История одного оборотня (джен)

— Как думаешь, может все же холодной водой? — услышал я сквозь пелену сна.

— Не-а, заболеет еще, тьфу, тьфу, тьфу, — звук стука.

Вчерашний день казался сейчас мне всего лишь чудесным сном, и я ожидал того, что сейчас проснусь на своей собственной кровати в доме родителей на окраине Лондона, пока, собственно, не проснулся и не заметил мирно сидящих на краю моей кровати Сириуса и Джеймса.

— Может, одеяло стащим?

— Водой, и никак иначе! — воодушевленно доказывал Сириус Джеймсу, пока я сидел и в упор на них смотрел, подперев щеку ладонью.

— Нет, мы еще не знаем, как сушить одежду, — нахмурился Джеймс и продолжил. — А давай щекоткой?

— А может он ее не боится? — сомневался Сириус. — Ну смотри, мы его сейчас легонечко из графина поливаем, и все о`кей?

— Утоплю, — тихо пообещал я Блэку.

— О, сам проснулся! — улыбнулся Джеймс.

— Может хоть щекотку? — с надеждой посмотрел Сириус на нашего друга.

— Ну так и быть, — милостиво разрешил тот.

Я даже не успел обдумать эти слова, как на меня грохнулся нелегкий Сириус и принялся щекотать. Я и кусался, и пинался, не отпускали они меня и все тут — боюсь я щекотки! Когда у меня уже не хватало сил на смех, я тихо предложил:

— А может Джеймса?

Сириус прикинул себе что-то в уме, и широко улыбнулся, посмотрев на Джеймса.

— Согласен, — и ринулся за успевшим уже отбежать Джеймсом, пока я пытался отдышаться.

— Ремус, я буду мстить, и мстя моя страшна! — пообещал мне Поттер, нарезая пятый круг по спальне, не замечая того, что пока он носиться, Сириус спокойно уселся на моей кровати и ждал, когда тот остановится.

— Я Сириуса больше боюсь, — сообщил я Джеймсу. — И вообще-то он за тобой не бегает уже давно.

Джеймс покраснел и ринулся в атаку, а Сириус только и рад был подраться. Создав невероятный переполох, эти двое покатились по моей многострадальной кровати. Я улыбался, глядя на удивленные взгляды наших соседей. Я удивительно быстро привыкал к дурдому, который Сириус так и норовил устроить для Джеймса. Так и сидели мы втроем с Фрэнком и Питером и наблюдали за ни на минуту не прекращающимся боем, пока Джеймс не выдохся и не объявил временное перемирие. Почему-то опять же на моей кровати. Развалившись на моей кровати, с блестящими глазами и растрепанными волосами, они разглядывали друг друга.

— А Сириус похож на девчонку, — сообщил нам Джеймс

— Ремус, докажи, что я очень мужественно выгляжу? — поинтересовался у меня Сириус.

— Видишь, он просто очарован твоими буйными кудрями и огромными синими глазами! Ой!— я метко опустил две приличных своих подушки на не в меру болтливых друзей как раз в тот момент, когда к нам в спальню заходил префект. Впрочем, он не обратил внимания на свершение убийства.

— Завтрак в восемь часов в Большом Зале, — сообщил префект и, круто развернувшись, вышел.

— Это он нам или стенке? — глухо спросил Сириус, отбиваясь от моей руки с зажатой в ней подушкой.

— Спроси стенку, — не замедлил ответить Джеймс, бесцеремонно спихнув чистую подушку на пол.

— Мне и тебя хватает, — отмахнулся Сириус и ушел-таки на свою кровать. — Предлагаю оценить местные душевые!

В какой-то момент жизни, посмотрев на свое отражение в зеркале, ты понимаешь — ба, да это ж я! Ты понимаешь, что никогда не смотрел на себя как на единое целое — ну нос там испачкал или волосы не причесал. Мы всегда обращаем внимание на мелочи, не смотря на то, как выглядим в целом. Я уверен, найдутся люди, которые начнут возражать. А вы закройте глаза и попытайтесь представить себя в целом, не пропуская не одну мелочь. Не пытайтесь вспомнить фотографию — просто представьте, как сейчас выглядите со стороны. Единый образ вы не получите никогда — он будет расплывчат, будет ускользать от взгляда. Вы сможете четко представить собственные глаза (вы часто их разглядывали), но представить их в сочетании с носом и вашей же прической не сможете, потому что никогда не смотрели на себя как на единое целое. А я увидел. Тогда, в зеркале нашей общей спальни я увидел себя целого: я был невысоким и худым мальчиком, с тонкими запястьями и не менее тонкой шеей. Я выглядел лет на восемь: огромные светло-карие глаза, которые можно назвать теплыми, не очень послушные светлые волосы, которые я не причесывал с утра. Но это все детали — в том зеркале я увидел мальчика, которому действительно можно было доверять. Этот мальчик не был опасным зверем, разве что котенком спросонья. Я просто не был таким, каким меня считали люди, знавшие о моей «болезни».

— Сириус, какой я?

— Эгоистичный, — тут же ответил мне Сириус с другого конца спальни, оторвавшись от созерцания новой мантии.

— Почему это? — опешил я.

— Потому, что твои друзья хотят есть, а ты сидишь тут и разглядываешь себя, как фамильную ценность, — невозмутимо проговорил Сириус, и, схватив меня и Джеймса за руки, потащил в Большой Зал.

Не заметить разительную перемену в этом помещении я просто не мог. Выслушав комментарии по поводу моих вчерашних прений с лестницами Хогвартса, я влетел в Большой Зал первее, чем Сириус и Джеймс. И застыл — на потолке светило солнце. Не так ярко, чтобы резало глаза, но и не незаметно. Оно не дарило тепла, однако выглядело пугающе настоящим. Если бы я не знал, что это были чары, я бы на полном серьезе подумал, что Альбус снес крышу. Мне казалось, что директор может все. По идеально голубому небу Большого Зала плыли белые и пушистые облачка, изредка закрывая солнце. С утра в Зале не было летающих свечей — света от двух солнц, настоящего, которое проникало сквозь огромные окна, и магического, хватало с избытком. В Зале стоял легкомысленный шум, звенели бокалы и тарелки с кашей, шуршали листочки с расписаниями, и невероятно аппетитно пахло свежеиспеченными тостами. Казалось, что Сириус учуял именно этот запах и на всех парах припустился к красно-золотому столу, забыв даже про нас. Но и мы не заставили себя ждать — после ужина прошло более двенадцати часов, а для нас это был огромный промежуток времени. Когда мы подошли к свободным местам рядом с Сирусом, тот уже заканчивал явно не первый тост.

— Потолстеешь на одном хлебе, — не удержался от высказывания Джеймс, выкладывая себе на тарелку всю яичницу с беконом, которая была рассчитана минимум на нас троих. Сдается мне, это было вторым любимым блюдом Поттера после мандаринов. Или же он просто кашу не любил, как и мы все.

— Я расту, — уверенно ответил Сириус и переключился на кукурузные хлопья, которые обнаружил позади пустующей тарелки с тостами.

— Правильно, вширь, — улыбнулся Джеймс и пихнул мне пачку таких же хлопьев, только шоколадных. — Рем, я тебя знать не знаю, если ты будешь есть эту овсянку!

Я мысленно согласился с неаппетитным видом овсянки и принялся топить бедные хлопья в теплом молоке в то время, как Сириус получал от префекта наши расписания и внимательно их изучал.

— У нас сегодня столько всего! — с трагичным видом заключил Сириус и, отложив листочки, горестно закусил Джеймсовой мандаринкой.

— Даже сдвоенные уроки трансфигурации с МакГонагалл не стоили моей мандаринки! — Джеймс грустно наблюдал, как Блэк жует последнее оранжевое чудо из его запасов.

— А у нас сдвоенные уроки трансфигурации? — поинтересовался я, оторвавшись от хлопьев.

— Нет, просто зельеварение со слизеринцами, одна трансфигурация и еще чары после обеда! — на одном дыхании выпалил Сириус.

— Ерунда, — пожал плечами я и забрал один из листочков, не удержался и посмотрел в сторону слизеринского стола — я все еще надеялся подружиться с тем странным темным мальчиком. Мне казалось, у нас действительно много общего.

— Рем, скажи мне, что ты смотрел на Филча, а не разглядывал слизеринцев? — спросил меня Джеймс по пути в подземелья.

— А почему я не могу рассматривать слизеринцев?

— Джейми, врагов надо знать в лицо! — с умным видом объяснил Сириус, идя слева от меня и копаясь в сумке.

— Ребят, по-моему, мы крупно заблудились, — проигнорировал я выступление Блэка, заметив статую, изображавшую обвитый змеей земной шар, в пятый раз.

— Да с чего ты взял? — жизнерадостно оглянулся вокруг Сириус.

— Я вижу эту статую в пятый раз, — указал я на змею и шар.

— Мало ли, может фантазии не хватило на разные статуи, — философски рассудил Блэк, не обращая внимания на полное согласие Джеймса со мной.

-Не уверен, что наша чистокровная гостиная достойна присутствия здесь осквернителя традиций рода и его свиты, — раздался серебряный голос откуда-то позади нас. Я развернулся почти мгновенно, как раз для того, чтобы заметить, как из пролома в стене появляется неприятель Сириуса.

— Повторишь? — Джеймс подошел вплотную к блондину.

— А ты глухой? — наигранно заботливым тоном спросил он у Джеймса.

— Нет, тебя жалко, — вполне серьезно ответил за друга Сириус, так же подходя к блондину.

— Эйвери, Макнейр, представляете, мне тут малышня угрожает, — плавно повернув голову, через плечо бросил он еще двум высоким и довольно сильным слизеринцам.

— Ты где тут малышню заметил? — Сириус был одного роста с этим аристократом, несмотря на разницу в возрасте.

— Не хочу мешать столь интеллектуальному спору, но профессор МакГонагалл, кажется, была недовольна твоим, Люциус, отсутствием на уроке, — в нашей теплой компании появился новый гость, тот, с кем я так мечтал подружиться.

— О, спасибо за заботу, Северус, — вежливо улыбнувшись, Люциус развернулся, не удостоив нас ответом, и исчез вместе со своими телохранителями в темноте подземелий.

— А вам особое приглашение к Слагхорну надо? — Северус смерил нас взглядом.

— Мы просто заблудились, — успел сказать я, опередив разошедшегося Сириуса.

— Может быть, я провожу вас, как только заберу свои учебники, — тем же тихим голосом сказал слизеринец и исчез в мгновенно закрывшемся проломе.

-Я не позволю вам обоим попасть в переделку в первый же день, — ответил я невозмутимым тоном на безмолвный вопрос своих друзей.

— Да, мамочка, — не удержался Сириус. Он всегда был незлопамятным и отходчивым парнем.

— Спасибо тебе, Ремус, от лица моей совести! — поклонился мне Джеймс.

— Дураки, — отвернулся тогда я от них. Мне действительно хотелось присоединиться к Джеймсу и стереть с лица этого Люциуса всю его самоуверенность чем только можно, но я так же ясно понимал, что хоть один человек в компании Сириуса должен иметь хоть каплю здравого смысла. Думаю, это понятие для них было абсолютно незнакомо.

Северус появился совсем скоро и жестом показал нам следовать за ним по каменному лабиринту подземелий. Нам оставалось лишь подчиниться, поражаясь тому, как далеко мы забрели.

— Профессор Гораций Слагхорн, позволю себе сразу представиться, — подал голос низенький и пухленький волшебник после того, как все с горем пополам расселись в классе, — Я чрезвычайно рад видеть столь юные дарования, которые, несомненно, еще покажут нам свой талант за этот год. Зельеварение — тонкая и очень сложная наука, но я уверен — учебники и моя скромная персона позволят вам подружиться. Надеюсь, все приобрели необходимые пособия и ингредиенты?

Класс утвердительно зашумел.

— Я был бы чрезвычайно рад не видеть его, несомненно, добродушное лицо еще лет семь, — шепотом сказал Сириус. — Пустозвон.

— Первый день, а какие изречения! — притворно восхитился Джеймс. — Я бы поклонился, да, боюсь, стол мешает.

Я покачал головой и попытался снова уловить смысл того, о чем так распинался профессор Слагхорн.

— …Ну что ж, довольно слов, мои дорогие! Нас ждут великие дела — откройте, пожалуйста, ваши учебники на шестой странице. Пропустим предисловие, что нам дадут пожелания их авторов! Знания — вот что главное, да, миссис Эванс?

— Полагаю, что да, — серьезно ответила рыжеволосая девочка с одной из первых парт.

— Да, сэ-э-эр, — подмигнул Джеймс, обернувшийся на смех недовольной Эванс.

— Клоун, — наморщила носик девочка и отвернулась к доске.

— Что есть зелье? Лекарственный или ядовитый напиток, настоянный на травах, злаках — так считали магглы на протяжении веков. Нужно отдать им должное — за все время своего механического развития они добились поражающих успехов, не владея даже самой обычной магией! Однако сколько людей отравилось, пока не осознало, что банальная Symphoricárpos* опасна для человеческого организма, сколько времени понадобилось, чтобы определить, что притягательные черные ягодки Atrópa belladónna** на невзрачном кустике отнюдь не русская черника! Помнится, читал я на досуге про итальянских дам, что натирались и закапывали глаза белладонной— якобы щечки розовели и очи чернели. Подумать только, сколько времени у них ушло, чтобы изучить и признать действия всех описанных трав! — восторженно вещал Слагхорн, расхаживая перед учениками десятую минуту. — Понять всю магию составляющих, правильно оценить последствия и рассчитать единственно верные пропорции — залог успеха каждого зельевара. Смею заметить, что понятие магглов об ингредиентах весьма ограничены. Знайте же, мы будем использовать не только растения, но и щедрые дары животного мира!...

— Он бредит, — заявил нам Сириус на исходе получаса, удобно устроившись на парте, подложив под голову мягкую тетрадь для конспектов в обложке.

— Есть немного, — признал я, рассеянно изучая учебник. Просмотрев глазами разглагольствования авторов на тему «великой ценности» каждой составляющей и тому подобное, я решил, что читать огромные параграфы на тему чудодействий ромашек меня не очень-то и тянет — мне бы хватило и краткого изложения свойств.

— Единственное, что мы вынесли с этого урока — магглы достойные идиоты, маги умнички, а Слагхорн фанатик, — высказался Джеймс, не менее удобно устроившийся — он облокотился на меня, отпихнул Сириуса и полулежа расположился на скамейке.

— Мистер Поттер, будьте добры сесть нормально, — оторвался от своей проникновенной речи Слагхорн и якобы грозно навис над нашей партой, попутно тыкая в Сириуса пальцем. — Мистер Блэк, не вынуждайте меня снимать баллы — я уважаю вас и вашу семью.

— А связь где? — недоуменно сам себя спросил Джеймс, не соизволив поменять своего положения.

— Да все просто — он надеется, что я замолвлю за него словечко перед мамашей, — потряс головой Сириус, отгоняя предпосылки сна и изредка неприязненно поглядывая на отошедшего уже Слагхорна.

— А что, твоя мама очень значимая фигура в обществе? — закрывшись учебником от внимательного взгляда Горация, прошептал я Сириусу через Джеймса.

— Его мама правит светским миром, — с молчаливого согласия Сириуса ответил мне Поттер. — Семья Блэк вообще очень влиятельная, древняя…

— Еще чистокровная до пятидесятого колена, богатая и тщеславная, — наконец не выдержал Сириус и с грохотом опустил руку на стол. — Ненавижу, когда они начинают свои песни про «чистую кровь» и «достойного наследника».

— Мистер Блэк, ну-ну, не огорчайтесь так! Я обещаю, я устрою практические занятия уже на следующей неделе! — мгновенно среагировал Гораций.

— Он о чем? — утихомирился Блэк и оглянулся вокруг.

— Переживает за ученика, ничего более, — подавив смешок, сообщил ему Джеймс под громкий перезвон колокола, сообщавший о конце урока.

— Не забудьте, я жду от вас на следующий урок подробное эссе об истории исследования какого-нибудь ингредиента! — пытался перекричать Слагхорн разбушевавшийся класс.

— А вот и наш маленький Сири, — преградила нам дорогу высокая темноволосая девушка с хищным выражением лица, когда мы выходили из класса.

— Пропусти, Белла, — почти прошипел Сириус.

— Ты не рад своей кузине? — обиженно надула губки девушка. — Впрочем, неважно. Ты уже сообщил мамочке о том, куда ты попал? На факультет грязнокровок и осквернителей рода, на факультет ничтожеств…

— Я сказал, пропусти нас, — Блэк увернулся от руки Беллы, которая намеревалась погладить его по щеке.

— Конечно, ты же не хочешь огорчить мамочку. А знаешь, Сири, я напишу ей за тебя вечером. Я даже даю тебе время на то, чтобы придумать причину того, что врагов надо знать в лицо… — протянула Белла. — Видишь, какая я добрая сегодня? Нарси, я ведь сегодня добрая?

Девушка, названная Нарси, такая же высокая, но уже блондинка с равнодушным взглядом, ничего не ответила, лишь без интереса скользнула взглядом по нам троим.

— А какая компания у нашего наследника: очкастое недоразумение и ботаник, — усмехнулась Белла, изучая всех нас.

— Пропусти или я убью тебя, — обманчиво спокойным тоном известил свою кузину Сириус.

— О, похоже, малышка решил угрожать не только мне, — из-за спины Беллы неслышно появился Люциус.

— Люци, что я слышу, он и тебя грозился убить? — притворно охнув, протараторила Белла.

— Как видишь, — развел руками однокурсник.

— Мистер Малфой, мисс Блэк, мистер Блэк, я все вижу! Прошу вас немедленно прекратить споры! Мистер Блэк, мистер Поттер и мистер Люпин, вам давно пора на следующий урок! — засуетился Слагхорн, вылетая из своей каморки за классом.

— Да, профессор Слагхорн, непременно прекратим, — пообещала Белла и, оттолкнув Сириуса, направилась к своей парте.

Я бы выразил Сириусу свое сочувствие по поводу такой неприятной родни, но он не потерпел бы жалости к себе. Да, иногда он уставал копить эту злость в себе и вымещал ее на всем своем близлежащем окружении, но это было невыносимо редко и не требовало к себе жалости. Просто потребность выговориться и получить подтверждение того, что его семья действительно ненормальная.

— Хочу умереть и снова родиться в какой-нибудь милой и забавной семейке с кучей забавной малышни, в которой я был бы не первым и не последним! Какого черта я должен был родиться в этом холодильнике? — рассержено пнул Сириус доспехи, которые стоял на выходе из подземелий. — Почему я не мог родиться в твоей, Джеймс, семье или в семье Ремуса?

— Думаю, нашим родителям и нас хватает, — грустно отвечал я ему. Тяжело, когда твой единственный сын — оборотень.

— Я не трудный ребенок, — нахмурился Сириус.

— Ага, — кивнули мы ему в ответ хором, поднимаясь по очередной лестнице.

— И вы даже не хотели бы быть моими братьями?

— Ты и так нам как брат, — успокоил Блэка Джеймс. — Докажи, Рем?

— Ага, — повторился я, погруженный в собственные раздумья на тему: «А что если бы Сириус был моим братом?». Раздумья были грустные — наш маленький семейный домик несостоявшийся Люпин разнес бы в два счета.

— Отмазались, — буркнул Сириус и попытался убежать вперед нас, демонстрируя обиду.

— Куда это ты собрался, братец? — успел поймать его за руку Джеймс.

— Меня тут не любят, — вновь обиженно пробурчал Сириус.

— Дорогой Сириус! — опустился Джеймс перед ним на одно колено, — я тя люблю, как день любит ночь! Я за тебя жизнь отдам, голову положу! Стихи читать или обойдемся?

— Читай! — выкрикнули невольные свидетели этого спектакля.

Джеймс задумался секунд, вздохнул и продекламировал:

« До свиданья, друг мой, до свиданья.

Милый мой, ты у меня в груди.

Предназначенное расставание

Обещает встречу впереди». * * *

Потом подумал еще секунд пять:

— Не, это что-то не по теме. Ну и Мерлин с ним, короче ты понял, что я тебя люблю и все такое?

— А цветы подаришь? — с надеждой глядел на него Сириус.

— И конфеты, конфеты шоколадные! — не удержавшись, влез я под восторженные вздохи наивных девчонок с других факультетов.

— Я на мели, но все еще впереди! — решительно сообщил нам Джеймс, поднявшись на ноги.

— А рифма-то, рифма какая! Это твоя любовь ко мне так на тебя влияет? — подмигнул Сириус.

-Так влияет, что пойду от неразделенной любви выкинусь с Астрономической башни!

— Если понадобиться помощь — ну там подтолкнуть или завещание передать — я всегда к твоим услугам, — поклонился Поттеру Блэк.

— Все, finita la comedia! Иначе голубой цвет будет преследовать вас до конца школы, — улыбнулся я незадачливым актерам и кивнул в сторону явно заинтересованных хаффлпаффок.

— Какой у нас Рем просвещенный в таких делах! — пихнул меня локтем развеселившийся Сириус.

— Я рад, что сей факт тебя так радует, — произнес я, преодолевая последние ступеньки на пути к классу Трансфигурации — я был безумно рад тому, с какой легкостью удалось увести Сириуса от темы его высокомерных родственников.

— Ну так! — неопределенно откликнулся Сириус, быстро шагая по темно-красному ковру, которым был устлан коридор.

— Джеймс, откуда ты стихи русские знаешь? — вдруг вспомнил я о своем незаданном вопросе.

— Это все мама, она любит их декламировать, — пожал плечами Поттер и первым зашел в класс.

— Расскажешь нам еще? — последовал за ним Сириус.

— Мистер Блэк и мистер Поттер, раз уж вы все-таки соизволили почтить мой класс своим присутствием, то делайте это молча! Минус пять баллов с Гриффиндора за Ваше опоздание, — резко произнесла тогда Минерва, не заметив меня за спинами друзей. — Садитесь уже!

— Вот стерва! — не скупился на выражения Сириус, когда в очередной раз мы сели вместе, не замечая гневных взглядов ответственной девушки Эванс.

— Ни за что сняла! — вторил ему Джеймс.

— Мистер Блэк и мистер Поттер, вам мало пяти баллов? Я могу снять еще, если вы не обратите, наконец, на меня свое драгоценное внимание и не прекратите разговоры! — вновь обратила свой недовольный взгляд МакГоннагалл на ребят.

— Извините их, профессор МакГонагалл, — ответил я за друзей.

— Извиняю, мистер Люпин, — лицо Минервы смягчилось, и она продолжила:

— Искусство трансфигурации не терпит отсутствия дисциплины, как не терплю ее я. При недостаточном сосредоточении вы никогда не сможете превратить даже спичку в зубочистку. Внимание — вот что действительно важно при изучении данного предмета. Внимание и хорошая фантазия, разумеется. Может, кто-нибудь из присутствующих озвучит мне три основополагающие заклинания трансформации? Да, мисс Эванс? — спросила МакГонагалл, заметив единственную поднятую руку.

— Смею полагать, профессор МакГонагалл, что для трансормации объекта необходимо произнесение самого заклятия, мысленное представление конечной стадии превращения и собственно магия, — на едином духу выпалила рыжеволосая девчонка, вызвав несколько взглядов уважения, в том числе и мой.

— Верно, мисс. На словах все просто, так, как Вы и сказали. Кто расскажет нам, что из перечисленного доставляет больше всего проблем?

— Представление конечной чего-то там, — усмехнувшись, ответил Сириус.

— Поднимайте руку, мистер Блэк. Нет, это доставляет проблем только людям с плохой фантазией. Смею надеяться, что с этим у Вас нет проблем. Да, мисс Эванс?

— Большинство проблем доставляет именно магия, — девочка так и разрывалась от переполнявших ее знаний.

— Зануда, — в один голос с ней протянул Сириус, мгновенно теряя интерес к уроку.

-Ты просто завидуешь, — шепнул ему Джеймс.

— Мистер Джеймс, может, Вы скажете мне, какие проблемы могут возникнуть при использовании магии?

— Э-э-э…Может, проблема в том, чтобы направить магию конкретно на каждое из требуемых свойств конечного объекта? — с трудом выговорил Джеймс, чем и заслужил наши взгляды округлившихся глаз, том числе и глаз МакГонагалл.

— Вы правы, мистер Джеймс, — вмиг переменила свое мнение о нем Минерва — это было видно по сверкающим серым глазам. — Что значит направить магию на каждое из свойств? Это значит изменить цвет, время действия и так далее. Я не ожидаю огромных достижений от вас прямо на первом уроке, но я надеюсь, что к концу данного курса вы сможете прилично превратить лягушку в заварочный китайский чайник.

— Лучше б Беллу, та еще жаба, — проворчал Сириус, недовольно поглядывая на МакГонагалл — он единственный из нас не достиг ее расположения к себе.

— Я не стану пересказывать вам скучные истории развития этой науки, ровно как и не стану заставлять конспектировать что-либо, — продолжала тем временем профессор, удобно устраиваясь в кресле преподавателя. — Но я предпочитаю проверять и теоретические знания путем тестов, так что либо развивайте память, либо записывайте. На первых курсах Хогвартса ученикам положено пользоваться вербальной формулой, которую каждый изберет для себя сам. Стандартная — «превращение». Ученики старших курсов предпочитают пользоваться исключительно собственным воображением. Мистер Лонгботтом, будьте добры, раздайте эти деревяшки каждому.

— Да, профессор, — Фрэнк поднялся со своего места, уронив все учебники с парты, и тут же бросился их поднимать.

— Мистер Питтегрю, давайте лучше вы это сделаете, — улыбнулась смущенному Лонгботтому МакГонагалл.

Я с интересом посмотрел на кругленький кусочек дерева, затем на собственную палочку и на улыбающихся до ушей друзей.

— Превратите их в пуговицы, что ли, — задумалась профессор. — Начинайте!

— Превращение! — класс наполнился этим словом, произнесенным на разный лад.

Я все еще сомневался — ни в каких книгах не описано то, как я должен направлять эту самую магию.

— Превращение! — тихо прошептал я, коснувшись палочкой деревяшки. Как и ожидалось, ничего не произошло. Как не произошло и в последующие полчаса.

— Да превращайся ты уже! — рассердился Сириус и замахнулся палочкой на несчастную деревяшку, вместо которой теперь лежала блестящая изумрудная деревянная пуговица.

— Прекрасно мистер Блэк, пять баллов Гриффиндору за несомненный талант, — улыбнулась профессор удивленному Сириусу.

— Да ты крут, — был краток Джеймс, снова уткнувшийся в свою деревяшку.

— Ага, — не менее кратко отозвался довольный собственным успехом Сириус.

— Превратись, — попросил я собственную деревяшку, представив как дерево становиться черной пластмассой, закрыв глаза.

— Мистер Люпин, и вы туда же! — чуть не хлопала в ладоши Минерва. — Редко когда мне удается видеть такой быстрый прогресс, да еще и с изменением материала! Еще пять баллов за второй талант!

— Рем, мы гении, — самоуверенно заявил мне счастливый Сириус.

— Черт возьми, превращайся, собака деревянная! — воскликнул разъяренный Джеймс и ошарашено принялся изучать вырезанную из дерева собачку.

— Мистер Джеймс нам только что доказал на примере то, как слова влияют на вашу фантазию. Каждое слово отдается картинкой в наших головах, так мы приучены с детства. Каждый раз, когда вы обжигались, вы запоминали боль и огонь, и неосознанно связывали два понятия, однако точно так же связывали вы и слова с картинкой, когда учились говорить, — уголки губ Минервы подозрительно дернулись вверх, когда Хогвартс наполнил звук колокола. — Что ж, благодарю за прекрасный урок. Домашнее задание — подробно описать, как превращать предметы на примере. Практика практикой, а изложение чувств тоже помогает. Все свободны.

— Ну ты крут, — в который раз повторился Джеймс, восхищенно глядя на Сириуса.

— Да мы все сегодня круты, парни, — ухмыльнулся Сириус. — Обнимемся, как телепузики?

— Как кто? — успел выкрикнуть Джеймс, прежде чем был втянут в это массовое объятие.

— Да так, сказка магглов, — смущенно признался нам Блэк, по-прежнему держа нас в своих объятьях.

— Спешите видеть: наследник самой чистокровной семьи читает маггловские книги!— приглушенно выразился Джеймс откуда-то из под меня, хотя мне казалось, что это я ниже. — Черт, Сириус, отпусти или ты своими руками прикончишь двух своих лучших друзей!

— Уж и потискать нельзя, — почти натурально обиженным тоном заявил Блэк, выпуская нас.

— Тискать можно, душить нельзя, — сказал я, очевидно, не подумав как следует.

— Ремус, я тебя люблю! — и Сириус принялся меня обнимать.

— Отпусти, а то подумают еще не то, — ошарашено пробормотал я, пытаясь не помереть от недостатка воздуха. — Джеймс, ну помоги, жестокий ты человек!

— Понимаешь Рем, я боюсь, что если я подойду, он снова меня поймает и начнет душить!

— Да что мне, уже и друзей пообнимать нельзя, сказать, как я их люблю? — грустно спросил Сириус, глядя на нас своими большими и не менее грустными глазами.

— Сдаюсь, — вздохнул Джеймс и притянул нас к себе.

Признаюсь, я был счастлив, когда ребята на следующий год заявили мне, что «обнимашки» для детей. Мне было неловко, когда такой момент наставал где-нибудь в коридоре, в котором Сириусу было просто необходимо выразить свою «самую большую и светлую любовь — к друзьям». Мысль о том, что я здесь не причем, помогала мне хотя бы не краснеть. Всегда завидовал естественности моих друзей и их абсолютному равнодушию по отношению к чужому мнению. Я так не мог — тогда мне было важно нравиться всем и вся, ведь страх одиночества по-прежнему не покидал меня, лишь уступил потребности быть рассудком для всех троих. Я не мог вот просто взять и при приветствии обнять человека, пусть это был близкий друг — так могли только Сириус и Джеймс, которые не только обнимали, но могли еще и сверху прыгнуть, и вместе завалить на снег, если это была зима.

— Вы, наверное, совсем не планируете посетить обед? — поправил я изрядно помятую мантию.

— Еще как планируем! — воодушевился Сириус и первым помчался к дверям Большого Зала.

Сейчас я с трудом припоминаю все обеды, завтраки или ужины, хотя и никогда не жаловался на память. При всем своем многообразии и великолепии, они все проходили абсолютно одинаково: веселые разговоры сокурсников и других ребят, грандиозное появление сов по утрам, поспешно списанное домашнее задание (для Сириуса и Джеймса) и невероятное количество еды, хотя и каждый день одинаковой, но от этого не менее вкусной. Обеды проходили в два раза медленнее завтраков и в разы быстрее, нежели ужины для нас. Вскочив с утра на полчаса позже, мы неслись на завтрак, перехватывали пару тостов и бежали на уроки, с которых возвращались полусонные на обед наверстывать упущенное с утра, с которого ползли на последнем издыхании, дабы не тревожить набитые желудки. На ужины же мы спускались полные сил и невероятно голодные. Так было на протяжении всех семи лет, за исключением, пожалуй, праздников.

Вот и тогда мы буквально тащились на урок Чар с таинственным профессором Флитвиком, чье имя было написано в расписании. На очередном этаже Сириус внезапно остановился, выдохнул и выдал:

— Я устал.

— А я…. — попытался прокомментировать шедший за ними Северус, но был уведен в сторону рыжей Эванс.

— Небось, опять в туалет хочет, а рыжая его не пускает, — хмыкнул Сириус.

— Лили, — автоматически поправил друга Джеймс.

— Чего?

— Ее зовут Лили Эванс, а не рыжая, — последовал незамедлительный ответ.

— Джейми влюбился, — попытался поддразнить Поттера Сириус, подумал и продолжил, — и не в меня!

— Какая жалость, — пытался я определить время по новомодным часам с римскими цифрами — подарок дяди на первое сентября, присланный совой. — И еще, мы, кажется, сейчас опоздаем!

— Бежим! — мгновенно среагировал Сириус и побежал преодолевать весь путь до класса Чар в рекордное время.

— Мерлин, мы тебе что, чемпионы квиддича? — держась за бок, произнес Джеймс, пытаясь отдышаться перед закрытыми дверьми класса.

— Все еще впереди, — оптимистично возразил ему Сириус и толкнул двери.

— Я бы предпочел, чтобы вы не опаздывали на урок, мистер…

— Блэк.

— Поттер.

— Люпин, — на едином духу представились мы. Судьба у нас такая была — опаздывать всегда и везде.

— В общем, приходите в следующий раз вовремя, — донеслось из-за кафедры учителя.

Мы синхронно закрыли и открыли глаза — голос есть, а учитель где?

— Садитесь уже, садитесь, — махнул рукой нам маленький человечек, появившийся из-за кафедры.

Я ни сколько не сомневался, что мы займем соседние места.

— Так вот, о чем это я? Меня зовут профессор Флитвик, и отныне я буду вести в этом классе ваши уроки Чар, — начал профессор. — Волшебник без магии никуда. Волшебник по сути своей — магия. Волшебство, если угодно. К седьмому курсу ученики забывают то, как когда-то не имели понятия о том, зачем нужна эта палочка. Безусловно, профессор МакГонагалл уже рассказала вам принципы заклинания трансформации. Я лишь хочу сказать, что собственно чары, заклинания, боевые ли бытовые, строятся по схожей с ними схеме. Вербально, мысленно, действенно.

Профессор плавно прочертил палочкой по воздуху, поймал появившийся букет цветов и отправил его сидящей на первой парте Эванс. Девочка зарделась и устроила букет на парте, не глядя на одноклассников.

— Представить нужный результат, обозначить его словом и наполнить магией, вот и все, что требуется от вас. Другое дело то, что в Чарах несомненно важна вербальная формула…

— Профессор, но ведь есть и невербальная магия! — не удержались в классе несколько учеников, в число которых мы не входили.

— Невербальной магией тяжело овладеть, однако и она требует словесного представления заклинания, пусть и слова сложатся лишь в вашей голове, — улыбнулся Флитвик. — Но довольно слов, практика и только практика помогает достичь желаемого результата…

— Ты понимаешь, о чем он говорит? — обратился ко мне слева Сириус.

— Да, — я был краток — все свое внимание я обратил на объяснения Флитвика.

— Что вы такие умные-то! — разгневался Сириус.

— Послушай для разнообразия — вмиг поумнеешь, — откликнулся Джеймс справа.

— Ты намекаешь на то, что я дурак?

— Нет. Я говорю это прямым текстом, — обезоруживающе улыбнулся Поттер и вернулся к действию урока, не замечая вскипающего Сириуса.

— Я решил, что «Акцио» для первого урока будет в самый раз, — вещал профессор со своей кафедры. — Все просто — укажите на предмет палочкой, махните ею на себя и представьте, как она станет двигаться. Не забудьте сказать заклинание, и прошу, не пробуйте придвинуть к себе однокурсников!

— Акцио! — вмиг среагировали ученики и принялись безуспешно тыкать в первые попавшиеся предметы.

— Акцио! — решительно заявила Лили в сотый раз своему перу, которое впервые в ту секунду решилось придвинуться к ней, чем и заслужила если не улыбку, то довольный взгляд профессора.

— Акцио! — повторял Джеймс, воинственно размахивая палочкой над стопочкой книг Сириуса.

— Акцио! — отвечал ему взаимностью Сириус, указывая на чернильницу с парты Поттера.

А я спокойно разглядывал корешки книг в шкафу профессора, пока не заметил одно очень интересное название. «Откуда у Флитвика маггловская книжка?» — подумал тогда я, отчаянно желая ее рассмотреть поближе. Она носила загадочное название «Дочь чародея» и была весьма кричаще оформлена. Посмотрев на книжку пару мгновений, я вновь обратил свой взор на перо и грустно вздохнул. Я не понимал, чего требует от нас профессор до тех пор, пока не получил чем-то весьма тяжелым по голове. Миг — и я уже поднимал с пола ту самую книжку, потирая болезненный ушиб.

— Как Вы это сделали, мистер Люпин? — обратился ко мне профессор.

— Ну…Посмотрел на книжку, захотел прочитать аннотацию и произнес заклинание, — соврал ему я с честным выражением лица.

— Желание! Еще одна гарантия правильно выполненного заклинания! Пять баллов Гриффиндору за такое наблюдение! — протараторил Флитвик и вернулся к остальным ученикам.

— Ты не произносил заклинаний, — хмуро заявил мне Джеймс, когда мы уже спускались на первый этаж по предложению Сириуса прогуляться.

— Произносил, — остался при своем мнении я — мне казалось, что я просто не заметил того, как сказал нужное слово.

— Вообще-то я тоже не слышал ничего, — задумчиво почесал затылок Сириус.

— Ты вообще никогда ничего не слышишь, — улыбнулся я.

— Бывает, — признал Блэк и заторопился к выходу из замка.

Безуспешно я пытался уговорить их перво-наперво сделать домашнее задание — я безоговорочно проиграл аргументам «не на завтра же!». Признаться, я и не очень-то и хотел просиживать такой удивительно теплый день за, несомненно, интересными книгами. Возможность просто поваляться на вполне мягкой и зеленой траве и понаблюдать за облаками притягивала меня так же сильно, как и моих друзей. Мы были ослеплены ярким солнечным светом, как только покинули стены замка, который при свете дня выглядел совсем не таким могущественным, как вчера ночью. Он казался мне невероятно древним и хрупким строением, вполне уютным и радушным местом, особенно в сочетании с огромным прозрачным озером и естественной зеленью деревьев, окружавших его.

— Искупаемся? — в очередной раз прервал поток моих мыслей Сириус.

— Совсем чокнулся? Холодно же, сентябрь на дворе! — немедленно хором возразили мы.

— И что? Лето еще вовсю господствует, — распростер руки Сириус, намереваясь показать нам все признаки лета.

— Сумасшедший, — не удержался Джеймс, за что и полетел позже в это самое озеро.

— Сириус, он же утонет, — с любопытством разглядывал я место падения Джеймса.

— Да выплывет, куда денется, — отмахнулся Блэк.

— Или все-таки падет жертвой кальмара? — с чисто научным интересом высказал я свое предположение.

— ДЖЕЙМС! — среагировал на мое сообщение Сириус и тоже прыгнул в воду.

И все было бы замечательно, если бы он меня не прихватил с собой. Так и летели мы с небольшого обрыва прямо в холодную воду, к ожидавшему нам сердитому Джеймсу.

— Слава богу, ты живой, — облегченно выдохнул Сириус, подплывая к нему.

— Не твоими стараниями.

— Я думал, тебя кальмар съел! — продолжал объясняться Блэк, успешно игнорируя недовольный вид Джеймса.

— Какой кальмар? — заинтересовался Поттер и тут же едва не схлопотал огромным нечто, которое только что нависло над ним.

— Бежи-и-им! — в который раз за сегодня скомандовал Сириус.

— Или все-таки плывем? — не утерпел я неточности.

-Да какая, к Мерлину, разница! — откликнулись мне двое сообразительных друзей.

Под веселый смех ниоткуда взявшихся учеников других факультетов наша троица выбралась из воды и на всех парах понеслась подальше от озера. Я едва поспевал за не в меру энергичным Сириусом и не менее напуганным Джеймсом. По правде сказать, я даже и испугаться то не успел, слишком быстро все произошло, но панику охотно поддержал, за компанию.

— Устрица несчастная! — разглядывал у одного из раскидистых деревьев вдалеке от озера Сириус свою мокрую одежду.

— Кальмар не устрица, — вновь проявил я свою любовь к точной информации.

— Одни моллюски, — пожал плечами Сириус и убрал с лица мокрые пряди.

— Заболею — уроки будешь делать за меня, сам виноват! — подал голос Джеймс.

— Не я виноват в твоей природной неуклюжести!

— Это я неуклюжий?

-Ага, с рождения, я давно заметил!

— Убью!

И я снова наблюдал за сцепившейся парочкой. Я начинал мерзнуть в холодной и тяжелой одежде. Посмотрев на разбушевавшихся друзей несколько минут, я подхватил сумку и направился в Хогвартс. «Выдохнутся — придут», — здраво рассудил я, направляясь к дверям Школы.

Только я успел переодеться и вытереть волосы, как в спальню ввалились помятые и практически высохшие ребята. Разглядывая их довольные, но явно замерзшие физиономии, я вздохнул и применил увиденное недавно в разделе «Дополнительно» учебника согревающее заклинание. Мне казалось, что его должно было хватить до ужина, а там уже горячая еда вернет их к жизни. Я выгнал их в душевую, авторитетно заявив, что если они не примут горячий душ, я не пущу их на ужин. Меня на удивление легко послушались, и уже скоро лица Сириус и Джеймс приобрели здоровый румянец.

— Я не хочу писать эти глупые эссе, — капризничал Сириус, когда я потащил их с собой в общую гостиную делать домашнее задание.

— Не думал, Сири, что ты такой ребенок, — принялся Джеймс за свое.

— Я не ребенок! — мгновенно взвился Блэк.

— Так докажи это, — удачно влез я в начинающуюся пикировку и вручил ребятам их учебники, не обращая внимание на грустные взгляды обоих.

На удивление быстро мы закончили с трансфигурацией и Чарами — описать процесс превращения или творения заклинаний оказалось совсем просто, это даже Сириус подтвердил, когда мы шли на ужин, на котором им таки удалось убедить меня оставить зельеварение на завтра.

— Эй, Сири, лови!

-А? — некстати медленно повернулся Сириус и получил чем-то по голове, когда мы уже поднялись обратно к себе в спальню.

— Извини, я думал, ты успеешь среагировать, — улыбнулся другу Джеймс и поднял трансфигурирванную собачку с пола.

— Ты требуешь от меня невероятных чудес ловкости, — пробурчал Сириус, потирая ушибленный лоб.

— Я вообще-то собрался подарок тебе дарить! — рассердился Джеймс. — Рем, и ты иди сюда, а то как не родной!

— Я и есть не родной, — весьма тихо заметил я тогда.

— Да сейчас, — возмутился Сириус, хватая меня за руку. — Так что там за подарки?

— Я тут почитал кое-что по трансфигурации, — внезапно смутился Джеймс.

— Не томи, — загорелись глаза у Сириуса.

— В-общем, вот, — махнул палочкой Джеймс над своей злополучной собачкой и прошептал пару слов, затем протянул нам небольшие кулоны.

— Это ты нам так хочешь сказать, какие мы с…собаки? — усмехнулся Сириус, надевая кулон себе на шею.

— Я хотел оставить нам напоминание о первом учебном дне, дурак! — обиделся Джеймс и попытался отнять у Блэка его кулон.

— Ни за что, — увернулся Сириус и, посерьезнев, сказал:

— Спасибо.

Я тоже поспешил поблагодарить, тем более что превращение действительно вышло удачным — с тоненькой цепочки на нас смотрела веселая собачья морда с высунутым языком.

— Как девчонки, — услышал я позже бормотание с кровати Сириуса, затем звук чего-то летящего и тяжелого и сдавленное «Ой!», а потом медленно закрыл глаза. Я все еще был счастлив.

* Symphoricárpos (Волчья ягода) — кустарники с белыми ягодами.

** Atrópa belladónna (Белладонна, сонная одурь ) — растение высотою с метр, с маленькими темно-фиолетовыми цветами и черными ягодками. Сильное ядовитое растение.

* * *

Стихи Сергея Есенина