Предатель должен умереть (джен)

Ночная темнота сгустилась над миром. Стало тихо, дневная жизнь понемногу смолкла, уступая место спокойному сну. Но все ли так спокойно, как кажется на первый взгляд?

Нет. В тиши осенней ночи раздался едва слышный звук — словно кто-то незаметно, но очень быстро бежал по скованной ранним морозом земле. Кто-то маленький, незаметный… Да, вот он, скрывается в зарослях. Крыса. Самая обыкновенная крыса, только, как можно заметить по хаотичным, будто бы она пытается запутать следы или от кого-то оторваться, движениям, напуганная. Кто же гонится за ней?

Вдалеке внезапно послышался громкий, обозленный собачий лай, и из других кустов вылетел, рыча, лохматый черный пес. Принюхавшись и отыскав след бедного грызуна, он рванул в заросли, где скрылась крыса. Прошла буквально пара секунд — и пес вылетел обратно, крепко сжимая в зубах жертву. Та истошно верещала от страха.

Одно резкое движение косматой головой — и грызун летит прямиком в ближайшее дерево, после чего падает под оное, сильно стукнувшись о ствол. Кажется даже, что он вырубился от удара. А на месте собаки возникает человек, посмотрев на которого, захочешь убежать куда подальше. Ибо выглядел он как серийный убийца. По крайней мере, на лице анимага отражалась неприкрытая ненависть. Вытащив палочку, он направил ее на неподвижную крысу, произнес заклинание — и та обратилась во второго человека.

— Так-так, Хвост… — негромко проговорил Блэк — а именно это он и был. Названный Хвостом, придя в себя от еще одного заклинания, с ужасом посмотрел на друга… нет, уже на бывшего друга. — Что, неужели думал, что твой фокус пройдет незамеченным?

— Сириус… — имя прозвучало едва слышно и робко, словно бы Питер не верил в то, что Блэк сумел его выследить и поймать. Под его убийственным, полном ненависти и жажды мести, взглядом Хвост съежился и попытался отползти подальше, но увы — было некуда, за спиной находилось дерево, в которое он и вжался, пытаясь стать как можно незаметнее. Все объяснения будто б замёрзли на кончике языка, из горла вырвался лишь жалобный писк.

— Сириус, Сириус, — Бродяга сделал пару шагов вперёд. — Я недооценил тебя. Оказывается, ты способен на предательство. Не буду даже спрашивать — почему, — он оскалился, медленно, но верно приближаясь к перепуганному насмерть Петтигрю. Ну точно охотник, выследивший, наконец, свою жертву, и теперь готовый ее мучительно убить. — Нет. Это уже случилось. А ты… — кончик палочки, как острие кинжала, уперся прямо в горло Питера, — ты за это ответишь. Клянусь.

И прежде чем несчастный Питер сумел хоть что-то сказать в свое оправдание, Блэк поднял палочку и…

— Круцио!

Резкая вспышка невыносимой боли пронзила тело несчастного Питера — да такая, что тот даже заорать поначалу не смог. Все силы уходили на то, чтобы хотя бы остаться в сознании и не вырубиться позорно перед мучителем. Да, Хвост никогда не отличался особой храбростью, но… инстинкты и опыт подсказывали ему, что терять сознание в такой ситуации категорически нельзя, ведь кто знает, что еще придет в голову тому, кто его пытает. Тот же Темный Лорд терпеть не мог слабых, и в его рядах такие Пожиратели долго не жили. Вот и приходилось стараться не отрубиться от мучительной боли.

Сквозь пелену, застилавшую сознание, слышался издевательский смех Блэка. Казалось, тому доставляет истинное удовольствие пытать своего бывшего школьного друга. Хотя… что еще можно было ожидать от потомственного мага, выросшего в темной семье, пусть и не признававшего ее традиции? Безумие — это семейное у Блэков… у кого-то явное, а у кого-то скрытое, но оно есть у них всех.

— Что, мой дорогой друг? — очередная вспышка боли заставила Петтигрю выгнуться дугой и громко завыть — терпеть было совершенно невозможно. Казалось, все тело было охвачено огнем, а кости — старательно раздроблены на мельчайшие частички. Ранее такой смеси разнообразной боли Питер никогда не испытывал: Темный Лорд редко долго пытал провинившихся соратников. Но Сириус, кажется, и не думал останавливаться — все новые и новые красные вспышки проносились в ночной тьме. — Нравится тебе это?

Ответа он, разумеется, не ждал, да и не мог ждать — что мог ответить человек, который от ослепляющей боли уже ничего не соображал, а лишь слабо катался по земле и вконец сорванным голосом подвывал в такт очередному проклятью? Одним только Круциатусом Бродяга не ограничился, испытывая на предателе весь обширный арсенал темных проклятий, большая часть которых была из скрытых источников в семейной библиотеке изобретательных Блэков. Одно проклятье, другое, третье… не обращая ни малейшего внимания на тихие мольбы Питера прекратить это, Сириус со старательностью отъявленного садиста продолжил издеваться (другого слова тут даже не подберёшь) над ним. Остановился он лишь тогда, когда перестал слышать прерывистое дыхание Хвоста — тот от невыносимой боли и кровопотери лишился чувств, но все еще был жив. Блэк не позволил бы ему умереть так просто.

— Ренервейт, — кончик волшебной палочки навис над бессознательным Петтигрю, и тот застонал, с трудом открывая глаза. Правда, тут же в ужасе закрыл их обратно: перекошенная от ярости и обещания ему скорой смерти физиономия Бродяги напугала бы и Волдеморта. Питер обречённо понял, что ему вот-вот настанет конец. Гриффиндорец заклинанием вздернул его на ноги и наставил прямо в горло палочку, сквозь зубы рыча. В безумных глазах Блэка бушевало самое настоящее пламя. Хвост силой заставил себя стоять относительно прямо, пусть ноги были совершенно ватными и не слушались своего хозяина. Если ему суждено сейчас умереть, то уж точно не валяясь в ногах своего убийцы. Должно же у него быть хоть какое-то достоинство…

Блэк, к удивлению Питера, внезапно отстранился и задумчиво хмыкнул, глядя на него.

— Зря стараешься, — только и произнес он. — Я тебя убью. За Джеймса, за Лили, за маленького Гарри, с которыми ты так подло поступил. Ты — жалкий предатель, Хвост. И я очень жалею о том дне, когда начал с тобой общаться, — он замолк, словно давая Питеру возможность хоть что-то сказать в свое оправдание. Но тот молчал — а что тут скажешь? — Ну что ж… Предатель должен умереть. Авада Кедавра!

Питер не стал закрывать глаза. Он и сам осознавал, что должен умереть. Он знал, что так и будет — да, надеялся, что сумеет избежать такой судьбы, скрыться от справедливого возмездия, остаться в живых после совершенного предательства. Но нет. Два слова. Зеленая вспышка перед глазами. Это то, что он заслужил.

* * *

Оперативно примчавшийся в лес отряд авроров, засёкший многократное применение Непростительных Заклятий, обнаружил на месте происшествия бездыханное тело Питера Петтигрю и… Сириуса Блэка, их соратника и уважаемого мага, что стоял над телом убитого и повторял лишь одну фразу: «Предатель должен умереть», а потом в лучшем стиле сумасшедшего расхохотался. Доблестные авроры, понаблюдав за этой сценой, немного подумали, так же оперативно и аккуратно спеленали Блэка при помощи Инкарцеро и отправили явно спятившего мага в больницу Святого Мунго. Тут и суда не надо — сошедших с ума, пусть они даже убийцы, сложно судить, кто знает, какие мозгошмыги у них там в голове водятся…