Мир, что не стал тебе домом (джен)

Голова раскалывалась от гула, а перед глазами стояла стена из густого дыма и пламени. Наконец придя в себя, Рик оглушительно закашлялся. Повернулся на живот и зажмурился. Тут же его лицо скорчило от резкой боли, он протяжно застонал. Что, черт возьми, произошло? Почему все так рвануло? Он сплюнул на крошеный бетон и схватился за голову. Отчего так жарко? Словно его заперли в мусоросжигателе. Совершенно нечем дышать. Легкие были готовы разорваться от внутреннего напряжения. Отчего так мучительно больно? Он чувствовал, как стучат его зубы, кислый металлический вкус изводил своей насыщенностью.

Рваное дыхание только распыляло жар в груди. Только бы потом не оказалось, что он вдохнул лишнего. Не только дыма, от которого глаза даже открыть было тяжело и так зудило в носу. Остался ли кто-то в живых? Почему никто не кричит? Или он оглох, а треск огня — лишь галлюцинация пострадавшего мозга? Надо подняться. Оценить масштаб проблемы. Найти уцелевших и убраться подальше, пока отовсюду не слетелись ненужные наблюдатели. Хотя… отсюда до ближайшего населенного пункта миль сорок, не меньше. Но Рик даже представить себе не мог, сколько времени он провел без сознания, и насколько плачевны последствия произошедшего. Надо укрыться, надо спрятаться. Надо вызвать подмогу. Надо… надо наконец сделать хоть что-нибудь.

Ричард закашлялся хрипло, прикрыв лицо рукой, уже готовый к приступу острой боли. Вдруг он ощутил, как жар собирается в один огромный ком и с аппетитом пожирает его, от лба до подбородка. А на ладонь хлынуло нечто горячее. Кровь?.. Ничего неожиданного, однако у Рика задрожали пальцы. Рик содрогнулся всем телом.

— Лежи, где лежишь. Не двигайся.

Рик осознал, что глух на одно ухо. Слова прорвались сквозь оглушительный шум в голове, и он не понял, с какой стороны от него находился говорящий. Но этот голос он узнал сразу. Ну, конечно. До чего сильно Рик стукнулся головой, раз все события последних дней стерлись из памяти. Это он. Он причина всего. Это он активировал взрывчатку. Мысль осела пеплом на голову. Рик беззвучно засмеялся, и смех перешел в кашель. Или кашель обратился в смех. Рик все не мог прийти в себя и почти не осознавал происходящее вокруг. Но главное он понял. Теперь осталось найти в себе силы, чтобы действовать. Однако… Захватить его сейчас было проще простого. Но этот — Эрик Коллинз — медлил. Наверняка в отчаянии искал, чем можно повязать его, но Рик понимал, что все не закончится так просто.

— У меня пистолет. Если ты дернешься, Богом клянусь, я… я прибью тебя на месте.

Он не уверен в своих словах, заключил Рик про себя. Голос слегка дрожал. Возможно, враг тоже пострадал. Задело взрывом? Нет, вряд ли, он должен был подготовиться. Интересно, насколько тяжело ему стоять? Получится ли рывком выбить почву у него из-под ног и разоружить? Ублюдок. Ублюдок. Он все уничтожил. Рик оскалился. Скрипнули стиснутые от боли зубы.

— Ты будешь лежать так до тех пор, пока сюда не приедет полиция. П-понял? И медики с пожарными. Тогда ты останешься жив, они не дадут тебе сдохнуть. Они захватят нас всех, Дикки. Я раскрою им все, что знаю. И ты — тоже. Если они все же успеют тебя спасти, — Рик услышал едкий смешок и попытался перевернуться на спину. Тело не слушалось, оставалось бессильным. Нужно выиграть для себя немного времени.— Тебе придется раскрыть им все, что знаешь. А знаешь ты много интересного. Ты просто сокровище. Давай дождемся этого момента вместе. Может быть, заодно ты и мне расскажешь, что вы так сильно хотели подорвать? А? Слышишь меня, мразь? Или опять отключился?

Пусть только подойдет, сука. Пусть только подберется поближе. Даже если пристрелит, это уже неважно. Нужно как-то найти в себе силы. Нужно как-то оценить всю ситуацию целиком. Ричард повернул голову в другую сторону, со стоном открыл глаза. В них ударил луч восходящего солнца. Светлеющее небо было невероятно чистое. Ветер гнал дым в другую сторону. Рик глухо захрипел, и каждое слово причинило ему огромную боль.

— У меня… все тело горит… и лицо…

— Тебе очень повезло, что ты себя сейчас не видишь. Не вздумай подохнуть.

— Кто-нибудь… выжил?.. Еще…

— Они тебе не помогут.

— Почему?.. Почему ты?.. Я думал… это Беннет… и Тард…

— В последнее время вы правда принимаете к себе любой сброд, — враг вновь усмехнулся, и осколки стекла захрустели у него под ногами. — Непредусмотрительно. Мне было приятно, когда ты поверил и стал копать под них. Дал мне время собраться. Я удивлен, что никто не решился раньше. Вы неплохо пудрите мозги. Даете надежду. Не верю, что столько времени отдал вам. Столько сил. Ты действительно веришь, что Вирион добивается блага для всех?

— Не для всех… Не верю… Знаю.

— Не удивлен, — наконец вылезло наружу презрение. Но по-прежнему сам не показывался на глаза, прятался где-то позади. Трус. — Я не знаю, сколько еще человек они успеют убить. Но то, что вы задумали сейчас, откроет многим глаза. Надеюсь, эта ошибка положит конец всему сброду, что вы собрали под своим крылом. И так ласково зовете своей семьей.

Рик дернулся, закашлявшись, и его тело наконец изогнулось, послушалось. Он подтянул к себе колени и схватился за живот, едва подняв голову, хрипя. Воздух был тяжел от запаха дыма. Впереди ничего не разглядеть. И никого не услышать от шума в голове, кроме надменного голоса совсем близко. Прежде Рик не обращал внимание, какой противный у Коллинза акцент. Враг оставался где-то позади. Не приказывал держать руки на затылке. Идиот. Просчитаться на такой мелочи было бы очень глупо. Или он принимал его за настолько беспомощного? Тем лучше. Рик стиснул в ладони самый огромный осколок, который только сумел нащупать. Проверил его на остроту и мгновенно порезал палец. Сердце дрогнуло в предвкушении. Он попытался заговорить снова.

— Тебе… кх… тебе все равно не особо… не особо доверяли. Н-но… Ты все же… кх… кажется, ты сумел… сложить два и два… и все подорвать… Кто… помог?..

— Ч-черт. Я, кажется, велел тебе не двигаться. Или ты совсем оглох? Может, мне прочистить тебе уши?

Он сделал еще один заветный шаг, теперь Рик смог понять, что враг справа. Затаил дыхание, но мгновением позже понял, что это отвратительное решение. Снова закашлялся, дурной знак. Следовало дать достойный отпор, но сложно было себе представить, на что хватит сил. Наверняка Коллинз держал его на прицеле, только куда, интересно, целился? В голову? Или спину? Только бы в голову, и все закончится быстро. Рик с трудом сглотнул кровяной сгусток и поморщился от отвращения. Колкое чувство в сжатой руке с каждым ударом сердца набирало силу, и все отчетливее ощущалась пульсация.

— Давно ты… вызвал… копов?.. И как тебе это…

Тупая боль опустилась тяжелым грузом ему на лопатки и придавила к земле.

На груди словно разорвалась кожа. Рик громко застонал, но орудие из руки не выпустил. Кровь полилась под ним, и бетонная труха с жадностью приняла ее. Он осторожно повернул голову и скосил глаза, насколько только мог, чтобы разглядеть врага. И увидел направленное на себя дуло пистолета. Несколько секунд Рик не смел перевести взгляд ни на что другое. Отчего-то до сих пор ему хотелось верить, что Коллинз врет.

— Ты будто нарываешься, Дикки, — он улыбнулся, так же нагло, как и все дни до этого. — Тебе повезло, что я такой терпеливый. И сострадательный. Все же мы с тобой не чужие друг другу.

Рик заставил себя рассмотреть ублюдка внимательнее. На первый взгляд, Коллинз твердо стоял на ногах, но одну он, по своей глупости или от излишней гордыни, опустил Рику на спину. Несмотря на не сходящую довольную ухмылку, он дышал столь же сдавленно, как и сам Ричард, и прижимал к боку левую руку. Его землистое лицо было бледно и грязно, и орехового цвета волосы торчали в разные стороны. Что его ранило?.. Не мог же он пострадать от взрыва.

— Если бы… если бы ты был… хоть немного… с-сострадательным… ты бы… ты бы пристрелил меня… на месте, — Рик выдавил из себя усмешку, и губы растянулись в кривом оскале, впрочем, лишь на несколько мгновений. — Я нужен… нужен живым… только и всего.

— Разве я могу отказать себе в удовольствии и не посмотреть, как ты корчишься? Ты страдаешь таким комплексом Бога, мнишь себя самим Мессией. Но сейчас только и думаешь, как бы пустить себе пулю в висок и не мучиться, — он коротко рассмеялся, чуть расслабив руку, сжимающую пистолет. И, казалось, ему действительно было в этот момент очень смешно. Рик стиснул зубы, нахмурившись, и острая боль вновь пронзила его лицо. Он резко выдохнул, и звук получился похожим на хрип. Вряд ли это подействовало на Коллинза, но он придал себе серьезный и невозмутимый вид. — Я искал любых выживших, от кого может быть польза для полиции. А не лично тебя.

— Тогда… тебе повезло… что остался жив… именно я… — или не повезло, закончил про себя Ричард.

— Здесь становится слишком жарко.

Возможно, он уже не обращался ни к кому, а говорил сам с собой. В том или ином случае, Рик был готов дважды подписаться под этим заявлением. В этот миг он был готов отдать многое за две вещи: за размозженную голову Эрика Коллинза и за глоток холодной воды. Если другие мысли и приходили ему в этот миг на ум, он гнал их прочь без промедления. Сейчас было не время для сожалений. Враг с неудовольствием поднял прижатую к боку руку и вытер тыльной стороной ладони пот. Сама же ладонь оказалась багровой от крови. У Рика заблестели глаза.

— Ладно, — вновь Коллинз словно насильно выпихнул из себя это слово. Тяжесть, прижимающая к земле, исчезла. — Поднимайся. Или ползи. Если сможешь, конечно. Если вздумаешь выкинуть какой-нибудь фокус, я отстрелю тебе что-нибудь. Ногу или половину мозга, тут уж как повезет. Так что лучше не пытайся. У меня есть запасной вариант, если ты сдохнешь, а вот у тебя нет ничего, Дикки.

Рик внутренне сжался. Вот он. Более подходящего момента может уже и не быть. Нужно собраться. Забыть о боли хотя бы на несколько минут. Нельзя больше тянуть. Нельзя позволить схватить себя. Рик изобразил попытку подняться и тихо застонал от усилившихся страданий каждой части его тела.

— Помоги… помоги мне… Не уверен… что я устою на ногах… если… если попытаюсь встать сам…

С небольшим промедлением совсем рядом захрустели бетон и стекло. В затылок ткнулось дуло пистолета. Видимо, Коллинз решил, что намек будет понятен и без всяких слов, ведь он лишь пробормотал себе под нос что-то невнятное. Ничего. Главное — собрать все накопленные силы. И надеяться, что он не нажмет на спусковой крючок рефлекторно.

Коллинз едва успел коснуться спины Ричарда, когда тот оттолкнулся от земли свободной ладонью. Рик резко развернулся и всадил осколок в бедро этой мрази. Но тут же вцепился той же рукой в предплечье Коллинза и дернул в сторону. Выстрел заглушил отчаянный вопль, но дуло было направлено уже выше головы Рика. Падая на спину, он тянул Коллинза на себя, а тот, быстро теряя равновесие, не мог воспротивиться. Враг все еще орал от боли, и тогда Рик с наслаждением ударил его в раненный бок кулаком. Пистолет упал в нескольких сантиметрах от головы, и этот внезапный звук заставил зажмуриться. Но он тут же отбросил от себя Коллинза и попытался перевернуться обратно на живот и схватить оружие. Едва ощутив нагретую рукоятку в порезанной ладони, Рик широко улыбнулся, но в ту же секунду с огромной силой его пнули в ухо. Этого оказалось достаточно, чтобы на несколько мгновений он потерял контроль над собой.

Звон был оглушителен. Ричард не успел прийти в себя, когда на плечо что-то с тяжестью опустилось. А в следующий миг его протяжный стон перешел в надрывный крик. Рик больше не чувствовал ни пистолет, ни то, как шевелятся его пальцы. Он чувствовал лишь резкую боль, усиливающуюся в области локтя. Он перевернулся на спину, безуспешно хватая ртом воздух, и увидел, как скорченный от мучений Коллинз стоит над ним и трясущейся рукой целится ему в грудь. Стоять ему было тяжело, колебался с выстрелом. Тогда Рик понял: он не сделает этого. Трус. Слабый трус.

— Не двигайся!..

Он поспешил этим воспользоваться. Сгреб в кулак все, что лежало под ладонью, и швырнул ему в лицо, резко пнул в колено раненной осколком ноги. Раздался выстрел. Но Рик не закричал от боли, а пуля не угодила ни в живот, ни в лоб, ни в руку. Коллинз со сдавленным стоном пошатнулся вперед, и его оружие глухо стукнулось о землю. Ричард тут же схватил пистолет, единожды выстрелил врагу в грудь. Отдача почувствовалась сильнее обычного. Огрел стволом Коллинза по голове и сбросил с себя повалившееся тело. Обычно левая рука поддавалась контролю хуже, чем правая, но он сразу понял, что не в состоянии пошевелить ею. Кое-как Рик поднялся. Коллинз лежал в грязи, оглушенный, раненный, но еще живой. Стонал, зажимал руками живот и грудь, пытался сориентироваться в пространстве и обнаружить, где Ричард. Лишь сделав это, он словно бы наконец осознал, в каком положении оказался. Он вытянул окровавленную ладонь вперед и с отчаянием посмотрел в темные глаза Рика.

И в ответ Рик оскалился.

Он ощутил отдачу еще раз, прежде чем отвел взгляд от размозженной головы Эрика Коллинза.

Он со свистом втянул воздух, упал на колени и громко застонал. Теперь, когда все было кончено, он вновь почувствовал охватывающую все его тело боль, где-то жгучую, где-то острую, где-то пульсирующую, но везде нескончаемо мучительную. Зубы по-прежнему стучали, до уха доносились собственные хрипы. Второе, поврежденное, так и не могло ничего услышать. Возможно, взрыв повредил барабанную перепонку. Неважно. Пройдет потом. А если и нет — тем более неважно.

Рик осторожно ощупал карманы брюк, но ничего не обнаружил. Вздохнув, он метнул взгляд на мертвое тело. Может быть, еще можно что-то сделать. Шевелиться оказалось даже тяжелее, чем представлялось. Грудь сильнее горела от любого движения. Там ожог, однозначно огромный ожог. Посмотреть на себя со стороны сейчас было бы действительно отвратительным решением. Он старался не выражать никаких эмоций на лице, копаясь левой рукой в карманах трупа. Но даже моргать было тяжело. Хотя кровь, казалось, больше не стекала с подбородка. Если там серьезная рана, то сколько же в ней теперь, должно быть, грязи и пепла. Рик запретил себе размышлять об этом. В карманах не оказалось ничего полезного. Никаких средств коммуникации, даже того, что выдавали для связи с другими агентами. Неужели все уничтожил? Рик застонал, вновь поднимаясь с колен. Правая рука отозвалась острой болью при движении. Он глухо закашлялся, хоть до этого мгновения не позволял себе этого делать. Его прошибло скверным подобием озноба с ног до головы. Возможно, именно это чувствуют люди, сидя на электрическом стуле и обливаясь потом в ожидании агонии и смерти. Вот бы никогда не узнать этого наверняка, мрачно подумал Рик и отступил от тела, шатаясь.

Он представлял себя куском мяса, из которого хотели приготовить сочную отбивную: поколоченным, обжаренным и порезанным. Каждый шаг навлекал на Рика желание лечь и терпеливо ждать гибели. Или тут же потерять сознание и больше никогда не очнуться. Перед глазами у него все плыло, голова не соображала, и ему казалось, что в любой момент он в самом деле может отключиться. Но он медленно, тяжело хромая, ступал сквозь дым и пытался разглядеть свою рацию или хотя бы ту, что принадлежала Коллинзу. Не могло все исчезнуть без следа. В сторону уничтоженных зданий, пожираемых огнем, он старался даже не смотреть. Отчего-то ему совсем не хотелось видеть, во что превратилось место, в котором он провел последнюю неделю, проверяя проделанную работу, а заодно и каждого сотрудника. Недостаточно хорошо, чтобы предотвратить катастрофу. Вовремя понять, что Эрик больше не в состоянии сотрудничать с другими членами Вириона. Вовремя оградить его от совершения ошибки. Если кто-то из тех, кто остался там, под обломками, по каким-то причинам не погиб, Рик все равно не смог бы никак им помочь, облегчить страдания. Он наконец утер рукой глаза, слезящиеся от дыма.

Вдруг он обнаружил черный предмет среди обломков. Всего в нескольких шагах от тела лежала покрытая бетонной крошкой рация, и Рик аккуратно, почти с любовью, оттряхнул ее, опустив на землю пистолет. Она была его собственной. Он не расставался с ней ни на минуту в течение всех этих дней. Только бы и сейчас она не подвела. Он внимательно рассмотрел антенну. Не казалась поврежденной. Коллинз мог изъять устройство незадолго до того, как Рик очнулся. Зажал кнопку и поднес рацию к лицу.

— Это Четвертый. Вытащите меня… отсюда… Если меня… если меня кто- нибудь слышит.

Он просидел без движения несколько секунд, после чего повторил сообщение. Каждое слово сопровождалось болью в нижней половине лица, и Рик, отключаясь, тихо стонал. Приемник должен был быть в ближайшем штабе, но до него довольно далеко. Кто-то мог уже узнать о трагедии и выслать подмогу, но слепо верить в это было бы глупо. Еще минуту из рации ничего не доносилось. Тогда Рик по привычке попытался опустить ее в карман синей рубашки и осознал, что та обгорела сильнее, чем он себе представлял, и впервые остановил взгляд на многочисленных пузырях на коже. Стиснул слишком громко застучавшие зубы, осторожно убрал рацию в задний карман брюк и медленно побрел дальше, стараясь игнорировать дрожь своего тела.

Коллинз говорил, что оставшиеся в живых не смогут помочь. Что он имел в виду? Запасной вариант… Он мог оставить кого-то на более безопасном расстоянии. Но отсюда никого не было видно. Нужно внимательнее вслушиваться. Если не спасшихся, то наступление врагов он должен был определить заранее.

Через несколько минут краем уха Рик различил чужие стоны, больше похожие на плач, более громкие и надрывистые, чем его собственные. Это не мог быть кто-то не из своих. На мгновение его сердце замерло. Постепенно в дыму он начал различать две фигуры, полулежащие у огромного обломка лаборатории. Один человек не шевелился, словно был мертв или без сознания, а другой… другой и был источником шума. Приблизившись, Рик различил в фигуре парня, слишком молодого для переживания подобного кошмара. Но он имел острый ум и подавал большие надежды, и его взяли сюда всего пару месяцев назад, чтобы он помогал и учился у знатоков своего дела. Он еще в двенадцать лет любил развлекаться с пиротехникой, и за это ему часто влетало в Приюте. А сейчас он сидел, спрятав лицо в руках и дрожа всем телом, надрывался в жалобном плаче. Рик приблизился и прошептал:

— Айзек…

Мальчишка испуганно дернулся, подтянул к себе согнутые в коленях ноги, но рук от лица не отнял, только замолк, тихо поскуливая.

— Это я… Рик. Я рад… что ты выжил.

Он внимательно взглянул на второго человека. Яркие побои на лице, изо рта и опухшего носа уже перестала идти кровь. Он, смутно вспоминалось Рику, тоже был из научного отдела. Его лабораторный халат изрядно потрепало, да и вся остальная одежда была выпачкана в земле и бетоне. Он еще дышал, но так и не пришел в сознание. Они не были особенно знакомы — Рик даже не помнил его имени — но никаких подозрений этот человек никогда не вызывал. Ричард знал: он присоединился к Вириону года три назад, когда его выселили за долги из дома. Да, именно этот мужчина выражал тогда благодарность, совершенно не понимая, что при рукопожатии не нужно никого трясти с такой силой. Сейчас он лежал совсем близко к Айзеку, соприкасаясь с ним плечами. Рик опустился на землю рядом с ними с тяжелым вздохом, хрипя от боли. Мальчишка снова дернулся, испуганно вскрикнул. Тогда Ричард заметил еще кое-что. Эти двое были прикованы друг к другу наручниками. Коллинз хотя бы здесь мог использовать мозги по назначению. Но, видимо, от них больше пользы на земле, чем в его пустой голове. Он был слишком уверен, что справится с Риком до того, как второй, из научного отдела, придет в себя и попытается уйти вместе с Айзеком. Почему?

— Спокойно, Айзек… — тихо протянул Ричард, приближаясь к пареньку. Тот весь сжался и на какое-то время вновь затих, но вскоре он продолжил всхлипывать и стонать, не отнимая ладони от лица. Он был напряжен и почти не шевелился, словно готовился быть побитым и старался предугадать, с какой стороны ждать атаки.

— Это Эрик…

Голос Айзека оказался даже более дрожащим и неуверенным, чем можно было предположить. Рик беззвучно вздохнул. Он был, по сути своей, еще совсем мальчишкой, ему не исполнилось и семнадцати, а уже оказался в подобной передряге. Но, по крайней мере, выжил. Уже неплохо. Рик попытался перевести дух. Нужно было отвлечься, чтобы боль не ощущалась такой невыносимой. Он не прекращал стискивать зубы, иначе в один момент закричал бы. К счастью, Айзек вновь заговорил:

— Эрик избил доктора… за то, что он стрелял… Он велел сидеть тихо… И сказал, что не навредит мне… если я буду слушаться… Он обещал… привести помощь… Обещал… что мне помогут… С-сэр… Я, я слышал выстрелы…

— Да… Я решил проблему. Не думай больше… об Эрике.

— Он… он… мертв?.. Я ничего не понимаю… Ничего… Только что все… все было… Х-хорошо… Б-боже… Б-боже… Я не могу… Не могу… Не могу… Пожалуйста, п-помогите мне… Прошу… Прошу…

Чем дольше Айзек говорил, тем более плачущим становился тон его голоса, тем меньше пауз он делал между словами, и тем труднее ему было отдышаться. Он практически выл, не останавливаясь, и Рик заражался этим страхом, что выплескивал на него безутешный мальчишка.

— Тихо, Айзек, — как можно спокойнее протянул он, стараясь придать своему голосу больше уверенности и максимально скрывая страдание. Обжигающая боль в груди продолжала с аппетитом пожирать его, перед глазами то и дело все расплывалось. Тошнота подступала к горлу, а лицо адски горело. Становилось все труднее держать себя в руках. — Скоро… все закончится. Мы живы… И я… я звал на помощь… И сейчас мы попробуем… попробуем вместе еще раз. Тебе нечего бояться. Я рядом с тобой. Где болит? Что с тобой случилось?..

Рик опустил на землю пистолет и вытащил из кармана рацию, молча подержал ее в руке. Вновь посмотрел на паренька. Зажал кнопку и проговорил как можно более собрано: «Это Четвертый. Я нашел двоих из научного отдела. Произошел взрыв из-за умышленных действий одного из агентов. Он устранен. Нам нужна помощь. Он мог вызвать полицию. Возможно, есть еще выжившие. Но мы не в состоянии никого искать. Мы… не в состоянии ничего сделать.» И пока Ричард высказывался, он внимательно следил за реакцией Айзека. Но мальчишка стонал и плакал, пока не затих, чтобы перевести дух.

— Я… я… я ничего… ничего не вижу… Ничего… не вижу… Больно… Так больно… Так больно… Почему они молчат?!

Он взревел, дернулся так сильно, что бессознательное тело мужчины чуть сдвинулось вслед за ним. Рик застыл, не отрываясь наблюдая за этим.

Пришедшая на ум догадка оказалась слишком пугающей, чтобы произнести ее вслух. Он медленно взял Айзека за запястье здоровой рукой и осторожно провел пальцами по прохладной, по сравнению с его собственной, коже.

— Спокойно, Айзек… Я уверен… уверен, нас слышали. А если нет… Я был на связи со штабом… перед… перед этим. Они могли понять… И выслать кого-то, — Рик не мог отделаться от мысли, что говорит это все не несчастному запуганному мальчишке, а самому себе, чтобы унять бьющуюся в груди тревогу, чтобы вздохнуть хоть единожды спокойно и прекратить гадать, через сколько минут за ними придут копы. Даже сопротивляться будет бессмысленно, когда они появятся здесь. — Покажи мне… Покажи лицо. Если там рана, ты мог занести…

Рик не успел договорить. Осторожным движением он отнял ладонь Айзека от его же лица и увидел, как по щеке бежала кровь. Она вытекала из глазницы, а само глазное яблоко не было видно из-за этой красной завесы снизу, и поврежденного, словно надрезанного верхнего века. Однако вместо этого прекрасно был виден торчащий тупым концом кусок стекла. Рика передернуло.

Он стиснул запястье мальчишки с такой силой, что тот застонал еще громче, вряд ли от боли, скорее от прочувствованной реакции.

— Я пытался… пытался вытащить, — скуля, протянул Айзек, пока Ричард рассматривал рассеченный лоб, кровоточащие царапины на носу, губах и подбородке, и множество небольших осколков, впившихся в щеку, висок, носогубные складки. Он схватился за запястье другой руки парня и опустил и ее. Левая половина лица пострадала не меньше; глаз был полностью закрыт, но из века точно так же торчало стекло. Рик попытался что-то сказать. Но не сумел. В голове стало совершенно тихо и пусто на какое-то время. — Я не смог… Я не смог… Пожалуйста… Пожалуйста… Помогите мне… Я ничего… ничего… ничего не вижу… Кто-нибудь… Пожалуйста… Пожалуйста…

Его окровавленные руки вновь потянулись к лицу и быстро скрыли его. Оно и к лучшему, с тяжелым вздохом подумал Ричард и издал тихий стон. Теперь понятно, почему Коллинз не боялся, что задержанные сумеют скрыться прежде, чем он закончит. Рик вновь позвал на помощь, но безмолвие в ответ разозлило его настолько, что он едва не разбил вдребезги свою рацию. Кто-то должен прийти. Должен вытащить их. В штабе должны быть медики. Кто-то, кто сможет на первое время удержать в нем жизнь. А потом… можно укрыться в Приюте. Там никто и не подумает искать. Дети, конечно, могут испугаться, но там, должно быть, наиболее устроенный госпиталь из всех, что есть. И там будет место и для… Для них. Нет, им нельзя видеть его таким. Рик закашлялся и сплюнул кровь на землю. Никак нельзя. Но копы все равно ведь прибудут раньше. Обманывать себя сейчас… Нет, нельзя обманываться. Они не увидят его никаким. И он их — тоже. Рик горько усмехнулся. Он закрыл глаза рукой и потер их, вздыхая и хрипя от боли, что с силой впилась в его лицо. Это плохо, это очень плохо. Нельзя думать об этом сейчас. Все будет нормально. А если нет… О них позаботятся. Их сумеют успокоить и придадут им сил. Обязательно.

— Айзек… — с хрипом позвал он парня. Тот едва заметно дернулся и затих в ожидании. Рик повернул рычажок на раме пистолета, включая предохранитель. —Помоги мне… Выпрями сейчас руки. Насколько можешь. Мне нужно… нужно, чтобы ты подержал кое-что.

Айзек помедлил, но выполнил просьбу. Рик опустил на окровавленные ладони пистолет и велел мальчишке крепко схватиться за ствол. На мгновение на его израненном лице отобразилось удивление и страх, но, казалось, он был и без того слишком напуган, чтобы задавать вопросы. Ричард медленно вытащил магазин и затаил дыхание. Две пули. Всего две. Заскрипели зубы. Не нужно было тратить на ублюдка Коллинза еще одну. Впрочем, что бы это изменило?

Рик с отчаянием осмотрелся. Главное здание по-прежнему было охвачено пламенем, разрушено; огонь перенесся на деревья и, казалось, не собирался умерять свои аппетиты. Они находились достаточно далеко от места взрыва и дым, к счастью, не летел в их сторону. Однако здесь могло стать небезопасно в любую минуту. Рик не сдержал стона. Айзек шевельнулся и случайно задел его правую руку. Перед глазами на какое-то время потемнело.

— Блядь!.. Айзек, не шевелись!.. — Рик потер глаза и под всхлипывания Айзека вставил магазин обратно, выключил предохранитель. Если кто-то придет сюда… Если кто-то придет, нужно быть готовым. Ричард метнул взгляд на бессознательное тело. — Айзек… Давно вас… Эрик здесь оставил?

— Я не знаю, — плача, спустя какое-то время ответил мальчишка. — П- простите меня, сэр… Я не видел… Вы… в порядке?..

— Айзек… Мне нужна твоя помощь… снова. Не опускай пистолет… Возьми его в одну руку. Любую. Не бойся, тебе не придется… не придется его использовать, — Рик устало закрыл глаза, и на какое-то время мир прекратил для него существовать, все проблемы исчезли, все мысли растаяли, а чувства отключились. Он вздрогнул, приходя в сознание. — Айзек… Этот… доктор. Он скоро придет в себя… не сомневайся. Возьми еще это.

Конечно, в этом вряд ли был какой-то смысл, и Рик был готов посмеяться над собственными потугами. Но он вложил в освободившуюся ладонь Айзека рацию и передвинул его большой палец на кнопку.

— Это рация. Ты умеешь… ей пользоваться. Выходи на связь…. связь… раз в пару минут. Если услышишь ответ… не теряйся. Говори с ними. А если будет тихо… продолжай пытаться. Остальное время… говори со мной. Если я не отвечу… все нормально. Зови доктора. Когда он очнется… Ты меня слушаешь?..

— Д-да… Я не смогу… Я не смогу…

— Ты сможешь, Айзек, — Рик чувствовал, как скрипят его зубы, и морщился от боли. Сейчас нельзя потерять сознание, нужно договорить. Иначе, если помощь не придет, надежды будет еще меньше. Он насилу отдышался. — Когда он очнется… ты скажешь… скажешь, что в пистолете… две пули. П-понял?.. Их там две. Две, сука… Да… Так… И ты скажешь… что я приказал оставить в живых тебя. Если придут копы… В живых должен остаться ты… только ты. Ясно?.. Я не хочу… делать это сейчас… пока есть шанс… Ты понимаешь, Айзек?.. Все будет… все будет в порядке. Только делай… делай, как я с-сказал.

Рик лег на спину, закрыв глаза. Земля была такой холодной под ним, а грудь и лицо словно плавились от жара. Он прекрасно понимал, что больше не в силах терпеть, думать, говорить. И это понимание уже не вызывало в нем никаких чувств. Он застонал.

— Э-это Д-ди… Д-ди… Черт… Это… Айзек… П-пожалуйста… Меня кто-нибудь слышит?.. П-прием?.. С-сэр… Вы слышите меня?.. Ответьте!..

— Д-да. С-слышу.

«Если этому доктору из научного отдела хватит духу пристрелить хотя бы меня, это будет уже неплохо», — подумал Рик. Очнуться в руках врагов и быть не в состоянии прикончить себя самостоятельно ему хотелось меньше всего. Но одна только мысль, что он еще может увидеть их, не позволяла пойти на это. Значит, в нем действительно многое изменилось. Он криво ухмыльнулся и тут же едва не зарыдал. Как же он устал терпеть.

— Это… Это Айзек… Там… Там есть кто-нибудь?.. П-пожалуйста!.. С-сэр?..

— П-продолжай.

Всхлипы Айзека стали громче, и Рик простонал что-то невнятное даже для самого себя. В голове было слишком пусто. Он словно слился с собственной болью и горел ей, горел, как заваленные под пылающей крышей тела.

— …Сэр?.. Я… Я… что-то слышу… С-сэр?..

Рик ничего не ответил.