Будешь ли ты ещё любить меня? (гет)

Она сидела за столом и делала наброски, хотя уже без присущего ей энтузиазма. Марла слушала вполуха лекцию, рассказывающую о подвигах Александра Македонского. Неудивительно, что безопаснику пришлось пять раз прокричать её имя, прежде чем она, наконец, его услышала.

— Лейтенант МакГайверс, идите за мной, — скомандовал он. Рыжеволосая девушка бросила на него раздраженный взгляд, спрятав неоконченную работу, прежде чем последовать к лифту. На секунду она задумалась, не собираются ли её снова подразнить делом, в котором она так сильно желала участвовать. Если её опасения оправдаются, то она всерьез подумывала перевестись на космический корабль, избавив себя от разочарований в будущем. Подобные ситуации выматывали и раздражали больше, чем каждодневные проблемы.

Она послушно придала лицу бесстрастное выражение, когда на большом экране снова появился адмирал Маркус. Его взгляд был суровым, как всегда.

— Лейтенант, у меня есть для вас задание. Этот человек будет работать в архиве внизу, — военный начал объяснять детали дела, когда на экране появилось изображение. У мужчины была бледная кожа, лицо с резкими чертами, высокими скулами и проницательными глазами изумительного цвета — самого бледного голубого, который она когда-либо видела, с оттенком зелёного. Его тёмные волосы были зачёсаны назад, хотя с правой стороны лица выбивалась одна прядь. — Его зовут Джон Харрисон. Я дам вам допуск того же уровня, что и ему, — адмирал переключил внимание Марлы от изучения лица незнакомца на себя. Она едва сдерживалась, чтобы не задать военному кучу вопросов, хотя на её лице явно читалось едва сдерживаемое любопытство. Марла вряд ли была тем человеком, с которым адмирал решился бы поделиться своими самыми потаёнными, мрачными секретами.

— То, над чем он будет работать, вне вашей компетенции, по этому поводу я не волнуюсь. Однако я хочу, чтобы вы понаблюдали за ним. В конце каждого дня вы будете докладывать лейтенанту Сулу обо всём, что заметили в поведении Джона. В частности, обо всём, что покажется вам странным, — адмирал закончил инструктаж, хотя его вводные никак не помогли ответить на вопросы, которые МакГайверс готовилась задать, и только усилили её замешательство. Но прежде чем она успела получить выговор за нарушение субординации, он бросил на неё взгляд, заставивший девушку снова сосредоточиться на происходящем.

— Поняла, адмирал, — ответила она, взглянув на изображение человека по имени Джон Харрисон. Хоть убей, она не могла понять причин, по которым ей поручили задание; любопытство было сильнее раздражения из-за того, что её отвлекали от привычных занятий для наблюдения за каким-то там незнакомцем, чтобы что-то там о нём узнать.

Девушка размышляла об этом на пороге Архива, когда заметила, как незнакомец выходит из транспорта, одетый в серую униформу Звёздного флота с синими вставками, в сопровождении охранников, которые почти заставили её предположить, что он преступник. Однако из того немногого, что ей было позволено прочитать в его досье, она поняла, что её опасения беспочвенны. Рыжеволосая девушка подошла к незнакомцу и отдала честь. Он окинул её любопытным взглядом, словно спрашивая, почему он должен тратить на неё время.

— Сэр! Я лейтенант МакГайверс. Мне приказано сопровождать вас и помогать всем, чем смогу, во время вашего пребывания в Лондоне, — объяснила она. Странная эмоция промелькнула на лице мужчины; возможно, горькая улыбка. Марла была застигнута врасплох. Вокруг незнакомца витала мощная аура. В нём было нечто притягательное. Какая-то наэлектризованность, он буквально излучал превосходство над окружающими. Ей становилось не по себе от подобного чувства, и девушке приходилось мысленно напоминать себе, что ни один мужчина двадцать третьего века не стоит её внимания, и все же, едва взглянув на него, она поняла, что именно он того стоит.

— Конечно, — ответил он глубоким голосом, от которого у девушки по спине пробежали мурашки. В голосе сквозила неприкрытая опасность, но она казалась приятной и возбуждающей. В интонации незнакомца читалось многое, и даже то, о чём только мог мечтать любой ночной радиоведущий-мужчина, потому что подобные нотки заставляли женщин таять, будто масло. Она почти забыла, зачем её сюда послали, пока он не склонил голову в жесте «дамы вперёд». После того как охранники из службы безопасности удалились, он бросил им вслед, казалось, пренебрежительный взгляд. Марла обнаружила, что напрочь забыла о раздражении, поддавшись очарованию человека по имени Джон Харрисон. Она никогда не встречала никого, похожего на него. От него исходила энергия величия. Это само по себе возбуждало.

Он, конечно, ожидал подобного приёма. Маркус, возможно, и тупица, но не лишённый разумной осторожности. То, что из всех людей, служащих в Звёздном флоте, адмирал выбрал эту девушку, было непостижимо. Или, по крайней мере, казалось на первый взгляд. Как только она подошла к нему, за минуту Хан узнал о ней всё. Маленькая, хрупкая, с практически отсутствующим чувством долга. Да, она была красива, хотя явно не заботилась о своём внешнем виде. Её длинные огненно-рыжие волосы были уложены в прическу, которая была скорее практичной, чем красивой, и, вероятно, были собраны в хвост только для того, чтобы не мешали. Стороннему наблюдателю сразу бросалась в глаза её неопытность и наивность, и по ней невозможно было сказать, что она принадлежит к элитной организации. Она была самым незначительным человеком, которого адмирал мог выбрать для наблюдения за ним, и его догадки подтвердились, когда Хан просмотрел позже её досье. Единственным возможным объяснением того, что Маркус приставил к нему историка, была надежда, что она каким-то образом узнает его истинную личность и осведомит начальство, что к нему вернулась память.

Если адмирал Маркус придерживался такой точки зрения, то у Хана нашлась в его адрес парочка презрительных смешков и несколько отборных слов об интеллекте военного. Мало того, что ситуация, в которой они оказались, была сама по себе нелепа, к тому же девушка плохо справлялась со своими обязанностями наблюдателя. Сначала она смотрела на него так, словно он был каким-то экзотическим животным, привезённым сюда специально для её развлечения. И даже тогда она по-настоящему не раскрыла ни его истинной сути, ни задачи, над которой он работал. Она даже не могла разобраться в чертежах торпед, разработанных, чтобы тайно переправить семьдесят двух сверхчеловек в безопасное место; информацию о своих братьях и сёстрах Хан нашёл в архиве, предварительно немного там покопавшись, мастерски заметая следы.

Он оторвался от работы над чертежами, чтобы понаблюдать за историком и, возможно, в будущем использовать её в своих целях. Хану было неприятно это признавать, но ему нужны были союзники, и, будучи человеком из прошлого, он не мог просто позвать на помощь старых друзей. Она должна была стать кем-то, способным прикрыть его тыл, так почему бы сначала не оценить, подходит ли она для таких целей.

Лейтенант МакГайверс что-то рисовала на планшете. Не поддаваясь искушению поиздеваться над адмиралом Маркусом за неудачный ход с привлечением недалёкой девушки, Хан притворился, что ему нужно взять кое-что на столе, и нужный предмет как раз МакГайверс загородила собой, совершенно забыв о служебных обязанностях. Он бросил взгляд на её планшет, почти небрежно, в надежде найти что-нибудь, что могло бы помочь ему внушить ей благоговение. Единственным признаком того, что она заметила его присутствие, было легкое движение её тела, когда он потянулся за инструментом. Хан с любопытством склонил голову набок, когда понял, над чем она работает, и поймал себя на мысли, что в очередной раз изучает новую знакомую, рассматривая её с ног до головы. В ней скрывалось нечто большее, чем могло показаться на первый взгляд.

— Это Ричард Львиное Сердце, не так ли? — спросил он, выводя её из задумчивости. Она с тревогой взглянула на него, закрыла изображение рукой и положила планшет на колени, как будто сам адмирал Маркус заметил, что она пренебрегает своими прямыми обязанностями.

— Да, сэр. Извините, сэр, — скороговоркой ответила она. На лице девушки явно читалось недовольство работой, которую поручило ей начальство. Она была словно открытая книга.

Ею было так легко манипулировать.

— Можно посмотреть? — спросил он, одновременно желая завоевать её расположение и удовлетворить своё любопытство. Она немного поколебалась, прежде чем открыть картинку и передать ему планшет. Рисунок был божественным, в него было вложено много заботы и мастерства. У неё определенно был талант. — Великолепная работа. Хотя я предпочитаю более традиционные методы рисования, — заметил он.

Девушка слегка покраснела, пристально глядя на свою работу и избегая смотреть собеседнику в лицо, явно смущенная похвалой.

— Я тоже предпочитаю традиционные техники, но мне сложно принести краски и холст на работу, поэтому я вынуждена оставлять их дома, — ответила она. Хан поймал себя на мысли, что девушка, которую он считал невзрачной, на самом деле оказалась очень даже интересной.

Через пару недель Марла поняла, что привязывается к Джону Харрисону. Странное чувство, поскольку нечто большее по отношению к мужчине, чем мимолётный интерес, у неё возникало, только когда речь заходила о идеализированных ею лидерах прошлого. Но Джон был другим. Когда она делала доклад лейтенанту Сулу, то отметила его трудолюбие и то, что иногда ей приходилось приносить ему еду, потому что он совсем забывал об обеде. Он был предан своей работе так, словно от неё зависела сама его жизнь. Однако она не стала упоминать, каким харизматичным он мог быть во время перерыва. Он разговаривал с ней и заставлял её почувствовать себя самым важным человеком в мире. Она всегда испытывала трепет, когда ей удавалось уговорить его остановиться на минутку, чтобы поесть. Поначалу он сопротивлялся и даже сердился, но в конце концов сдавался и одаривал её тёплой, едва заметной улыбкой, от которой она чувствовала себя школьницей.

Он убедил её принести мольберт и несколько холстов. Сначала она работала над портретом Ричарда Львиное Сердце, но однажды, размышляя, чем бы себя занять, увидела, как Харрисон поднимает какое-то оборудование. Прежде чем она осознала, что делает, она начала писать его портрет. Она, конечно, пыталась скрыть это от него, но, к её смущению, он был чрезвычайно наблюдателен. Когда он увидел картину, на его лице отразилась странная смесь удивления и отвращения. Марла уничтожила холст.

Теперь девушка наблюдала, как он работает над каким-то большим оружием, казавшимся ей нелепым. Оно было слишком громоздким, чтобы кто-то мог свободно им пользоваться. Чтобы поднять его, требовалось двое мужчин, и даже они не могли справиться с силой отдачи от одного выстрела из этой штуковины.

Марла отметила, что зевает, и взглянула на часы на планшете. Было 11:35 вечера. Обычно она уходила домой после того, как отчитывалась перед Сулу, но сегодня был один из тех вечеров, когда она вернулась, чтобы понаблюдать за Харрисоном. Он был великолепен, и она призналась себе в этом только потому, что, очевидно, окружающие тоже считали его таким. Она ловила на себе удивленные взгляды ассистентов и совершенно посторонних людей. Утешало то, что она была не единственной, кого околдовала излучаемая им аура.

Размышления Марлы о том, что уже слишком поздний час, прервал очередной зевок. Она начала задаваться вопросом, спит ли Харрисон вообще.

— Тебе необязательно оставаться здесь всю ночь, ты знаешь, — сообщил он ей, словно читая её мысли. Тот факт, что он, очевидно, знал, что она за ним наблюдает, вывел девушку из дремотного состояния, и она выпрямилась, стараясь не обращать внимания на румянец, заливший её шею и лицо от того, что её поймали с поличным. Джон посмотрел на неё таким взглядом, от которого у неё по спине побежали мурашки. Осознавая его притягательное присутствие и намеренно сопротивляясь ему, она всё же оказалась пленённой его обаянием, потеряв бдительность. Она глубоко вздохнула, словно это могло успокоить бабочек в животе.

— Почему у тебя такая некрасивая причёска? — спросил Джон после долгого молчания. Марла склонила голову набок, как будто получила пощёчину. Она с трудом переварила слова, только что прозвучавшие в её адрес. От любого другого она бы пропустила подобное замечание мимо ушей. Большинство людей были одержимы внешностью. Черта, характерная для обывателей, к сожалению, однако она казалась неуместной в таком человеке, как Джон.

— Что? — спросила она, быстро моргая, как будто подобное действие могло прояснить мысли. Она напряглась, когда Харрисон бросил работу, подошёл к ней и посмотрел на Марлу сверху вниз пугающим и опьяняющим взглядом. — Мне так удобно, — сказала девушка, когда стало ясно, что он не собирается ничего объяснять. Он завёл руку ей за голову, и у девушки перехватило дыхание, когда он вынимал шпильки из её волос. Он собрал волосы в хвостик, но позволил прядям рыжих локонов ниспадать на плечи, а чёлке — обрамлять лицо.

— Вот так. Мягко, естественно, просто, — прокомментировал он, проведя пальцами по её шее. Она инстинктивно отодвинулась назад, насколько ей позволил стул, на котором она сидела, болезненно ощущая его прикосновение. Она попыталась собраться с мыслями, но они улетучились, утонув в грубоватом звучании его голоса. Слова теперь не имели для неё значения. Она должна была ответить, отреагировать и показать, что она находится здесь не для того, чтобы он ею любовался. Девушка должна была что-то сказать, но, хоть убей, ни могла заставить себя произнести ни слова.

— Хочешь пойти чего-нибудь перекусить? — предложила она первое, что пришло в голову. Марла сама не верила своим словам, задаваясь вопросом, что же, черт возьми, заставило её сделать подобное предложение. Девушка ещё не успела отругать себя за оплошность, когда Харрисон рассмеялся. Он делал так редко, и обычно с горечью. На этот раз его смех казался более весёлым, хотя одновременно глубоким и скрежещущим. Но, тем не менее, он был прекрасным и завораживающим. Тихий голос в её голове требовал вновь вызвать у собеседника подобную реакцию.

— Возможно, мне стоит прогуляться, хотя бы минутку, — наконец ответил он. Джон отодвинулся от неё, чтобы взять своё пальто, и это движение заставило Марлу выдохнуть и осознать, насколько напряженной она стала в последнее время. Харрисон вызывал у неё странное чувство, словно он мог убить её просто так, из прихоти. Ещё её беспокоило то, насколько притягательной казалась угрожающая аура, окружавшая этого мужчину.

Если бы ему повезло, то полуночная прогулка была бы воспринята просто как проявление интереса Джона Харрисона к красивой женщине, но Хан также отметил, что прогулка могла бы вызвать тревогу у Маркуса. Более того, шпионы высокопоставленного военного никак не могли следить за Джоном незаметно, и, если поведение Алекса станет толчком к пробуждению старых воспоминаний Хана, что ж, это будет неудачный ход с его стороны. Адмирал не любил делать неудачные ходы.

Хан воспользовался возможностью изучить Лондон и присмотреть места, где он мог бы незаметно скрыться в случае необходимости. Он всегда мог использовать рыжеволосую девушку, сопровождавшую его, но это было бы слишком очевидно. Она была приемлемым вариантом, вернее — неплохим вариантом. Несмотря на наивность, она казалась весьма способной и полезной в контексте его плана, а когда он решил её привязать к себе эмоционально, то и подавно. Он собирался завоевать её расположение. Никто не ожидает, что она будет помогать ему: такой хорошей маленькой мышкой она была. Он намеревался всех обвести вокруг пальца.

— Вот. Здесь недорогая кулинария. Не уверена, что она в вашем вкусе, но здесь неплохо готовят, — объяснила она, заходя в магазин, который Хан назвал бы «Магазин рыбы и чипсов», если бы морские обитатели внутри были родом с Земли. Судя по громкой музыке, доносившейся из забегаловки по соседству, и нетрезвым клиентам, это было место, где не торопились соблюдать законы.

— Привет, Марла. Давненько не виделись. Ты никогда раньше не приводила с собой друзей! — зеленокожий инопланетянин обратился к рыжеволосой клиентке, бросив на Харрисона предупреждающий взгляд. Хозяин магазина никогда бы не додумался, насколько нелепо угрожать Хану.

— Как обычно, умноженное на два, Бобба, — ответила Марла, приветливо улыбаясь. Хан в очередной раз убедился, что она была довольно красивой женщиной, пусть и игравшей незначительную роль. Он был логичным, рациональным и амбициозным суперменом, но и ничто человеческое не было ему чуждо. Править империей было приятно, но иногда ночь с привлекательной женщиной была приемлемой альтернативой, и, если понадобится, он мог использовать свою спутницу и для романтических целей. Судя по взглядам, которые она бросала на него, когда думала, что он не видит, она была бы не против.

К еде они взяли голубой напиток, который пришёлся ему по вкусу и был явно алкогольным. Вечер тянулся за обсуждением общих тем и рабочих моментов. По сути, это выглядело как приятный ужин коллег или друзей. Хан признавал, что ему нравилось её общество, хотя их знакомство было поверхностным, и он мог легко отказаться от подобной связи, когда его люди окажутся в безопасности.

Они заказали ещё голубой жидкости. МакГайверс плохо переносила алкоголь и уже после третьего бокала болтала без умолку. Она сказала, что двадцать третьему веку не хватает красок и страсти прежних времен, поэтому она стала историком.

— Вы знаете, почему они назначили меня... помогать вам? — наконец спросила она, после того как несколько минут пристально смотрела на собеседника, как будто могла прочитать ответ на его лице. Очевидно, это было что-то, что её беспокоило. Она была права, его это тоже беспокоило. Незначительный сотрудник, нанятый для наблюдения за лучшим из лучших, не знающий, кем он был на самом деле. Нелепая и бессмысленная затея, и чем дальше, тем больше.

— Не имею ни малейшего представления, — с готовностью ответил Хан. У него, конечно, были свои соображения по этому поводу, и чем больше он узнавал о её любви к смелым мужчинам прошлого, тем больше приходил к однозначному выводу.

Ужин закончился, и Марла собралась идти домой. Она стояла, слегка покачиваясь от смеси опьянения и усталости, готовая расплатиться со старым другом за еду, когда в магазин ввалился один из подвыпивших мужчин, куривший на улице. В глаза бросилась форма Звёздного флота и то, что он бесцельно жестикулировал руками. Хотя Хана мало волновали тривиальные жизненные вопросы, он всегда был недоволен вульгарными проявлениями человеческой натуры. Того, что он всегда стремился контролировать и улучшать. Человечество нуждалось в сильном лидере.

Прежде чем Харрисон успел подумать, стоит ли ему вступиться за свою спутницу, Марла ударила пьяницу. Она достаточно ловко сделала это, но её движение только привлекло внимание мужчин, сопровождавших незадачливого выпивоху. Стараясь не выдать раздражения и скуки, Хан поднялся, вставая между группой мужчин и девушкой, которая временами казалась отвратительно жалкой. Он не выносил вида слабости.

— Спасибо, — пробормотала она, когда Хан отправил пьяную компанию восвояси, сломав одному руку, другому — ребро, а последнему хватило одного пристального взгляда. Дебоширы покинули здание. У неё достало ума принять побеждённый вид, когда она попыталась пройти мимо него.

— Они приставили тебя следить за мной, но ты не можешь справиться даже с несколькими пьяницами. Я бы даже подумал, что Алекс пытается оскорбить меня, — сказал Хан немного громче, чем намеревался, хотя он вовсе не планировал произносить мысли вслух. Незнакомый звук собственного голоса заставил его вздрогнуть, и он нахмурился. Очевидно, он выпил больше, чем намеревался. Он никогда раньше не был в состоянии опьянения. Возможно, его генетически модифицированный организм только приспосабливался к новым веществам, хотя, без сомнения, после сегодняшнего вечера он будет справляться с ними лучше.

Марла с отвращением отвернулась от него, явно оскорбленная, и бросила на него уничижительный взгляд. Она быстро вышла из магазина. Ворчание владельца привлекло внимание черноволосого мужчины, что говорило о том, что ему было всё равно, расстроил он девушку или нет, и все же, когда он услышал её крик на улице, то бросился к двери.

Когда Хан выбежал на улицу, то обнаружил, что ещё один посетитель бара по соседству то ли пристал к недоступной женщине, то ли оскорбил её. В любом случае, теперь она лежала на земле. Неизвестный немедленно получил удар в лицо, потом Хан подхватил девушку на руки и понёс домой, коротко приказав ей слушаться его во всём .

Она пыталась сопротивляться, игнорировать его, даже вырваться из хватки, но Хан привык быть властным мужчиной, а её попытки оказались вялыми и слабыми. Именно из-за её наивности ему нужно было защитить ее и доставить домой в целости и сохранности. Если отбросить всякую заинтересованность или необходимость в её помощи в будущем, было бы нехорошо, если бы её нашли мёртвой на следующее утро после того, как его видели уходящим с ней. Он предпочел бы избежать любых подозрений.

У неё в апартаментах ему понравилось больше, чем в месте, где они ужинали, и он решил, что её заработок в основном идёт на хобби. Белые чистые стены в маленькой современной квартире, справа — стеклянная книжная полка, за которой скрывается спальня, слева — просторная кухня, а перед ним маленькая гостиная, заставленная книжными полками, статуэтками и холстами. Она развесила по всей комнате картины с изображениями выдающихся людей, выполненные в знакомом ему изумительном стиле. Её работы кистью были восхитительными.

Он осторожно опустил её на пол, забыв о прежнем отвращении к её хрупкоcти, и она заковыляла к кофейному столику, где бросила свои вещи, прежде чем заметила, что он остановился перед одной работой.

Он купался в море красного, с лицом, которое он помнил, но не с тем, что у него сейчас. Сначала его захлестнула волна благоговения и горькой ностальгии, а потом — ненависти к Маркусу. Что он наделал, избавив его от лица, данного ему от рождения? Чтобы скрыть его под псевдонимом «Джон Харрисон»? Хан заметил, что она наблюдает за ним, и решил, что нужно сдержать ярость, которая явно читалась на его лице.

— Ты знаешь его? — спросил Хан, задаваясь вопросом, что же историк знает о нём. Марла подошла к терзаемому эмоциями мужчине, глядя на картину с нежностью, которая казалась ненормальной. На какую-то долю секунды он растерялся, наблюдая, как она пытается понять выражение его лица. Что бы она сказала, если бы узнала, что Джон Харрисон был тем самым человеком, которым она, казалось, восхищалась?

— Хан Нуньен Сингх. Ещё один из «великих людей прошлого», которым я восхищаюсь, — объяснила она голосом, в котором читалось многое о чувствах к этому мужчине. Манипулировать ею будет намного проще, чем он считал изначально, — когда-то я думала, что его нашли... Возможно, я просто принимала желаемое за действительное, — Хан оглядел её, заметив восторг на лице девушки. Она романтизировала людей прошлого, превозносила, как героев и богов. Она жила прошлым, которое ей не принадлежало. Она восхищалась своими кумирами и стремилась стать достойной их.

— Как твоя лодыжка? — спросил Хан. Марла отвела взгляд, румянец залил её щеки под стать волосам. Отвращение мужчины исчезло, сменившись искренним беспокойством. Его раздражала её слабохарактерность, но она часто удивляла его своей способностью преодолевать недостатки. Какой бы хрупкой она ни казалась, даже сейчас она демонстрировала ему храбрость, которая свидетельствовала о её будущем потенциале. Это казалось привлекательным.

— Скоро заживёт, — ответила она, очевидно, не желая пенять за нанесённую им обиду. Хан был не из тех, кто извиняется, поэтому он вежливо попрощался и пообещал сообщить Сулу, что её не будет несколько дней. Он размышлял о своей потерянной внешности и надеялся, что это единственное, что он потеряет в новом мире.