На льду разлитые чернила (гет)

Во тьме безвозвратно стиралось живое и тонуло мертвое. Людские крики разносились эхом, но, Капитано понимал, они — последнее, что осталось от живой материи.

В Каэнри’ах он уже испил этой боли до дна — кровавого пламени, приправленного едким дымом слёз отчаяния, чужого животного страха перед неизбежным концом. Отнюдь не постыдного.

То тут, то там мерцали вспышки, звучали выстрелы. На и без того истерзанную плоть родной страны падали и взрывались Опухоли Бездны.

Капитано готов был сражаться до последнего вздоха за каждую обугленную песчинку, за каждую жизнь ещё не отнятую и уже потерянную.

Каэнри’ах — страна без богов. И к лучшему. Глупо во всём их винить и надеяться только на них.

Бездна позволила ему бежать из Каэнри’ах вместе с остатками взвода, оставила жить, но, по сути, не отпустила. И привела в Натлан, изморенного бесконечным чувством вины за собственную «немощность».

Адъютант впервые буквально влетел к нему без стука. Сжимал в руках пару флаконов и исписанный дневниковый лист.

Капитано не сразу одарил его вниманием, любуясь пейзажем за окном. В Натлане — стране войны — сегодня было удивительно спокойно. Утреннее солнце разливалось по девственной зелени травы, возвышалось над скалами, раскрашенными цветастыми граффити.

Доброжелательные люди из племени Повелителей Ночного Ветра, не требуя ничего взамен, поделились с ними кровом и едой. У Капитано и не нужно было никогда ничего просить...

— Коммандер. У меня отличные новости. Я нашёл то, что способно излечить от влияния Бездны. У эликсира, конечно, есть свои побочные эффекты: мигрени, например, и сильные, так что всем подряд я бы его давать не советовал, только в крайних случаях. Но зато грамотное лечение способствует быстрому возвращению в строй. Никаких галлюцинаций и прочих психических травм. Коммандер?

Капитано медленно оглянулся.

— Ваше лицо… — пораженно обронил адъютант, игнорируя недовольство, которое считывалось так же чётко, как и следы разрушения на коже возле черно-синих глаз.

— Ты обещал мне. Не испытывать эликсиры на себе.

— А на ком же? На вас? — он был весел, но тяжело дышал. На бледном лбу виднелась испарина.

— Да, — серьезно ответил Капитано. — На мне, Гутфрид.

— Вы и без того ослаблены. И вы нужны нам, коммандер. — Гутфрид поставил флаконы на стол. — Я работал над этим рецептом без сна и отдыха, не жалея времени, которого у нас и так нет. Мои ошибки — это только мои ошибки. Я ни за что не стал бы травить вас.

— Ты мог погибнуть.

— Это был бы хороший итог для меня, как солдата. И лучший: уйти, завершив своё дело до конца, — тонкие губы тронула улыбка. — Не беспокойтесь за меня, коммандер.

Той же ночью Гутфрид умер у него на руках. Все уходили один за другим.

Капитано потерял свою Родину. И теперь испытывал это вновь.

И всё равно: галлюцинация это, или навязчивая мысль, вскормленная тревогой. Нынешнюю победу Натлана Бездна бросила к его ногам, как кость голодной собаке. Бросила, чтобы отнять. Образы оживали перед глазами, а в воздухе читалась копоть. В могучей груди скребло: «Насладись напоследок».

И снова наливалось небо сиреневой тушью, гасло солнце, мертвый туман кутал в саван веселящихся на Стадионе детишек. Черным ядом покрывались воды и земля, руинами становились нерушимые скалы.

И лишь одно единственное пламя горело среди всего горя и тьмы — это была Мавуика.

Он бы мог бесконечно любоваться алым золотом в её глазах и в волосах длинною почти до пят, только по воле злой иронии, они остались вдвоем, и пришла пора платить по счетам Повелительнице Смерти.

— Почему ты не понимаешь? Это справедливая цена, без этой силы нам не победить Бездну. А с ней… Я должна. Ты должен… отпустить меня ради Натлана. У нас нет выбора. Это мой долг Пиро Архонта, слышишь?

Мавуика впервые была в таком отчаянии. Дрожала.

Смерть — это правило. Коварное правило, в котором то, что время и способ не играют роли — блеф. Ибо надо решать здесь и сейчас, когда, когда Бездна унесла шестерых героев, и даже Люмин не смогла помешать.

Где же она? Не может быть…

— Моя жизнь ничтожна, когда на кону существование Натлана. Ты же чувствуешь то же самое, — она пронзительно посмотрела сквозь маску и приблизилась вплотную. — Но теперь это моя война. Не мешай мне.

— Всегда есть выбор, — бросил Капитано.

— Не смей.

Какие же оба упрямые…

— В таком случае, ты не увидишь победу, а я продолжу гнить на этой земле ещё одну вечность, в очередной раз обманув судьбу.

— Тогда… — Она оттолкнула и приставила к его горлу клинок. — Давай решим всё так.

— Мавуика…

— Сражайся. Сражайся же!

Бездна подползала к ногам. Сама судьба знакомо смеялась над ним, отрезав от остального мира, если он ещё был, и оставила рядом с той, от которой зависело всё.

— Пусть останется один. Без поддавков, у нас нет больше зрителей. За Натлан!

Пламя полыхнуло возле его виска.

Кошмар, который не сбылся и тот, что продолжал упрямо преследовать в мыслях и тенях из утопленного в горе прошлого.

Нет, ещё ничего не кончено. Сегодня Натлан одержал победу, и пусть она — лишь передышка.

— Ты… в… вид…ишь?

Он не знал, что должен был увидеть, а Мавуика не позволяла ему лгать, незнакомо улыбаясь и сжимая рукоять меча, что торчала у неё между рёбер.

Вытащить? Не всё ли равно?

— Они… Зовут… Хини… Сестренка… Я… верн… дом… — Мавуика вдруг посмотрела прямо в его глаза с незнакомой нежностью. — Я… Желаю… Тебе… Того же…

Из последних сил коснулась его лица, закрытого маской, но это касание почти не согревало. Из помутневших огненных глаз покатились слёзы. Она обмякла, хватанув глоток воздуха, на мгновение повисла в руках Капитано и медленно сползла на перепачканную кровью и ядом землю.

Только теперь он вытащил меч. Аккуратно, словно всё ещё боясь сделать хуже. Любовно закрыл ей глаза, воткнул меч в землю, упёрся в рукоять тяжёлой рукой и встал на колено.

— Клянусь, я найду тебя в Царстве Ночи…

Кровь закипала. Он. Этого. Не. Хотел.

Из груди вырвался рык. Он резко развернулся, выставив окровавленный меч перед собой. Но полчища Бездны будто никогда не появлялись. Над Натланом взошло солнце и заиграло на кристально чистой воде и тоненькой пленочке инея.

— Капитано! — крикнул ему кто-то. Кажется, Люмин. — Капитано…

Она неотрывно смотрела большими глазами то на него, то на Мавуику, чьи волны огненных волос спрятали сквозную рану в груди.

— Я знала, что здесь тебя найду.

Капитано не обернулся, наблюдая с обрыва сквозь маску за веселящимися детьми Натлана. Они победили. Они — не его Родина, как бы ни был он привязан к этому краю, но в каждом живом образе он видел каэнрийцев в исконном, неоскверненном обличии. Грудь будто вскрывали ножом. Лезвие подползало к горлу — от горечи. И всё же он был восхищён победой.

— Ещё раз спасибо за помощь. Если бы была возможность, то…

— Долг перед Каэнри’ах… принадлежит только мне, — холодно произнёс Капитано, но некоторые нотки в его голосе предательски дрожали. — Я заслужил проклятие Бездны больше тех, кто погиб там. И не имею права называться именем, которого ты не помнишь. Но не будем омрачать праздник моей болью, Мавуика.

— Ты прав, — обронила она. — Сегодня мы чествуем победителей. Живых и мертвых. Ты видишь…

Капитано задержал дыхание, узнав интонацию её последних слов.

— Ты чувствуешь это? Как те, кого мы любили и потеряли, благодарно смотрят на нас и протягивают нам руки…

Тело прошибло мелкой дрожью — хорошо, что она не видела.

В голове снова загремели мольбы о помощи, его кто-то звал, то по имени, то по званию. Кто-то уже мертвый… А потом смех. Смех того, что зовётся Бездной. И тишина. Столь мёртвая, что ни одна живая душа не посмеет приблизиться.

В пламенных глазах Мавуики стояли слёзы, но она улыбалась ему.

— Я чувствую… Они счастливы и горды за меня. Я желаю тебе того же…

Она чуть нахмурилась, когда он подошёл и мягко привлёк к себе одной рукой. Почти сразу уткнулась ему в плечо, а после ответила на объятия. Вдохнула и прикрыла глаза — он был уверен.

— Ты сражался за Натлан. Ты благороден и справедлив. Ты не заслуживаешь проклятия Бездны, и ты не уродлив.

Капитано провел свободной рукой по пламени её волос, из горла вырвался мучительно-хриплый стон, но он устал с ней спорить и жалости не терпел. Хотя, по правде сказать… последней от неё не пахло. Её поддержка была абсолютно искренней, но тем самым и приносила нестерпимые муки, которые он тоже признавал заслуженными.

— Тебя здесь нет, да? — вдруг спросила она и улыбнулась ещё веселее.

Ответная улыбка Капитано окрасилась печалью и досадой — хорошо, что она не могла разглядеть её под маской.

— Твой голос. Ты уже далеко. Ты — иллюзия…

О, Царица, как же он жалел сейчас о том, что её создал!

— У меня осталось ещё одно дело. Береги себя.

Мавуика мягко коснулась маски.

— Попутного тебе ветра, Предвестник…