У зеркала два лица (гет)

Гермиона привычно нащупала замочную скважину и вставила ключ. Замок щелкнул, впуская хозяйку. Она бессильно опустилась на тумбочку и сняла сумку. С силой растерла лицо, закрыла глаза и откинулась назад. Вот и все. Глупо было надеяться на что-то иное. Закончились бесконечные хождения по коридорам Министерства, попытки втолковать что-то аврорам, чиновникам, Гарри, Снейпу. Похоже, только Гарри и принял ее доводы всерьез. Во все тонкости расследования ее, конечно, не посвящали, но милостиво согласились дать помощника. Лишь бы отделаться. Не смотреть мимо, пряча взгляд. Не крутить пальцем у виска за спиной. Никто не хочет вечно маячащего перед глазами упрека. Все было давно и неправда.

Она молча глотала снисходительные фразы и упорно вышагивала дальше под руку с Гарри. Приказ о полном помиловании подписали быстро, тихо и совершенно спокойно. Гермиона готовилась к битве умов, долгим интригам и уговорам. Всем наплевать. У занятых и ответственных людей есть гораздо более важные дела, чем выслушивать истеричную инвалидку. Ей нужна помощь в научных изысканиях — получите и распишитесь. И можно будет, заливаясь скупой отеческой слезой, поставить галочку в графе «Реабилитация пострадавших Героев Войны» или «Перевоспитание бывших Пожирателей Смерти» — смотря к какой категории в данный момент у них Снейп относится. Все довольны и исполнены всяческой благодарности.

Поднявшись, мисс Грейнджер осторожно, едва касаясь кончиками пальцев стены, прошла в маленькую полутемную гостиную. Опущенные плотные шторы не давали заметить пыль, покрывающую мебель. На журнальном столике стояли недопитая чашка кофе и надкушенный сэндвич. Гермиона зябко поежилась:

— Кис, кис, кис, Кослолапус, Лапик... Где ж ты бродишь?

— Двери надо запирать, — раздался сзади мягкий баритон. Гермиона вонзила ногти в ладонь и, не оборачиваясь, застыла посреди комнаты:

— Почему...

— Вы слишком беспечны, — его голос звучал совсем рядом. — Маленькая заблудшая овечка.

Он наклонился, его дыхание шевелило волосы у нее на затылке. Сердце замерло, голова кружилась, а горло сдавил спазм.

— Здесь водятся тигры... — прошептал он ей в ухо. Ноги Гермионы подгибались. Она зажмурилась, до боли закусив губу. Солоноватый вкус крови отрезвил ее.

— Почему вы вернулись, профессор? — прохрипела она, почувствовав, что его уже нет рядом. И сердце гулко забилось в груди, шумом отдаваясь в ушах. Гермиона слышала, как он подошел к камину и начал перебирать безделушки на полке.

— Я? Вернулся? — в его голосе слышалась издевка. Легкий шорох, шуршание ткани — и он вырос перед ней, отгородив от остального мира, нависая и подавляя. Гермиона съежилась. — А вы не ждали?

— Шутите?

— Отнюдь.

Его руки скользнули по ее предплечьям, ниже... Гермиона отшатнулась:

— Не трогайте меня!

— Трусиха...

Она отступала до тех пор, пока не почувствовала за спиной шершавую стену:

— Что вам надо?

— Погадайте мне...

Он аккуратно отвел прядь волос от ее лица. Острые крылья лопаток больно упирались в холодный бетон стены. Ей жутко хотелось разреветься. Закричать, отпихнуть теплую ладонь, что едва заметно коснулась ее щеки. Сделать хоть что-то с сердцем, готовым выскочить из груди. Если он наклонится еще ниже, то услышит его бешеный стук.

— Откуда вы знаете? Я... я не гадаю знакомым, — она попыталась его оттолкнуть. — Мне... мне некогда.

Он тихо хмыкнул:

— Принципиальная Гермиона. Гермиона врушка.

Что?..

— Что?.. Как... я... вы уйдете?

— Если вы мне погадаете? Конечно, — он взял ее за руку, и Гермионе на мгновение показалось, что она ощутила его дыхание на тонкой коже. Гермиона потрясла головой, отгоняя иллюзии.

— Не могу.

— Можете, ну! — она вздрогнула от резкого окрика. — Я должен знать!

Теплая. Его ладонь теплая и сухая. Гермиона провела кончиками пальцев по мелким неровностям кожи, глубоким линиям судьбы. Шрам, мозоли. Длинные пальцы. Гладкие и холодные. Лишь на мизинце небольшая шероховатость, как след от ожога.

Она опустила веки, на лбу выступила испарина. Гермиона запрокинула голову. Их пальцы сплелись. В ушах зазвенело, а к горлу подступила горечь. Колени мелко дрожали, и единственное, что помогало ей не упасть — это стена, которая, казалось, потеряла всю свою жесткость и изгибалась сейчас вслед за ее сознанием.

Тьма. Вечная тьма, что неотделима от нее и сопровождает по жизни. Она всегда здесь, всегда рядом — вязкая и тягучая. Бесконечное полотно мрака вдруг вспучилось, вспоротое ослепительным клинком, и неведомая сила вытолкнула Гермиону в сияющую прореху.

Она упала на каменный пол. Пещеру заливал яркий свет. Гулкое эхо разносилось под ее высокими сводами. «Гермиона! Гермиона!» — кричало оно на все лады, отталкиваясь от стен и взрываясь в мозгу напалмом, выжигающим собственные мысли. Она обхватила голову руками, и рот ее раскрылся в беззвучном крике. «Смотри! Смотри!» — голоса били в нее со всех сторон. Гермиона смотрела. На волшебную палочку в своих руках. «Да! Да! Да!» — веселое эхо разбилось на тысячи радостных колокольчиков. Она перевела взгляд выше: прямо перед ней стоял Снейп. Спутанные черные волосы, расстегнутый сюртук и разорванный воротник рубашки. Его лицо перекосила брезгливая гримаса, а в глазах блестела холодная решимость. «Убей меня!» — и снова эхо обрушилось со всех сторон. «Убей! Убей! Убей!» — счастливо подхватили голоса. «Ты не сможешь!» — он был совсем рядом. Она видела его глаза — темные, торжествующие. И подняла руку:

— Авада Кедавра.

* * *

Он долго стоял перед дверью, рассматривая облупившуюся краску на лестничной площадке, пока дикий крик не выдернул его из задумчивости. Снейп даже не сразу понял, что этот вопль, полный ужаса и тоски, раздается именно из ее квартиры. Не раздумывая ни секунды он выхватил палочку, одним взмахом снес хлипкую дверь и ворвался внутрь.

Она лежала у стены: тело ее выгибалось дугой, волосы разметались по полу, выпученные глаза практически вылезли из орбит, а на губах выступила розоватая пена.

— Черт бы вас побрал. Черт побрал бы... — он упал на колени рядом в полной растерянности.

— Подержите ей голову, — материализовался рядом Поттер. — Помогите мне.

Он выбежал в коридор и принес потертую кожаную торбу, заменяющую Гермионе сумку, одновременно пытаясь в ней что-то нащупать. Снейп из последних сил держал вырывающуюся девушку: вены вздулись на ее шее, лицо побагровело, а руки скрючились, словно мертвые птичьи лапки.

— А-а-а! — Гарри в сердцах вытряхнул содержимое на диван и победно выхватил из груды предметов небольшой флакон. Подбежал к хрипящей Гермионе и уронил несколько капель зелья на ее губы. Прошло несколько секунд, и она обмякла на руках у Снейпа.

— Давайте перенесем ее в спальню.

Северус только кивнул, подхватил ее под мышки, Гарри взял под колени, и они аккуратно понесли Гермиону в соседнюю комнату. Положив ее на кровать, Снейп наконец разогнулся и отер пот со лба.

— Здесь есть что-нибудь выпить? — прохрипел он и откашлялся.

— Вода там, — Гарри кивнул куда-то в пространство, достал из комода полотенце и начал осторожно вытирать лицо Гермионе.

— Не густо, — буркнул Северус. — В любом порядочном доме для гостей всегда держат виски, виски или же виски...

Дурдом, а теперь еще и лазарет. Мокрая от пота, словно мышь, Грейнджер спокойно сопела во сне. Поттер аккуратно раскладывал влажные пряди каштановых волос по подушке и в нерешительности замер над свитером, который выглядел так, что его в пору было выжимать.

Снейп подошел к окну и раздвинул плотные шторы. Поморщился на тучу пыли, которую поднял, и скривился, глядя на убогую обстановку крошечной спальни: узкая девичья кровать, комод, шкаф, жизнь которого на этом свете продлевало несколько криво вбитых гвоздей, да стол с небольшой стопкой книг. Все это добро было покрыто ровным слоем пыли, словно этими предметами давным-давно не пользовались за ненадобностью.

Мы все умрем. И эта девчонка уйдет гораздо раньше него, усталого, исчерченного шрамами и морщинами. Уйдет, упав вот так посреди улицы, не в силах помочь сама себе, а магглы будут стоять вокруг, прикрывая ладонями рты («Ужас-ужас!»), пока кто-нибудь не догадается вызвать медиков, что приедут и найдут ее — кричащий кусок мяса, харкающий собственной кровью. Или сгниет в одиночестве в своей каморке, а крысы будут медленно пожирать ее, пока кто-то из друзей не вспомнит, что она слишком давно не улыбалась им своей призрачной улыбкой. Интересно, здесь есть крысы?

— У вас ведь семья, дети, да, Поттер?

— Да, — помедлив, ответил тот.

— А она? Родственники? Родители?

— Она... — Гарри помедлил. — Она не хочет быть обузой. Никому.

— Ну-ну, — Снейп скрестил руки на груди, привалился к отчаянно заскрипевшему шкафу. — Черный мешок с молнией и труповозка станут отличной наградой за столь похвальную самоотверженность.

— У нее редко бывают приступы.

— А ей много и не надо — вполне достаточно одного.

— У-убирайтесь, — прошептала Гермиона побелевшими губами.

— Смотрите, кто заговорил, — насмешливо произнес Снейп. — Наша героиня и неутомимый исследователь. Вот, выпейте — это восстанавливающее зелье.

Он достал из кармана маленький пузырек и вложил ей в ладонь. Она дернулась, словно через ее тело пропустили электрический разряд.

— Вы получили все, что хотели, — она попыталась сесть в кровати, но упала обратно. — Вы обещали... вы же все видели... Уходите! Я же сказала, что не могу гадать знакомым! Вы что — совсем ничего не понимаете? Убирайтесь из моего дома!

Она почти кричала, надсаживая горло, судорожно сжимая плед.

— С каждой минутой идея смирительной рубашки для особо буйных гриффиндорцев кажется мне все более гуманной по отношению к остальному человечеству, — Северус с тоской закатил глаза. — Всего час назад вы шантажом принуждали меня к сотрудничеству. У вас галлюцинации? Вам нужно в Мунго, мисс Грейнджер. Лечиться. Смею заметить, там достаточно много целителей, которые с успехом справятся и с проблемами зрения, и с припадками.

— Подождите, — остановил его Гарри, сел на край кровати и взял Гермиону за руку. — Когда ты ему гадала?

— Она еще и гадалка? — скептически поинтересовался Снейп у шкафа.

— Он... он пришел, — лихорадочно зашептала Гермиона, закрыв глаза. — Он... он... я... он попросил погадать. Я не думала, что у меня получится, он ведь не сказал, что хочет увидеть. Он называл меня Гермионой...

Она села и закрыла лицо руками.

Снейп хмыкнул.

— Понимаешь, — Гарри обнял ее за плечи. — Понимаешь, профессор не заходил в квартиру, пока ты не закричала. А я вошел следом.

— Вот весьма интересно, кстати. Вы за мной следили?

Гермиону начала бить мелкая дрожь.

— Тебе надо отдохнуть, — проигнорировал Гарри вопрос Снейпа. — Ты слишком устала.

— Мне страшно, Гарри, — прошептала она, уткнувшись в его плечо.

— Все будет хорошо, — он гладил ее по голове. — Хочешь, я заберу тебя к нам? Джинни и малыш будут страшно рады.

— Нет, — всхлипнула Гермиона.

— Гм-гм, — откашлялся Снейп. — Я предлагаю Мунго.

— Я провела там год, профессор. Это бесполезно.

— Любое заклятье можно снять, мисс Грейнджер. Болезни отлично лечатся, так что не надо изображать жертву.

— Я не жертва! — выпрямилась Гермиона, а глаза ее сверкнули. — Я вполне самодостаточная личность и сама отлично справляюсь со своими проблемами!

— Оно и видно!

— Дело в том, что это не заклятье. Я прошла обследование еще и в маггловской клинике. Родители заставили. У меня нет травм, органических поражений мозга или глаз. Это психосоматическое состояние.

— Психо — что?

— Это значит, что мое подсознание упорно отказывается смотреть на этот мир. Вот и все. Никто не виноват. Кроме меня самой. И никто и ничто здесь не поможет.

Интересно, чего она ждала от него? Жалости? Сочувствия? Понимания?

— Зато она обрела дар, — торжественно сообщил Поттер.

— Я бы не назвала это даром, — изогнула она губы в подобии улыбки. — Скорее некая форма зрения. Я читаю по ладони.

— Хиромантия?

Понятно, что у слепых обостряется тактильная чувствительность, но не настолько же.

— Не совсем. Ко мне приходит человек, задает вопрос, я следую по линиям его судьбы на ладони и вижу событие, которое произойдет. И он тоже. А у знакомых я редко вижу будущее. Молочная пелена, туман, реже — вспышки яркого света. Но выматываюсь я после этого гораздо сильнее.

— А у меня вы что-то все-таки увидели.

— Да.

— И что же?

— Не важно. Этого же не было... Ничего — не было. И не будет.

Ему показалось, что она себя уговаривает.

— Весело.

— Весьма, — она повернула голову в его сторону, и он снова встретился с ней взглядом. Глаза ее по-прежнему поражали неестественностью: радужка переливалась, отражая окружающий мир, словно зеркало, не пуская дальше. — Как вы узнали, где я живу?

— Просто шел за вами, — Снейп пожал плечами.

— Зачем?

— Мне хотелось уточнить причины вашего альтруизма.

— А сейчас?

— А сейчас мне уже неинтересно. У меня такое ощущение, что чем больше я нахожусь рядом с вами, тем больше меня засасывает, как в зыбучие пески. А я не хочу. Прощайте. Камин работает?

Он вышел в гостиную и взял с каминной полки горшочек с летучим порохом.

— Мы виноваты.

— Неужели?

Он запустил руку в горшочек и обернулся: на пороге спальни стоял Поттер — понурый и осунувшийся. Почему-то только сейчас Снейп заметил у того мешки под глазами, щетину и какой-то затравленный, почти щенячий взгляд побитой собаки. Сколько там лет прошло? Восемь?

— Я виновата, — протиснулась в гостиную Гермиона.

Снейп фыркнул.

— Я... я должна была увидеть, что вы не умерли. Должна была привести помощь... я думала...

Она опустила голову.

— Продолжайте, мне крайне интересно, — холодно произнес Снейп, делая шаг в ее сторону.

— Я считала вас Пожирателем.

В комнате повисла тишина.

Снейп аккуратно поставил горшочек на полку и подошел к Гермионе:

— То есть вы бросили меня подыхать, считая мерзким потрошителем невинных, пока наш всеми обожаемый Герой спасал мир, а потом, узнав от него, что у меня где-то там крылышки прорезаются и нимб в кармане, начали покаянный крестовый поход? Да!?

Он почти кричал ей прямо в лицо.

— А где вы были, когда я лежал в Мунго, раздираемый на части ядом и сожалениями? Когда я хотел сдохнуть, потому что всем вокруг было плевать и мне тоже? Где были ваши добрые намерения, когда меня засунули в Азкабан и судили? Судили, даже не пригласив ни на одно заседание? Где были мои свидетели? Мои защитники? Кто вступился за меня, пока я два года ждал приговор? — он вцепился ей в плечи, зашипев: — Вы знаете, что такое Азкабан? Думаете, это обычная тюрьма с обедом по расписанию и прогулками в хорошую погоду? Это не просто стены и камни. Они дышат. Они живут. Живут вместе с тобой, наполняясь твоими страданиями и отдавая чужие — страдания тех, что были до тебя. Они рыдают и хохочут, издеваясь, они сочатся гноем и смрадом из каждой щели, из каждой трещины. Азкабан сам стал дементором, высасывающим душу, силы и волю к жизни. Он бы и меня сожрал, но я обманул его, — Снейп беззвучно рассмеялся, — у меня давным-давно нет души...

Он отпустил ее, и Гермиона рухнула на колени.

— Пожиратель заслуживал смерти, — прошептала она.

Северус, пошатываясь, расстегнул ворот сюртука. Лицо его исказилось и побледнело:

— Извините — не оправдал! А теперь что — совесть, с-сука такая, загрызла? Бессонница, несварение и зуд? Можете спать спокойно: все долги погашены, мы квиты, — он прошел к камину и бросил в него горсть летучего пороха. — Косая Аллея.