Всë для тебя (гет)

Карманные часы показывали восемь утра. Альберта облокотилась на кожаное сидение экипажа и хлопнула золотой крышкой. Графиня даже не скрывала недовольства: в это время она ещё должна видеть сон, где любуется бирюзовым небом и необъятным сицилийским морем.

Срочная телеграмма от Майкрофта Холмса разрушила все грёзы.

Интересно, что понадобилось командиру британский разведки в такую рань? Альберта перебрала в голове много вариантов, но не остановилась ни на одном из них — без чашки кофе мозг напрочь отказывался думать. Графиня тяжело вздохнула и посмотрела в окно: со вчерашнего вечера стеной лил дождь, превратив дороги в грязное месиво.

Альберта раздражённо потерла пульсирующую точку на лбу. Она надеялась поскорее доехать до Майкрофта, улыбнуться ему, покивать пару раз и вернуться домой — досматривать сон с итальянским морем, где плавают радужные медузы и никто не требует «встать по струнке».

— Мы приехали, госпожа Мориарти, — простуженный голос кучера прервал мечты.

Экипаж остановился у небольшого белого домика. От окружающих домов он отличался лишь садиком алых роз — их яркие бутоны сразу бросались в глаза, и кованой чёрной калиткой. В этом доме как раз находился клуб «Диоген», основанный самим Майкрофтом Холмсом. Именно там была назначена встреча.

Альберта вышла, приказала кучеру ждать: в глубине души графиня всё же надеялась на короткий разговор, ведь собеседник тоже занятой человек. Мориарти поправила цилиндр и медленно, тяжело вздохнула: сразу заболела голова, стоило ей представить строгий взгляд Майкрофта. Почему-то он напоминал глаза замороженной рыбы.

Когда привратник открыл калитку, графиня неохотно зашла в клуб.

* * *

В вестибюле стояла мертвая тишина. Альберте показалось, что клуб пустовал: посетители ещё спали в тёплых кроватях и не знали о делах. Мориарти вновь тяжело вздохнула — мысли о сладких снах так и манили домой. Хотелось развернуться и сделать вид, что телеграмма трагически затерялась: её перехватил почтовый голубь и унёс на другой континент.

Графиня покачала головой, отгоняя лишние мысли, и ускорила шаг: быстрее начнёт — быстрее закончит. Пройдя длинный светлый коридор, она вышла к информационной стойке и увидела консьержа — пожилой мужчина увлечённо читал какую-то книгу.

Как только консьерж заметил графиню, на его губах засияла самая доброжелательная улыбка в мире. По своей яркости она могла сравниться только с лампочками над потолком клуба. Альберта тем временем повесила черное пальто и цилиндр: на вешалках уже было много чужой одежды — а значит клуб принимал посетителей с самого утра. Боковым зрением графиня увидела, как консьерж вписал её имя в журнал и торжественно распахнул двери во внутренний зал.

Всё это происходило молча, ни слова не сорвалось с губ, и виной тому было строгое правило «Диогена» — в клубе разговоры запрещены, при любых обстоятельствах. Эта уникальная идея, разработанная Майкрофтом Холмсом, понравилась многим, но у Альберты она вызвала лишь громкий смех. Графиня смеялась с упоением, на людях же — кивала с умным видом и всячески одобряла затею. Пожалуй, один лишь Уильям знал настоящее мнение Альберты.

Мысли о дорогом брате вызвали тёплую улыбку: «Наверняка Уилл не спал всю ночь — готовился к лекции. А студенты как всегда не оценят стараний».

Консьерж, видимо, подумал, что та улыбка была адресована ему и смущенно кашлянул в кулак. Весь его образ сочился смущением: «Что вы, это моя работа, не стоит благодарности...».

Каким чудом Альберта не рассмеялась при виде комичного лица — видел один Бог. Видел и наверняка смеялся сам.