«Яга-инкорпорейтед» (джен)

— И как мы её оттуда вынимать-то будем? — спросила Марфа-полевница.

Задрав головы высоко вверх, они с Агафьей стояли под раскидистым дубом и озадаченно смотрели на ступу, застрявшую в развилке двух мощных ветвей. Ступа дымила, тоскливо вращала шестерёнками и, к всеобщей досаде, лететь больше никуда не собиралась.

— Пилить будем, — решительно сказала Агафья, засучивая рукава.

— Да ты рехнулась! — испуганно ахнула полевница.— Этому же дубу пять сотен лет!

— А что ты предлагаешь? Сидеть и ждать, покуда ступа сама оттуда свалится?

Полевница обошла могучий дуб по кругу, осторожно потрогала шершавую кору и снова задумчиво посмотрела наверх.

— Может, вызвать бригаду лесовиков? — спросила она не слишком уверенно.

О лесовиках Агафья подумала в первую очередь. Шустрые и ловкие, они бы мигом управились со ступой: навязали бы ползучих лестниц, а то и вовсе пригнали бы подъёмный кран. Вот только лесовики нынче ходили в услужении у Кощея и стоили уж слишком дорого.

— А платить я им чем буду? — спросила Агафья расстроенно. — Я на два последних золотых запчасти для двигателя купила.

— Может, лечебными травами?

В травах Агафья разбиралась не хуже, чем в двигателях. Могла такой отвар приготовить, что и мёртвого на ноги поставит. И приворотное, и оборотное зелье варить умела, что уж там говорить про обычную отраву для крыс. Вот только лесовики плату за свою работу отравой для крыс точно не возьмут. Ещё оставался шанс договориться с дубом, но это у них всегда выходило плохо.

— Давай ты сам по-хорошему отдашь, — без особой надежды глядя на дуб, сказала Агафья и, так и не дождавшись ответа, с такой силой пнула торчащий из земли корень, что чуть не лишилась ноги. Дерево возмущённо всплеснуло ветвями и яростно осыпало Агафью листьями.

— Ни и ладно, — обиженно буркнула Агафья. — Всё равно мы с ним никогда не ладили.

— Ещё бы вы с ним ладили, — фыркнула Марфа, — сколько ты ему увечий-то нанесла? И не сосчитать!

В чём-то, Марфа, конечно, была права, с досадой подумала Агафья. Большинство её неудачных инженерных экспериментов и правда заканчивались на дубе, а экспериментов у неё было хоть отбавляй. Но ведь путь к успеху, как известно, тернист и богат неудачами, и дубу с Марфой полагалось бы это знать!

— И что тебе вечно не живётся спокойно? — качая головой, спросила Марфа, усаживаясь на корягу.

Марфа никогда её не понимала. Пухленькая и миловидная, она жила в полях за людским погостом, приглядывала за поспевающими колосьями и любила весь мир: и дуб, и Агафью — как родную, но непутёвую сестру — и всякую болотную тварь, что жила с ней по соседству, и ничего ей больше от этой жизни было не нужно. И как ей объяснить, что она, Агафья, другая? Что ей мал и этот лес, и удел травницы, что мир ей кажется огромным и непознанным, и что ей хочется побывать везде — и за лесом, где она жила, и за границами княжества, и за морем, о котором рассказывалось в книгах. И конечно же до жути хотелось изобрести что-нибудь стоящее. Нечто такое, чтобы как от летучих кораблей Кощея захватывало дух!

— Понимаешь, Марфа, я собственное дело организовать хочу, — сказала Агафья, усаживаясь рядом. — Ты только представь — доставка по всему княжеству на летающих ступах! Хочешь, тебе наливные яблочки прямо к обеду привезём, хочешь, живой или мёртвой водицы, если кто заболел или, не дай леший, случайно поранился. А коль нужно расслабиться от государственных дел — так мы и настоявшихся грибочков для весёлых утех доставим. И больше не надо будет по долам и весям месяцами на серых волках скакать!

— Ступы не летают, — возразила Марфа.

— А моя полетит! Вот увидишь! Ездить-то я её уже научила.

Ступа Агафьи и правда ездила. Пыхтела, дымила, но всё-таки ездила. Не быстро, конечно, но это пока…

— Ты же знаешь, Кощею с его-то летающими кораблями твоя ступа не конкурент, у него и княжеская лицензия на перевозки есть.

— Пусть оно и так, — упрямо сказала Агафья, — только я от своей мечты всё равно не отступлюсь!

— Ладно, — вздохнула Марфа. — Давай я Лешего позову, он мне по-свойски за полцены всю работу сделает.

Агафья с сомнением посмотрела на Марфу, вздохнула, но спорить не стала. Какой смысл спорить, если других вариантов у неё всё равно нет.

* * *

Леший не заставил себя долго ждать, видно, примчался сразу, как только синицу от Марфы получил. С ухмылкой посмотрел на всё ещё дымящуюся ступу, затем на Агафью, повёл носом, почувствовав гарь, но говорить так ничего и не стал. Подтянул свои полотняные портки, поправил рубаху, выпрямил спину для важности и прямиком направился к дубу.

«Как пить дать расскажет теперь Кощею об очередной моей неудаче, — с запоздалой досадой подумала Агафья. — Да и плевать».

Леший обошёл дуб по кругу, постучал по толстой коре, потоптался возле дупла, заглянул внутрь. Угукнул по-совиному, то ли для устрашения, то ли просто из баловства, а затем нагнулся и, ласково поглаживая корень, стал что-то нашёптывать дубу, но так до обидного тихо, что слов было не разобрать. Дуб оживился, зашелестел в ответ листьями, а затем и вовсе принялся размахивать ветвями.

— Жалуется, — возмутилась Агафья, — тоже мне, цаца с тонкой душевной организацией!

Леший покивал головой, утешающе похлопал дуб по стволу, а затем полез в дупло.

«Не иначе уговаривать», — решила Агафья.

Из дупла он не вылезал минут пять. Дуб всё шумел, всё размахивал ветвями — горячился и никак не желал уступать. Наконец Леший всё же вылез, отряхнул полотняные штаны и, с укором глядя на Агафью, спросил:

— Признавайся. Дуб пинала? Распилить обещала?

— Ну, было дело, — неохотно призналась Агафья.

Взгляд Лешего, и без того хмурый, сделался осуждающим.

— Придётся теперь перед дубом извиняться, иначе ступу он тебе не отдаст.

— Да я в жизни перед этой дубиной стоеросовой извиняться не буду! — возмутилась Агафья. — Пусть моя ступа там хоть до скончания века висит!

От возмущения щеки её бросило в жар. Тоже мне выдумал, извиняться! Колода трухлявая! Щепка подгнившая! Бревно неотёсанное! Дождётся, и она и правда пустит это спесивое дерево на дрова!

Видимо, Леший тоже не исключал подобной возможности, а потому и спорить дальше не стал.

— Не зря Кощей говорит, что упрямее бабы в этом лесу не найти! — сказал он со вздохом. — Ладно, не хочешь извиняться, значит, будем действовать по старинке.

Достал что-то из-за пазухи и снова скрылся в дупле.

Несколько секунд ничего не происходило, а затем дуб неожиданно резко пришёл в движение. Толстый ствол начал извиваться, словно был молоденьким прутиком, могучие ветви заметались из стороны в сторону, и даже листья стали издавать какой-то странный, не подобающий солидному дубу звук.

— Чего это он? — удивилась Агафья.

— Леший его сейчас защекочет! — со знанием дела объяснила полевница и, поймав возмущённый взгляд Агафьи, тут же добавила: — И чего ты так на меня смотришь? Мы бы всё равно так с тобой не смогли, абы где дуб не пощекочешь, правильные места знать надо. К тому же…

Договорить она не успела.

Ветви дуба, всё это время упрямо и крепко сжимавшие дымящуюся ступу, вдруг разошлись в разные стороны, и ступа с оглушительным треском рухнула вниз. Удар о землю оказался такой сокрушительной силы, что и Агафью, и Марфу вместе с корягой подбросило вверх. Ступа закрутилась на месте, двигатель развалился на куски, а бешено вращающиеся шестерёнки со свистом полетели во все стороны.

— Пригнись! — на всякий случай крикнула Агафья.

— Ну вот и всё, — спустя минуту с довольной ухмылкой вылезая из дупла, сказал Леший. — Чем платить-то будете? Я веселящими грибами не возьму. И травами не возьму. И шестерёнки мне ваши без надобности. Так что золотой из сундучка-то придётся достать.

— Да ладно, Леший, мы ж тебе не чужие, — сказала Марфа и как-то по-особенному приосанилась. — Что ж сразу золотой-то, неужели по-соседски не договоримся?

Марфа была женщиной видной во всех отношениях.

С какой стороны ни посмотри.

Что спереди, что сзади.

— Ну… — начал было Леший и замолчал.

От полевницы жарко пахнуло свежими травами, летом и рыхлой землёй.

И приглашающим сеновалом.

— Ну, это, — вновь начал Леший и, кажется, окончательно позабыл, что собирался сказать.

— Пойду-ка я, что ли, шестерёнки пособираю, — невольно краснея, сказала Агафья.

* * *

Нынешний князь, что уже седьмой год в Княжич-граде сидел, был охоч до новых технологий. Старые порядки стремился под корень извести и всё на западный манер хотел переиначить, да и магии опасался. Запрещать не запрещал, но и жаловать — не жаловал. Оттого и правила такие были — хочешь в Княжич-граде дело своё организовать, строй, как Кощей, летающие корабли. Да такие, чтобы двигала их не магия, а инженерное чудо!

Инженерное дело Агафья любила, как ничто другое, ночи напролёт просиживала за чертежами, могла всё что угодно починить, да и смекалку имела — лучшим мастерам подстать. А вот опыта ей пока явно не хватало.

«Но ничего, опыт — дело наживное», — бредя по лесу, думала Агафья. Ей бы только субсидии княжеские получить!

Запчасти нынче стоили дорого, а хороший инструмент и вовсе был на вес золота, вот ей и приходилось перебиваться на старом да ржавом барахле. А с новыми запчастями и инструментами дело бы куда веселее пошло!

Агафья порылась в карманах штанов, достала сложенное в несколько раз письмо и аккуратно его развернула. Приглашение... Нет, приказ! Явиться завтра в полдень в княжеский терем, слово перед  князем держать. Долгожданный ответ на её челобитную. Да вот только ступа подвела. Не сдюжила. Не взлетела. И, выходит, не с чем ей теперь к князю идти.

Расстроенная своей неудачей, Агафья и не заметила, как ноги сами принесли её к любимому пруду. Над поверхностью воды с лёгким жужжанием носились стрекозы, утешающе шелестел камыш, на зеленоватой, поросшей ряской глади в замысловатом танце кружились утки.

Агафья присела на камень, достала из кармана подсохший хлеб.

На душе было тяжело и муторно.

Прямо напротив Агафьи, в тени поникшей ивы, сидела большая и очень грустная жаба.

— Вот и у тебя в жизни, видно, не всё ладится, — с сочувствием глядя на жабу, сказала Агафья.

Жаба тяжко вздохнула и, словно соглашаясь с Агафьей, очень печально квакнула в ответ.

* * *

— Буду должна, — хмуро глядя себе под ноги, сказала Агафья, спустя полчаса возвратившись на поляну. — Хочешь, с ярмарки тебе новый сарафан привезу, а хочешь — бусы или ещё чего...

— Да ладно, — отмахнулась Марфа-полевница, поправляя порядком измятый сарафан, — подумаешь... Дело житейское. К тому же, Леший не так-то уж и плох. Темпераментный только чересчур, а я больше уютных люблю, от них суеты меньше.

— Но сарафан я тебе всё равно куплю, — пообещала Агафья.

Она виновато вздохнула, поставила корзину на землю и сердито осмотрелась по сторонам. Избушка на драконьих лапах паслась на вершине холма, грелась на солнышке.

Да-да! На драконьих лапах, а не на куриных. Те, кто утверждают, что избушки бывают на курьих ножках, либо никогда не видели драконов, либо курей. С чего это они взяли, что куры бывают таких размеров?

Агафья заложила руки за спину и сердито свистнула.

— Эй! Домой иди! Тебе лишь бы без дела по лесам да по полям шастать, да на птичек глазеть. Могла бы и помочь!

Избушка склонила печную трубу, прислушалась к голосу хозяйки и тут же послушно и очень споро заковыляла вниз по склону холма, старательно обходя большие валуны.

— Слушай, давно хотела у тебя спросить, да как-то повода не было, — призналась Марфа-полевница. — А чего это она у тебя на трёх ногах-то?

— Для равновесия, — вытаскивая из травы очередную шестерёнку, сказала Агафья. — Поди попробуй целый дом на двух ногах удержи, когда по нему люди туда-сюда шастают.

— И она в них не путается?

— А она, когда бежит, третью лапу поджимает. Зато в хозяйстве ей с этой лапой гораздо сподручнее.

Словно в подтверждение её слов Избушка доковыляла до Агафьи, взяла в третью лапу стоящую на земле корзину и, по-прежнему немного прихрамывая, отправилась собирать разлетевшиеся шестерёнки.

Агафья решительно перевернула валявшуюся на земле ступу и уселась подле неё.

— Да уж, — сказала она после непродолжительной паузы.

Ступе явно досталось. На том месте где полагалось находиться двигателю, виднелся лишь жалкий чёрный остов. Искорёженный металл, словно кости раненого чудовища, от удара о землю вывернуло наружу, край ступы треснул, а в правом боку теперь зияла приличных размеров дыра.

— Тяги на взлёте не хватает, — качая головой, сказала Агафья. — Нужен двигатель помощнее, вот только куда ж его тут впихнуть?

— Бросила бы ты эту затею, пока не убилась, — вздохнула Марфа-полевница. — Не доведёт она тебя до добра.

Агафья вытерла руки о штаны, достала из кармана кожаного фартука подходящий инструмент и принялась за дело.

— Мне отступать некуда, — сказала она решительно, — я челобитную князю отправила. Если эта ступа не полетит, позору будет на весь лес.