Шоколадные лягушки и к чему они побуждают (джен)

— Хьюго, смотри, что у меня есть! — Рон хитро прищурил глаз и похлопал себя левой рукой по карману.

Хьюго перестал кукситься и плотно сжимать зубы.

Рон таинственно зашебуршал содержимым кармана. Хьюго вытянул шею и слегка приоткрыл рот.

Хлоп! Ложка каши была отправлена по назначению. И как это Гермиона справляется с кормлением детей? Да он лучше безо всякой магии наведёт порядок в своей тумбочке, чем согласится ещё раз посидеть с детьми!

Роза отставила кружку с недопитым молоком, вылезла из-за стола, задрала юбочку и вытерла подолом молочные усы.

— Роззи!

Рон бросил ложку на стол, кинулся к дочери, потащил её к умывальнику. Хьюго предупреждающе хныкнул: ему не понравилось, что папа прервался на самом интересном месте.

К концу завтрака, когда дети поели, в смысле, каша была размазана по столу, а булочки раскрошены и утоплены в молоке, Рон чувствовал себя уставшим и разбитым. А Гермиона вернётся только после обеда! У неё, видите ли, какое-то важное совещание. И зачем было вообще выходить на работу?

Тут же Рону стало стыдно. Он же видел, как загорелись глаза Гермионы, когда они решили на семейном совете, что она может вернуться в свой отдел, пусть даже пока и не на полный рабочий день. Надо быть законченным эгоистом, чтобы не понимать, как важна была для Гермионы её работа.

Из тоскливых мыслей о том, что время без Гермионы тянется уж как-то слишком медленно, Рона вывел голос Хьюго. Он тянул Рона за карман и жалобно просил:

— На! На!

В переводе на человеческий это означало, что он требовал дать ему уже наконец то, что лежало в кармане.

— И что это у меня в моих карманцах? — заговорщицки подмигнул Рон сынишке, взял его на руки и посадил к себе на колени.

Роза отвлеклась от своего занятия — раскрашивания мандалы красным карандашом. Понятно, в контуры она не попадала, так что мандала выглядела так, словно решивший успокоиться человек как-то внезапно вышел из себя.

Хьюго свесился к самому карману. Рон достал из него две подтаявшие шоколадные лягушки. Совсем забыл про них! Дали на сдачу, когда он вчера покупал молоко в лавке «Волшебный молочник». Вообще-то, Гермиона — как истинная дочь своих родителей — не одобряла излишний интерес Рона к шоколаду и уж тем более не приветствовала его в детском рационе. Но что ты за юный волшебник, если даже не в курсе такого чуда, как шоколадные лягушки?

Хьюго тут же запихал лакомство целиком в рот, перемазав и мордашку, и пальцы. Роза же попробовала сначала разрисовать лягушку карандашом, потом откусила у неё голову и принялась тщательно жевать.

Рон палочкой приподнял упавшие упаковки с пола. Коробочки плавно перелетели ему в руки. Из одной выпал вкладыш.

Рон наклонился, поднял карточку и… На мгновение вдруг остро и ярко вспомнил все те ощущения, которые дарили ему вкладыши в детстве.

Как замирало сердечко каждый раз в волнении. В ожидании того, кто же будет на этот раз на вкладыше? Какой маг или волшебница подмигнёт ему, погрозит пальцем или пощёлкает себя по носу?

Когда же это случилось впервые?

* * *

Страх буквально парализовал Рона. Тот не специально сломал древко у метлы Фреда, так получилось. Он всего лишь хотел, чтобы они взяли его с собой полетать. Но противные Фред и Джордж играли только друг с другом и всячески прятались от него, когда Рон пытался увязаться за ними. Иногда мама просила поиграть с ним Перси, но с тем было скучно. Он только и знал, что сидел в своих книжках. Вот с Чарли и Биллом — другое дело, но Билли уехал в Хогвартс, а Чарли больше помогал маме во дворе и по дому.

А Фред рассердился по-настоящему и превратил его плюшевого мишку в огромного паука. Конечно, он тут же пожалел о содеянном, но паук-то от этого не исчез. Джордж заорал так, что мама прибежала буквально через секунду, хватаясь за сердце.

— Финита!

Хлоп! Паук исчез. А вот страх никуда не делся.

Фреду, конечно, досталось. Рон так-то плохо помнил те события, был ещё слишком мал, но вот панический страх перед пауками остался надолго.

И ещё в его сознании на всю жизнь запечаталось, как уже почти ночью к нему пришёл Фред. Рон никак не мог заснуть, и мама оставила в комнате шар света, чтобы не было так страшно, поэтому Рон увидел Фреда сразу, как только тот зашёл в комнату. Фред прошёл к его кровати, сел на краешек и несмело взял за руку.

— Рони, я не хотел, — виновато сказал Фред.

Рон сделал вид, что дуется.

— Если бы я знал, что так получится, я бы тебе ещё метлу Джорджа дал, чтобы ты сломал, — заверил Фред. — Я не знаю, как у меня паук получился. Мы с Джорджем вчера на чердак лазили по верёвочной лестнице, там столько паутины! Вот, наверное, и получилось… Только маме не говори, что мы лазили, ладно?

Рон хотел из вредности показать язык, но только буркнул:

— Не скажу.

Фред посидел ещё минуточку, потом встал и отправился к себе. А Рон почувствовал, что в его руке что-то есть. Он сел на кровати и с удивлением разглядел настоящую шоколадную лягушку. Он никогда их не пробовал! Видел как-то у Чарли вкладыш, там был изображён Харви Риджбит, создатель драконоводческого заповедника.

Рон осторожно открыл коробочку и вытащил на свет лягушку. Есть её было жалко, но она так вкусно пахла, что он не удержался. Съел лягушку, а потом ещё облизал пальцы и коробочку. Внутри лежал вкладыш, и Рон с интересом уставился на портрет древнего мага в зелёной мантии с длиннющей белой бородой. Интересно, кто это такой? Рон положил карточку под подушку и, пока засыпал, то и дело проверял, не помялась ли она.

Утром мама хотела выкинуть карточку, когда заправляла постель, но Рон не позволил. Мама разрешила оставить, а потом принесла большую деревянную шкатулку, в которой карточка бы точно не помялась и не запылилась. Она сказала, что на картинке изображён великий Мерлин — архимаг времён Короля Артура.

Так Рон начал собирать свою замечательную коллекцию. Ведь вкладышу с Мерлином было очень одиноко в такой большой шкатулке. К сожалению, родители покупали шоколадных лягушек очень редко. Мама считала это баловством. Мол, лучше купить пучок шпината, чем выбрасывать деньги на такую ерунду. А папа иногда баловал мальчишек со своих сверхурочных, но они случались у него не очень часто. Рон не знал, кто они такие — сверхурочные. Наверное, богатые родственники типа тётушки Мюриэль. Она в каждый свой визит привозила всегда много сладостей, так что у Рона даже живот болел. И иногда в её подарках попадались и лягушки. Да вот беда, Рону-то из всей кучи доставалась всего одна! И тогда он придумал тысячу и один способ, как заполучить вкладыши у братьев, решив применить свою стратегию в ближайший приезд тётушки.

С Перси пришлось сложно. Он пошёл на низкий поступок — сказал, что отдаст Рону вкладыш, если тот выучит буквы. Видите ли, сам Перси читал уже в четыре, а Рону целых пять, а он и знать не знает, как пишется его имя. Ну, допустим, имя своё он умел карябать, тут уж Перси загнул. Пришлось опуститься до зубрёжки и постичь все эти непонятные крючочки. Оказалось, это было совсем не сложно, Рон даже сам удивился. Да ещё и полезно! Когда Перси протянул ему вкладыш, Рон сам смог прочитать по слогам, что на нём изображена Цирцея, волшебница, жившая на острове Ээй. Она заманивала к себе моряков и превращала их в свиней. Фу! Рон тут же себе поклялся, что ни за что не станет моряком.

Фред и Джордж долго торговались. Рон мужественно хотел отдать им свою лягушку — разумеется, без вкладыша, — но предприимчивые близнецы придумали другую плату. Они велели прокрасться на кухню и выкрасть из мусорного ведра яйца докси, которые мама утром выкинула туда, когда обнаружила гнездо докси в одном из столов.

— Если нас мама поймает, прогонит и отберёт, не спрашивая, что это, — сказал Фред.

— А тебя не поругает. Скажешь, что ищешь что-нибудь для гномов. Очистки какие-нибудь, — прибавил Джордж.

Что ж. Ради вкладышей Рон готов был даже и в мусоре поковыряться. Главное, чтобы не на чердаке у упыря в паутине. Тут уж увольте!

Так что ещё два вкладыша — Парацельс, знаменитый средневековый алхимик и врач, и Энгист из Вудкрофта, первый поселенец и основатель деревни Хогсмид — перекочевали в заветную шкатулочку.

Рон становился старше, интересы его менялись, но детский восторг, когда он перебирал свои личные сокровища, никуда не делся.

Со временем его коллекция пополнилась Морганой ля Фэй, злой чародейкой, главным врагом Мерлина, Леопольдиной Смезвик, первой женщиной, судившей матч по квиддичу, Освальдом Бимишом, борцом за права гоблинов, и многими, многими другими.

Карточка с Монтаги Найтли, чемпионом мира по шахматам, вызвала желание самому попробовать сыграть в эту заумную игру, благо в Норе завалялся старинный дедушкин набор шахмат. А вот вкладыш с Альбериком Граннионом, создателем навозной бомбы, послужил источником вдохновения новых шалостей у Фреда и Джорджа. Стоило ли говорить, что в ближайший приезд тётушки Мюриэль проказники подложили под её стул самодельную навозную бомбу, так как им не терпелось испытать её в действии. Рон получил от близнецов бонусом за блестящую идею ещё карточку Гондолины Олифант, изучающей троллей, и лишился будущих карточек от тётушки, потому что та категорически заявила, что ноги её в Норе больше не будет. Папа, кажется, обрадовался, а мама не очень, потому что тётушка сказала, что её дети — стадо невоспитанных болванов.

Однажды, когда Рону было девять, мама взяла его за покупками. Джинни осталась дома — Рон был уверен, что сестра опять стащит метлу и примется летать на задворках, — а все остальные были в Хогвартсе. Рон любил такие моменты. Ему на минутку казалось, что у него нет никаких братьев. Что он один-единственный. Вот бы было здорово! Не надо делить пирог на кучу частей, не надо донашивать за старшими штопаные штаны и рубашки.

Когда мама купила ему большое эскимо у Фортескью, он и вовсе почувствовал себя счастливым. Они сели за столик. Рон уплетал своё мороженое, мама сосредоточенно пересчитывала мелочь в кошельке и хмурилась.

— Хочешь? — протянул он мороженое маме.

— Нет, ешь, — улыбнулась она. — Я не люблю.

Рон, конечно, не поверил. Как можно не любить мороженое? Наверное, боится, что горло разболится. Он жмурился на солнце от удовольствия. Жизнь, в общем-то, была прекрасна.

— Надо ещё зайти в «Джиггер и слизень», прикупить бадьяна, — под нос себе сказала мама. — Мало ли что случится, у меня совсем мало осталось. Да… пожалуй. На него точно хватит.

Она ещё раз проверила все кармашки сумочки, пересчитала мелочь и вздохнула.

Рон доел мороженое, незаметно вытер руки о край мантии. Вовнутрь аптеки он заходить на стал — не очень хотелось нюхать эту вонь. Нет уж, он лучше на улице постоит!

Мама зашла в аптеку, Рон принялся оглядываться по сторонам. Вот бы у него было много денег! Он бы купил себе настоящую метлу. Или нет… Метла стоила слишком дорого, да и летать всё равно никто не разрешит. Тогда — взгляд его упал на «Издательский дом «Обскурус» через дорогу — он купил бы себе целую подшивку новых комиксов про простеца Патрика Пигса. Или вот у того же Фортескью приобрёл бы огромный торт-мороженое и наелся бы вдоволь, чтобы через пять минут не казалось, что ты не ел. А можно было бы взять новые кроссовки! Нет, кроссовки мама так и так купит. Не станет же она смотреть, как его старые просят каши. Мечтательным взглядом в поисках вдохновения он посмотрел направо. Там красовалась «Кондитерская Шугарплама», где продавались самые вкусные лакричные палочки. Рон один раз пробовал! Сейчас же в витрине заманчивой пирамидкой красовались шоколадные лягушки. Рон скорее переместился к кондитерской и буквально прилип носом к витрине. Новая серия! Интересно, какие в них есть вкладыши? У Рона была уже почти полная коллекция, но некоторых всё же не хватало.

Рон смотрел и смотрел на эту волшебную пирамидку. Эх… Жаль, у него совсем не осталось карманных денег. Он отлепился от витрины и на всякий случай хорошенько проверил карманы. Ничего. Только дырка в правом. Он опустил взгляд вниз, посмотреть на палец, провалившийся в дырку, и вдруг увидел под ногами… два сикля. Два самых настоящих серебряных сикля с драконами! Рон наклонился, оглянулся на всякий случай по сторонам. Монетки были настоящими. Одна прилипла к другой. Он поднял их, сдул пыль, сжал в кулаке, радуясь тому зажиточному теплу, которое они дарили. Да он теперь богач! Вот пойдёт сейчас и купит столько лягушек, сколько получится!

— Рон! — услышал он сзади мамин голос.

Быстро сунул монетки в левый карман и побежал к маме.

— Я тебя потеряла, — облегченно вздохнула она. — Вроде всё купили? Я не взяла муки, но, думаю, пару дней перебьёмся. А там папа обещал принести зарплату. У Джинни совсем прохудились колготки! Не понимаю, такое чувство, что она с метлы не слезает, они все протёртые! Ну ничего, заплатки ещё можно поставить.

Мама, как обычно, больше разговаривала сама с собой, а не с Роном. Она потащила его в сторону «Дырявого котла», а Рон всё думал, как бы улучить момент и сбегать за лягушками.

— Ох!..

Внезапно мама остановилась посреди улицы, и Рон наскочил на неё.

— Ох… — тише повторила мама. — Я же порох забыла купить! На обратный путь нам хватит, но дома запаса совсем не осталось! Вот голова садовая, как я могла забыть? Как же папа завтра отправится на работу?

Она выглядела такой потерянной и несчастной, что какая-то ведьма остановилась и спросила, всё ли у них в порядке.

Мама успокоила ведьму, сказала, что не стоит беспокоиться. Когда та отошла, мама в растерянности посмотрела на Рона. Он почему-то покраснел. Достал из кармана два сикля и протянул маме.

— Вот, держи. Как раз на ковшик хватит.⁽¹⁾

— Господи, Рон! Ты наш спаситель! Но откуда у тебя два сикля?

— Так… — он пожал плечами. — Нашёл возле кондитерской.

— И… Тебе не жалко? — мама протянула руку к монеткам, но не взяла их.

И Рон внезапно понял, что есть вещи гораздо важнее вкладышей от лягушек. Он не удержался и обнял маму. Прямо на улице. Благо, Фреда с Джорджем здесь не было, а значит, никто смеяться не будет.

* * *

Рон повернул вкладыш к себе лицом и обомлел. На него смотрел и хмурил брови Корнелиус Агриппа, известный немецкий волшебник, прославившийся работами о детях и теории магии. Именно Агриппу тогда выпустили на юбилейных карточках, которые были выставлены в витрине, когда Рон чуть их не купил. А потом хитрые производители вкладышей несколько изображений убрали из обращения, чтобы коллекционеры скупали лягушек коробками в надежде найти редкий экземпляр. Рон к моменту поступления в Хогвартс был владельцем целых шести вкладышей с Морганой, а вот Агриппы и Клавдия Птолемея, древнегреческого учёного-волшебника, он так и не нашёл.

Птолемея ему потом подарила Гермиона в день их помолвки — это был самый неожиданный и дорогой для него подарок, потому что Гермиона нарядилась в древнегреческую тогу и… Впрочем, сейчас не стоило об этом думать, иначе он нападёт на Гермиону прямо в коридоре, когда она придёт.

Когда Гермиона, уставшая, но счастливая, вернулась домой, она застала своих милых Уизли за замечательным занятием. По всему полу гостиной были разложены вкладыши от шоколадных лягушек. Видимо, Рон достал свою старую шкатулку, которая давно пылилась в прикроватной тумбочке. Дети с азартом ползали среди карточек, а Рон зорко следил, чтобы никто не пострадал. Ни дети, ни вкладыши.

— Я слышала, недавно выпустили новую коллекцию лягушек со вкладышами с героями Второй магической, — сказала Гермиона, выглядывая из-за дверного косяка.

— Предлагаешь познакомить меня с нарисованной Гермионой Грейнджер? — Рон поиграл бровями, поднялся и обнял её.

— У меня есть идея получше, — мягко отстранилась от него Гермиона, чтобы поцеловать подбежавшую Розу и семенящего Хьюго. — Как только уложим детей, я покажу тебе, что умеет оригинал. Уверяю, тебе понравится.

1) Ковш пороха стоит два сикля.

Вернуться к тексту