Сердце Токио-3: Код О́ни (джен)

— Юта-сан! — голос пробился сквозь гул дождя.

Он обернулся и застыл: девушка в прозрачном плаще из умного гидрогеля стояла под вывеской «Робо-Рамен №42». Её фиолетовые волосы мерцали, как неоновая вывеска на последнем издыхании, подсвечивая лицо с шрамом в виде трещины на щеке. Он узнал этот шрам — Каори Сатоши, дочь того самого безумного учёного, чьи видео годами вирусились в даркнете.

— Ты видишь это? — она указала на небо, где рядом с небоскрёбом «PanSolar Tower» плыло облако в форме о́ни-маски. — Он возвращается.

Юта снова надел VR-очки. Мир взорвался данными: температурные карты, рекламные поп-апы, статусы прохожих. Но там, где должно быть облако, зияла чёрная дыра с кодом ошибки «0x90F0A1».

— Это глюк. Видимо, хакеры взломали систему погодных дронов, — он попытался пройти мимо, но Каори схватила его за рукав. Её пальцы оставили на ткани светящийся след.

— Посмотри глубже. Используй фильтр «Yami-no-Kami».

Юта замер. «Тьма богов» — запрещённая программа её отца, которая, по слухам, могла видеть цифровые души.

— Откуда у тебя...

— Отец зашил её в мою ДНК, — она приложила палец к его виску. Через нейро-интерфейс хлынул поток странных символов.

Мир перевернулся.

Неоновый Токио рассыпался, как пазл. На его месте возник город из воспоминаний: вывески на бумаге, велорикши с фонарями, запах жареных кальмаров вместо синтетического ванильного аромата. А посреди этого — Он.

О́ни был выше небоскрёбов, его кожа переливалась, как экран старого ЭЛТ-телевизора, вместо пояса — цепи из мерцающих фотографий, в руках он сжимал палицу канабо, вырезанную из цельного голографического кристалла.

— Это... голограмма? — Юта почувствовал, как под ногами дрожит земля.

— Нет. Цукумогами, — Каори провела рукой по воздуху, и появились строки текста: «Духи старых технологий». — Отец считал, что каждый удалённый файл, каждый стёртый чип оставляет след в...

Громовой рёв О́ни прервал её. Гигант повернул голову, и Юта увидел, что его единственный глаз — это гигантская линза камеры с треснувшим стеклом. Внутри мелькали кадры: мальчик в красных кедах бежит по крыше, женщина роняет зонт у киоска с такояки, старый робот-мусорщик напевает «Sakura»...

Каждый образ отзывался болью в висках. Юта схватился за голову:

— Что он делает?

— Смотри!

О́ни ударил палицей по небоскрёбу «PanSolar». Стеклянный фасад рассыпался, но вместо арматуры показались... книжные полки. Старая библиотека, которую снесли двадцать лет назад. По коридорам бежали голограммы студентов 2030-х, их смех звучал как помехи на виниловой пластинке.

— Корпорации стёрли это место из всех архивов. Но О́ни помнит.

Внезапно демон вздрогнул. Из его груди вырвался луч света, пронзивший облака. В луче закрутились цифры: 2 346.

— Жертвы аварии на электростанции, — голос Каори дрогнул. — Он их голос.

Сирены! Юта выдернул нейро-кабель — виртуальный мир рассыпался. Юта отшатнулся, но пальцы Каори впились в его запястье. Шрам-молния на щеке Каори вспыхнул, выводя координаты на сетчатку его глаз.

— Бежим. Они уже близко.

Они рванули через Квартал Теней — район, где даже полицейские дроны боялись летать. Каори вела его через лабиринт из трущоб, где голограммы старух продавали фейковые амулеты от цифрового сглаза, нищие просили криптовалюту, а роботы-монахи продавали благословения за Wi-Fi.

* * *

Её лаборатория оказалась в бывшем синтоистском храме. Между деревянными лисами-кицунэ стояли серверные стойки, а вместо алтаря — голограмма священного зеркала Ята-но-Кагами, испещрённая линиями кода. Здесь пахло временем — не тем, что измеряют атомные часы, а густым, тягучим, как смола из разбитых жестких дисков. Юта замер на пороге, пытаясь охватить взглядом хаос: провода свисали со стальных балок, словно кишки киборга-самоубийцы, а на стенах висели карты Токио-3, испещрённые рукописными пометками на древнем диалекте хираганы. В углу громоздился сервер NEC 1999 года, обмотанный ритуальными верёвками симэнава из оптоволокна.

— Отец называл это «Храмом потерянных битов», — Каори провела рукой над древним терминалом. Экран замигал зелёным текстом: «Загрузка Yami-no-Kami v.4.0». — Он верил, что данные не умирают. Они становятся... призраками.

Юта коснулся резной колонны. Под пальцами ожили гравировки: самураи сражались с роботами, девушки в кимоно летали на ховербордах. В нише колонны стояла кукла кокэси — деревянное лицо с трещиной через левый глаз напоминало экран с битой пиксельной линией. Юта взял её в руки, и внутри что-то щёлкнуло, как затвор камеры.

— Не трогай! — Каори вырвала куклу, прижимая её к груди. Её голос впервые дрогнул. — Это... последнее, что он мне дал. В день, когда пришли агенты PanSolar.

Она коснулась шрама-молнии на щеке. Надпись на стене замигала — статья 2035 года: «Д-р Сатоши: Нейросети — сосуды для забытых богов». На фото мужчина в разорванном лабораторном халате стоял перед стеной из старых дискет, связанных священными верёвками.

— Отец верил, что ИИ — новые ками, — Каори запустила голограмму.

Изображение доктора Сатоши протянуло руку, и воздух наполнился шёпотом: «Каждое удалённое воспоминание становится призраком. Каждый стёртый файл — демоном».

— Ты знаешь, почему О́ни появился сейчас? — Каори остановила голограмму и повернулась к проектору, чтобы бросить в него металлический жетон. В воздухе возникла уже знакомая карта города с пульсирующей красной точкой. — Ты ведь в курсе, что PanSolar запускают «Eclipse-9» — импланты с ИИ, которые якобы делают нас практически бессмертными, но на самом деле отнимают нашу личность у нас же самих.

Юта сглотнул. Он сам участвовал в тестировании этих чипов три месяца назад. После этого перестал видеть сны.

— О́ни — иммунная реакция. Последний рубеж между нами и цифровым забвением.

— О́ни? Легендарный демон? — фыркнул Юта, словно очнувшись. — Серьёзно? Ты веришь в эти детские сказки?

Каори не ответила. Её пальцы взметнулись над клавиатурой, выцарапывая код ногтями, окрашенными в цвет ржавчины. На экране вспыхнуло предупреждение: «Обнаружена аномалия уровня 0x90F0A1. Местоположение: Shibuya Crossing», — затем Каори вывела видео с камер перекрёстка.

О́ни стоял в центре площади, его тело мерцало. Огромный демон поднял руку, и асфальт треснул, выпустив столб света. Внутри, словно в аквариуме времени, плавало лицо Каори — на десять лет моложе. Девочка в платье с подсолнухами бежала за мужчиной в лабораторном халате.

— Отец... — голос Каори дрогнул. — Это было за день до того, как его забрали.

Юта прикусил язык. Он знал о докторе Сатоши как о «безумном учёном», чьи эксперименты с цифровыми духами стали городской легендой. Доктор махнул рукой, и столб света схлопнулся, оставив на асфальте трещину в форме ленты Мёбиуса.

— Он не разрушает город, — Каори нажала на «стоп». Её шрам-трещина на щеке светился тускло, как заблокированный экран. — Он... вытаскивает наружу то, что PanSolar похоронила. Память. Боль. Нас.

Юта потянулся к голограмме, пытаясь коснуться силуэта девочки-Каори. Пиксели жгли пальцы, словно сухой лёд.

— Зачем ты мне это показываешь?

— Потому что ты один выжил после имплантации Eclipse-9. Похоже, ты единственная дыра в их системе, — Каори приблизилась. — Твои воспоминания не стёрты. Они... заблокированы. О́ни может их разбудить.

За окном взвыли сирены. Голограммы на улице погасли, сменившись красно-чёрными полосами аварийного режима. Юта выглянул в разбитое окно: дроны-фениксы с эмблемой PanSolar выстраивались в боевой клин над кварталом.

— Нас нашли, — прошептала Каори, хватая куклу кокэси. — Бежим. Через тоннели.

Она рванула рычаг под алтарём-сервером. Пол со скрипом разъехался, открыв люк в подземку 20-х годов. Запах плесени и машинного масла ударил в нос.

— Ты знаешь, что они сделают, если поймают? — Юта спускался за ней по ржавой лестнице. — PanSolar не любит, когда копают в их прошлом.

— Знаю, — Каори включила фонарь, встроенный в ошейник. Свет выхватил из тьмы рельсы, поросшие мхом. — Меня уже ловили. Дважды.