Хитросплетения (гет)

— Как в пятницу до дома добралась? Нормально? — спросила Элоиза как ни в чём не бывало в понедельник с утра.

И от вопроса этого Панси хотелось удавиться. Потому что стыд за собственное поведение овладевал её не привыкшее к стыду слизеринское естество. На всё можно было бы закрыть глаза — как по-идиотски она свалилась на Чарли, какой пьяный бред лепетала, как сбросила туфли… Моргана, какой кошмар!.. От чего Панси хотела стереть себе память так это от воспоминаний о том, как Чарли вёл её еле живое тело к квартире.

— Ты зншь, жаль, что ты Уизли. Не то чтобы мне нравятся остальные рыжие, но Уиз-зли какие-то особнно рыж-жие…

— А луна всегда такая плоская?

— Знаешь, никогда не понимала, почему луну рисуют типа она сыр. И почему — ж-жёлтой. Вот ты видишь там ж-жёлтый цвет?

— Мне кажется, луна больше похожа на монетку.

— Чарррррльз… не-у-ди-ви-тель-но, что тебя все зовут Чарли. Ну какой ты Чаррррльз?

— Конечно, Драко на мне не ж-женился, зачем ему алкашка?

Опустившись в кресло, Панси молча прикрыла глаза. Фантастическая идиотка.

Добралась ли она нормально? Ну, как сказать. Чарли оказался настоящим джентльменом, почти рыцарем. Помог найти под столом туфли, после того как она полезла их доставать и ударилась затылком о столешницу. Потом помог подняться и даже вспомнил про её сумку, хотя сама Панси уже в ус не дула, какая там сумка и где?.. Кажется, он даже закрыл её счёт, хотя ей казалось, что она это сделала, отправившись к нему за столик… или не сделала? Этот момент, как и многие другие, в сознании Панси покрылся паутинкой забвения.

На её лице, видимо, отразились все мысли, потому что Элоиза тактично поставила перед ней чашку кофе и мягко спросила:

— Я в пекарню за круассаном. Тебе взять?

— А там яда не наливают? — со вздохом спросила Панси.

— Нет, — задумавшись, покачала головой Элоиза. — Зато точно знаю, что могут капнуть виски… нашему главному счетоводу, по крайней мере, делают «особый» чай. Но ты вряд ли захочешь?

Панси ответила быстро и категорично:

— Никакого виски!

* * *

Блейз Забини всегда появлялся неожиданно и всегда не вовремя. Он возникал словно из ниоткуда, много говорил, располагал к себе одним только ему известным способом, выпытывал всю нужную информацию и, наобещав того, чему никогда не суждено будет сбыться, уходил в закат.

Если бы Панси не знала его пол жизни, она бы удивилась.

Но удивиться суждено было только Элоизе Миджен, когда он, разодетый с иголочки, как самый настоящий пижон, появился у их информационной стойки в обеденный перерыв и пригласил на чай.

— А у вас тут уютненько, — заметил он, постукивая усеянными перстнями пальцами по стойке и оглядывая холл, пока Панси накидывала на плечи пиджак и собирала сумку. — И не скажешь, что тебе такое место подошло бы.

Тонко выверенный укол достиг бы цели, если бы в этот самый момент Блейза не толкнул в спину дощатой коробкой, едва при этом не сбив с ног, Феликс Розье со словами:

— Брысь!

Блейз был ошарашен наглостью и хамством и так и застыл, глядя на взъерошенного, словно тот попал под машину, чудака, пока Панси сдерживала довольную, неподобающе злорадную улыбку.

Временами карма настигала нещадно быстро.

— Что? — грубовато спросил Феликс, удерживая странную коробку на стойке. — Всё узнал? А теперь иди, куда шёл. О, Паркинсон, привет.

Кивков поздоровавшись с Розье, Панси быстро взяла Блейза под руку и увела прочь.

— Ты его знаешь? — беззлобно, скорее с искренним удивлением спросил Блейз, периодически оглядываясь назад.

— Ага, — заправив выпавшую прядь за ухо, ответила Панси. — Это Феликс Розье. Знакомства — издержки работы за стойкой информации, знаешь ли. А теперь давай ты угостишь меня чаем и расскажешь, за чем пришёл?

— Друг не может просто так зайти к подруге?

Панси надела солнцезащитные очки и, пропустив Блейза вперёд, вышла на улицу. Погода радовала Лондон теплом и безоблачностью. По обыкновению найдя свободные места под зонтиком на площади в конце Косой аллеи, они заказали ланч. Панси взяла то, что предлагалось ежедневным меню, а Блейз долго разглядывал меню и терзал официанта о составе блюд.

— Как меня утомляет эта пищевая аллергия, — с преувеличенным вздохом в конце сказал он и, игнорируя молчаливость Панси, спросил: — Как дела?

Что было очень в духе Блейза. Ведь в действительности знать он не хотел, как у неё дела.

Поведя плечом, Панси скупо улыбнулась и ответила:

— Неплохо.

Будь на её месте кто-то другой, Блейз Забини бы обедал в одиночестве. Но Панси привыкла к такому положению вещей. Ты интересен, пока нужен. Как только перестаёшь таковым быть, то и необходимость в тебе самом исчезает. Правило, которым пользовались очень многие слизеринцы, включая Блейза и саму Панси, хоть и не такой завидной регулярностью. Уровень скотства имел свойство регулироваться.

Драко был одним из немногих, кто мог себе позволить общаться с кем хотел.

— Хорошо выглядишь, — смерив её взглядом, сделал комплимент Блейз.

— Спасибо, — поблагодарила его Панси, но больше ничего не сказала.

У неё не было желания облегчать ему задачу. Не она искала встречи.

И Блейз сдался, осознав, что разговора о погоде не случится.

— Астория в бешенстве, хотел тебе сказать, — дождавшись официантку с чайником чая, как бы между делом, тоном, словно говорил о вещах крайне несущественных, сказал он. — Она эту свадьбу планировала почти год, на примерку платья во Францию летала раз пять, и ещё дольше выбирала фасон и ткань.

Он думал, Панси не знала? Дафна весь год рассказывала ей о каждой детали, сопровождавшей помолвку и приближающееся торжество, словно специально — специально — смакуя детали. Такой блестящий повод отомстить подруге за то, что та красивее! Панси делала вид, что её не задевало, и продолжала бы в том же духе, если бы не…

Если так подумать, возможно она и специально устроила то представление на свадьбе.

Терпеть цирк и дальше виделось Панси решительно бесполезным.

— Она тебе этого не простит, — добавил Блейз, осознав, что не добился желаемого результата.

Панси попробовала через трубочку лимонный лимонад и оценила вкус. Приятный.

— Она и Драко запретила с тобой общаться.

На это промолчать Панси не смогла. Не выдержав, она спокойно заметила:

— Драко слушается только мать.

Просто одна мысль о том, что Астория могла что-то запретить Малфою казалась ей нелепой и смешной. В особенности в свете их недавней встрече перед дверьми Гринготтса. Драко не выглядел ни смущённым, ни испуганным. Если он и не желал больше с ней, Панси, видеться, это было исключительно его решением.

— Астория умеет быть убедительной, — упрямо возразил Блейз.

Панси приподняла брови, но мысли придержала при себе. Астория могла быть сколько убедительной в своей голове. В реальности вес её убедительности исчислялся в крайне малых категориях. Драко Малфой прислушивался только к людям, чей интеллект признавал. Интеллекта в симпатичной Астории было крайне немного.

Едва притронувшись к ланчу, Панси поняла, что кусок в горло не лезет. И обедать в обществе Блейза не хотелось — признаться, он ей поперёк горла встал.

— Чего ты хочешь, Блейз? — не выдержав, спросила Панси.

Довольная улыбка Блейза Забини была что скрежет ножа по тарелке — мерзкой.

— Тебе же тоже пришло приглашение на министерский приём в честь свадьбы Поттера и Уизли?

Конечно, пришло. Громче свадьбы Малфоя была только свадьба Поттера.

— Да, — спокойно ответила Панси и аккуратно положила приборы на тарелку, с интересом слушая, что же скажет дальше Блейз. Догадываясь, о чём он хотел ей сообщить.

— Поттер отвратительно благороден, согласись? — гадко ухмыльнувшись в ладонь, сказал Блейз. — Пригласить на свадьбу весь магический свет?..

— Ему теперь положено быть благородным. Не пристало Главе Аврората быть мелочным и злопамятным, — сухо отозвалась Панси.

Дело, конечно, было не только в благородстве, но и в политических очках. Может сам Гарри Поттер и не желал карьеры — хотя кто его знал? — но кто-то в его ближнем окружении хотел подстелить соломку. Понимали это все более-менее умеющие анализировать происходящие, а в особенности трезвомыслящие слизеринцы. Но иногда причины были не столь важны, сколь факты.

— К чему ты ведёшь? — спросила Панси.

Блейз улыбнулся, не отведя ладони от губ.

— Знаешь, мне кажется, тебе лучше там не появляться.

Он что, угрожал ей? Панси застыла, как была — не сделав и глотка лимонного лимонада.

Блейз приподнял руки, будто бы оправдываясь, и продолжил:

— Не дай Моргана, я не угрожаю! Но мир слухами полнится, знаешь ли. Сама подумай, я тебе зла не желаю, но есть те, кто тебя в пепел растереть желает. Это не мои слова.

Больше тратить время Панси не пожелала. Поднявшись из-за стола, она подхватила сумку и сухо бросила:

— Доброго дня, Блейз.

— Подумай над моими словами! — крикнул он ей вдогонку.

* * *

Думать над словами Блейза Панси не собиралась. Отчего бы? Детские игры Астории Малфой её не интересовали и не касались никак. Кто виноват, что Панси была красивее и интереснее Астории? Астории стоило гордо и с честью — со снисходительным презрением — проигнорировать глупую выходку Панси, а не раздувать некрасивый скандал. Если сама до того не додумалась или кто не подсказал — то уже её проблемы.

Зато напугалась Элоиза, храбрая гриффиндорка.

— Ой, Панси, может тебе правда не стоит идти? — спросила она накануне приёма, ближе к вечеру, когда посетителей в банке стало меньше.

Панси кинула на неё такой красноречивый взгляд, мол, да ладно, что я там не видела? Что Элоиза смутилась. На скулы выступил румянец от неловкости.

— Астория всегда производила впечатление женщины, которая не понимает шуток.

— А я шучу, что ли? — ответила Панси. — Нет, Эл, даже думать о ней забудь. Астория может устраивать истерики, сколько её душе угодно. Меня это не касается.

— Да, но… вдруг что?

— Что?

— Не знаю, — тихо произнесла Элоиза и прикусила губу. — Ну, не просто же так Блейз приходил.

Панси кинула на напарницу насмешливый взгляд и ответила:

— Блейз Забини — та ещё подпарусная шлюха. И всё, что он говорит, не стоит и пикси.

— Но всё-таки…

— Элоиза, кто из нас гриффиндорка?

Элоиза вымученно улыбнулась и призналась:

— Честно говоря, не знаю, за что туда попала.

Панси тяжело вздохнула. Горе-горе. Учить её жизни ещё и учить!

— Лучше скажи мне, Розье после того раза больше не приходил?

— Как коробку с документами для мистера Уизли принёс? Нет, а что?

— Да так, — пробормотала Панси. — За некоторыми персонажами надо следить. Он точно тебя тогда не обидел?

— Нет, — покачала головой Элоиза и призналась: — Честно говоря, в этот раз он выглядел потрёпанным и жалким. И с синяками под глазами такими, словно несколько ночей не спал. И был даже мил.

Панси едва не передёрнуло от одного предположения о милом Феликсе Розье. Она таких мужчин за версту чуяла, спасибо факультетскому детству.

— Не ведись, — резко бросила Панси. — Это редкий вид химеры — подлец обыкновенный. Не верь ни единому слову. Так, всё, я ушла. Помнишь мой адрес? Приходи заранее, на причёску даже при помощи магии минут тридцать потратим. Пока!

* * *

В тот вечер они купались во внимании. Любопытные взоры преследовали Панси и Элоизу, стоило им по очереди выйти из камина в холле. Элоиза, не привыкшая к тому, что являлась предметом любопытства, нервно осматривалась весь их путь до Главного зала, где проводились все министерские торжества. Панси же была готова к тому, что в этот раз интереса — по крайней мере поначалу, пока все трезвые и скучающие — будет в разы больше. Виной тому была её распиаренная выходка со свадьбы Малфоя. Так, даже полные незнакомцы считали необходимым украдкой ли или прямо осмотреть её, Панси с ног до головы, девицу, наглости которой хватило чтобы украсть свадьбу десятилетия.

— Я точно нормально выгляжу? Может не стоило надевать это дурацкое платье на бретельках, — нервно бормотала Элоиза. — Мне кажется, оно очень вызывающее.

— Ты отлично выглядишь, и ничего оно не вызывающее, — спокойно, не в первый раз за вечер повторила Панси. — И не будет никакого вреда, если ты кому-нибудь понравишься.

Элоиза слабо улыбнулась, не озвучив: не рядом с тобой. Ну, а Панси промолчала, что очарование Эл и её собственная ледяная красота редко нравились одним и тем же людям.

В холле перед Главным залом играл зачарованный оркестр, а официанты разносили бокалы с игристым русалочьим вином. Герои торжества должны были появиться последними.

Панси не стала отказывать себе в вине, и Элоизе кивком предложила взять:

— Расслабься, это же праздник.

На праздниках стоило веселиться, как бы грустно не было.

С интересом Панси рассматривала костюмы и платья. Не разочаровали близняшки-Патил, обрядившись в яркие традиционные индийские наряды из тканей несомненно стоивших дороже золота. Дафна, которую к большому удивлению Панси сопровождал Тео, не смогла отказать себе и в очередной раз выбрала тёмное-синее платье классического кроя. Симпатично, но скучно. Астория с Драко присоединились чуть позже. Обнаружив на Астории платье того же лилового оттенка, что было на ней самой в день свадьбы Малфоя, Панси не удержалась — спасибо вину — и, обескураженно подняв брови, отвела глаза. Судя по вздёрнутому носику, Астория думала, что выглядит безупречно. Что ж…

Удивительно, что Дафна не остановила сестру от такой дурости. С другой стороны, Милисенты рядом не было, а Дафне жизненно необходимо было за чей-то счёт самоутверждаться.

— Ей не идёт лиловый, — тихо заметила Элоиза, на скулах её от алкоголя появился румянец.

Панси пригубила вино и отвернулась.

Если слизеринцы и рейвенловцы разбредались по углам и жались к стенам, то гриффиндорцы, хаффлпаффцы и близкие родственники занимали всё центральное пространство холла. От обилия рыжих затылков разбегались глаза. Панси никогда ещё не видела столько Уизли и Прюэттов в одном месте. И если старшие Уизли ещё вели себя более-менее прилично, то громкости и несдержанной хохотливости Прюэттов можно было позавидовать.

Можно было понять, почему Флёр Уизли держалась с краю от этой громкой компании. В гордом одиночестве она пила игристое русалочье вино, пока к ней не присоединилась сестра — то, что то была сестра было видно невооружённым глазом.

Длинноногая худая девушка с высокой грудью и светлыми, словно выгоревшими на солнце волосами, несомненно была в родстве с Флёр.

— Габриэль Делакур выросла очень красивой, — улыбнувшись, сказала Элоиза, всегда щедрая на искренние комплименты. — Знаешь, она работает моделью в маггловском мире и очень у них популярна.

Вейла — и в маггловском мире? Пригубив вино, Панси подумалось, что другого, впрочем, и не стоило ожидать — что взять с французов? Иногда они были простодушнее магглов.

Вскоре к сёстрам присоединились старшие братья Уизли в сопровождении Феликса Розье. Панси скользнула взглядом по начальству, выглядевшему, как всегда, безупречно. Казалось, мистеру Уизли шло всё, что бы он не надел. А вот Чарли в классическом чёрном костюме вне всякого сомнения чувствовал себя неуютно. Он улыбался и много говорил, но… то галстук поправит, то плечами от неудобства поведёт.

Панси пригубила вина.

Чарли Уизли не стоило нервничать. Он был хорош собой, по-своему привлекателен.

К моменту, когда под конфетти и фанфары в зал зашли главные виновники торжества, атмосфера среди гостей царила шумная и радостная. Игристое лилось рекой. На сцену с поздравлениями выходили главы разных отделов Министерства, многочисленные друзья и родственники, даже профессорский состав Хогвартса выперся в полном составе.

— Мы все очень рады за наших достойных учеников, — скупо, едва не прослезившись, произнесла МакГонагалл. — Гарри, Джиневра. От всего сердца поздравляем вас! Счастья вам!

— Панси, может хватит вина? — в этот же момент несмело спросила Элоиза, тронув её за рукав. — Кажется, это уже четвёртый бокал.

Она была права, по-хорошему уже было достаточно. Но вино лилось рекой, вечер был отличный, а Панси хотела повеселиться. Поздравления сменялись музыкой и световыми шоу.

Вскоре в зале приглушили свет, публика начинала пьянеть, мелодии сменили ритм. У фуршетного стола разошлась толпа, и Панси решила не упускать момент положить на тарелку угощений. Изредка она украдкой поглядывала на столик, где стояла намертво приклеенная к полу чета Малфоев. Статные, красивые. Застывшие, как статуи. Астория о чём-то переговаривалась с Дафной, пока Драко цедил бокал и смотрел за выступавшей на сцене группой. Драко скучал, и Панси искренне ему сочувствовала. Его взяли в цепкий капкан и теперь вряд ли выпустят.

Оказавшийся рядом Блейз напугал. Панси аж дёрнулась от неожиданности.

— Выглядишь шика-арно, Панс, — манерно растягивая слова, отвесил комплимент он. — Тебе очень идёшь золотой.

«Словно во что-то бледное не могла нарядиться», — читалось между слов.

— Я знаю, — ответила Панси и повела плечами, как если бы хотела сбросить его взгляд, а потом окинула быстрым взглядом прилизанный костюмчик насыщенного изумрудного цвета. — Я не надеваю то, что мне не идёт.

Конечно, Блейз не изменял себе и выглядел идеально. Даже чересчур хорошо для мужчины. В проколотой мочке уха под огнями софитов блестел бриллиант.

— Красивый праздник, да? — пригубив вино, бросил Блейз. — Не танцуешь?

Конечно, не танцует. Ведь раньше она танцевала с ним или Грегори, и иногда — с Драко. А теперь, как прокажённая, вынуждена ожидать одиноко за столиком: не пригласит ли её кто-нибудь? И надежда была крайне слаба. Кто-то не приглашал, потому что знал, что она, Панси, была слизеринской подружкой Малфоя, а кто-то из-за свежести произошедшего свадебного скандала.

Парии имели сложности в нахождении пары.

Не то чтобы хотелось. Панси спокойно воспринимала все невзгоды кроме нехватки денег.

— А ты? — вскинув подбородок, спросила Панси.

По губам Блейза медленно растянулась улыбка. Ему-то тоже не с кем было танцевать этим вечером. Но Блейз был бы не Блейз, если бы стушевался. Быстро окинув взглядом зал, он зацепился за кого-то и, отсалютовав Панси, быстро скользнул в толпу. Панси нахмурилась и задумчиво откусила от тарталетки с паштетом, следя за фигурой Забини, уверенно двигающейся в зал. А, когда увидела, как тот подошёл к одиноко стоявшей Элоизе, жевать перестала от медленно подступившей к горлу жгучей злости.

— Вот козёл, — не выдержав, произнесла себе под нос Панси и, нащупав бокал с вином, сделала глоток.

Блейз мило улыбался Элоизе и что-то обольстительно ворковал. Элоиза краснела. А потом он протянул руку, приглашая её на танец.

— Негодяй! — шикнула Панси.

Беспомощную Элоизу Миджен, как он посмел?!

— В последний раз я слышал это слово из уст моей бабушки, — раздался совсем рядом смешок.

Обернувшись, Панси без удивления наткнулась взглядом на подпиравшего стол Феликса Розье.

— Ваша бабушка ещё жива? — сухо осведомилась она.

— К несчастью, нет.

— К счастью, — поправила его Панси. — Иначе не пережила бы вашего вкуса в одежде.

Феликс Розье был ярким красным пятном среди остальных мужчин, одетых преимущественно в костюмы приглушённых тёмных тонов.

Цокнув, он прищурился и окинул её оценивающим взглядом, как если бы решал, стоит ли она растраты драгоценного времени или можно умывать руки. Пребывал он в очевидно лучшем настроении, чем обе их встречи до этого, но Панси мало интересовало эмоциональное состояние Феликса Розье. Блейз вовсю развлекался, расточая улыбки и тихо беседуя с Элоизой в танце. Если бы бедняжка только знала, что тот про неё думал!..

— Подонок!

Бокал едва не слетел со стола от силы, с которой Панси его поставила.

— Ваш парень? — спросил Розье, попивая своё вино.

— Блейз? — скривившись от одного предположения, спросила Панси. — Мерлин упаси.

Феликс пожал плечами и сказал:

— К чему тогда печаль? Пусть ваша подружка развлечётся.

— Боюсь, у Блейза и Элоизы разное понимание того, что такое «развлечься».

— А у вас?

Панси наклонила голову и посмотрела на Феликса Розье, в свою очередь взирающего на неё поверх бокала с толикой интереса. Сразу вспомнилось и хамство в Гринготсе, и допрос с пристрастием пьяной её в маггловском баре… который Феликс вне всякого сомнения считал просто разговором. От которого Панси поспешила сбежать в общество его, Феликса, друга, кстати.

— В какой момент нашего знакомства вы решили, что можете задавать мне такие вопросы?

Феликс иронично скривил губы и приподнял бровь. Повёл рукой с бокалом. В словах не было ни капельки раскаяния:

— Мы взрослые люди.

Тяжело вздохнув, Панси отвернулась и нашла взглядом Блейза и Элоизу. Те продолжали танцевать, а она — продолжила наблюдать.

— Скажите, сколько? — раздался вдруг вопрос, оборвавший последние остатки приятного настроения.

— Что? — осмелилась переспросить Панси.

Не то чтобы она не получала таких предложений прежде. Некоторые клиенты, когда она ещё вела юридическую практику, имели наглость.

— Сколько вы стоите? — хмыкнул Феликс Розье, в одно мгновение сбросив личину милого парня. Взгляд его остановился на груди. — Такие женщины, как вы, имеют цену.

— Такие, как я?

— Ну, милая, — продолжил насмешливым тоном он. — Просто назови цифру. Я не так перспективен, как молодой Малфой, зато богаче.

Панси сковало от липкого, мерзкого ощущения грязи на голых участках кожи, по которым скользил взгляд Феликса. От такого взгляда хотелось прикрыться. То была похоть, сладко приправленная издёвкой.

Что ж, Блейз был ещё не так плох.

Панси не удостоила его ответом: просто презрительно взглянула и, развернувшись, ушла. Ей было мерзко. И обидно. Драко был другом, но слишком многие думали по-другому. Лишком многие считали, что Панси была любовницей на содержании.

На содержании! Была б она на содержании, озаботилась бы покупкой квартиры, чтобы не зависеть от цен на аренду.

Растравленные алкоголем эмоции клокотали узлом в животе и тремором в руках. Панси сбежала по круговой лестнице к открытой галерее с расположенными вдоль туалетными комнатами и закрылась в кабинке. Чёртово вино! Действительно, не стоило столько пить! Иначе откуда столько жалости к себе? Она была совсем одна, и никого рядом, чтобы поддержать от падения… падения только все и ждали.

* * *

— Думаю, мне п-гредложат п-гродлить конт-гракт, — улыбаясь, хвасталась Габриэль, сияя от удовольствия и выпитого вина. — Мой а-грент говорит, что пока отзывы исключительно положительные. А-грт-директор считает, что моё амплуа сочетается с их публичным об-гразом.

Флёр была вне себя от счастья за сестру: спустя несколько лет усердной работы за копейки она снискала успех и покоряла маггловскую индустрию моды.

— Я же говорила, что у тебя получится!

Разговор за столиком проходил мимо ушей Чарли. Взгляд то и дело соскальзывал на застрявшего у фуршетного стола Феликса и обнаружившуюся там же Панси.

— И теперь, когда я окончательно перееду в Лондон, мы сможем чаще видеться, — добавила Габриэль.

— Это просто чудесно, — мягко, почти по-матерински улыбнувшись, сказала Флёр и, погладив сестру по руке, внезапно, словно что-то вспомнив, воскликнула: — М-м! Кстати!

Флёр посмотрела на Билла. Тот коротко улыбнулся, и только тогда она сказала, обращаясь к сестре и Чарли одновременно:

— Мы с Биллом решили, что хотим, чтобы вы стали крёстными Доминик.

Предложение не то чтобы удивило, но стало неожиданностью. Чарли от обращённых на него глаз, замерших в ожидании решения, зарделся. Крёстными Виктуар, старшей дочери Билла и Флёр, были Гарри и Джинни, и теперь они женились. И Чарли наперёд догадывался, что будет говорить мать. Её многочисленные попытки сосватать ему младшую сестру Флёр были утомительными.

— Спасибо за доверие, — нашёлся с ответом Чарли.

И только после этого Габриэль, сложив руки на груди, позволила себе запищать от счастья:

— Я очень рада-рада-рада! — и кинулась расцеловывать сестру и Билла.

Поднявшееся было напряжение отпустило. На Габриэль невозможно было злиться. Во-первых, она никогда открыто не навязывалась, а, во-вторых, была сущим ребёнком, добрым, счастливым и не знавшим печалей. Пусть и в теле смертельно сексуальной женщины.

Взгляд Чарли скользнул по толпе и остановился на приближавшемся к ним расслабленной походкой Феликсе. Панси у стола уже не было.

— По какому поводу слюни? — спросил он, остановившись рядом.

Габриэль оторвалась от Флёр, Флёр быстро посмотрела на Билла, Билл — на Чарли.

Чарли вздохнул.

— Мы с Габи будем крёстными Доминик, — коротко ответил он.

Феликс хмыкнул: обиженно и возмущённо одновременно. После того как крёстным Виктуар стал Гарри он ещё долго припоминал Биллу, мол, ради такого ли предательства я тебя семь лет терпел?

Обижать Феликса никто не хотел, но Флёр его едва переносила… Да и Чарли мог понять её: в здравом уме выбрать Розье крёстным для детей идея сомнительная.

— Что ж, — протянул Феликс задумчиво и усмехнулся, отсалютовал бокалом Биллу и Флёр: — Вы просто обязаны обзавестись ещё одним спиногрызом.

Флёр недовольно поджала губы и опустила раздражённый взгляд. Будь она чуть больше вейлой, Розье бы не поздоровилось.

Проигнорировав неприятную тишину, Феликс допил вино и, посмотрев на кого-то в зале, сказал:

— Пойду отработаю карму, — и, не утруждаясь пояснениями, скрылся в толпе.

Чарли, заметно уставший от толпы и шума, пробормотал что-то про «подышать» и покинул зал. Громкая музыка и яркий свет были непривычны, да и продолжать танцевать с Габи он не хотел — считал, что двух танцев было вполне достаточно для формальности.

Выйдя на балконную галерею, он достал из кармана брюк пачку маггловских сигарет. Вообще-то он бросил, но продолжал носить с собой по привычке.

Дверь дамского туалета открылась.

* * *

Блейз Забини ещё со школы казался Элоизе самым приятным из слизеринского выпуска. Он никогда открыто над ней не издевался — а издевались даже гриффиндорцы, — имел хорошие манеры и как будто бы был лоялен к чистоте крови. А ещё Блейз Забини водил дружбу с девочками, и наивная школьница Элоиза Миджен считала это крайне привлекательным.

А теперь, будучи взрослой женщиной, чувствовала себя гусеницей рядом с распетушившимся мотыльком. Блейз Забини знал цену себе, своему костюму и внешнему виду. Идеальные ткани, идеальная причёска, идеальный макияж.

Мерлин, кажется, у него были уложены даже брови!

Рядом с ним она ощущала себя самой настоящей неухоженной дурнушкой, хотя Панси колдовала над её внешностью целый час.

— Можно пригласить тебя потанцевать? — спросил он, подойдя. — Такая красивая девушка, и в одиночестве.

Элоиза не посмела отказать, не нашла слов. Или почувствовала себя польщённой, дурочка, хотя интуиция кричала, что не могло здесь не быть второго дна. Панси плохо о Блейзе отзывалась, а она Панси верила.

Блейз непринуждённо вёл её в танце и вёл беседы о приёме, об украшении зала и вкусе вина. Но было что-то в манерном тоне Блейза, не позволявшее Элоизе расслабиться.

— Давай освежимся? — предложил он после третьего подряд танца.

— Знаешь, я вообще-то пришла с подругой, и её давно нет… — попыталась отказаться Элоиза.

Лежащая на талии рука притянула ближе, и Элоиза подавила неуместное желание отстраниться. В конце концов, он пытался её развлечь, и она могла его хотя бы не обижать.

— Да ладно, давай выпьем. Мне кажется, скоро должно начаться шоу.

— Разве?

— Ага.

Блейз подвёл их к столу и нашёл золотое русалочье вино, от которого у Элоизы уже начинала болеть голова. Но отказаться она тоже не смогла. Блейз был любезен и настойчив, а улыбки действовали на неё лучше слова «пожалуйста».

— Мальчик, ты не танцуешь? — раздался вдруг мужской голос сзади.

Элоиза обернулась первая, проверить, неужели это им? И встретилась взглядом с глубокими чёрными глазами Феликса Розье. Он внезапно подмигнул ей и, улыбнувшись, протянул:

— Малыш?

Блейз не понял. И тогда Элоиза, ошарашенная сверх меры, не нашла ничего лучше, чем дёрнуть Блейза за рукав. Скулы её окрасил румянец. Он что, гей?

— А у тебя симпатичная попка, — продолжил Феликс, обращаясь, кажется, к Блейзу, но смотря почему-то на Элоизу.

Подавившись вином, Блейз уставился на Феликса во все глаза и в тот момент совсем не был похож на самоуверенного индюка, коим казался весь вечер.

— Не хочешь повеселиться?

— Мы ждём шоу, — облизнув губы, невпопад бросила Элоиза, стремясь разорвать неловкость.

— Шоу? — удивлённо приподняв бровь, хмыкнул Феликс. — Всегда рад устроить.

Он то ли не понял, то ли не захотел понимать — Элоиза окончательно перестала понимать, что происходит. Дёрнув Блейза за руках ещё раз, она едва заметно кивнула головой в сторону зала, мол, давай уйдём. Предостережения Панси относительно Феликса Розье всплыли в памяти. Да и в этот вечер он больше напоминал того мужчину, которого она встретила впервые — темнота глаз затягивала в бездну не менее мрачных помыслов.

К несчастью, её кивок заметил Феликс, а не Блейз, и реакции его были не такими заторможенными, как у Блейза Забини.

Стремительно приблизившись, он ловко приобнял его за талию и склонившись к уху зашептал:

— У меня дома широкая кровать и большая ванна. Чёрная. Из настоящего каледонского гранита. Он светится, когда нагревается, знаешь, да?

Блейз отпустил талию Элоизы и вывернулся из объятий Феликса с прытью убегающего от огня. Он словно язык проглотил. Так не сказав и слова, просто развернулся и сбежал.

Не знавшая, плакать или смеяться, Элоиза ещё с большим шоком, чем прежде, проводила его взглядом.

— Какая нежная фиалка, — хмыкнул Феликс, выгладивший не оскорблённым отказом, а скорее безмерно довольным. — Почему-то от меня сегодня все убегают.

Уставившись на него во все глаза, Элоиза истерично хмыкнула в ответ.

Он что, правда не понимал?

— Ты тоже сбежишь?

— Я почему-то не удивлена, что вам нравятся мужчины, — не сдержав улыбку, мягко заметила Элоиза, осознав, что в этот момент Феликс Розье перестал казаться ей таким уж страшным чудовищем.

Чудовища бесчувственны, а он, кажется, был способен на человеческие эмоции, хоть и с наклонностями. С другой стороны, это вызывало сочувствие.

Сразу стал объясним и его вкус в одежде, и абсолютно алогичное, не входящее в рамки норм поведение.

— Но вам не стоит быть таким прямолинейным, — посоветовала Элоиза. — Вы знаете, попробуйте быть более обходительным.

Чем дольше она говорила, тем кислее становилось его лицо, а в конце Феликс и вовсе смотрел на неё разочарованно и даже сочувственно, как смотрели все слизеринцы, когда считали, что гриффиндорец говорит какую-то абсолютную глупость и несусветную чушь.

Окинув её, красную от вина, танцев и духоты, взглядом от лица до обнажённых щиколоток и остановившись на мгновении на высокой, затянутой в обтягивающее платье груди, Феликс поморщился и отвернулся.

На сцене началось шоу вейл — подарок брачующимся от директрисы Шармбатона.

Элоиза украдкой посмотрела на абсолютно не зачарованного Феликса Розье и лишь уверилась в своих подозрениях. Мог ли нормальный мужчина без восхищения смотреть на неземную красоту вейл?

Интересно, чувствовал ли он неловкость из-за этого? Или же успел свыкнуться со своей ориентацией?

Испытывая желание поддержать и взбодрить Феликса, Элоиза дотронулась до его плеча и, мягко улыбнувшись, сказала:

— Знаете, наверное, нехорошо радоваться чужой неудаче… но я даже рада, что так случилось. Блейз меня очень утомил за этот вечер.

Кислое выражение на лице Феликса стало менее выраженным, стоило им пересечься взглядами. Элоиза улыбалась, надеясь вложить в улыбку всю искренность и доброту, которые у неё были. Почему-то казалось, что стоящий рядом мужчина ужасно нуждался в тепле и поддержке.

— У вас правда есть чёрная ванна из каледонского гранита? — решив пошутить, наигранно ужаснулась она.

Губы Феликса дрогнули.

— Есть.

— Он же реликтовый и запрещён к разработке Декретом об особых зонах!

— Когда она появилась в доме, никакого Декрета и в помине не было, — пригубив вино, усмехнулся Феликс и, кажется, искренне наслаждался её удивлением. — Один мой предок был жаден до редкостей. Не то чтобы я его не понимал.

Элоиза покачала головой. Ох, уж эти старые чистокровные магические роды! Её семейная история едва ли могла похвастаться чем-то интересным.

— А сами вы что-нибудь коллекционируете? — осмелилась задать интересующий её вопрос Элоиза, хотя и тон её был неуверенный.

Она не жаждала знать ответ. Вдруг — головы врагов? Или кровь единорогов? Или…

— Ерунду всякую, — ответил Феликс. — Вообще-то я драконолог.

Моргнув, Элоиза уставилась на него во все глаза. Она всегда представляла себе драконологов серьёзными, собранными и чрезвычайно физически развитыми мужчинами, настоящими героями, смелыми, отважными, рискующими ежедневно… Субтильный Феликс Розье не вписывался в этот образ абсолютно.

И, словно, не замечая — или игнорируя — её состояние, Феликс посмотрел на дно опустевшего бокала и выдал:

— А ещё у меня есть оранжерея с дьявольскими силками. А ступени центральной лестницы сделаны из уральского малахита. Красиво, но истирается и скалывается, зараза… Если б то не был подарок, давно бы избавился. Но от подарков русских лучше не избавляться, гриндилоу их знает, какие там проклятья наложены. А столовая — янтарная. В прошлом веке один маггл расплатился ей с моим дедом за услуги. Красивее остального, конечно, сад. Там много необычных и крайне редких магических растений и деревьев. Есть даже одна якобы говорящая ива. Её привёз из-за океана мой предок, участвовавший в покорении Америки.

— Оранжерея с дьявольскими силками?.. — слабым голосом переспросила Элоиза.

— Ага, — невозмутимо ответил Феликс и вдруг искренне широко улыбнулся: — Они потрясающе красиво цветут. Как зацветут, я вышлю тебе приглашение.

Он что, её в гости только что пригласил?

Заметив продолжительное молчание, Феликс, кажется, смутился и ощетинился:

— Но, если не хочешь…

— Хочу! — оборвала его Элоиза и, вцепившись рукой в его ладонь, уверила: — Спасибо.

Пролёгшая было складка меж бровей разгладилась, и Феликс неловко кивнул.

* * *

Панси было душно. Приступы жара накатывали волнами, вызывая тремор в конечностях. Обливаясь потом, она жадно глотала воду прямо из-под крана и не могла напиться. Если это и было похмелье, то точно с привкусом отравленного вина.

Глотая проклятья, Панси со злостью на глазах стояла в дамском туалете, вцепившись руками в раковину, и смотрела на красное горящее лицо с поплывшим макияжем и растрепавшейся причёской. Чёртова Астория Малфой и её мелкие пакости!

Перед глазами плыло. Панси отдавала себе отчёт в том, как сильно её качает по сторонам. И чем сильнее она пыталась отпиться водой, тем хуже ей становилось, словно из крана лилось настоящее вино.

Дыхание перехватило, и сердце сбилось с ритма.

Приступ паники сожрал и без того ускользавшее сознание с потрохами. Почти вывалившись из туалета, Панси схватилась за перила открытой галереи. Огни ночного Лондона расплывались перед глазами.

Желудок скрутило, и Панси, перегнувшись через ограждение закашлялась. На глаза навернулись слёзы. Несмотря на пугающие мысли о приближающейся смерти, она была ужасно зла. На мстительную суку Асторию, на ублюдка Блейза, да даже на Драко, с молчаливого равнодушия которого это началось!

— Ты что — совсем?! — прокричал кто-то совсем рядом, дёрнув её назад за шкирку, как котёнка.

Панси упала, больно ударившись бедром, и так и продолжила сидеть, согнувшись над полом.

Он что, подумал, будто бы она прыгнуть хотела? Больной!

Желудок крутило спазмами. Из-за промокшего от пота платья ветер вызывал дрожь по телу. Жар внутри сталкивался с прохладой снаружи. Она точно заболеет от такого.

— Ты что-то выпила? — спросил снова кто-то и как следует её встряхнул за плечи: — Панси, что ты пила?

Он знал её имя.

Подняв глаза, Панси усилием воли прищурилась. Перед мутным взглядом предстал Чарли Уизли, злющий, что разъярённый дракон.

— Панси! — прикрикнул он на неё.

— Вино, — выдавила она и, прикрыв глаза, опустила голову.

— Что?

Вот дурак — даром, что Уизли.

Зажмурившись, Панси сквозь зубы процедила:

— Пусть охрана проверит… вино, — и, закашлявшись от желания выблевать пустой желудок, продолжила: — Астория. Блейз. Засужу, м-мразей.

— Тебе надо в Мунго, — сказал Чарли и, подхватив подмышки, попытался поднять.

Но ноги у Панси были, что вата, и не держали совсем. Тогда Чарли, сунув в зубы палочку, с кряхтением поднял её на руки.

— Вино! — обозлившись, простонала Панси.

Неужели он не понимал, что, если упустить улики, потом ничего нельзя будет доказать?!

— Кх-щёрту твоё фино! — пробормотал Чарли, и их затянуло в аппарацию.

И тогда Панси потеряла сознание.

* * *

— Я понимаю, что это значит, мне приходилось работать с отравлениями, — как сквозь вату доносился до сознания Панси спокойный голос Чарли Уизли. — У искусственно выведенных видов драконов крайне много непереносимостей.

— Сами бы её тогда и откачивали, раз понимаете, — отвечал ему брюзжащий старческий голос. — Зачем сюда притащили?

Последовала долгая пауза.

— Люди — не драконы.

— Вот именно, — ответил старик. — Бумажной волокиты с людьми больше. Что мне прикажете делать, если эта девчонка откинется в мою смену? Если такие, как она, что-то с кем-то делят, лезть не надо — пусть делят самостоятельно! Без участия нас с вами!

Ещё одна долгая пауза.

— Мне представить, что я этого не слышал? — спросил Чарли смертельно холодным голосом.

— Они ж потом по мою душу придут! Ладно, если просто в Визенгамот затаскают, так ещё и убить могут!

— Вы целитель или кто? Сейчас вам нужно бояться меня! Если вы сейчас же не примете пациента, я сам вас убью!

Голос Чарли звучал страшно, словно он сам ни на секунду не сомневался в своём обещании. Панси почти поверила и испытала даже смутную благодарность сквозь пелену бессознательности.

— Ви-но, — прошептала она еле слышно, напоминая о просьбе.

Она не помнила, почему это было важно, но точно знала, даже находясь в беспамятстве, что очень важно.

— Панси! — резко одёрнул её Чарли, а потом чуть мягче, с выдохом продолжил: — Просто отдыхай.