Золотые цепи (гет)

Гуляния по случаю замужества Людмиты, старшей из пяти дочерей пана Анжея Казицини, ещё не отгремели толком, когда Андрианне, второй по старшинству из сестёр Казицини, было велено собираться в дорогу. Дядя, пан Сержиус, посчитал — время настало. Пришла пора выводить Андрианну в свет и знакомить с подходящими по статусу ксанинами⁽¹⁾, чтобы в ближайшем будущем найти блестящую партию — какого-нибудь графа, барона или маркиза.

Сердце Андрианны трепетало от предвкушения скорого исполнения многочисленных девичьих грёз — о суженом, которого нагадала давным-давно верная Марийка, о его сильных и ласковых руках, о влюблённом взгляде, нежных улыбках, о красивых нарядах, которых у неё, Андрианны, будет (обязательно-обязательно будет) поболее, чем у Людмитки, что, к неудовольствию дяденьки Сержиуса, выбрала себе в женихи пана Бориса Триницкого, небогатого и не слишком-то знатного...

Следовало собрать вещи в дорогу — платья (по шеляртской моде, которые нигде более толком и не надеть), гребни для волос, ленты, нижние рубашки (тонкие, в которых будет не слишком жарко летом, и тёплые, для зимы), чулки, заколки, по-девичьи скромные украшения ... Вещей у Андрианны, как оказалось, было слишком много, чтобы управиться без помощи Марийки. Времени на сборы дядя Сержиус дал Андрианне до вечера дня, следующего за окончанием пиров по Людмиткиной свадьбе.

Марийка, конечно же, отправлялась с ней — Андрианна наотрез отказалась уезжать из Шелярты без неё, и пусть дяденька Сержиус недовольно качал головой и не оставлял попыток убедить племянницу, что в столице и без Марийки полным-полно служанок и кузнечек, сумела всё-таки настоять на своём. И как только мог дяденька Сержиус помыслить, что Андрианна решится покинуть Шелярту без милой Марийки?.. Как будто могла Андрианна справиться без неё!

Дорога в ближайшее время Андрианне (ну и Марийке с дяденькой Сержиусом тоже) предстояла не близкая — до самого Элленгорна, столичного измерения Элара. Маменька, пани Лижбетта, то хмурилась, то улыбалась горделиво, то смахивала украдкой слезу, то принималась целовать Андрианну в щёки и шептать ей какие-то напутствия, вслушиваться в которые у Андрианны не хватало терпения. Папенька, пан Анжей, тоже — то беспокоился, то улыбался как-то по-особенному ласково. Трепал порой Андрианну по голове — и всякий раз приводил тем её волосы в беспорядок — да называл шеляртской розой, шутливо сетуя, что невольно оказался отцом самой красивой девицы во всей Шелярте.

Андрианна внимала отцовским комплиментам и улыбалась счастливо — и к девичьим грёзам о любви и красивых нарядах постепенно добавлялись мечты об ярком элленгорнском солнце, которое, по рассказам дяденьки Сержиуса, было не чета шеляртскому, выглядывавшему через раз, мечты о цветущих садах и многообразии самых разных фруктов один слаще другого. И с каждым часом мечты об Элленгорне становились всё слаще, всё ярче, и Андрианна больше не могла думать ни о чём, кроме столицы и нагаданного давным-давно суженого...

Младшие сёстры поглядывали на Андрианну то ли с любопытством, то ли, кажется, с завистью. И, думала Андрианна с некоторой долей снисходительности, имели на эту зависть полное право. Три младшие девочки семейства Казицини ещё не перешагнули магического совершеннолетия ⁽²⁾, и потому считались слишком юными для брака, а значит и отправлять их в Элленгорн пока было не за чем.

Андрианна старалась делать вид, что не замечает ни любопытства, ни зависти — только собирала вещи, укладывая их в сундуки настолько аккуратно, насколько только была способна. А ещё, пытаясь быть милой напоследок, если уж ей, возможно, не суждено больше переступить порог этого дома, будучи панной Казицини, подарила каждой из младших сестёр по паре памятных безделушек.

— Как устроишься в Элленгорне, зови нас! — хитро улыбнулась только-только переступившая двадцатилетие⁽³⁾ Казимира, самая младшая из сестёр Казицини.

У Казимиры блестели хитро-хитро голубые глаза, и сама она напоминала лисичку. Казимира была маленького роста (ниже любой из сестёр Казицини), и полувзрослые платья, длиной до середины голени, смотрелись на ней почти смешно. Почти неправильно. Как будто двенадцатилетняя девочка стащила наряды старшей сестры и примерила их, красуясь перед зеркалом и воображая себя взрослой.

Казимире, только-только сменившей детские короткие платьица на подростковые, должно быть, безумно хотелось побывать в Элленгорне! В отличие от старших сестёр, она ни разу не была нигде за пределами Шелярты — даже в соседней Занелии, куда пан Анжей и пани Лижбета прошлой зимой возили «старшеньких» покататься на коньках по заледеневшему озеру.

— Я вышила тебе оберег, — едва слышно вздохнула Доброслава, которой до магического совершеннолетия оставалось ждать чуть больше десяти лет. — Ты уж не забывай про нас.

Глаза Доброславы — такие же голубые, как и у всех в семействе Казицини — были полны слёз, но всё же Доброслава не позволила им пролиться. Лишь грустно улыбнулась, протягивая красивую тряпичную куклу, на которой красовались вышитые защитные символы. Женская родовая магия, вспомнила Андрианна уроки одной из наставниц — едва заметная по большей части, но иногда способная защитить принадлежащих роду ксанин и моурос⁽⁴⁾. Хотя бы — теплом.

В солнечном жарком Элленгорне, подумала Андрианна, с улыбкой принимая подарок и благодарно целуя Доброславу в щёку, и без сестриных оберегов будет довольно тепла. И Андрианна клятвенно пообещала не забывать младших сестёр — и старшую тоже, только Людмита сейчас в мужнином доме, а не в отчем — и приезжать так часто, как будет возможно. И писать — обязательно писать, помногу и часто-часто — кучу писем, покрывая каждое поцелуями и, возможно, вкладывая засушенные лепестки цветов или красивые листики. А ещё — обязательно-обязательно пригласить погостить в Элленгорн, как только представится такая возможность.

Стефания, средняя из младших сестёр Андрианны, и вовсе ничего не говорила. Уткнулась в какую-то книгу да буркнула что-то неразборчивое, пусть и похожее смутно на благодарность, когда Андрианна подарила ей стопку рыцарских романов. Только потом, когда комнату покинули и Доброслава с Казимирой, чтобы отнести подарки в свои комнаты, и Марийка с одним из Андрианниных сундуков, Стефания кинулась сестре на шею, так же молча, как и прежде, а потом, не сказав ни слова, отстранилась и унеслась прочь. Разумеется — прихватив стопку рыцарских романов. Так легко, будто бы все эти книги нисколько толком и не весили.

Андрианна, порядком сконфуженная детской выходкой Стефании, присела на кровать и с чуть грустной улыбкой осмотрелась. Покидать свои девичьи покои оказалось несколько тяжелее, чем Андрианна могла предположить. Теперь, даже когда Андрианна вернётся в Шелярту, ей выделят одни покои с мужем. Более роскошные, чем полагается незамужней ксанинке. И уж точно это будут не эти комнаты.

На каминной полке стояла кукла — одна из последних, прочие давным-давно были раздарены Доброславе, Стефании да Казимире, — и Андрианна подумала отчего-то, что стоило поправить кукольные локоны. Светло-рыжие локоны, уложенные по элленгорнской моде. Поправить да подарить куклу Казимирке — только она ещё могла считаться достаточно маленькой для подобных игр. А мгновением позже в голову Андрианне пришла идея — стоило подарить эту куклу Людмитке. Людмита когда-нибудь, должно быть, дочку родит — вот и пригодится ей андрианкина кукла.

Андрианне подумалось, что ей-то в Элленгорне, коли у неё самой дочка родится, всегда представится возможность купить столько разодетых по столичной моде кукол, сколько захочется.

И Андрианна схватила куклу с полки, прижала одной рукой к груди да побежала прочь из своей девичьей спальни в комнаты маменьки. Понеслась по дому подобно егозе Стефанке, в одно мгновенье позабыв о том, что ей, невесте, ходить надобно неторопливо да бесшумно.

— Маменька, маменька! — закричала запыхавшаяся Андрианна, врываясь к склонившейся над вязанием пани Лижбетте. — Отдай эту куклу Людмитке! Я остальным девочкам преподнесла по подарку по случаю моего отъезда. А про Людмитку — забыла.

Маменька отложила вязание да улыбнулась. Нахмурилась для виду, побранила Андрианну за то, что бегала по дому, подобно маленькой девочке, но недостаточно строго, чтобы Андрианна не посмела прижаться к материнской груди. Когда ещё выдастся возможность прильнуть к маменьке, почувствовать прикосновение её нежных рук к собственным волосам, плечам?..

Маменька всхлипнула, а в следующее мгновенье смахнула слезу и снова улыбнулась. Мягко и ласково.

— Взрослая совсем... — протянула маменька, проведя подушечкой пальца по андрианниной щеке. — И ты, и Людмитушка — взрослые обе... Красавица моя... — голос у маменьки на мгновенье стал грустным, а в следующую секунду она вновь сумела улыбнуться. — Ты уж держись в тенёчке, когда приедешь в Элленгорн — жарко там в это время года, голову перегреть может, и на танцах не слишком усердствуй... Балы там порой больно долго длятся. И пиши мне, пожалуйста, почаще.

Андрианна — несколько менее торжественно, чем получилось с младшими сёстрами — поклялась маменьке писать обязательно — помногу и так часто, как только выйдет. И, чувствуя, что слёзы вот-вот могут подступить к глазам от мыслей о столь близкой разлуке с маменькой, унеслась прочь из маменькиных комнат. Куда — Андрианна и сама не знала. Просто подальше ото всех — чтобы не разреветься подобно младенцу.

— Надо было дать Андрианне больше времени на сборы, а Лижбетте — на проводы да прощания, — услышала вдруг Андрианна папенькин не слишком довольный голос. — Успели бы всё подготовить хорошенько да в себя прийти после людмиткиной свадьбы. А так — сразу двух дочерей из отчего гнезда отпускаем. Нелегко матери с этом смириться. Да и мне, признаться, тоже.

— И твоя Лижбетта и вовсе бы дочку в Элленгорн не отпустила! — рассмеялся тут же дяденька Сержиус. — Легла бы, вцепилась бы в ноги — мне или Андрианнушке — и плакала бы, не давая девицу от материной юбки оторвать! Полно тебе! Наша шеляртская роза уже пять годков в невестах ходит — пора жениха ей искать! И не где-нибудь в провинции, братец, такой-то красавице знатный да богатый муж нужен, а не какой нищий пан!

Андрианна улыбнулась. Сердце вновь затрепетало в предвкушении. Андрианне вспомнилось вновь марийкино гадание да все связанные с тем гаданием девичьи грёзы. Андрианна мотнула головой и расправила плечи. Свидится она совсем скоро вновь и с маменькой, и с папенькой, и с сёстрами. Только будет уже очень знатной пани, а не маленькой панной.

1) Ксанин — в мире Элар раса магов, владеющих сразу двумя или тремя стихиями; во времена правления Миивов пользовались привилегированным положением

Вернуться к тексту

2) У ксанин не принято связывать себя узами брака и/или заводить детей до магического совершеннолетия — считается, что это плохо сказывается на формирование магического ядра

Вернуться к тексту

3) У Ксанин принято отмечать четыре основных вехи взросления: окончание младенчества в семь, физическое совершеннолетие в двадцать, магическое совершеннолетие в сорок и полное совершеннолетие в шестьдесят

Вернуться к тексту

4) Моурос — в мире Элар раса магов, владеющих одной из шести стихий: вода, земля, огонь, воздух, электричество, сознание.

Вернуться к тексту