Июнь (джен)

Где-то на кухне шумит вода, Эми режет овощи и подпевает включенному радио. Рори садится на диван, намереваясь посмотреть телевизор.

Рядом с ним Доктор крутит в руках банку с фасолью, повторяя что-то похожее на "плохая, плохая фасоль" и хмурится. Черные кубики аккуратно сложены и убраны на стеллаж, Тардис прячется в тени в углу гостиной. Июнь.

Они только что вернулись из магазина, и Рори говорит себе, что никогда, больше никогда не пойдет с Доктором за покупками. Невыносимо. Три с половиной часа его жизни убиты, и Рори чуть было не опоздал к началу фильма. Он осматривается по сторонам в поисках пульта, но того нет. Доктор ложится, закидывая ноги на спинку дивана, а руки — за голову. И говорит. Черт его знает, что он там говорит, Рори поднимает подушки, перекладывает журналы. Музыка на кухне становится громче, теплый воздух из-за открытого где-то окна пролетает низко-низко над полом, щекоча его босые ноги.

Рори запрыгивает на диван, залезает в карманы своих бежевых летних штанов, проверяя, нет ли пульта там, затем опускается на спинку дивана и смотрит вниз, на Доктора.

Доктор — ребенок, которого у них с Эми никогда не будет. Друг, для которого не нужно придумывать оправданий. Доктор это игры кубиками в бильярд, бесконечные парадоксы, приключения даже в обычном походе за покупками в супермаркет в двух кварталах от дома. Рори не представляет, как может быть, чтобы Доктора не было рядом. Если того нет, то есть его дурацкие звонки, если нет звонков, стоит поискать где-нибудь оставленного им уда. Иногда ему кажется, что Доктор, которому он говорит спокойной ночи, совсем не тот, которому он желает доброго утра.

Рори осторожно пинает Доктора в бок пальцами левой ноги, и Доктор начинает смеяться и изворачиваться. Из-под его спины выползает телевизионный пульт.

— Плохой, плохой Доктор, — подбирая пульт, произносит Рори и нажимает красную кнопку включения. Доктор устраивается на диване поудобнее, не оставляя для Рори свободного места, обнимает сразу три подушки и поправляет подтяжки. — Ну нет, — Рори пытается столкнуть Доктора на пол. — Ты издеваешься. Подвинься-ка.

— Я сплю. Эми сказала, я могу здесь поспать.

— А я говорю, ты не можешь. Доктор! Слушай, в Тардис куча комнат, иди выбери себе любую и спи там. А у меня фильм. Ты и так сделал все, чтобы я его не увидел.

— Зачем тебе фильм? Настоящие приключения куда лучше. Хочешь, мы можем успеть до ужина куда...

Доктор замолкает под взглядом Рори. Доктор — ребенок, которого у него никогда не будет. Доктор — кот, которого они никогда не заведут, потому что нельзя оставить надолго. Рори прячет босые ноги у него под боком, шутливо шевелит пальцами, чтобы Доктор отмахивался от него и хватал за лодыжки, спрятанные под бежевыми штанами.

Он делает звук погромче, начинается заставка. Доктор что-то бубнит в подушку.

— Эй, ну, хватит, ты испытываешь мое терпение. Поцеловал меня, съел мой кусок шоколадного торта, заставил играть в бильярд кубиками, устроил представление в супермаркете, украл пульт, а теперь хочешь уснуть на моем диване и не дать мне провести обычный вечер у телевизора? Это мой любимый фильм, так что иди к черту. И подвинься.

Доктор озадаченно трет подбородок, убирает ноги, освобождая для Рори место. Рори сползает вниз и садится по-турецки, кидает пульт на журнальный столик рядом с банкой фасоли, кричит Эми, чтобы закрыла дверь.

— А приключения все же лучше, — произносит Доктор, поднимаясь. — Вернусь к ужину, не знаю, к какому именно, но к ужину.

И Рори согласен с ним — конечно же они лучше любого из фильмов.

Доктор — приключение, которое длится уже много лет. Доктор — приключение, у которого никогда не будет конца, потому что Рори представить не может себя без Доктора. Потому что у них с Эми никогда не будет ребенка и кота они не заведут. Потому что сколько бы они не думали об обычной жизни, сколько бы не пытались ей жить, это не их. И цветы на подоконниках в их доме не перестанут засыхать.

Рори жмет красную кнопку и бежит к Тардис, по пути подбирая брошенные в углу ковра кеды. Доктор поправляет подтяжки, Рори напяливает кеды на босые ноги, Тардис исчезает. Эми подпевает включенному радио и готовит ужин. Июнь ползает сквозняком низко-низко над полом.

Они вернутся к ужину...

— Рори! — зовет Эми, и Рори открывает глаза. — Ты заснул у телевизора? — она появляется в дверном проеме. — Я приготовила ужин, вставай.

Рори хмурится и трет спросонья глаза, задевает свернувшегося в его ногах кота. Подходит к телевизору и выключает его. За окнами сверкает огнями Манхэттен, на подоконнике живые цветы, на кухне играет радио.

Подходит к концу их первый июнь без Доктора.