Заступник (джен)

Оберин Мартелл все меньше казался Тириону тем, кто сможет спасти его от позорной казни: вместо того чтобы молиться перед боем или проверять свое оружие, Оберин пил вино в своей ложе, скрытый от собравшейся к ристалищу публики тяжелым занавесом, и целовался со своей любовницей. Тирион уже видел через небольшой просвет вышедшего к ристалищу огромного Грегора Клигейна, а тут, как на беду, в ложе появился и еще один человек, тощий и кудрявый брюнет, с виду хитроумный и немного надменный.

— О, Брюс! — обрадовался Оберин новому гостю и тут же ему налил, а Тирион про себя решил, и довольно несправедливо, что гость либо развратный септон, либо хитрый и сребролюбивый мейстер. — С этим человеком нельзя не выпить, Ланнистер, он мне недавно жизнь спас.

— Дикий народ, дикие нравы, — поведал тем временем пришедший, пренебрежительно морща лицо. — Прогулка по этому вонючему городу чуть не вывела меня из себя, да и дворцовая библиотека не принесла мне никакого облегчения: стыдно сказать, принц Оберин, на каком уровне здесь находится математика...

Гора Клигейн тем временем уже ступил на ристалище, приветствуемый ревом толпы, и Эллария Сэнд ахнула, увидев его гигантскую фигуру.

— Ты собираешься драться вот с этим? — воскликнула Эллария.

— И вправду, принц Оберин, — поддержал Элларию новый гость. — С чего это вам пришло в голову покончить с собой таким странным образом?

— Даже если я погибну сам, но заберу его с собой, я буду знать, что прожил жизнь не зря, — неожиданно мрачно и серьезно ответил Оберин Мартелл: он, конечно, был все так же самоуверен и не сомневался ни в своей способности убить Гору, ни даже в своей способности выбить у поверженного рыцаря признание вины в убийстве Элии и вины в этом Тайвина, отдавшего приказ, но вот в том, что Тайвин Ланнистер при виде такой расправы над своим лучшим бойцом ничуть не испугается и от всего, сказанного Горой, отречется, Оберин не сомневался тоже — а вот теперь, когда у Оберина есть...

— Чем же он виноват перед вами, мой принц? — сочувственно спросил новый друг Оберина, а Тирион подумал, что надменный мейстер, может, не столь уж и хитер, и, скорее всего, мягок и добр сердцем.

— Он убил малых детей моей сестры у нее на глазах, — поведал Оберин. — Раздавил их головы своими ручищами, как орехи. Потом изнасиловал ее рядом с их неостывшими телами...

Но Оберину не пришлось закончить рассказ об ужасной кончине Элии Мартелл, потому что Эллария снова вскрикнула, а у Тириона полезли на лоб глаза: возмущенному услышанным мейстеру бросилась в лицо кровь, но лицо его от этого стало не красным, а зеленым, шея вспучилась огромными мускулами, тело увеличилось раза в три, порвав в клочья одежду, и появившийся на месте мейстера зеленый мускулистый гигант ринулся на поле битвы.

— За дом Мартеллов сражается сэр Брюс Зеленый из рода Беннеров! — успел крикнуть Оберин в повисшей тишине.

— Халк ломать! — предупредил зеленый гигант, встав перед Горой, и Гора несколько раз ударил его мечом по обнаженному зеленому торсу, не причинив гиганту никакого вреда, а гигант выполнил свое обещание, поймав огромный меч Горы голой рукой и сломав его одним движением кисти.

— Халк крушить! — пояснил зеленый гигант, схватив Гору Клигейна за шею, потом перехватил его за ноги и несколько раз энергично постучал Клигейном об землю, а Оберин Мартелл тем временем со злорадством любовался бледными как мел лицами Тайвина и Серсеи.

— Мелковат! — расстроенно сказал Халк, помотав в воздухе Клигейна, которому от такого обращения вздумалось помереть, и зашвырнул труп за пару рядов трехэтажных домов.

— Халк справедливость наводить! — решил Халк и покинул ристалище, сметя углы ближайших домов, а из переулка за домами послышались крики, что черти проклятые сначала закинули в лавку дядюшки Джо дохлого облома, а потом роняют кирпичи на честную торговку пирожками.

— Ничего особенного, досточтимые сэры, просто зеленые доспехи, — пояснил принц Мартелл, выходя из своей ложи вместе с Тирионом. — Очень прочные. И рыцарь в них тоже очень прочный.

Волочить Мартелла на костер за вызов демона и продажу души Великому Иному собравшиеся вокруг ристалища еще не решались, но шепоток уже полз по рядам, которые оттаивали после пережитого шока, а Халк был уже далеко, так что Мартеллу надо было выиграть время.

— Черт тебя побери, Мартелл, — прошептал Тирион, чуть поднявшись на носки ног. — Черт тебя побери, за убийство племянника меня уже судили, а теперь вместе с тобой будут судить за ворожбу.