не ест, я отправилась писать список. Легко сказать — писать! Вы пробовали когда-нибудь писать на пергаменте птичьим пером и чернилами? Я — нет. Извозившись в чернилах и испачкав два листа, я превозмогла совесть и утянула из спальни близнецов огрызок карандаша.

Зато быстро закончила список и перешла к претворению в жизнь той части записей, которые касались дел домашних: позвала Джинни, и мы стали разбирать содержимое многочисленных сундуков. Начали мы с моей спальни и успели еще просмотреть те, что в конце коридора, в тупичке. Сундуки забиты старой одеждой мало того, что под завязку, так к тому же с чарами Расширения, как сказала дочь.

Некоторые вещи мне здесь определенно нравятся!

За работой я пожаловалась Джин, что кое-что почти не помню, и попросила ее об этом другим не рассказывать, тщательно изображая смущение. Дочка яростно покивала и забросала меня сочувственными взглядами. Очень приятно, когда к тебе относятся не только потребительски, но и бескорыстно.

Не зря считается, что у матери и дочери самая крепкая связь. Надо будет ее отпустить в гости... И одежды новой купить, что ли, а то ей все коротко. Нельзя, чтобы дети выглядели убожествами, это слишком сильно сказывается на их самооценке, с которой им потом всю жизнь маяться. Мои, конечно, уже не совсем дети — подростки, но психика пока гибкая, поэтому надо, чтобы они были уверены, что не хуже других. Кажется, в книге у Рона как раз с этим проблемы, а поскольку он там почти главный герой, а остальные — нет, об их переживаниях могли и не упомянуть.

Тем временем Джинни мне рассказывала про старые мантии, платья и сюртуки: вот эта бабушкина, это прабабушкина свадебная, это Моллино свадебное платье, это крестильная рубашка прадедушки... И так до бесконечности.

Некоторые наряды заставили призадуматься: а не может ли у них быть волшебных свойств? Джин об этом не знала, но дала гениальную подсказку — что на одежде может быть что-то для защиты от проклятий и сглазов.

— Зови Билла! — отправила я ее.

Старший сын удивился моей затее, но никак ее не прокомментировал, и мы продолжили уже втроем. Мы с дочкой раскладывали наряды, а Билл сканировал их палочкой.

Я оказалась права, несколько "волшебных" облачений мы нашли. В основном это была обрядовая одежда, которую носили представители предыдущих поколений. Ещё у родителей Артура были такие вещи, у него самого на крестины и на одиннадцатилетие, а потом все — праздник закончился.

Джинни искренне возмущалась, а Билл вел себя скованно. Почему, интересно? Неприятно, что предки были значительнее? Или богаче? Или дело в чем-то еще? Там разберемся, а пока "волшебные" наряды сложили в отдельный сундук.

Под предлогом амнезии я выпытала у дочки много ценной информации: где хранятся документы, что за люди сняты на одних фото... то есть колдографиях со мной, когда у отца зарплата (кстати, завтра!), где дома лежат деньги и как часто пополняется заначка.

Про деньги тема самая печальная, но идеи есть, и приступлю к их реализации вот прямо завтра. А пока спать, надо успеть в кровать первой!

Проснулась я опять ни свет ни заря, поэтому успела выполнить всю свою утреннюю программу и выбрать наименее отвратительное платье из своего гардероба. В зеркало смотрелась недолго, потому как я ужасна! Да мать-перемать, кто угодно будет ужасен в бесформенном мешке из пестрого ситца! Поэтому сделаю независимый вид и порадуюсь тому, что Молли была дамой авторитарной, и ее решения никем не оспариваются.

И я сделала это — увязалась с муженьком на работу.

Ну, знаете ли, и система перемещений тут! Про камины и загадочную аппарацию я читала, конечно, и в фильмах видела, но как же это отвратительно испытывать на собственной шкуре! Тогда, в первый день, чудный процесс прошел мимо моего восприятия, а теперь я насладилась всеми прелестями камина. Аппарацию, чувствую, я не скоро освою. С другой стороны, а провезите-ка впервые взрослого человека в час пик в метро или в автобусе. Тот же ад, еще и долгий.

Непосредственно на работу я с ним не пошла — нечего мужика позорить — а заказала себе магловские документы в специальном отделе. Я-то думала, что блат распространен только у нас, ан нет, в волшебной Англии тоже. Начальник отдела оказался Артуровым приятелем, и паспорт (настоящий английский паспорт!) мне выдали не через неделю, а после чашки кофе. Надо будет поспрашивать муженька, что еще можно получить по блату, и не карается ли это. Точнее, не обнаруживается ли, ибо не обнаружен — не покаран.

И я отправилась в магловский Лондон. Меня даже потряхивало от нетерпения и предвкушения, это же была моя мечта когда-то! Ну, одна из мечт, вообще-то, но все равно.

Меня отрезвил взгляд в витрины — судя по моему отражению в них, в ряды городских сумасшедших только что влился еще один колоритный персонаж. Поэтому я претворила свой план без заминок: узнала у полицейского, как пройти в библиотеку (честное слово, так и спросила) и радостно засела в интернете в читальном зале. Я не настолько богата, чтобы посещать места, где за выход в сеть берут деньги.

Основательно обогатив свои знания о Лондоне и купив атлас города (разорила фунтовую заначку Артура), я вернулась в Министерство и юркнула в камин. Как раз успела за несколько минут до конца рабочего дня.

Следующим утром я выдала спиногрызам задания, как золушкам: мне пришло в голову, что кто-нибудь из них может придумать последить за мной. Так вот, пусть им в головы ничего подобного не придет, ибо дурацкие мысли появляются от безделья.

А сама прихватила старую неволшебную мантию (кажется, бабушкину) средней кондиции, горстку магических денежек, прихватизированные фунты и отправилась в свое большое путешествие. Как там говорят про желания? Что-то о том, что следует их бояться. Хотела хорошо знать английский и побывать в Британии? Получите, распишитесь.

Обежав безумное количество мест, где можно обменять всякие восхитительные вещи на не менее восхитительные деньги, я распрощалась-таки с мантией и частью монет. Считаю, что обмен с туземцами прошел удачно для первого раза. Галеон, не такой уж золотой, каким кажется, мне удалось продать за семнадчать фунтов как сувенирную монету, а мантию — за сто фунтов! Настоящий винтаж, натуральные ткани, ручная работа. Эх, все думаю, что продешевила.

Выглядела я эпично: в адском Моллином платье, с зелеными волосами, в неприлично и откровенно дешевых темных очках, зато с дорогущей сигарой и хорошими (читай: тоже дорогими) духами. Во всей этой экипировке был следующий смысл: одетая так, как характерно для Молли, я выгляжу немного чокнутой провинциалкой, на лбу у которой написано "обмани меня". Одеться пристойно я пока не могу: нет средств. Значит, надо выглядеть как фрик, которыми Лондон славится на весь мир.

Фрик в моем исполнении знает где-что-почем и торгуется до посинения, и собственного, и противной стороны. Грим, кстати, очень помогает держаться в нужном образе, в своем обычном виде я бы точно постеснялась быть такой наглой. Эх, как бы выйти на фриков с толстыми кошельками, я б им столько чудных вещиц предложила.

Создавался образ с учетом нескольких требований: быстро, безумно и дешево. Волосы я перекрасила заклинанием, найденным случайно в школьном учебнике несколько дней назад (и зачем такое заклинание в школьной программе?). Очки купила с лотка возле метро (вы думали, в Лондоне нет лоточников? Ха!). И пришлось немного разориться на духи и сигару, я же играю фрика, а не нищеброда. Сигары мне надо-олго хватит, я ее не курю, а просто пожевываю или держу в руке, настолько изящно, насколько позволяет тушка Молли. Ну а духи, а что духи? Женщина я или где? Должно же у меня быть что-нибудь приличное.

Вся неделя прошла в беготне, я жутко устала, но была очень довольна результатами. Во-первых, моим новым обликом: аккуратной стрижкой и двумя приличными платьями, приобретенными на распродажах, поэтому не ставящими семейный бюджет под удар, и всякой мелочевкой к ним; во-вторых, увеличившейся стопочкой фунтов и, наконец, тем, что получила более или менее четкое представление о Лондоне. И еще один бонус — меня теперь перестало подташнивать в каминах!

Забавно, но на мое ежедневное отсутствие дома никто не обратил внимание. Кажется, все увлечены делами Ордена Феникса, а некоторые еще и своими личными. Кто на работу ходит, кто открытие магазина планирует, а кто дышит полной грудью, вырываясь из домашней тирании. Это я про Джин и Рончика, которые у меня теперь и еду готовят, и за огородом присматривают. Невелика работа, на самом деле, но если раньше была полная свобода, а теперь вдруг появились обязанности, то, конечно, тяжело.

Меня зазывают на площадь Гриммо, обещают в честь моего выздоровления закатить пир, но этого-то я и боюсь. К своим я уже привыкла, а там будет множество людей, которые отнесутся ко мне более критично, чем семья. И из книг еще помню, что некоторые маги умеют читать мысли*, например, Дамблдор и Снейп. А они оба в Ордене!

Поэтому черкнула в своем блокнотике-напоминайке "чт. м.", что означает "поискать в министерской библиотеке информацию про чтение мыслей". Сократила, потому что мысли — мыслями, а блокнотик кто угодно может прочитать. Вот где пригодилась моя детская паранойя! Она началась с того, что я утаивала все от сестры во избежание обязательных насмешек, прошла со мной рука об руку все эти годы, а теперь вот стала оправданной. А может быть, и нет, может, паранойя — и есть паранойя, без всяких оправданий.

Но время идет, уже июль на исходе, четверо младших скоро отправятся в школу, а какое-никакое влияние я оказываю только на дочку. Остальные на своей волне, мои задания выполняют на "отвяжись" и с матерью делиться сокровенным не намерены.

Итак, кто будет первым: близнецы или Рончик? Рончик или близнецы? Прагматичность победила — пусть близнецы.

Разговор с ребятами получился непростым, они то порывались убить Рона (я им про него не говорила, этот очевидный вывод они сделали сами), то все отрицали, то пытались представить как шутку. Еле-еле убедила, что действительно поддерживаю их начинание, и это вовсе не хитрый маневр для выманивания признания и дальнейшей казни. Ну и воспитательные приемы были у моей предшественницы, если родные дети все время ждут наказания, а то и обмана.

Когда ребята поняли, что я серьезно, они долго удивлялись, и мне пришлось рассказать заранее придуманную историю об осознании себя и своего пути на грани жизни и смерти. Пафосно, да, самой не очень нравится, но если говорить об этом искренне (как бы искренне), то вполне убедительно.

И я поскорее перевела разговор на денежные вопросы. В итоге мы договорились о сотрудничестве, с меня взяли обещание пока не болтать об этом, а я пообещала парням приличную сумму. Цифру пока не назвала, но планирую ее исходя из расчета, что тысяча галеонов, подаренная Гарри, делится на них троих, Гарри получает долю в бизнесе, а наши с ними доли будут равны. Или сделать свой пакет контрольным, а Поттера в бизнес не брать? Жадность настаивает на втором варианте, честность с ней борется… Посмотрим, кто победит. Надо еще с этим Гарри познакомиться, оценить его, как потенциального бизнес-партнера и зятя.

Дочку я тоже вывела в магловский Лондон, на экскурсию и маленький шопинг в недорогом универмаге, заранее рассказав ей ту же историю об осознании себя, что и близнецам. Мне показалась, что Джин стала боготворить лестницу, с которой я якобы упала.

И вдруг в центре, на Трафальгарской площади, я увидела — лучше бы не видела! — своего бывшего! То есть, наверное, будущего, но не для этой меня… Стоп. Сейчас тысяча девятьсот девяносто пятый год, значит, Сереже семь лет. Тогда кто это дефилирует с шикарной брюнеткой в Лондоне да в махровые девяностые?

Я посадила Джинни на скамейку и рванула за типом, похожим на Сережу, удовлетворять свое любопытство.

— Димчик, поехали на двухэтажном автобусе, надо сфотографироваться... — произнесла жеманным тоном брюнетка.

Я обомлела. Да что там — просто ноги подкосились. Сережин двойник — это его покойный дядя, брат матери, о котором в семье почти не говорили. Единственное, что когда-то рассказал Сережа: он погиб в девяностых из-за своего бизнеса, который никто из родных не одобрял. Так что я увидела призрака, можно сказать.

И что делать? Предупредить его? Прикинуться гадалкой и предсказать злую судьбу? Ерунда какая, все равно не поверит, и подробностей я не знаю, ни где это случится, ни когда. А может, он вообще киллер какой, потому и не одобряли.

Настроение предсказуемо упало. Я еле-еле догуляла с Джинни, а дома закрылась у себя и впала в уныние. Я долго запирала в душе воспоминания и сожаления о моей — моей собственной, не Моллиной! — жизни. Но из-за встречи с призраком пусть и не моего прошлого, но все-таки того мира, в котором я жила, все это выплеснулось наружу. Я рыдала и рыдала обо всем: о родителях, о сестре с мужем, о племянниках и подругах, о своей уютной квартирке, о подружкиной даче, о работе и прогулках по родному городу, о своем имени и своем теле. О том, что часть жизни, на которую я так уповала, пропала безвозвратно: там мне было двадцать пять лет, а теперь сорок четыре. О том, что у меня семеро чужих детей и ненужный нелюбимый муж, о том, что я неуклюжая и некрасивая, и мои шансы на собственную любовь стремятся к нулю.

Я сдерживалась, пока Артур укладывался спать, а потом снова рыдала. Обо всем том, что прошло и чего никогда не будет.

Утром я проснулась с больной головой и странным ощущением, будто я во что-то обернута. Сползла с кровати, обдумывая, чего бы выпить: водички или зелья от мигрени, и взвизгнула! Что, мать-размать, опять со мной такое?! Я ощупала свое тело: как есть, меня теперь вполовину меньше, зато волосы в несколько раз длиннее. Мысль о том, что я опять сменила тело, заставила похолодеть, но лихорадочный осмотр собственной персоны и окружающей обстановки убедил — я все еще Молли, только худая и длинноволосая. Но ни черта не помолодевшая, а так хотелось…

*Некорректная формулировка, но не забываем, что у героини проблемы со знанием канона.