Больничный лист владыки ситхов (джен)

Лежащие на спинке кресла-каталки лорда Вейдера руки слегка дрожали. Чтобы скрыть это Люк сильнее сжал пальцы. Чего он так распсиховался? Ответа не было. Может быть, когда суд начнется, и свету будут явлены факты злодеяний Вейдера, эта странная нервозность превратится в спокойный праведный гнев. Почему этого чувства в Люке сейчас нет? Ведь сомневаться в предсказуемости начинающегося суда глупо. Ситх заслужил смерть, это справедливо. Это вызовет атаку имперцев? Так лучше сейчас, чем, когда починят «Звезду смерти». Тогда почему Люк никак не может успокоится? Вернее, не может разобраться в себе и в том, что заставляет его испытывать странное чувство тревоги. Сейчас понять это показалось чрезвычайно важным. Не является ли это предчувствием надвигающейся опасности. Нет, вроде бы. Ее юный джедай распознавать уже научился.

Только отчего лорд так спокоен? Совсем смерти не боится или задумал чего? Но против возможных каверз ситхов Альянс должен иметь план. Иначе и затеваться нечего было. А присутствующее в зале руководство Альянса возбуждено, конечно, но тревоги в этом возбуждении не так уж много. Преобладает торжество моральной победы. Яркость этих чувств откликается в сердце джедая тревогой. Причина? Люк аж губу прикусил от непривычно напряженной работы мысли.

Степень риска лидеры Восстания вроде бы осознают ясно. Мало того, четко понимают, чем ярче получится процесс, тем свирепее станет ответ Империи. Понимают, но готовы отвесить врагу возможно более звонкую пощечину. Любой ценой.

Вот оно. То самое, что тревожно скребет душу. Стоит ли возможность назвать злом и без того очевидное зло жизней сотен, а может быть и тысяч товарищей, которые сгорят в ответном ударе Империи? Не разумнее ли использовать ситуацию для того, чтобы вывести Альянс из-под удара с возможно меньшими потерями? Или это трусость еще не отошедшего от первого боя сопляка? Нет, дело не в страхе. В том, что такой риск и такая цена оправданы, если зло неочевидно для кого-то из тех, кого ты очень хочешь убедить в своей правоте. Если бы прозвучавшее на суде открыло глаза сторонникам Империи... Но пропаганда Альянса настаивает на том, что у Империи нет сторонников, есть подельники и угнетенные противники. То есть доказывать никому ничего особо не надо. Да и нет у собравшихся настроя доказывать что бы то ни было. Им все и так ясно.

Пожалуй, именно это и тревожит молодого джедая: абсолютная уверенность окружающих в своей правоте и моральном превосходстве, которые он не то, чтобы вовсе не разделял. Просто зачем называть судом действо, исход которого предрешен, а у подсудимого нет ни малейшего шанса отстоять свою пусть не правоту, но свои взгляды. Доказательства постараются подменить эмоциональным уничтожением. Судя по чуть истерично-развеселому настрою собравшихся, демонстрировать уважение к поверженному врагу они не намерены. А без этого справедливый суд превращается в нечто самому себе противоположное. И моральная победа может достаться вовсе не судьям. Пожалуй, именно этого Люк и боится больше всего.

У него и так все хуже получается ненавидеть ситха. Нет, чудовище в черных доспехах, убивающее старого Бена, очень даже получается. А жестокого, ироничного калеку, способного не замечать беснующуюся вокруг толпу — нет. Только... Если это и правда Бен Вейдера так, то обвинять черного гиганта в излишней жестокости тоже перестало получаться. А если и остальные злодейства ситхов на деле окажутся не столь однозначными?

Невидимая рука ободряюще хлопает его по плечу. Это лорд Вейдер его успокаивает, что ли? Только этого не хватало! Люк зло прикусил губу и выкатил, лишенное электропривода кресло в центр зала. Управлялось оно весьма тяжело. Организаторы опасаются, что на нормальном кресле ситх от них удерет, что ли? Впрочем, замерший за спиной подсудимого ситха джедай прогнал все лишние мысли и сосредоточился на деле — обеспечении безопасности в Силе. Еще бы знать, как это делается…

Тем временем процесс начинался своим чередом. Председатель трибунала Мон Мотма представила публике назначенного судом адвоката. Немолодой муун попытался занять место рядом со своим подзащитным. Но не кстати встретился с ним взглядом. Спокойное «Пошел вон», вслух не прозвучало. Впрочем, выражение бледно-голубых глаз ситха оказалось достаточно откровенным, чтобы адвокат пробкой вылетел из зала.

— Вы отказываетесь от защиты, подсудимый?

Лорд величаво кивнул.

— Это ваше право. Приступим. Назовите ваше имя, подсудимый.

— Энакин Скайуокер, темный лорд ситхов Вейдер.

Если бы небо упало на землю, а все солнца галактики потухли, удар был бы не столь чудовищным. Несколько минут Люк не думал, не чувствовал и, кажется, не дышал. Понимал, если впустит правду в себя, то тут же умрет от боли.

— Кем приходится вам присутствующий здесь джедай Люк Скайуокер? — поспешно меняла сценарий председатель Мотма.

— Сыном, полагаю. Если покойник Кеноби мальчишке не наврал.

— Ребенок незаконнорожденный? — очевидно пыталась найти устраивающее всех объяснение Мон.

— Нет.

— Ваше семейное положение?

— Вдовец.

— Имя вашей жены?

— Падме Наберрие королева Амидала.

Хатт, в утренней суете Люк не успел сообщить Лее хотя бы часть правды. И теперь все зависело от того, знала ли принцесса о том, что она не родная. Знала. По залу прокатилась волна боли и отчаяния. Но об этом знала не только она. В руководстве Альянса почти паника. Мон Мотма сочла за благо объявить перерыв.

Двое крепких парней из бригады генерала Мадина ловко оттеснили Люка прочь от кресла ситха. Уже вне зала заломили руки за спину.

— Чудом в шахту не попал, говоришь? Ракета сама из нее выскочила? — пояснил один из них свои действия.

— А выходит — семейный подряд, — поддакнул второй.

Не успел Люк осознать, о чем речь, как дверь за ним захлопнулась. Массивная такая дверь, с солидным таким замком. Помещение, в котором он оказался, вернее всего назвать камерой. Оно, собственно, и было ею. Причем, рассчитанной на десяток сидельцев. Правда, сейчас Люк оказался здесь один. Устраивайся — где хочешь. Благо матрацев нет ни на одной из лежанок. В результате парень свернул куртку вместо подушки и завалился на ту, что посредине.

В голове стало ясно и пусто. Думать о произошедшем не то, чтобы не хотелось, не моглось. Люк и не думал. Тупо смотрел в невидимый потолок. Потому что, если закрыть глаза, то перед мысленным взором начинали мелькать картинки из совсем недавнего прошлого: выжидательно-внимательное лицо Бена, серый борт «Звезды смерти», насмешка на запекшихся губах Вейдера и пламень веры в глазах принцессы Леи. Лучше уж невидимый потолок.

Наверное, он все же заснул. Очнулся, когда от уже закрывающейся двери раздалась возмущенная брань.

— Это же мужская камера, придурки!

— Леди Вейдер собственного братика испугалась? — сообщили из-за двери.

— Такого хамства себе даже Таркин не позволял!

Последнее Лея сообщила уже закрытой двери.

— Вот гадство! — обиженно сообщила она, усаживаясь напротив Люка.

— Что там снаружи? — постарался спросить, как можно равнодушнее Люк.

Как по-другому успокоить готовую разрыдаться от обиды и гнева принцессу, он не знал. А в том, что эмоции — плохой советчик при принятии серьезных решений, совсем недавно убедился на собственном опыте.

— В перерыве попыталась убедить наших в том, что ты не враг. Что сын за отца не отвечает, и все такое. О том, что сенатор Падме Наберрие — и моя мать тоже. У меня уточнили, как давно я об этом знаю, а когда я ответила, что с самого детства, то совсем с цепи сорвались…

— Ты извини. Про то, что мы брат и сестра, я вчера вечером узнал. Не успел предупредить.

— А про Вейдера?

— Тогда же, когда и ты.

— Как так?

— Вейдер рассказал мне вчера о моем отце — Энакине Скайуокере… В том числе и о женитьбе джедая на королеве с Набу. Только не сказал, что он — это он. А про тебя император сказал…

— Тебе?

— Нет. Дарту Вейдеру. Мол, есть информация о том, что принцесса Органа — дочь Падме Наберрие.

— А что Вейдер?

— Ничего. Выслушал словно байку. Нет, он еще сказал императору, что я — сын Скайуокера. Типа, новость в тему. Хотя, нет. Наоборот. Сперва Вейдер про меня. Потом Палпатин про тебя.

— Сволочь бесчувственная! — попыталась возмутиться Лея, но понимание того, что она — дочь Дарта Вейдера пусть постепенно, но пробиралась в ее сознание и путала все мысли. Так что возмутиться на всю катушку не вышло.

— Стой! — от неожиданной догадки Люк аж сел. — Я-то думал, они просто треплются. Типа, показывают друг другу, что ничего страшного не происходит. А они реально информацией обменивались.

— И что?

— Император пообещал лорду защиту. Я думал, они про адвоката…

— Мадин это слышал? Так вот пусть у него голова и болит.

В голосе Леи зазвенело злорадство, которое она и не пыталась спрятать. У Люка особого желания бежать предупреждать тоже не возникло. В результате заговорили о другом.

— Еще император интересовался, почему лорд Вейдер не дал «Звезде смерти» выстрелить из главного орудия сперва по Альдераану, а потом по Явину.

— Защищаешь? — обижено хмыкнула Лея.

— Пытаюсь понять суть.

— Суть в том, что Таркин по Альдераану выстрелил. Одним ударом всю орбитальную оборону снес. На планете энергетический кризис… А Вейдер в это время просто стоял рядом со мной. В иллюминатор смотрел. Хотя, что-то и верно у импов пошло не так. Таркин орал на офицеров, требуя повторить выстрел. Те бубнили про какую-то рассинхронизацию луча и опасность повторной попытки.

— А лорд Вейдер?

— Говорю же: стоял, как истукан. Потом посоветовал Таркину готовиться к перелету к базе Альянса, может, там выстрел лучше получится. Только не к Дантуину, а куда именно — скоро ясно будет. Потом меня увели. Сила Великая! Он же специально позволил нам сбежать, чтобы проследить за нами!

Яснее от сказанного ситуация не стала, и разговор угас сам собой. Ненадолго. Лея внезапно взвизгнула и поджала под себя ноги.

— Там кто-то есть. Это крыса!

— Это местный призрак. Он с Дартом Вейдером позапрошлой ночью в дежарик играл.

— Что он тут делает?

— Живет, наверное… Я не знаю. Сама у него и спроси.

— И спрошу. Эй, уважаемый, могу ли я обратиться к вам непосредственно?

— Можешь, — зашелестело из наиболее темного угла. — А я могу ответить, или промолчать. Воля моя.

— Ты призрак джедая — стража этого храма?

Люк никогда не слышал, как смеется ветер. Так что сказать уверенно, было ли это смехом призрака, он не готов.

— Я призрак владыки ситхов Экзара Куна. А вы находитесь в моей гробнице!

— Наверное, знатный был ситх, если лорд Вейдер помешал выстрелить по Явину ради сохранения его покоя, — поддакнул Люк.

— Не подхалимничай, щенок. Я и так неслыханно милостив к вам. Известно ли тебе, что обитатели этой камеры редко переживают первую же ночь?

— Почему?

— Скучно.

— Зачем ты пришел? — голос принцессы предательски дрогнул.

Слухи о беспричинных смертях в подвалах храма до нее доходили. Но ее напугала не столько исходящая от неожиданного хозяина подземелья угроза, сколько готовность соратников решить внезапно возникшую проблему таким образом.

— Сегодня я решил развлечь себя коллективным просмотром новостей. Вы составите мне компанию.

Интонация говорящего очевидно согласия от присутствующих не требовала. Она просто ставила их перед фактом — развернувшимся прямо в воздухе виртуальным экраном. У Люка язык чесался спросить, как призрак это делает, но лучше не будить в ситхе зверя, и парень смолчал. На экране же появляется знакомый зал, из которого Люка вывели несколько часов назад. Состав присутствующих тот же. Видимо, руководство Альянса решило возобновить судебный процесс, несмотря на время суток.

— Судебное заседание объявляю открытым, — торжественно произнесла госпожа Мотма, словно желая подтвердить догадку Люка. — Империя заявила о своей готовности предоставить подсудимому адвоката в режиме онлайн трансляции.

В зале недовольно поворчали, но по сути возражений не последовало, и секретарь судебного заседания включил проектор. Качество изображения и так было не ахти, поэтому Люк понял, чья голограмма появилась на площадке проектора только по изумленному гулу.

— Император Палпатин? На каком основании? — попыталась опротестовать такое кадровое решение председатель суда.

— Соблаговолите взглянуть, ваша честь.

От смиренного голоса «адвоката» Люку сделалось страшно. Но пока из принтера просто вылезло несколько листов. Секретарь огласил их содержание.

— Нотариально заверенный диплом юрфака набуанского университета на имя Шива Палпатина. Квалификация — магистр права. Специализация — государственное и конституционное право. Далее, лицензия на право вести адвокатскую деятельность так же на имя Ш. Палпатина. Подписи старшин гильдии независимых адвокатов Империал-Сити. Дата выдачи — семнадцать минут назад.

— Формальности соблюдены. Переходим к рассмотрению дела по существу.

Люку показалось, или в голосе неистовой Мон сквозит неуверенность? Если да, то как в воду глядела.

— Прошу прощения, ваша честь, но сторона защиты имеет несколько формальных вопросов. Прежде всего, отвод председателя уважаемого суда.

— На каком основании?

— Отсутствие у вас необходимого для должности имперского судьи стажа работы в области юриспруденции.

— Мы не подчиняемся людоедским законам тиранической империи!

— Суд может осуществляться только по законам государства. Если не Империя, то элементом чьей судебной власти является настоящее собрание?

— Альянс за восстановление Республики не опирается на какую бы то ни было государственную власть.

— Жаль. Ибо в этом случае данное собрание незаконно, и его решения юридически ничтожны.

— Не честнее ли просто признать очевидность тягчайших преступлений обвиняемого ситха и невозможность их опровергнуть по существу?

— Отчего же? Только вы сперва определитесь с государством, чьим именем приговор оглашать планируете.

— Предлагаете немедленно провозгласить Новую Республику?

— Настаиваю.

— Потом на отсутствие республиканского уголовного кодекса сошлетесь?

— Нет. Потому что независимое государство может отправлять правосудие хоть на основе обычного права. Не мое дело.

— В ваших словах есть резон. В заседании объявляется перерыв.

Экран погас. Призрак растворился вместе с экраном. Говорить не хотелось. Молчание висело над головами, наверное, около часа. Сперва Люк прикинулся спящим, а потом и правда погрузился в зыбкое подобие дремы. Сквозь которую ему чудился то шелест ветра, словно Экзар Кун напевал нечто жизнерадостное над самым ухом, то рокот прибоя — могучую силу Дарта Вейдера, то что-то еще, для определения которого у юного джедая не хватало слов.

Потом пол ушел из-под ног и вовсе не во сне. Люк вскочил на ноги и замотал головой. Закинувшая руки за голову Лея и бровья не повела.

— Ты чувствуешь? Что-то взорвалось!

— Кто бы сомневался, — безразлично отозвалась принцесса.

— О чем ты?

— О том, что Палпатин обещал обеспечить защиту лорда Вейдера.

— Ты думаешь?

— Чего тут думать? Старый хрыч загнал наших в ловушку. Не объявить о создании новой республики они не могут. Наверняка напихают в заявление кучу трескучих и, на их взгляд, бессмысленных фраз о преемственности власти от прежней Республики, просто чтобы замаскировать свою растерянность и спонтанность решения. Палпатин резонно заявит о том, что правопреемницей Республики: всех ее территорий и имущества является Империя. Казус белли просто титано-кремниевый.

— Казус чего?

— Белли. Повод к войне.

— Может, Альянс не заявит ни о чем таком спорном?

— Значит, Палпатин потребует вернуть Вейдера как не по своей воле оказавшегося на сопредельной территории и ничего дурного там не совершившего. Если чего противоправное за ним и водится, так на планетах Империи, а в Новой Республике он — ни-ни.

— А если…

— Не сомневайся, у Палпатина все ходы на сто шагов просчитаны. И ты сам слышишь, война уже началась.

— Зачем императору такие сложности?

— Ему зачем-то захотелось превратить Восстание в войну.

— Превратим гражданскую войну в империалистическую! — задорно прошелестел торопливо проскользнувший по камере Экзар Кун, перед тем как исчезнуть где-то меж щелей потолочных перекрытий.

— Куда это он? — как-то вдруг растеряла все свое всезнайство Лея. Призрака она очевидно боялась.

— На войну. Чтоб это веселье без него не кончилось, — отозвался Люк.

Говорить не хотелось. И дело вовсе не в том, что душу грызла тревога за себя и за других. Беда в том, что Люк не мог понять о каких других: почти ставших друзьями повстанцах или отце-ситхе, у него сильнее болит душа. Так не бывает? Но с ним было именно так.

Дверь камеры внезапно распахнулась, и к ним ввалился волокущий чье-то тело пилот. Ни пилота, ни тело сразу опознать не удалось, потому что идущий входил спиной вперед.

— Ведж?.. Антиллес, это ты, что ли?

— Генерал Мадин, что с вами?

Люк и Лея узнали своих знакомых практически одновременно.

— Все, амба! Мотма провозгласила Республику, а старый хрен объявил нам войну, и тут же скомандовал «фас» своему кибер-волкодаву… — истерично засмеялся Ведж. — А тот одним ударом положил все наше руководство.

— Как?

— А я знаю?!

— Оказывается, ситх может убивать и без знаменитого на всю галактику жеста. Чтобы положить половину зала ему хватило секунды и взгляда.

Крикс Мадин, напротив, оставался неестественно спокойным. Хотя, возможно, у него просто сил на эмоции нет. Бок его куртки пропитан кровью. Впрочем, словно очнувшаяся Лея делать скидки на здоровье не стала и вцепилась в генерала аки пиявка.

— Если все руководство Альянса погибло, то почему вы здесь?

— Наверное, потому что костоломы Айсарда не умеют допрашивать трупы.

— Вейдер его оглушил, — вдруг успокоился и принялся защищать Мадина Ведж. — Мелочь, вроде меня, ситх не тронул, и я вытащил генерала в коридор. Там мы на штурмовиков нарвались, и вот…

— Почему тут оказались?

— Случайно. На улицу не сунуться: там десант высаживается. Вот мы в подвале укрыться и попробовали. Свет отключился, и дверь оказалась открытой…

Лея живо поднялась с места и рванулась к двери. Тяжелая плита действительно с трудом, но поддалась. Оставшиеся без электричества магнитные замки отключились. Люк же уже стягивал с себя рубаху, чтобы перевязать раненого. Еще бы вспомнить, как он с помощью Силы лорда поддерживал. Там его куда-то унесшийся Кун направлял, а тут придется самому.

— Не надо, — генерал попробовал отстраниться. — Я не должен попасть им в руки живым.

Дальше разведчик договаривать не стал. Но и без слов понятно, его последняя надежда — на наследственное умение Люка убивать без оружия. Остальным добить раненого очевидно слабо.

— Поздно, — глухо выдохнул Скайуокер. — Дарт Вейдер совсем рядом. Я его чувствую.

Впрочем, закончить перевязку сказанное ему не помешало. И с ощущением в Силе он не ошибся: в проеме тихо взвизгнувшей от резкого толчка двери появилась знаменитая черная фигура.

Штатно укомплектованный Дарт Вейдер разве что респиратором пыхтел ощутимо тише, а в остальном скрупулёзно следовал сложившемуся имиджу. Кажется, находящихся в камере он даже не заметил. Только вот некая тяжелая сила не давала им даже пальцем пошевелить. А волна ужаса заставляла зажмурить глаза. Оставалась бороться со страхом и беспомощно наблюдать за уверенными действиями ситха.

Тот вальяжно так прошел в середину камеры, словно в ней никого и не было. Не повернув головы ведро в сторону сидельцев, Дарт Вейдер прошествовал к центральной лежанке, которую совсем недавно занимал Люк, стряхнул с нее нехитрое барахлишко джедая и принялся отрывать пластиковый лежак. Неожиданно. Но невольные зрители не успели посомневаться в психическом здоровье ситха, как удивляться им пришлось иному.

Под пластмассовой доской оказался каменный монолит, словно из одной плиты, что и пол, вырезанный. На низенький стол похож. По краю — затейливая резьба. А там, где было изголовье, глубокий желоб. О том, что должно стекать по этому желобу, люди догадались, только когда аж трясущийся от нетерпения призрак Куна приволок вполне материальный ножик. Дарт Вейдер задумчиво крутанул его в пальцах.

— За вами должок, лорд Вейдер.

Призрак аж сквозь сетку дыхательного аппарата норовил просочиться. Живой ситх досадливо отмахнулся.

— Надоело самообслуживание. Хочу, чтобы с почтением и трепетом, — не унимается шелест ветра. — Хочу джедая! Хочу его силу!

— Ладно, сам напросился. Потом не жалуйся, — зарокотал Вейдер.

Угрозы особой в голосе как будто и не прозвучало. Но призрак уже начал про возможность торга. Только лорд его слушать не стал. Не сходя с места, выдернул Люка к себе поближе. Сказать, что тот и испугаться не успел, было бы неправдой. Еще как успел. А последнее, о чем помнил — это удар в грудь рукояткой ритуального ножа.