Ледяное сердце, растаявший снег (гет)

Зима вступила в свои права, накрыв Иокогаму ледяной пеленой. Снег, словно хрустальный иней, искрился под светом тусклого и холодного солнца. Зимний ветер, словно невидимая рука, скрывал с деревьев последние листья, оставляя оголённые ветви. Тонкие снежинки задевали лицо Дазая Осаму.

Тот, закутавшись в толстый плащ, шёл по скользкой улице, а его мысли, будто ледяные осколки, разбивались о монотонность дня. Он предпочитал тишину, морозный воздух и холод, который проникал до костей. Ведь холод был его защитой, его привычкой, его уверенностью. Дазай, прищурившись от мороза, втягивал в себя пар, выдыхаемый его ртом.

Идя и безразлично рассматривая зимний пейзаж, он увидел, как девушка, запутавшаяся в красном шарфе, начала падать, и он, привыкший действовать быстро и эффективно, успел поймать её. В её глазах, полных испуга, Дазай увидел не отражение холодного снега, а нечто большее — нечто такое, что лишило его привычного спокойствия.

Он, Дазай Осаму, мастер стратегии, аналитик с проницательным взглядом, всегда видел мир чётко, а все его мысли были разложены по полочкам. Логика — его оружие, рассудок — щит. И всё же с первых прикосновений её нежных рук в его идеальном мире возникла трещина.

— Простите, — извинилась она едва слышно.

Дазай остановился, скользнув по её фигурке взглядом пронзительно-карих глаз, и мгновенно отметил неловкость.

Ещё одна жертва гололёда, — промелькнула мысль в его голове, но он не стал произносить эти суждения вслух.

— Это лишь ваша неловкость, — произнёс Дазай холодно, но в его тоне слышалась едва заметная забота. — Всегда следует учитывать погодные условия.

Её задело это сухое замечание. Ацуши сжала губы, чувствуя, как вспыхивают щеки.

— Мои промахи — не заслуга мороза, — мягко возразила Ацуши. — Просто я поддалась его коварству.

Он нахмурился, что всегда скрадывало его привычную маску безразличия.

Эта девушка... Она выводит меня из равновесия, — думал Дазай, борясь с нарастающим странным чувством.

— Вам не стоит так напрягаться, мисс... — Дазай хотел смягчить тон, но замялся.

— Накаджима, — тихо ответила она и продолжила: — А вы, я смотрю, не любитель излишней болтовни, мистер...

— Дазай, — лаконично произнёс он и удивился внезапно вспыхнувшей неловкости.

Этот короткий разговор зажёг в Осаму лёгкий огонёк интереса и живости. Он словно пробудился от долгого сна и никак не мог понять, в чём дело, ведь в его мире все поддавались анализу, прогнозированию и даже контролю. А Накаджима являлась переменной, совершенно не поддающейся никакому измерению.

Второе столкновение произошло в запылённой библиотеке. Дазай, укрывшись в тени высоких стеллажей, заметил белоснежную макушку Ацуши между книжными рядами. В её глазах он увидел неподдельный интерес, словно она искала не очередную информацию, а... отклик. Он, погрузившись в свои мысли, упорно игнорировал это очарование меж стеллажей, но оно, словно сорняк, пробивало себе дорогу сквозь его сдержанность.

И всё-таки Дазай решил привлечь её внимание.

— Что вы здесь делаете, мисс Накаджима? — спросил он, и голос звучал хрипло, словно после долгой речи.

— Заблудилась, — ответила Ацуши, её тон был мягким и нисколько не испуганным, словно она знала, что Дазай рядом. — Но мне нравится запах книг и их содержание. При чтении словно попадаешь в роман.

Дазай же молчал. Его логика и расчётливость отступали перед этим безоблачным спокойствием. И он, не зная, что ответить, ушёл.

Ацуши лишь тихо посмеялась и проводила его нежным взглядом.

И, как ни странно, их пути стали пересекаться чаще. Он делал вид, что не замечает её, что каждое её движение — только причуда природы, но в каждом взгляде, в каждом отрывке её речи Дазай находил что-то, что заставляло его мысленно спорить с собой.

Ацуши говорила о мечтах, о свободе, о невероятном мире, который видела только она. Это было смелым утверждением в глазах человека, привыкшего видеть мир через призму логики. И всё же в тех словах Дазай находил нечто, что рождало неуловимый отзвук — желание понять то, что он когда-то отказывался понимать.

Именно тогда, под тёмным покровом ночи, встретив Ацуши в пустом саду, он раскрыл перед собой неизвестную, опасную и бесконечно желанную страницу. Он встретил в её глазах то, чего никогда не ожидал найти — теплоту.

В зимнем воздухе, вдруг наполнившемся ароматом грейпфрутов и ванили, их чувства смешались. Дазай ощущал странное тяготение к ней, желание раскрыть свой внутренний мир, который он так тщательно скрывал. Ацуши, в свою очередь, чувствовала неповторимую мелодию, игравшую в недрах его холодного, на первый взгляд, существа.

Зима, которая когда-то казалась враждебной, теперь был свидетельницей зарождавшегося романа.