Встреча после войны (джен)

Сова нежно кусала его за палец, вырывая из сладких объятий Морфея. «Бу-укля! Не надо...» Вдруг он мгновенно подскочил на кровати, на ощупь ища очки на прикроватной тумбочке. На него смотрела чужая сизая птица, совсем не похожая на его родную Буклю с тепло-янтарными глазами. К лапе непрошеной гостьи было привязано послание.

«Дорогие члены ОД!

Предлагаю собраться вместе второго июня в 4 p.m. в кафе «Грация», находящемся по адресу...»

Гарри, скомкав, бросил записку на пол, а затем довольно грубо согнал невинную птицу с тумбы.

— Кто тебя просил меня будить?! Я только что так сладко уснул... Наверное, впервые за прошедший месяц.

* * *

Он смотрел на записку, лежащую на столе, попутно тыкая вилкой в уже остывший завтрак. Затем, вынув из кармана палочку, мгновенно уничтожил все содержимое тарелки, не съев ни кусочка. Конечно, за последний месяц Рональд уже привык к подгорелой пище, однако сегодняшнюю яичницу мать пережарила почти до углей.

Винить ее в этом нельзя — после смерти сына она была отстраненной, медлительной и апатичной. Про свои домашние обязанности она не забывала, однако ее состояние существенно влияло на качество выполнения последних.

Рон побежал наверх, надеясь найти в закромах шоколадную лягушку. Пробегая мимо комнаты близнецов, то есть Джорджа, он невольно остановился, прислушиваясь к доносившимся звукам. Джордж слишком тяжело переживал утрату Фреда, что в итоге привело его к болезни.

Неожиданно дверь распахнулась перед самым носом Рона, и из комнаты выбежала Джинни, сонная, растрепанная, в синем поношенном халате. (Уже почти месяц как она помогала своей убитой горем матери ухаживать за больным братом).

— Доброе утро, — сказал Рон сестре. — Джинни, ты случайно не получала…

— Послание? — меланхолично переспросила девушка. — Да, сова принесла утром…

— Пойдешь?..

Девушка посмотрела в окно, потом на брата, потом на дверь бывшей спальни близнецов. И вместо ответа сказала:

— Рон, если у тебя остались шоколадные лягушки, принеси, пожалуйста, Джорджу пару штук, а то сегодняшний мамин завтрак есть невозможно...

* * *

В тропиках солнце садится быстро... Девушка, сидящая на подоконнике, старалась поймать последние лучи, углубившись в чтение очередного любовного романа. Время от времени она ухмылялась над сюжетными поворотами — глупыми, корявыми и сентиментальными... Одним словом, сия книга была ужасна, как и два десятка других, прочитанных ею ранее. Зато как нельзя лучше помогает отвлекаться от ненужных мыслей.

Вдруг на горизонте замелькало что-то странное, совсем не вписывающееся в южный австралийский пейзаж. Гермиона напряженно вглядывалась в густеющие с каждой минутой сумерки. Невероятно!.. Сова. Часть ее мира. О, Мерлин, сколько же километров пришлось преодолеть несчастной птице?!

И вот, сова с великим удовольствием грызла печенье, даже не замечая Живоглота, который явно был ею недоволен, а Гермиона снова и снова перечитывала записку, улыбаясь с некоторой горечью. Вот как оно бывает — преодолеешь половину Земного шара, чтобы убежать от своего мира и воспоминаний, с ним связанных, а мир все равно тебя находит и недвусмысленно просит вернуться назад.

* * *

Без четверти четыре в кафе «Грация» зашел, слегка прихрамывая, молодой человек лет восемнадцати с темно-каштановыми волосами. Выглядел он слишком растерянно, пару раз порывался спросить что-то у снующих туда-сюда официантов, но тут светловолосая девушка, в одиночку сидевшая за сдвинутыми вместе несколькими столами, помахала ему рукой.

— Невилл, иди сюда!

Парень направился в ее сторону, а девушка вновь принялась внимательно смотреть в одну точку на противоположной стене, чем уже почти полчаса смущала официантов.

— Луна, это ты нас позвала?

— Да. Рада, что ты пришел.

Невилл что-то буркнул себе под нос и вдруг обратил внимание на раскрытую книгу, лежащую перед девушкой. «Быт и обычаи простецов» — учебник по маггловедению. Парень взглянул на открытую страницу и прочитал:

«...С церемонией похорон у магглов связан еще один любопытнейший обычай — поминки. Суть его заключается в том, что простецы, бывшие родственниками или друзьями умершего, собираются вместе для того, чтобы есть, пить и вспоминать своего товарища...»

...

Работникам кафе «Грация» никогда еще не доводилась видеть столь странную компанию подростков. Причем «странность» эта заключалась вовсе не в том, что они таращились на меню так, будто никогда в кафе ранее не бывали, и даже не в том, что большинство из них (судя по обращению приятелей) имели весьма необычные имена. Наиболее удивительным для персонала было поведение компании. Обычно подростки восемнадцати-девятнадцати лет, собираясь вместе, веселятся от души, шумят, громко смеются, рассказывая во весь голос неприличные анекдоты. Эти же ребята, напротив, ограничивались лишь парой тихих приветствий, а потом большей частью молчали, уставившись в пол или скатерть на столе.

«Может быть, у них какое-то горе? Умер кто-кто?» — шептались официанты. «Что ж, вполне вероятно, сейчас передозировки наркотиками даже в столь юном возрасте не редкость...»

...

А разговор за столом действительно не клеился. Их было уже девять, но каждый, похоже, жалел о том, что пришел сюда. Луна смотрела в стену, Невилл читал в ее учебнике параграф о разведении магглами клумб, Рон, казалось, не мог дождаться, когда же подадут еду, так как был очень голоден. Джинни тоже была голодна, но предпочитала скрывать это. Симус Финниган уже несколько раз безуспешно пытался завести разговор с близняшками Патил, которые прижимались друг ко другу, вздрагивая, казалось, при каждом шорохе, а Дин Томас смотрел вместе с Ли Джорданом транслирующийся в кафе футбольный матч, попутно пытаясь объяснить правила Ханне Эббот, которой до них и дела не было.

Тут в кафе вошел еще один член странной компании (о чем официанты сразу же догадались по выражению его лица) — худой темноволосый парень в странных старомодных очках с круглыми стеклами. Гарри Поттер (как и многие другие) мысленно поблагодарил Луну за то, что она назначила встречу именно в маггловском кафе — ни в одно подобное магическое заведение он не смог бы войти без грома оваций, вспышек камер и толпы журналистов, готовых драться насмерть за право задать ему очередной бессмысленный вопрос. Среди же магглов никто не обратил на подростка внимания. К слову сказать, пару хлопков от энтузиастов за «странным» столиком все же раздались, но и те быстро умолкли и потонули в тишине, которая становилась гнетущей.

Через некоторое время Гарри просто проклинал себя и судьбу за то, что вообще пришел сюда. Боевые товарищи всячески старались поддержать его, пытаясь выдать ободряющие реплики или оказать иные знаки внимания... Гарри понимал, что должен как-то отреагировать, но у него не получалось: повзрослевшее, будто даже постаревшие в одночасье лица друзей снова напомнили ему те страшные картины, которые так хотелось забыть. Он ёрзал на стуле, отворачивался, тёр глаза и глухо откашливался — всячески пытался сдержать подступающие слёзы.

К потонувшему в молчании столу подходили и другие люди: троица лучших охотников Гриффиндора Анжелина Джонсон, Алисия Спиннет и Кэти Белл, Деннис Криви, друзья-пуффендуйцы Джастин Финч-Флетчли и Эрни МакМиллан, подошла и Чжоу Чанг, вымученно улыбнувшись Гарри, который ответил ей коротким кивком.

Неожиданно в приоткрытое окно влетело две бумажки, словно подгоняемые ветром, и опустились они четко на плечи Гарри и Джинни. Каждый развернул свое послание.

— Я пойду, ребята. Простите, — Гарри вскочил с места. — Андромеда Тонкс просит у меня разрешения оставить малыша Тедди с Молли Уизли на Гриммо, 12. Мне надо идти и снять защитное заклинание с входа в дом.

Он, кажется, был рад возможности улизнуть.

— Гарри, я с тобой, — с улыбкой отозвалась Джинни. — Мне мама написала, что ей сейчас очень важно быть с Джорджем, и она не может присмотреть за Тедди. Попросила меня.

И прежде, чем Поттер успел произнести «Пойдем мы, пожалуй...», Рон тут же высказал желание пойти с ними. Тут встрепенулся и Невилл, который, по правде сказать, вряд ли что-то смыслил в уходе за малыми детьми... Девочки, как претендующие на большую компетентность в этом вопросе, тоже стали напрашиваться, и вскоре Гарри просто махнул рукой, разрешив пойти с ним всем, кто хотел. И тогда вся немногословная компания как один человек поднялась и вышла из кафе, так ничего и не заказав.

* * *

Но даже в стенах старинного «семейного гнезда» Блэков, которое столько лет давало приют и убежище Ордену Феникса, напряженная обстановка не спадала. Некоторые девочки окружили малыша, стараясь умильно ему улыбаться, мальчики же ходили взад-вперед по комнате, кто-то смотрел в окно...

Гарри сидел на диване и безучастно глядел в одну точку. «Зачем я пригласил их сюда? Что я могу им сказать?.. А что должен сказать?!»

Весь последний месяц после войны его терзало гнетущее чувство вины. А сейчас перед ним сидели люди, которые сражались за него, проливали свою кровь, многие дорогие его сердцу друзья отдали свои жизни ради него... И что он дал им взамен? Звание Героя войны (что, впрочем, и не он давал, а министерство магии) и множество незаживающих душевных ран?..

Неожиданно в коридоре раздался хлопок трансгрессии. Поттер поспешил к двери, прихватив с собой палочку...

— Гермиона!!!

Палочка выскользнула из рук на пол, а ее хозяин побежал вниз по ступенькам, чтобы обнять подругу.

— Я так рад тебя видеть снова!..

Гарри сжал объятья еще сильнее. Горячие слезы против его воли покатились по щекам. Друзья, однако, повели себя тактично — сделали вид, что не заметили его слабости.

Затем Гермиона обнимала каждого (по кругу), а после предложила посмотреть сделанные ею в далекой Австралии колдографии. Ребята, собравшиеся полукругом, с воодушевление рассматривали снимки, на которых мирно плескалось море и покачивались на ветру пальмы... Мало-помалу атмосфера тепла и уюта наполнила комнату. То тут, то там ежеминутно раздавались возгласы. «Ух ты, это дельфины?! Какие они милые!»; «Надо же, а я и не знал, что ты так хорошо плаваешь!»; «Ой, как бы я хотела сейчас оказаться на том белом кораблике в лучах заката!»

— Ребята, а я вам кое-то привезла! — с этими словами Гермиона принялась доставать из сумки диковинного вида ракушки. Радости ребят не было предела.

— Не беспокойтесь, тут всем хватит, — смеялась девушка. — Это для Невилла. А это для Гарри. А вот это, — Гермиона достала целую композицию из ракушек, кораллов и маленьких жемчужинок, — для Джорджа. Отнесем ее в Нору — уверена, что он будет рад! А вот эта — для тебя, Джинни!

— Ух ты, а она волшебная? — восторженно спрашивала девушка.

— А ты думаешь, что ракушки бывают волшебными? — удивилась Гермиона.

— Конечно! Мне об этом Фред рассказывал!..

Джинни резко замолчала и потупила взгляд.

Фред... при упоминании этого имени тонкая дымка веселья мгновенно улетучилась. Но неожиданно для всех Гермиона встрепенулась и полезла в свою дорожную сумку. Серая коробочка, которую она оттуда достала, удивила, казалось, всех, кто хорошо знал Гермиону.

— Это же...

— Навозные бомбы. Мне их Фред вручил перед свадьбой Билла и Флер. Я тогда негодовала сильно, брать не желала. А он только сказал: «Вдруг пригодятся». Вот, не пригодились...

Гермиона положила коробку на середину дубового стола, того самого, за которым собирались орденовцы на совещаниях.

Кто-то шептал о бренности бытия, мол, хозяева умирают, а вещи живут, кто-то припомнил то, что Фред мечтал вступить в Орден Феникса... Но тут к столу подошел Деннис Криви, несмело, как бы опасаясь чего-то, положил рядом с коробкой потертого вида колдокамеру.

— Она принадлежала Колину. Он не был членом Ордена, но, тем не менее, он всегда сражался храбро...

Из глаз мальчика брызнули слезы, смешанные, однако, с небывалой гордостью за брата.

«В память о Фреде и Колине», — прошептал было кто-то, как Джинни вздернула руку вверх, попутно снимая с запястья плетеный браслет, который вскоре тоже занял почетное место на столе.

— Мне подарила его Тонкс на мое шестнадцатилетние.

После того, как браслет коснулся стола, ребят как будто прорвало: все присутствующие мгновенно рассыпались по комнатам, ища предметы или вещи, принадлежавшие погибшим героям. Таковых, к слову сказать, нашлось немало: старая колдография родителей Гарри, расколотое зеркало Сириуса, деллюминатор Дамблдора (который нынешний владелец, Рональд Уизли, гордо положил на самую середину).

— Акцио, учебник Принца-полукровки, — скомандовал Гарри, взмахнув палочкой, и вплывшая в комнату книга профессора Снейпа плавно опустилась на общий стол. Никто, даже из тех, кто ненавидел Северуса при жизни, не посмел возмутиться.

Присутствующие с благоговением смотрели на собранные предметы, которые, словно тонкие серебряные нити, связывали их с теми, кто ушел в свой последний путь. Гермиона внимательно осматривала собранные предметы, к которым Невилл только что добавил миниатюрные портреты своих родителей.

— Ребята, пожалуйста, поищите что-либо, принадлежавшее Ремусу Люпину!

К сожалению, таких предметов в доме не оказалось, но вдруг Гарри осенила идея:

— Кое-что у нас есть...

(Гермиона с опаской посмотрела на мирно спящего малыша... Уж не хочет ли Поттер и его положить на стол?)

Но Гарри имел в виду совсем не это:

— ...одно заклинание, которому научил меня профессор Люпин. Которое не раз спасало мне жизнь и рассудок, — а затем поднял палочку вверх и громко прокричал, — Экспекто патронум!!!

Огромный серебристый олень закружил галопом по комнате. Гарри сам (как, впрочем, и некоторые другие) удивился, как это ему удалось создать полноценного патронуса, причем такого сильного, учитывая, что в последние месяцы ни одного счастливого воспоминания он не имел. Наверное, потому, что думал он сейчас не о войне и погибших, а о тех, кто остался и кто помнит ушедших братьев и готов почтить их память. Затем патронус опустился на стол, окутав своим прозрачным сиянием все памятные вещи, лежащие на нем.

Гарри все еще стоял с поднятой палочкой вверх, на конце которой теперь тлел мягкий огонек. И тут, словно охваченные единым порывом, еще два десятка рук с зажженными палочками взмылись вверх к потолку. Луна, которой наиболее из всех присутствующих подходила роль «священника», начала произносить свой собственный некролог, который так разительно отличался от множества профессионально и пафосно произнесенных ранее:

— Друзья, хоть вы и ушли в свой последний путь, но ваша любовь и храбрость остались с нами. Спасибо, что вы сражались за нас. Мы вас никогда не забудем. Для нас вы всегда живы. Просто мы будто ненадолго пребываем в разлуке. А потом обязательно встретимся.

Ее простые слова будто бы наполняли комнату теплом, а невидимые нити связывали всех, как ушедших, так и живых. Вчерашние дети и сегодняшние герои застыли вокруг стола в торжественном молчании. Слезы больше не сдерживались — в этом не было необходимости. Деннис Криви тихонечко вышел из общей толпы и взял в руки колдокамеру брата, прошептав что-то вроде: «Он бы хотел этого». Руки волшебников все сильнее сжимали древки палочек, и теплые струи света, вырывавшиеся из них, наполняли пространство. Старая колдокамера щелкала все усерднее...

...

Тот вечер прошел в слезах и песнях. Гарри Поттер не раз вспоминал позднее, что именно в тот момент ему впервые после войны захотелось жить. Рональд Уизли утверждал, что именно тогда он снова поверил, что сможет быть счастлив со своими родными, а его жена, Гермиона, говорила, что перестала прятаться от реальности — приняла прошлое, как должное, и начала смотреть с надеждой вперед. Да и другие бывшие члены ОД не раз с теплотой вспоминали тот вечер...

А колдографии, сделаны камерой Колина Криви, еще многие годы украшали стены в домах героев войны.